Глава 7

Вернувшись в Пенруан из паба, Нелл столкнулась в дверях с выходящим из дома Оливером. Оба в изумлении уставились друг на друга. Оливер смущенно потупился, переминаясь с ноги на ногу, Нелл окинула его презрительным взглядом и с сарказмом в голосе сказала:

– Надеюсь, ты славно провел этот вечерок со своими приятелями. – Ее так и подмывало поинтересоваться, что он здесь делает в столь поздний час, но она прикусила язык.

– Все было нормально, – промямлил он и попытался проскользнуть мимо нее. Но от Нелл не так-то легко было отделаться.

– В доме все нормально? – спросила она.

– Да, конечно. А почему ты спрашиваешь?

– Я подумала, что ты оказывал кому-то какие-то срочные услуги.

Оливер, считавший Нелл самой сексуальной из всех женщин, с которыми ему доводилось совокупляться, предпочел бы сказать ей правду, но не посмел. А правда заключалась в том, что ее муж Эдмунд сказал ему, что он знает о его отношениях с Нелл, но готов закрыть на них глаза, если Оливер окажет ему определенную услугу.

– В системе водоснабжения образовалась воздушная пробка, – соврал он.

– И кто же тебя сюда вызвал?

– Твой муж. Послушай, давай встретимся завтра вечером? Я очень хочу этого!

– Я подумаю, – сказала Нелл, все еще сердитая на Льюиса, слова которого задели ее самолюбие.

Оливер шагнул к ней и порывисто привлек к себе. Не давая ей опомниться, он стал жарко целовать ее в губы и ласкать руками, шепча при этом:

– Я хочу тебя!

Нелл высвободилась и сжала рукой его промежность. Несмотря на бурные приключения в этот вечер, Оливер, к счастью, вновь был готов к соитию. Нелл улыбнулась, удовлетворенная осмотром инструмента, и сказала:

– Действительно, ты меня хочешь. Ладно, давай встретимся. Но только сексом займемся втроем.

Оливер сглотнул ком в горле, вспомнив об опыте, который он только что обрел, и сказал:

– А кто будет третьим? Я бы хотел, чтобы это была женщина.

– Именно это я и хотела тебе предложить, – сказала Нелл, подразумевая Эллу. – Я постараюсь все устроить.

– Отлично! – У Оливера голова шла кругом от возбуждения. Возвращаясь в свой коттедж, он благодарил Бога за то, что тот послал ему на полтора месяца таких чудесных арендаторов.

Позже, забравшись в постель к Эдмунду, который лежал на спине, уставившись в потолок, Нелл спросила:

– Как я понимаю, ты чудесно провел этот вечер?

– Спасибо, все было великолепно. А ты довольна обществом Льюиса?

– Нет, он вел себя отвратительно. Я его не понимаю. Я пыталась предупредить его, что ему не следует пренебрегать Харриет, но он не пожелал ко мне прислушаться. Его интересует исключительно будущий фильм.

– Что ты сказала? – Эдмунд сел на кровати и враждебно вытаращил на нее глаза.

– Я предупредила его, что опасно надолго оставлять Харриет одну.

– Послушай, Нелл! Я никогда не вмешивался в твои похождения на стороне, поэтому прошу не вмешиваться и в мои дела, – ледяным тоном сказал Эдмунд.

– Но мои амурные шалости не ставили под угрозу наш брак! – возразила Нелл. – А твой роман с Харриет представляет ему прямую угрозу.

– Это тебя действительно беспокоит? – прищурившись, спросил Эдмунд ироническим тоном.

– Конечно! – воскликнула Нелл. – Это Льюису я сказала, что меня не волнует, распадется наш брак или нет. Мне хотелось подтолкнуть его на решительные действия. Но ведь ты знаешь, что я не могу без тебя, Эдмунд!

– Все это блажь! Тебе нужны только мои деньги. Не беспокойся, ты не останешься нищей, если мы разведемся. Обещаю быть щедрым.

Нелл сжала его руку:

– Харриет так сильно понравилась тебе? Она женщина твоей мечты?

– Она особенная женщина, не такая, как все, – признался Эдмунд.

– Но ведь она любит Льюиса!

– Прекрасно! Тем привлекательнее наша с ней связь.

– Ты хочешь сказать, что только запретный плод сладок?

Эдмунд посмотрел на нее с удивлением:

– Как ты, однако, проницательна! Да, меня влекут запретные желания.

– А это не кажется тебе подозрительным?

– Не понимаю тебя!

– «Запретные желания» – название нового фильма Льюиса.

– И что же из этого следует?

Не обладай Нелл проницательностью и умом, она бы вряд ли пробила себе путь из мира бедных в мир богатых.

– Тебе не приходит в голову, что тобой манипулируют?

– Манипулируют? Преподнеся мне Харриет на блюдечке? Сомневаюсь! Ты ведь знаешь не хуже, чем я, что он от нее без ума. Только идиот станет рисковать потерять дорогого ему человека. Нет, просто Льюис остается Льюисом, живущим в своем привычном мире и не желающим замечать ничего, что в действительности происходит вокруг него.

– А вдруг он все же использует тебя? – не унималась Нелл. – Как в этом случае ты будешь относиться к твоей драгоценной Харриет?

Эдмунд недоверчиво покачал головой:

– Ты хочешь сказать, что она с ним заодно? Что она изменяет ему со мной, чтобы помочь ему построить интригующий сюжет?

– Вполне возможно!

– Нет! – стоял на своем Эдмунд. – То, что происходило здесь этим вечером, дает мне основание придерживаться своего мнения. Такое невозможно! Харриет поступает так, как того хочется только ей самой. Ее никто к этому не понуждает, она совершенно независимая личность.

– И что же здесь происходило? – спросила Нелл.

Эдмунд зевнул.

– Я уже забыл детали, но это было очень изнурительно. Давай-ка спать!

– А с горячей водой не было перебоев? – спросила Нелл, когда Эдмунд уже начал засыпать.

– Нет, все нормально. А почему ты спрашиваешь?

– Когда я наполняла водой ванну, кран подозрительно пофыркивал. Вот я и подумала, что он, возможно, сломался.

– Нет, все было нормально. Если это повторится утром, поговори с Оливером.

– Непременно, – заверила Нелл. Она еще долго не могла уснуть, размышляя о своем будущем и о том, что в действительности делал в доме Оливер этим вечером.

В соседней спальне Харриет спала крепким сном, когда Льюис вернулся из паба. Однако он разбудил ее. Она что-то пробормотала и попыталась повернуться к нему спиной, но он был полон решимости узнать все, что ему было нужно немедленно.

– Рассказывай, как у вас все было сегодня, – тихо, но настойчиво сказал он. – Мне важно знать все подробности. Утром я встречаюсь с Марком.

– Мне совершенно не хочется говорить об этом сейчас! – сказала сонным голосом Харриет.

– Придется, дорогая! В этом весь смысл затеи! Тебе было хорошо? Ты испытываешь угрызения совести? Или плотское удовольствие уже оттеснило стыд на второй план? Харриет! Проснись! Нам нужно поговорить.

Она потерла кулачками глаза, как ребенок, и Льюиса окатила волна нежности. Ему захотелось обнять ее и нежно, медленно овладеть ею сейчас же, довести до оргазма, доставить ей удовольствие.

– Извини меня, Харриет, но ты сама знаешь, что это необходимо. К тому же дело может обрести опасное развитие, если мы сейчас же все не обсудим!

Харриет села на кровати, подложила под спину еще пару подушек и воскликнула:

– Опасное развитие?! Разве не ты разрешил мне делать все, что мне захочется? Обратного пути нет, чему быть – того не миновать. И разговорами опасность не устранить. Раньше нужно было думать!

– Тише, пожалуйста! Мы разбудим Эдмунда и Нелл. Речь шла о фильме, а не о реальной жизни. Ты превратно меня поняла.

Харриет возмущенно вытаращила глаза:

– А вот здесь ты заблуждаешься, Льюис. Это только тебе кажется, что речь идет о фильме, но для меня и Эдмунда все происходящее – подлинная жизнь. Я не Ровена, заруби это у себя на носу!

– Что все это значит? – Льюиса затрясло.

– Она была профессиональной актрисой. И когда ты создавал сценарий фильма «Темная тайна», она знала, как нужно играть предназначенную ей роль. Но я не актриса и никогда ею не была. Я нанялась в качестве личного секретаря, если ты помнишь. И когда мы с Эдмундом занимаемся сексом, я делаю это от души, без притворства. Когда же ты это наконец поймешь! Именно поэтому вся твоя затея опасна. Неужели ты не понимаешь разницы между притворством и истинным поступком? Или ты веришь, что все люди – женщины и мужчины – в душе актеры? А весь мир – театр?

– Я действительно так считаю, – растерянно пробормотал Льюис. – Большинство людей играют, жизнь построена на лицемерии и притворстве. У каждого своя роль. Один носит маску бизнесмена, другая – профессиональной проститутки. Но это всего лишь личина, на самом деле они совсем иные. Разница между тобой и Ровеной заключается в том, что она знает специальные актерские приемы, которые использует, когда ей не хватает истинных эмоций.

– Именно поэтому-то все, что я делаю, вдвойне опасно! Я поступаю так, как велит мне сердце. И порой мне самой не верится, что я согласилась на то, что ты предложил. Что ты с нами делаешь, Льюис?

– Тогда скажи, что тебе все это надоело, и мы сразу же все прекратим, – виновато произнес Льюис. – Я начну другой проект.

Харриет взглянула на него с неподдельным изумлением. Она все еще ощущала своим телом половые органы двух мужчин, тосковала по ним, мечтала снова оказаться в такой же ситуации. Ее лоно ныло от тягостной пустоты.

– Все прекратить? – раздельно спросила она.

– Да, если именно об этом ты говоришь. – Он внимательно смотрел на нее во время разговора и заметил в ее глазах смятение и сомнение.

– Но я уже не могу, – грудным голосом простонала она. – Теперь уже поздно. Я хочу довести начатое до конца, узнать, во что все это выльется.

– Значит, он оправдывает твои надежды? И осуществляет все твои фантазии?

– Да, – призналась Харриет.

– Но за свои порочные наслаждения ты винишь меня.

– Нет, я не вправе тебя винить, – признала справедливость его упрека она. – Но если бы ты не позволил мне завязать эту интрижку, я бы никогда на нее не осмелилась.

– Ну, все обстояло несколько иначе, – миролюбиво возразил Льюис. – Признайся, Харриет, ты в него влюблена?

– Нет. Он не тот мужчина, которого я могла бы полюбить.

– В таком случае нам не о чем волноваться. Так что расскажи мне, как все обстояло на этот раз.

На следующее утро все спустились к завтраку позже, чем обычно. Впервые за общий стол сел и Эдмунд. Льюис заметил, что он внимательно наблюдает за Харриет, пока она наливает себе в стакан свежевыжатый апельсиновый сок. Она была в элегантных шортах лимонного цвета в бежевую полоску, белой тенниске и в жилете той же расцветки, что и шорты. Лицо ее посвежело от прогулок, серые глаза светились, на высоких скулах алел румянец. На такую женщину не мог не обратить внимания любой нормальный мужчина. Но Эдмунд смотрел на нее почти как хозяин.

– Надеюсь, ты хорошо спала сегодня, Харриет, – сказал он, однако и этого было достаточно, чтобы Льюис ощутил легкое раздражение. Этой подчеркнуто-вежливой, в чисто английском стиле, фразой ему давалось понять, что он скорее посторонний, чем супруг этой женщины.

«Уж не паранойя ли это?» – подумал тотчас же Льюис. Рассказ Харриет о вчерашнем ее времяпрепровождении, отдельные детали которого она наверняка утаила, вывел его из душевного равновесия настолько, что он даже не решался достать кассету из скрытой видеокамеры, установленной в спальне Эдмунда.

– Мы поедем сегодня в Мор вел лем-Ки? – спросила Нелл, выпив сок и протягивая руку за яблоком. – Если да, тогда я возьму фотоаппарат. Оливер говорит, что это очень интересное место для туристов.

– С фотоаппаратом тебя уж точно не примут за пришельца из прошлого, – ядовито заметил Эдмунд, выразительно поглядывая на ее наряд в стиле ретро – ярко-красную юбку с разрезами по бокам и белую блузу, разрисованную ананасами, персиками и виноградными гроздьями. – Мне думается, что когда-то длинные юбки и кружевные блузы действовали на мужчин возбуждающе. Есть своеобразный шарм в таких допотопных костюмах, скрывающих женские прелести: они будоражат воображение и добавляют остроты в процесс обретения предмета своего вожделения.

Харриет взглянула на него из-под ресниц, но промолчала. Льюис собрался было что-то сказать, но внезапно в комнату вошла Элла. Она выглядела посвежевшей и похорошевшей после целительного сна, ее голубые глаза светились задором. Она воскликнула, окинув взглядом собравшихся:

– Какое чудесное утро!

Льюиса поразил ее сильный, хорошо поставленный голос.

– Какие у вас планы на этот день? – спросила она.

Нелл окинула придирчивым взглядом ее наряд: цветастые штанишки в обтяжку и такой же верх – и заметила:

– Хорошо, что ты такая хрупкая и миниатюрная, милочка, – я бы выглядела в таких вещах как корова.

– Эллу действительно не назовешь коровой, – улыбнувшись, сказал Льюис.

Элла ответила ему благодарной улыбкой. Она все еще находилась под впечатлением его мужского магнетизма и сожалела, что он недавно женился. Она готова была пожертвовать чем угодно, чтобы переспать с ним, не говоря уже о том, чтобы получить роль в его фильме, – за это она могла бы и заложить дьяволу душу.

– Мы собирались отправиться в деревню Морвеллем-Ки. Она находится на границе Девоншира. Там все носят старинные костюмы и работают тоже по старинке, – сказала Харриет.

– Лично я должен встретиться с Марком, – заявил вдруг Льюис. – Может быть, отложим поездку до полудня?

Харриет прикусила губу от злости.

– Честно говоря, мне бы этого не хотелось, – сказал Эдмунд. – Оливер говорит, что самое лучшее время для посещения деревни – полдень. Там подают старинные блюда в местном трактире.

– В таком случае мне придется утешиться современной пищей, – сказал Льюис и, покосившись на жену, добавил: – Мне искренне жаль, милая, но без этой встречи Марк не сможет продолжать работу. Нам требуется уточнить некоторые детали сюжета.

– Ладно, – передернула плечами Харриет, – я развлекусь и сама.

Элла покосилась на подругу и заметила темные круги у нее под глазами. Чем они вызваны? Изнурительными любовными играми с мужем по ночам или неприятностями, на которые Харриет намекала?

– Мне доводилось бывать и раньше в этих краях, – сказала Элла. – Два года назад я провела в Девоншире целый месяц и сделала в окрестностях множество снимков. Поэтому у меня нет особого желания осматривать здешние досто примечательности во второй раз.

– В таком случае Льюис составит тебе здесь компанию, – сказала Нелл, многозначительно взглянув на Эллу.

– Послушайте, почему бы нам не попросить Оливера стать нашим гидом? – предложил Эдмунд. – Вчетвером нам будет веселее.

– Я спрошу у него, – поспешно сказала Нелл. – Только, пожалуйста, присмотри за водопроводными кранами, Льюис. Не дай Бог, лопнет труба в его отсутствие.

– С какой стати? – раздраженно спросил Льюис, досадуя, что в доме останется Элла. Он намеревался достать кассету из скрытой видеокамеры, оставшись один.

– Оливер уже ремонтировал водопровод вчера вечером. Вот только не понятно, кто его об этом попросил, верно, Эдмунд? – саркастически заметила Нелл.

Харриет почувствовала, что краснеет, и пробормотала:

– Схожу-ка я за кое-какими вещичками!

– Ты не возражаешь против того, чтобы с нами поехал Оливер? – тихо поинтересовался Эдмунд.

– Конечно же нет! – ответила она.

– Мне кажется, он заслуживает поощрения, – сказал Эдмунд.

Она живо вспомнила, как мужчина, на котором она лежала, излил семя ей на анус и ягодицы предыдущей ночью, и подумала, что он уже вполне вознагражден.

– Он так много работает в усадьбе, – добавил Эдмунд.

Она улыбнулась.

Спустя час, когда все четверо укатили на машине в деревню, а Элла отправилась осматривать усадьбу, Льюис и Марк уединились в оранжерее, в той самой, в которой Льюис овладел однажды Харриет, и начали обсуждать будущий фильм.

– Меня тревожит поведение супруга главной героини фильма, – сказал сценарист. – Он как-то странно относится к ее изменам.

– А почему тебя это тревожит? – спросил Льюис.

– Мне кажется, он сдал свои позиции, что выглядит весьма странно, учитывая, что он любит жену.

– Не забывай, что он подвергает ее испытанию, – напомнил ему Льюис. – И себя тоже. Несомненно, ему придется нелегко, и ты должен это подчеркнуть в сценарии, но ему важно понять, как далеко она может зайти в своих изысканиях и способна ли самостоятельно прекратить их.

– Послушай, я не совсем понял, влюбится ли в нее тот парень, который спит с ней тайком от мужа, или нет. Честно говоря, на его месте любой мужчина проникся бы к такой страстной женщине глубоким чувством. Ведь они с ней вытворяют такие невероятные номера! Тут трудно не влюбиться в партнера, – сказал Марк.

– Все люди разные, – возразил Льюис.

– Значит, он в нее не влюбится? Мне бы не хотелось переписывать эту линию сюжета заново позже, когда ты изменишь свою точку зрения, – волновался Марк.

– Мне думается, нужно дать зрителю возможность домысливать самому. Оставь вопрос открытым. Пусть эта ситуация выглядит так, что он может всерьез увлечься ею при определенном стечении обстоятельств, – осторожно сказал Льюис.

– Надеюсь, что дело не закончится убийством? – с тревогой спросил Марк. – Убийства – не мой профиль. Послушай, Льюис, прошу тебя, будь осмотрителен! Мне бы не хотелось, чтобы эта затея закончилась трагедией. Как бы тебе самому не пришлось потом страдать.

– Мне? Почему? Я всего лишь режиссер!

– Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы всерьез поверить в искренность твоих слов. Мне нравишься и ты, и Харриет, и мне бы не хотелось стать свидетелем крушения вашей семьи из-за кинокартины.

– Спасибо за заботу, дружище, – холодно сказал Льюис. – Но я плачу тебе не за советы, а за работу. Ты меня понял?

Марк помрачнел и стал делать записи в блокноте.

После полудня, когда он уехал, Льюис решил немного поплавать в бассейне, а потом сходить пообедать в местном пабе. Английские пабы ему все больше нравились, он подумывал о том, что американцам было бы неплохо организовать нечто подобное у себя в Штатах либо просто купить несколько этих заведений и перевезти их через океан.

Лежавшая на траве Элла смотрела, подперев ладонями подбородок, как он направляется в плавках к бассейну, высокий, мускулистый и смуглокожий. Это был идеальный мужчина, оставалось только удивляться, как Харриет, у которой, согласно бульварной прессе, не было никаких особых достоинств, удалось заманить его в свои сети. Элла журнальчикам не верила: будучи актрисой, она знала, что они частенько лгут.

Когда Льюис наплавался в бассейне и встал возле бортика, чтобы перевести дух, он увидел сидящую неподалеку Эллу. Обхватив руками колени, она улыбнулась и сказала:

– А вы, оказывается, прекрасный пловец!

– Боюсь, что это не совсем так: мне недостает техники. Надеюсь, вы не скучали, сидя здесь в одиночестве? Эта проклятая работа отравляет мне всю жизнь. И Харриет, к сожалению, тоже, – сказал Льюис.

– Мне нравится быть одной, – солгала Элла, но ему такой ответ понравился.

– Это хорошо, – сказал он. – Большинству женщин требуются постоянные развлечения.

– Как и многим мужчинам, – добавила она.

Льюис зачесал назад темные волосы, упавшие ему на лоб, и сказал:

– Вы правы, только не подумайте, ради Бога, что я презираю всех женщин. Я сторонник равенства полов.

Элла рассмеялась:

– Меня это не волнует. Напротив, я рада, что мужчины во многом отличаются от женщин. Иначе жизнь казалась бы скучной, не так ли?

– А вы не хотите поплавать вместе со мной?

– Я не умею плавать.

– Тогда разрешите пригласить вас в местный паб на обед!

Элла встала.

– Лучше попросить приготовить нам легкую закуску и поесть здесь, на траве. Грех сидеть в хорошую погоду в прокуренном пабе.

– Прекрасная мысль! – согласился Льюис. – Ступайте к миссис Уэбстер, а я тем временем еще немного поплаваю.

Вернувшись, Элла застала его сидящим в шезлонге, в мокрых плавках. Его причинное место солидного объема отчетливо обозначилось под материей.

– Как продвигается работа над новой картиной? – спросила Элла, передавая ему поднос с едой и бутылкой вина.

– Прекрасно. Хотя поначалу я и столкнулся с определенными проблемами.

Элла стянула с себя цветастые штанишки и, оставшись в трусиках и майке, скрестив ноги, села рядом с Льюисом на траву. Пристально посмотрев на него, она спросила:

– Скажите, кто будет играть роль главной героини – Елены?

Льюис прищурился и посмотрел на нее с подозрением:

– Значит, вам известно, что я ищу новую исполнительницу главной роли?

– Естественно! Все молодые актрисы это знают! – лукаво улыбаясь, ответила Элла. – Вы будете проводить пробы в Англии?

Льюис покачал головой:

– Нет. Я не люблю проводить пробы. Предпочитаю приглашать кого-то из актрис, игру которых я видел в кино либо по телевизору.

– Либо встретили здесь, в Корнуолле, – добавила Элла.

– Либо в Корнуолле, – согласился с ней Льюис, глядя в ее голубые глаза.

Сердце Эллы бешено заколотилось, она лихорадочно соображала, что ей лучше предпринять дальше. Она чувствовала, что понравилась Льюису, но опасалась сделать неверный шаг: если бы он догадался, что она добивается главной роли в его фильме, он бы выставил ее за порог дома, не посчитавшись с тем, что она близкая подруга Харриет. Очень медленно Элла стала снимать майку. Бюстгальтера под ней не оказалось. Невозмутимым голосом она проворковала:

– Мне кажется, что моя фигура соответствует образу Елены.

У Льюиса встал пенис. Она была дьявольски сексуальна и не менее умна, чем Харриет. К тому же она могла профессионально перевоплощаться. Вот и сейчас она играла роль искусительницы, причем успешно, о чем свидетельствовало легкое томление у него в мошонке.

– Прототип Елены – Харриет, не так ли? – прошептала Элла, упираясь коленями в край шезлонга.

– Почему вы так думаете?

– Я давно знаю ее, и, после того как посмотрела фильм «Темная тайна», я сразу же догадалась, что Елена – это она. Вы изменили две-три детали, но в целом сохранили ее характер.

– Вы угадали, – признался Льюис. – Харриет – мое вдохновение.

– Но для успешной работы вам, вероятно, понадобится такая исполнительница главной роли, которая возбуждала бы вас не меньше, чем прототип главной героини! – прошептала Элла.

Он взглянул на нее и ощутил прилив вожделения. Она была яркой, сексуальной красавицей и старалась угодить ему, чтобы получить желанную роль. Но в этот момент Льюису было не до профессиональных размышлений, ему требовалось удовлетворить всепоглощающую похоть, которая охватила его и мешала думать.

После ухода из особняка сценариста Льюис извлек из видеокамеры, установленной в спальне Эдмунда, кассету и просмотрел ее. Увиденное до сих пор не выходило у него из головы, ему требовалась женщина, желательно чем-то напоминающая Харриет.

– Вы правы, – промолвил он, – вероятно, мне будет необходимо испытывать влечение и к актрисе.

– Я мечтаю исполнить роль Елены в этом фильме, – выдохнула Элла. – И готова пройти испытание. Надеюсь, на сей раз вы останетесь довольны.

– Это точно? – спросил Льюис, поедая ее потемневшими от страсти глазами, в которых плясали искры азарта.

– Они еще не скоро вернутся из деревни, – продолжила Элла, решившая пойти ва-банк.

– Но ведь вы сказали, что приехали сюда зализывать душевные раны, – напомнил он ей.

– Работа помогает мне забыть неприятности, – ответила она.

– А я ради нее готов отказаться даже от пищи, – сказал Льюис. К изумлению Эллы, он поставил поднос на землю, встал и протянул ей руку: – Пошли, Элла! Я проверю, насколько вы талантливы, вон там, под кустиками.

– У всех на виду? – Элла полагала, что он отведет ее в спальню на удобную кровать.

– Что вас удивляет? – Льюис усмехнулся. – Опасаетесь, что здесь не раскроется ваш актерский талант?

Промежность Эллы сжалась.

– Нет, просто мне казалось, что нам лучше куда-то уединиться.

– Как? Разве вы, опытная актриса, не привыкли к зрителям? Но я понимаю, что вы хотели сказать, и гарантирую вам, что нас никто не побеспокоит.

Элла огляделась по сторонам. Вокруг не было ни души. Ей все же следовало принять предложение Льюиса, ибо в противном случае она не получит главную роль в его фильме. А ее она жаждала не меньше, чем соития с этим удивительным мужчиной.

Когда они очутились в тени, Льюис сел на траву напротив Эллы и, протянув к ней руки, стянул с нее до лобка трусики голубого цвета. Помедлив немного, он опустил их чуточку пониже и начал облизывать ей бедра. Живот ее за дрожал и покрылся гусиной кожей. Она выпятила лобок, намекая, что ему пора заняться более чувствительными местами ее тела. Однако Льюис не желал спешить, и она подчинилась, судорожно обхватив левой рукой его затылок.

На лобке у нее почти не было волос, она их тщательно сбрила, оставив лишь тоненькую полоску, ведущую к половой щели, как указательная стрела. Язык Льюиса проворно следовал этому указателю, опускаясь все ниже и ниже. Он пытался представить себе при этом, что ублажает Харриет, и быстро вошел в раж. К радости Эллы, язык его наконец проник между срамными губами и коснулся нежного клитора. Чувствительный бугорок начал разбухать и твердеть.

Льюис потерся о него кончиком носа и начал сосать. Элла затрепетала, ноги ее подкашивались. Свободной рукой она сжала свою правую грудь. Ей стало очень хорошо. Покосившись на иссиня-черную голову известнейшего кинорежиссера, который вдохновенно обрабатывал ее промежность, Элла испытала неописуемый восторг и тихо кончила. Легкий вздох, вырвавшийся из ее груди, подсказал Льюису, что пора перейти к более энергичным действиям.

Дождавшись, пока она чуточку успокоится, он облизал средний палец левой руки и начал просовывать его между ее тугими ягодицами. Она согнула колени, желая еще больше угодить ему, и он стал обводить пальцем анус, одновременно покусывая и посасывая клитор. Элла вновь пришла в экстаз.

Ее пронзили стрелы неземного удовольствия, стремительные ручейки блаженства растеклись по бедрам и ногам. Стенки лона судорожно сжались, клитор вспыхнул изнутри, перед глазами замелькали оранжевые круги. По ее напрягшемуся телу Льюис догадался, что она на грани настоящего удовлетворения, и ощутил, что сам вошел в экстаз. В его разыгравшемся воображении это была не Элла, а Харриет. И когда она заскулила и застонала, умоляя его продолжать, в его ушах прозвучал голос Харриет.

Элла сильнее согнула ноги в коленях, что позволило Льюису ввести палец ей в задний проход до упора. Он начал двигать им там, и Элла завизжала от удовольствия в полный голос. В клиторе возникло ритмичное дрожание, Льюис решительно стянул с нее трусики до ступней, и она освободилась от них.

Временное ощущение пустоты в анусе огорчило ее, как и то, что он убрал язык от ее клитора. Однако она чувствовала, что ее ожидает нечто более прекрасное. И не ошиблась: Льюис повалил ее на траву. Она широко раскинула ноги и уставилась на него сверкающими голубыми глазами.

Он опустился на левое колено и, подняв ее левую ногу, положил ее на свое плечо. Бархатистым баритоном он сказал:

– Сейчас я войду в тебя, а ты массируй пальчиком основание пениса. Так мы будем острее чувствовать друг друга.

Как только его громадный фаллос наполнил ее тесное росистое лоно, она исполнила то, о чем он просил ее. Это было ей внове и оттого вдвойне приятно. Он с силой вгонял свой инструмент в ее пещеру удовольствий, и вскоре она завертелась и громко застонала под его ударами.

С каждым новым энергичным движением фаллоса она все крепче сжимала стенками влагалища и пальцами его основание. Движения Льюиса стали резче, дыхание – чаще, он захрипел и зарычал от страсти. Возбуждение Эллы нарастало. Лишь от одной мысли, что ею овладевает под кустами сам Льюис Джеймс у нее перехватывало дыхание. А сочетание этого восторга с его напористыми сексуальными тело движениями быстро довело ее до исступления. Она громко вскрикнула:

– Я кончаю!

И Льюис почувствовал, как член едва ли не расплющили ее мускулы. С отчаянным воплем Элла затряслась на траве и кончила.

Льюис продолжал размеренно внедряться в нее, наращивая темп и силу натиска. Перед его мысленным взором возник облик Харриет, извивающейся в оргазме во время любовной игры с Эдмундом, и тотчас же он исторг струю семени, закинув голову и болезненно хрипя.

Элла продолжала биться в припадке сладострастия, но Льюис извлек из нее дымящийся фаллос и в изнеможении рухнул рядом с ней на землю. Элла хрипло сказала грудным голосом:

– Ты просто сказка!

– Ты тоже, – пробормотал Льюис, ощущая странное опустошение. Ему уже хотелось, чтобы она поскорее исчезла с его глаз долой. Ее вины в этом не было, соитие было восхитительным. Но она не Харриет, поэтому ему стало тоскливо, так, словно бы его обманули или обокрали.

Элла легла на него и прижалась к нему грудями.

– Так я буду ее играть? – спросила она, пытливо глядя ему в глаза.

– Кого? – Льюис нахмурился.

– Елену, в твоем новом фильме. Я прошла пробы? Ты удовлетворен?

– Очень! – заверил он ее.

– Я понимаю, как много значит для тебя работа. Не тревожься, я ничего не скажу Харриет. В конце концов, это всего лишь творческие искания, не так ли?

– Я точно не знаю, как это можно назвать, – сказал Льюис, – но ты страстная женщина, Элла. И очень соблазнительная. А я не святой.

– Мне не нужно святого. Знаешь, тебе следовало взять в жены актрису. – Она встала и потянулась за одеждой.

– Почему? – спросил он.

– Харриет не понимает тебя, поэтому-то она и страдает. Актриса смогла бы понять тебя лучше.

– Харриет прекрасно меня понимает, – возразил Льюис. – До нее я был женат на Ровене Фармер, вот она абсолютно меня не понимала.

– Тогда я ошиблась, – с улыбкой сказала Элла. – Так когда я получу окончательный ответ?

– Ответ? Относительно чего?

– Относительно главной роли, разумеется. Ты отдашь ее мне или нет?

Льюис почувствовал приступ бешенства.

– Послушай, ведь нам обоим было хорошо, не так ли? Я же сказал, что пока не решил, кому отдам роль Елены.

– Однако ты же попросил меня показать, на что я способна!

– Верно. Но мы оба понимали, что я подразумеваю.

– Надеюсь, это поймет и Харриет, если я не получу роль! – паточным голоском пропела Элла и ушла в дом.

Позже ей стало неловко: что ни говори, она знала, что Льюис и Харриет только недавно поженились, однако это не остановило ее. Впрочем, она отдалась бы ему, даже если бы и не стремилась сыграть роль Елены. Так или иначе, отныне она знала, каков Льюис как мужчина, и желала как можно дольше оставаться рядом с ним. Если ей повезет и она примет участие в его новой картине, это будет подлинным счастьем, решила Элла. Но если нет, тогда она отобьет его у Харриет: на пороге спальни любой дружбе приходит конец, таково было ее твердое убеждение.

Льюис натянул мокрые плавки и поднялся с травы. Впервые в жизни сексуальное удовлетворение не принесло ему умиротворения. Элла сексуальна и привлекательна, но она – не Харриет, а он желал обладать именно Харриет.

– Наверное, ты прав, старина Марк, – пробормотал он. – Но я уже не в силах что-либо исправить. Дела вышли из-под моего контроля. – Он удрученно понурился и побрел к дому.

Он даже представить себе не мог, как в отличие от него ликовала в это время Элла.