26. Ответ
flame
… просто обстоятельства сложились так, что я не смог приехать, когда планировал… просто была задержка с переводом денег… но потом ты просто сказала таким тоном, что, значит, я вообще не приеду… вот и все… это не было разводом, не было шуткой… все, что было сказано, было правдой, было сказано от чистого сердца!!!!
Каким тоном? Господи, да она же ничего такого не имела в виду!
Очаровашка
… я ждала тебя до последнего дня… всю неделю этого проклятого отпуска… я ждала, что ты хотя бы позвонишь… но ничего не случилось… все семь дней одна в пустой квартире…
Как можно было так поступить?
Как можно было бросить ее совсем одну — без объяснений, без каких-либо слов, после всех обещаний???
flame
после твоего звонка я почти ничего не помню… было очень много выпито спиртного… и до конца моего злосчастного отпуска… вот такой вот я плохой…
А она? Как же она? Все это время, всю эту ужасную неделю ждать, ждать, как проклятая! И он не сделал даже попытки что-то выяснить, настоять, узнать, просто быть мужчиной! Ведь если бы он хотел, если бы он просто хотел, он бы приехал, несмотря ни на какие сомнения, ни какие страхи! Теперь же, после такого потрясения, такого удара, что может между ними получиться?
Очаровашка
да уж… а счастье было так возможно… так близко…
Она смотрела на окошко аськи, не отрываясь, ожидая его ответ — прошла минута, потом другая. Он молчит. Почему он так долго молчит?
flame
было….
И все? И это все? Столько слов, желаний, мыслей, надежд — и все было пущено псу под хвост только из-за того, что она на эмоциях что-то там брякнула, не подумав? Странный, отрешенный холод вдруг сжал ее изнутри, царапая острыми когтями размякшую от жалости к самой себе гордость. Зачем показывать, как ей было больно?
Зачем, если ему уже все равно?
Очаровашка
… смешно до слез…
flame
знаешь, мне было совсем не смешно….
Тебе? Тебе?!?! Да…
Очаровашка
блин, тебе что, повторять надо было каждый день???… я ждала тебя, ждала до последнего… ждала всю неделю… бросила все дела… рассказать тебе, как я плакала ночами от обиды и боли??.. как мне хотелось набрать твой номер телефона??.. как я представляла себе, что ты счастливо отдыхаешь в кругу своей семьи и даже не вспоминаешь обо мне???… неужели тебе было так трудно позвонить мне????
Я бы убила бы тебя сейчас, если бы могла! Убила бы собственными руками!!!!
flame
да нет, не трудно… просто был не в состоянии… а отдых совсем не был счастливым…
Очаровашка
извини… это я в сердцах уже кричу… видимо, от бессилия что-либо уже изменить…
flame
мне самому было больно… но я ничего не мог поделать… да и сейчас, где-то внутри…
Очаровашка
..(помолчав)… я тебя очень любила… я ждала до конца… я надеялась на чудо… и продала бы тогда душу, чтобы только услышать твой голос… видимо, гордость оказалась сильнее нас обоих… я не вправе в чем либо тебя упрекать… но я тебя очень любила… и не смогла простить, что ты вот так просто смог уйти, ни слова мне не сказав и зная, что я жду тебя…
flame
дело не в гордости… я не знаю… у меня просто нет слов… я не знаю, что сказать… да, я не прав, я знаю это… мне нет никакого оправдания и прощения… да я на это и не рассчитывал… все у меня в этой жизни идет кувырком… почему так???!!! не знаю… у меня было только одно желание, только увидеть тебя… но это уже невозможно………………
Да.
Нет.
Можно, ведь можно все исправить.
Можно.
Если они оба этого сильно хотят. Да, придется сильно постараться, чтобы сгладить, залатать брешь в отношениях, которую они же сами и сотворили. Но если вместе…
Очаровашка
почему ты не вышел в асю, когда вернулся на работу?… обе аськи были в офлайне…
flame
не знаю… было бы больно видеть тебя… равнодушную…
Очаровашка
…что за идиотская идея пришла тебе в голову после моего звонка?!.. что ты себе вообразил?!…
flame
мне показалось, что ты разочаровалась… и не хочешь меня видеть….
Что?!?!?!?!?!?!?!?!?!?!?!??!!??!?!?!
Очаровашка
… (посмотрела на него как на сумашедшего)… ну, у тебя и богатое воображение…
flame
не без этого…. извини…
Очаровашка
у тебя даже не возникло желания мне позвонить и спросить что-либо?!..
flame
возникло… но я не был готов к еще большей боли…
Страх. Банальный страх. А она ждала. Столько времени ждала его…
flame
.. все изменилось, да?..(повернулся к ней) и ты теперь стала другой…..
Очаровашка
.. да… более слабой в отношении тебя….
flame
что значит слабой???
Очаровашка
… незащищенной… не уверенной в себе… иногда мне кажется, что я чувствую тебя… иногда ты словно за стеной… мне было так больно тогда, что я иногда боюсь даже себя… моя усталость осталась… она стала грузом, от которого не так легко избавиться… мне кажется, я люблю тебя… я никогда так не металась… никогда не мучилась так сильно… ты единственный человек сейчас в моей жизни, который может одним словом причинить мне невыразимые страдания… один раз я это поняла… и… я не знаю — что с этим делать
flame
ты точно изменилась… сильно изменилась….
И ты тоже.
Очаровашка
… тебе неприятны эти перемены?!..
Ни одной ремарки от тебя.
flame
не в этом дело…
Очаровашка
а в чем?…
flame
нет той издевки….
Очаровашка
какой издевки?!.. о чем ты??
flame
ну ты раньше издевалась, посмеивалась… а сейчас этого нет….
К чему этот разговор? Пустота. Везде теперь пустота.
И тебя тоже нет теперь. Нет рядом со мной.
Очаровашка
.. ты ведь тоже уже другой….
flame
да, тоже…
Очаровашка
… уже не так хочешь… не так….
Очаровашка
словно через силу….
Очаровашка
словно не знаешь, что… чего… как…
flame
да вообще все не так……
— Валерия, зайди ко мне, пожалуйста!
Она даже не повернула голову, глядя на окошко аськи — как смотрит приговоренный к смертной казни на шприц со смертельной инъекцией, которую ему приготовились вколоть.
Нет.
Нет.
Только не это…
Очаровашка
… ты уже ничего не хочешь?!.. так ведь?!..
Она уже знала, что он сейчас скажет.
Знала.
Разочаровался.
Остыл.
Очаровашка
все упущено?!.. ушло?!..
Она сама протянет руку для укола.
Вот он — конец.
Очаровашка
я не чувствую в тебе ни нежности, ни прежнего желания… словно говорю с пустотой…
Господи. Господи.
flame
что-то еще есть, но уже не то… не так… многое, очень многое изменилось… я только сейчас понял, что для меня значит долгое расставание… я не могу… не получается… время сделало свое дело… если что-то и получится, то в любом случае это будет не так, как могло бы быть… извини…
Все кончено.
Ее больше нет.
Для него ее больше нет.
— Лера, тебя Рубен требует в кабинет! Ты что сидишь?!!??!
flame
чувства… мы всегда идем у них на поводу… но не всегда это правильно… бывают минуты слабости, когда мы не можем устоять, когда мы слабые… но эти минуты проходят, и становится больно, намного больнее, чем было тогда, до этой слабости… и когда ты знаешь, что с этой болью тебе жить… иногда кажется, что это был только сон… но нет!!! каждый раз мучительно больно…
О чем все это?
Для чего все это?
Высокопарные, пустые слова.
flame
и страшно… когда чувствуешь, что заставил страдать другого человека, что подарил ему какие-то надежды и лишил его их… этих надежд… я сильный, я это переживу, я уже привык жить с болью..
Кукловод.
Хладнокровно поиграл в любовь, а теперь все, надоело. Встал в третью позицию и опустил глазки.
Красиво. Благородно.
flame
ты была лучиком света, большой радостью, смыслом жизни… и пусть это мучительно больно, но ради таких мгновений стоит жить… эти минуты, дни больше никогда не повторятся… но они останутся в памяти, в душе, в сердце…
Сволочь.
Читает эпитафию. Как по бумажке.
Над ней.
Еще живой…
Хладнокровно.
Очаровашка
(в шоке… ужасе)…. ты — чудовище… ты — просто моральный урод!!..
* * *
— Валерия, мне очень жаль, что приходится это говорить, но в последнее время на твою работу стало поступать слишком много жалоб. Насколько я знаю, тебе уже выносили предупреждения, и не раз, но по какой-то причине ты не сочла нужным к ним прислушаться.
В кабинете, отделанном деревом, пахло чем-то дорогим и чужим. Пальцы, ледяные, едва заметно дрожали — она изо всех сил держалась ими за спинку стула, бесчувственная, равнодушная к тому, что сейчас происходило.
— Я опять-таки повторюсь, мне жаль это говорить, но, к сожалению, я прошу тебя написать заявление по собственному желанию. Нам нужен полноценный сотрудник, который целиком и полностью будет отдавать себя работе — видимо, в твоей жизни сейчас наступил такой период, когда ты не можешь соответствовать этому параметру.
Рубен замолчал на долю секунды, видимо, ожидая хоть какой-то реакции с ее стороны, и, не дождавшись, продолжил:
— Разумеется, мы выплатим тебе компенсацию на месяц вперед, чтобы ты не чувствовала себя выкинутой на улицу, и у тебя в запасе есть еще две недели, которые ты можешь отработать. С тобой все в порядке, Лера? Ты очень бледная.
Тишина.
Оглушающая.
— Да, — тихо прошептала она. — Все в порядке. В порядке.
* * *
— Послушай меня, Лера, пожалуйста!
Боль разъедала внутренности, отдавалась в пальцах рук — она подпирала голову ладонями, не поднимая лица на собеседника.
— Не смей к нему ехать сама, слышишь меня? — Папа замолчал, глядя на нее холодным, неумолимым взглядом. — Не смей!
— Но почему? — Ее голос сорвался, предательские слезы подкатили к горлу. — Я просто узнаю правду, увижу его и все пойму — один раз и навсегда! Может быть, все еще можно исправить….
— А что ты, собственно, хочешь понять? — холодно поинтересовался папа. — Что тебе еще не озвучили?
Да, ей все озвучили. Дня не проходило, чтобы она не читала этих слов, всякий раз заново вспарывающих душу и выворачивающих ее наизнанку.
— что-то еще есть, но уже не то… не так… многое, очень многое изменилось… я только сейчас понял, что для меня значит долгое расставание… я не могу… не получается… время сделало свое дело… если что-то и получится, то в любом случае это будет не так, как могло бы быть… извини…
Неужели он мог вот так, за какой-то жалкий месяц, все забыть? Все, о чем они так долго мечтали, о чем думали? Неужели из-за какого-то нелепого, дурацкого недоразумения он пожертвует всем и просто уйдет? Возможно, он просто злится на нее, просто ждет, что она сделает первый шаг, подойдет, что-то скажет!..
— Мне кажется, тебе ясно дали понять, что ты не нужна, — жестко, проговаривая каждое слово, сказал папа. — Не нужна! Что еще ты хочешь узнать?
Он не мог… Ну, не мог!
— Если ты поедешь к нему сама, — спокойно произнес папа, — я просто перестану тебя уважать! Соберись и не веди себя как дешевая размазня!
Неужели она выглядела такой дурой, что даже со стороны видно, что ей не стоит туда ехать? Возможно, он просто испугался чего-то, иначе откуда были бы эти разговоры про издевки? Возможно, он подумал, что ее чувства недостаточно сильны?
— Может быть, мы все ошибаемся, — возразила она… — И мне все-таки стоит слетать туда, чтобы увидеться с ним и объясниться…
— Зачем? — с раздражением бросил папа. — Ну зачем? Чтобы он окончательно размазал тебя по стенке? Тебе недостаточно того, что он тебе написал, — тебе хочется, чтобы он лично еще раз тебя унизил? Неужели тебе не понятно, что все закончилось? Что он поставил большую и жирную точку на всей этой истории?
Что-то еще есть, но уже не то…
Она же слышала уже это от него. Слышала.
Где и когда он ей это говорил?.. Давно. Очень давно. Только не про нее. Тогда еще не про нее…
Очаровашка
— у тебя опять плакали под дверью…??? продолжай-продолжай..))
flame
— плакали, но слишком многое изменилось, уже поздно плакать….:) да, она после некоторых событий, которые я опускаю, стала просто другом, но потом, когда увидела, что я сильно не переживаю…. ну вот, я спросил у нее зачем, почему, но она не ответила….
Очаровашка
— тебя тронули ее слезы?!..
flame
— нет, воспоминания…
Очаровашка
— о том, что между вам было в прошлом?!..))
flame
— да, я долго не мог ее забыть….
Очаровашка
— это та самая, которая задела твою душу?!))
flame
— да, но я понял, что все осталось в прошлом, и больше такого уже не будет, тех ощущений, тех чувств, все стало другим….
О боже… Так ведь уже было. Было! И теперь она в числе тех, многих, кто будет «плакать под дверью». Под его дверью. Умоляя. Упрашивая. Взывая к прошлому.
Глаза широко распахнулись — осознание случившегося пронзило ее как молния, напалмом кошмарного огня выжигая, уничтожая остатки надежды и веры в чудо.
Нет смысла никуда ехать.
Нет смысла разговаривать.
Ни о чем.
Он не придет. Он больше никогда не придет. Такой, как прежде… Не будет утренних писем, ласковых слов, не будет долгих разговоров в аське. Не будет звонков, пропитанных сладкой радостью и дрожью ожидания. Вместо этого она поползет к нему как преданная собачонка вымаливать косточку, чтобы снова и снова тонуть в собственных иллюзиях…
Только не это.
Только не так.
До такого унижения она не дойдет, как бы больно ей ни было.
Этого не будет. Никогда.
Пусть все сгорает, пусть внутри больше никогда ничего не вырастет. Значит, так суждено…
Она забудет его, как и он забыл о ней. Пусть не так быстро, не так легко… Пустым, равнодушным взглядом она окинула выжженную дотла пустыню внутри себя и словно наяву ощутила на губах вкус сухого, терпкого пепла.
Все кончено.
— Обещай мне, что ты никуда не поедешь! — Голос папы пробивался сквозь окружившую ее со всех сторон пустоту, как похоронный колокол сквозь толстый слой ваты. — Ты меня слышишь?
Она закрыла глаза, чувствуя, как слезы двумя обжигающими дорожками потекли по щекам.
— Да, слышу, — глухо ответила она. — Я никуда не поеду. Я обещаю.
