25. Ожидание
Какая же это невыносимая, страшная штука — ждать.
Утром, едва раскрыв глаза, она хваталась за мобильный телефон, лежавший рядом на подушке, и несколько секунд молча смотрела на бесчувственный, пустой экран, обещая себе, что этот новый день обязательно принесет ей долгожданный звонок. Теперь мобильник был у нее с собой всюду — лежал на раковине в ванной, когда она принимала душ, на узком столе на кухне, пока она наливала себе утром чашку чая и делала бутерброд. Ей было страшно расстаться с ним даже на пять минут — звук давно уже был включен на полную громкость. Она ждала. Так отчаянно, как будто от этого зависела вся ее жизнь.
Суббота.
Воскресенье.
Было тихо. Очень тихо.
Время текло медленно, растягиваясь, как резина. Воскресенье сменилось понедельником, не принеся с собой никаких перемен — сегодня ей уже не надо было идти на работу. Все утро она, дрожа как осиновый лист, ожидала звонка в дверь — вопреки всему, вопреки здравому смыслу, ведь он не знал, где она живет. Тяжелая дверь лифта то и дело хлопала, заставляя ее вздрагивать и прислушиваться: позвонят или не позвонят. Почему она убедила себя, что он найдет ее вопреки всему, она и сама не смогла бы объяснить. Час шел за часом, утро сменил жаркий солнечный день, а она каждые 10–15 минут выходила в коридор, вглядываясь в полутьму прихожей, как будто он из воздуха должен был появиться на пороге. Ведь если он и собирался приехать, если он все-таки взял билеты, он должен был приехать именно сегодня, в понедельник…
Вечером, когда за окном сгустились сумерки, а за ними незаметно и ночная мгла, она механически приняла душ, не замечая, как по щекам, одна за другой, катятся слезы, и, выключив в квартире свет, заползла в кровать, уткнулась в подушку и разрыдалась, громко и отчаянно, сотрясаясь всем телом от сжимавших горло спазмов.
Посмеялся. Посмеялся.
От скуки.
А она… она…
Утро вторника не принесло с собой никаких изменений — все то же молчание телефона. Все та же пустая квартира.
Словно сомнамбула, она передвигалась по вылизанным до блеска комнатам, механически ища себе какие-то мелкие дела, которые, как ей казалось, она недоделала.
Ей было страшно уйти из квартиры, страшно покинуть ее стены — ей казалось, что что-то все-таки должно произойти.
Он приедет.
Он обязательно приедет.
Может быть, его просто что-то задержало, что-то не сложилось. Ей не стоит звонить ему, не стоит доставать так, как она это делала последние недели. Нужно просто терпеливо подождать…
Поджав под себя ноги на квадратном синем диване, она тупо переключала пультом каналы на телевизоре, не слыша и не понимая, о чем там говорят.
Может быть, телефон неисправен? Может быть, с ним что-то не так?
Набрать.
Проверить.
Проверить!!!
Услышав знакомые трели, она с чувством обреченности подержала некоторое время трубку около уха и медленно положила ее обратно.
Нет звонка.
Просто нет звонка.
Он ведь обещал… он обещал! Ну и что, что она вспылила, ну и что, что бросила трубку? Сказала ему какую-то глупость? Да господи, разве это хоть что-то могло изменить в их отношениях? Учитывая все обстоятельства, на это никто не обратил внимания, она была в этом уверена.
Лгун? Нет.
Невозможно было ТАК лгать и обманывать столько времени. Она бы это почувствовала, интуиция бы ей подсказала, что он лжет. Невозможно было бы притворяться столько времени — даже самый прекрасный актер этого бы не смог сделать. Это было бы слишком бесчеловечно.
Они столько говорили, они о стольком мечтали…
Господи, зачем она так повела себя при этом телефонном разговоре, зачем???? Почему она так нетерпелива? Зачем вообще нужен был этот вопрос про билеты? Помолчи она немного, потерпи, как это делают все нормальные люди, возможно, он сказал бы ей все сам? Может быть, он просто хотел сделать ей сюрприз, откуда она могла это знать? А она…
Из раскрытого балкона в комнату то и дело врывался теплый летний ветерок, обдувая ее лицо. Уже вторник…
Может быть, все-таки плюнуть на гордость и позвонить самой? Просто позвонить… Услышать его голос, спросить: ты едешь?… Прости, что я так сказала, прости мою несдержанность! Это все моя глупая гордость, мое зарвавшееся вздорное самолюбие! Какая к черту гордость, когда хочется скулить больной собакой от тоски и невыносимой боли? Мне ничего, ничего больше не нужно, скажи мне только, что ты приедешь! Пожалуйста, только позвони и скажи, что ты едешь…
Очаровашка
и что же тебя беспокоит?!))
flame
не знаю….
Очаровашка
тут уж я не смогу тебе помочь…
flame
понимаю…
Очаровашка
а что тебя беспокоит?!.. что я настолько отвратительна?!)) да нет вроде бы…)) очень даже ничего…))
flame
нет, не внешность….
Очаровашка
что же тогда?!..
flame
не знаю, не могу понять….
Очаровашка
может быть, будет лучше, если ты не поедешь?!.. может быть, в тебе борется желание ехать и не ехать?!…
flame
тогда для чего это все?????
Очаровашка
это я тебя хотела бы спросить… ты же боишься — не я……
flame
не знаю я……
Очаровашка
Алеш, ты свободен в своем выборе… я не неволю тебя… ты примешь то решение, которое сочтешь нужным… может быть, ты еще не готов к каким-либо переменам в своей жизни… это можно понять….
flame
я хочу приехать, но…. я не знаю, как все сложится дальше…. вот….
flame
ты боишься, что я начну что-то требовать от тебя?!.. (смотрит на него мягко и несколько отстраненно)….
flame
нет…. я за себя боюсь….
Очаровашка
если боишься — тогда не делай ничего… не езжай никуда… поезжай с женой отдыхать…. может, для тебя так будет лучше…
Она сжала кулаком край подушки, пряча лицо в нее, дрожа от слез и воспоминаний, стягивающих ее легкие стальной колючей проволокой.
Невозможно дышать.
Невозможно говорить.
Господи, как же больно…
Она свернулась на углу постели клубком и обхватила руками подушку — спрятавшись в одеяло, словно больная зверюшка в глубокую нору, чтобы там тихо умереть.
В среду утром она поднялась с постели разбитая, больная — осознание всего случившегося, наконец, накрыло ее с головой, наглядно раскладывая все по полочкам.
Чем он сейчас занимается? Чем?
Ходит по магазинам с семьей?
Занимается сексом с женой?
Или уже давно окучивал другую барышню, местную, и пока она, как влюбленная дурочка, носилась здесь со своими мечтами, наслаждался завоеванием новых территорий?
Ей ничего не хотелось.
Ничего.
В холодильнике — салат, который она приготовила в субботу утром. Кастрюлька с супом. Какие-то йогурты, две сладкие булочки…
Две.
Две.
На завтрак.
Который она сама себе придумала.
— Лерочка, детка, он приехал?
Четверг подходил к концу. Медленный летний день угасал за окном, равнодушный ко всему происходящему.
Не хочу ничего.
Не хочу.
— Лерочка, что ты молчишь?
Мама, я дура, понимаешь?
Дура.
Твоя дочь идиотка, которой может воспользоваться любой подонок.
Ее так легко обмануть — нужно всего лишь ей спеть песенку о великой и большой любви.
И даже ничего делать не придется больше — она сам все сделает.
— Детка, может быть, ты вернешься домой?
Слезы лились по ее лицу, не останавливаясь, — она слышала мамин голос будто во сне, отрешенно, со дна глубокой темной пропасти, в которой сейчас находилась.
Не домой.
Только не домой.
Папа сожрет ее.
Высмеет.
И она уже никогда не сможет поднять голову.
— Папа волнуется за тебя. Мы оба волнуемся.
Мама, я ведь дура.
Зачем я вам нужна такая?
В воскресенье на мобильный телефон позвонила Полина.
Минута. Разговор ни о чем.
Она не хотела говорить.
Не хотела.
* * *
— Лерусик, ты опять перепутала цифры в таблице! — Леня с недоумением протягивал напечатанный ею раньше факс, который она передала ему для подписи. — Будь, пожалуйста, повнимательнее, хорошо?
Она кивнула, безучастно приняв назад бумагу, и положила ее рядом с собой на стол.
Счет ошибкам, которые она сделала за истекшие три недели, был уже давно потерян. Она забывала передавать сообщения, даже предварительно их записывая, делала грубейшие опечатки, ставила не там цифры и печати. Документы отправлялись в письмах без подписи, и рассвирепевшая Асанина уже второй раз грозила ей увольнением.
Да, да, она исправится.
Обязательно исправится.
Сейчас.
Прошло уже три недели с того злосчастного отпуска, а Леша так и не появился в аське. Оправдались ее самые дурные предчувствия, самые жестокие папины слова оказались чистой правдой. За все это время из Перми не пришло ни одной весточки, ни одного слова — словно ее и не существовало никогда в его жизни.
Ну что ж, достойный финал, ничего не скажешь.
Именно такой и должен быть у глупости и доверчивости.
Интересно, появится ли он теперь когда-нибудь? Возможно, да — ради пустого любопытства, чтобы снова дернуть за ниточку, поводить жалом — помнят ли его, такого неотразимого, здесь? А вдруг еще помнят? Такое тоже часто бывает: от скуки часто оглядываются вокруг в поисках приключений — а тут старое, проверенное место. Ну и что, что насрал? Она ведь дурочка, ей снова пропеть пару ласковых слов, и авось оттает, отогреется…
Она взяла со стола Ленин факс, протянула руку, чтобы потянуть на себя мышку, и замерла на месте: внизу в правом углу монитора всплыло окошко, извещавшее ее о появлении онлайн нового пользователя.
10 секунд знакомые буквы плясали перед ее глазами и затем погасли, словно их и не было никогда.
Показалось?
Нет, не может быть.
Открыть список.
Проверить.
Два клика мышки.
Выше.
flame
Online.
Она смотрела на ник, смотрела не отрываясь, не зная, что делать дальше, не решаясь подумать, что все это может означать.
Вот так?
Так быстро?
Снова на охоту?
Как ни в чем не бывало?
Вот это даа….
Это же какую наглость надо иметь, какое чувство самодостаточности, чтобы так вести себя после всего, что случилось.
А что такого?
Он что, чем-то ей обязан?
Что она о себе возомнила?
Ничего не было.
Ничего.
Очаровашка
Доброе утро.
flame
Доброе утро!!! хотя… у нас уже почти обед…:)
Веселишься? Какой молодец…
Очаровашка
надеюсь, я не оторвала тебя от горячего супа?!.. (со смешком)..
flame
как это ни странно покажется, но нет…
Какие там стандартные вопросы задаются в таких случаях?
Очаровашка
Как отпуск прошел? Как семья?
flame
в выходные пахал на даче, как самый черный негр… не хочу о семье… выходные провел без нее….
Ну кто бы сомневался. Гулял небось напропалую по «субботам»…
flame
как ты?! в отпуске-то была?!
Ах, тебе это интересно…
Очаровашка
естественно, была, я же взяла его на ту неделю, когда мы договаривались, что ты приедешь. Пришлось отгулять.
Ты даже не спросишь меня ни о чем. Как же ты можешь? Как же..
Очаровашка
все твои напарники и коллеги вернулись из отпусков?!.. что ж такой наплыв опять?
flame
новые объекты к сети подключаются…
Новые объекты… в аське.
Очаровашка
.. расширяетесь?!
Карьера, то, се. Понятно.
flame
нет, сеть расширяем.
О какой пустоте они говорят. Как мячик в пин-понге — туда-сюда.
Тук-тук.
Зачем?
У нее был шанс спросить. Живой шанс.
Задать вопрос.
Просто спросить.
Ведь это важно.
Для нее важно.
Очаровашка
… все ясно. Ну ты не переживай, все образуется рано или поздно. Я к тебе по другому вопросу, если честно.
Прошла минута, другая.
Наконец, строчка сдвинулась.
flame
весь во внимании
Ну что ж, он хотя бы не бегает от нее.
Не бегает.
Надо сухо. Строго.
По делу.
Без эмоций. Криков. Претензий.
Спросить.
Спросить.
Очаровашка
Собственно говоря, времени прошло уже много с момента твоего «неприезда», и боль мне удалось пережить. Я не могу сказать, что вся эта история с нашей перепиской прошла для меня бесследно: мне было очень больно от неоправдавшихся ожиданий и надежд, и пришлось приложить определенные усилия, чтобы успокоиться и постараться больше не думать об этом. Труднее всего было простить. Но, видимо, так было нужно. Сейчас все прошло, но у меня к тебе есть один вопрос. В свой одинокий отпуск я ломала себе голову над ним, но ответа так и не нашла. То, что приходило мне в голову, либо пугало, либо разочаровывало. Но мне сейчас хотелось бы узнать правду. Почему ты так поступил? Неужели ты заранее знал, что никуда не поедешь?!.. Ты просто развел меня?… на спор с кем-то?.. чтобы потешить свое самолюбие?… или испугался?… подумал, что я повяжу тебя по рукам и ногам?… Что же это было?… развей мои сомнения… уж на это-то я имею право…
