Глава одиннадцатая
Гарет стоял возле открытого окна, глядя, как на его королевство опускается рассвет. Его королевство. У этих слов был приятный привкус. Сегодня он станет королем. Не его отец, а он. Гарет МакГил. Восьмой МакГил. Корона будет принадлежать ему.
Теперь наступила новая эра. Новая династия. Его лицо будет на монетах, его статую поставят за пределами замка. Всего через несколько недель имя его отца станет всего лишь воспоминанием, чем-то, что останется только в учебниках истории. Теперь пришло его время подняться и засиять. Именно этого дня Гарет с нетерпением ждал всю свою жизнь.
На самом деле Гарет не сомкнул глаз всю ночь, ворочаясь с боку на бок, затем меряя комнату шагами, потея, покрываясь холодным ознобом. А в те минуты, когда ему удавалось уснуть, он видел тревожные сны, в которых он встретился со своим отцом, который пристально смотрел на него, делая выговор, как это случалось и в жизни. Но теперь отец не мог достать его. Теперь он все контролировал. Гарет открыл глаза и прогнал видение отца. В царстве живых был он, а не его отец. Он один.
Гарет с трудом понимал все те изменения, которые происходили вокруг него. Наблюдая за тем, как небо становится теплее, Гарет знал, что всего через несколько часов он наденет корону, королевскую мантию, возьмет в руки королевский скипетр. Все советники и генералы короля, все жители королевства будут отчитываться перед ним. Он станет контролировать Армию, Легион, казну. На самом деле не будет ничего, что он не сможет контролировать, и не будет ни одного человека, который не будет перед ним отчитываться. Всю свою жизнь Гарет стремился к этой власти, жаждал ее. И теперь она была в его руках. Не в руках его сестры, не в руках одного из его братьев. Гарету удалось сделать это реальностью. Возможно, преждевременно. Но, как считал Гарет, однажды власть все равно перешла бы к нему. Почему он должен ждать всю свою жизнь, тратить расцвет своих лет на ожидания? Он должен стать королем в свои лучшие годы, а не превратившись в старика. Гарет просто осуществил это немного раньше.
Отец это заслужил. Всю свою жизнь король критиковал его, отказывался принимать Гарета таким, какой он есть. Теперь Гарет заставит отца принять его даже из могилы – нравится тому это или нет. Он заставит отца посмотреть вниз и увидеть своего наименее любимого сына в качестве правителя – того самого сына, которого он никогда не хотел. Таковым было наказание за отверженную любовь сына, за то, что король никогда не дарил ему свои чувства. Теперь Гарету не нужна его любовь. Теперь у него было целое королевство, которое будет его любить и уважать. И он собирается выжать каждую каплю из него.
Раздался стук железного молотка в дверь. Обернувшись, Гарет, уже одетый, подошел к двери. Он сам ее открыл, поразившись тому, что это последний раз, когда он это сделал.
После сегодняшнего дня Гарет будет спать в другой комнате – в покоях короля – где к его услугам круглосуточно будут слуги, находящиеся внутри покоев и снаружи. Гарет больше никогда не прикоснется к дверной ручке. Он будет окружен королевской свитой, воинами, охранниками – всеми, кого он пожелает. Мысль об этом будоражила его.
«Милорд», - раздался хор голосов.
Дюжина королевских стражников поклонилась, когда открылась дверь.
Один из его советников вышел вперед.
«Мы пришли, чтобы сопроводить Вас на церемонию коронации».
«Очень хорошо», - сказал Гарет, пытаясь казаться спокойным, пытаясь не показать того, что он ждал этого дня всю свою жизнь. Он пошел вперед, подняв подбородок, уже пытаясь практиковать королевский вид. Гарет позволит этому дню изменить себя, и он потребует от каждого смотреть на него по-другому.
Гарет шел по красной дорожке, которая была постелена для него вдоль каменного пола замка. Вдоль нее выстроились десятки стражников, ожидающие его приближения. Гарет шел медленно и осторожно, сменяя коридор за коридорами, упиваясь каждым моментом. Везде, куда бы он ни шел, охранники склоняли свои головы.
«Милорд», - произносили один друг за другом, словно кости в домино.
Эти слова ласкали слух. Все казалось сюрреалистичным. Гарет шел по следам своего отца, по тропам, которыми МакГил ходил еще день назад.
Когда Гарет повернул за угол, слуги открыли высокую дубовую дверь, дернув изо всей силы за железный молоток. Она распахнулась, открывая огромные церемониальные покои. Гарет рассчитывал увидеть здесь толпу, но опешил представшей пред ним картиной: здесь были тысячи самых изысканных и важных людей королевского двора, дворян, членов королевской семьи, сотни членов Серебра – все толпились в комнате, встав, когда открылась дверь, пропуская нового короля. Все присутствующие аккуратно выстроились вдоль скамей, облаченные в лучшие наряды, словно они прибыли на наиболее важную церемонию. Тысячи людей повернулись к нему, поклонившись.
Гарет с трудом верил своим глазам. Все эти люди собрались только для него. Теперь было слишком поздно останавливать его. Время пришло. Всего через несколько минут он наденет корону и обратного пути не будет. Его голове не терпелось быть коронованной.
Гарет смущенно пошел вдоль прохода по красной плюшевой дорожке длиной в сотни футов в середину комнаты, где находились алтарь и трон. Там стоял Аргон и несколько членов королевского совета, которые ждали его.
«Слушайте, слушайте! Поднимайтесь все, чтобы принять присутствие нового Короля!»
«Слушайте!» - раздался хор криков. Тысячи голосов наполнили комнату, поднимаясь до кафедрального потолка. Когда Гарет начал церемониальное шествие к трону, заиграла музыка, зазвучала лютня. Одних присутствующих он узнавал, других видел впервые. Здесь были люди, которые привыкли смотреть на него, как всего лишь на очередного мальчишку или которые вовсе его не замечали. Теперь все они должны будут его уважать. Теперь Гарет потребует всеобщего внимания.
Он прошел мимо своих братьев и сестры, которые стояли вместе: Годфри, Кендрик, Гвендолин и Рис. Рядом с Рисом находился тот парень, Тор. Все они – шипы в его боку. Но это неважно – он покончит с ними со всеми достаточно скоро. Как только Гарет вступит на престол, как только он придет к власти, он все уладит. В конце концов, кто лучше него знает о том, что самые страшные враги находятся ближе к тебе.
Гарет прошел мимо своей матери, королевы, которая неодобрительно смотрела на него сверху вниз. Но теперь он не нуждался в ее одобрении – ни сейчас, ни когда-либо. Теперь он был ее Королем. Теперь ей придется ему подчиняться.
Гарет продолжал идти мимо всех присутствующих, пока, наконец, не подошел к трону. Музыка зазвучала громче, когда он поднялся через семь ступенек из слоновой кости на возвышение, где его ждал Аргон, облаченный в изысканные церемониальные одежды. Когда Гарет повернулся к друиду, весь зал – тысячи людей – занял свои места. Музыка стихла и комната погрузилась в мертвую тишину.
Гарет посмотрел на Аргона, который смотрел на него с таким напряжением своих светящихся глаз, которые, казалось, прожигали его насквозь. Гарет хотел отвести взгляд, но заставил себя сдержаться. Он спрашивал себя, что же видел Аргон. Видел ли он прошлое? Или – что гораздо хуже – видел ли друид будущее? Видел ли он, что сделал Гарет? А если видел, расскажет ли об этом всем?
Гарет сделал мысленную пометку изгнать также и Аргона. Он изгонит кого угодно, кто был близок к его отцу и кто может заподозрить его вину.
Гарет напрягся, когда друид открыл рот, молясь о том, чтобы он не произнес ничего, что намекнуло бы присутствующим на то, кто убийца.
«Как распорядилась судьба», - медленно объявил Аргон. – «Мы собрались здесь в этот день, чтобы оплакать потерю великого короля и в то же время признать коронацию его сына. Согласно закону Кольца, королевство должно перейти первому законнорожденному сыну. И это – Гарет МакГил».
Каждое слово Аргона звучало для Гарета как обвинение. Почему ему понадобилось выделить это, используя слово законнорожденный? Это было унизительно. Друид явно подразумевал, что желает, что вместо Гарета королем стал Кендрик. Гарет заставит его заплатить за это.
«Моя обязанность, как чародея МакГилов на протяжении семи поколений, - надеть на тебя королевскую корону, Гарет, в надежде, что ты станешь выполнять высший закон королевства Кольца. Принимаешь ли ты, Гарет, эту честь?»
«Да», - ответил Гарет.
«Клянешься ли ты, Гарет, соблюдать и защищать законы нашего великого королевства?»
«Да».
«Обещаешь ли ты, Гарет, следовать по стопам своего отца во всем, по стопам своих предков, чтобы защищать Кольцо, отстаивать Каньон и защищать нас от всех врагов – внешних и внутренних?»
«Да».
Аргон долго и пристально смотрел на Гарета. Его лицо ничего при этом не выражало. Наконец, друид протянул руку, взял большую, украшенную драгоценными камнями, корону, которую носил отец Гарета и, подняв ее высоко, медленно надел на голову Гарета. Сделав это, Аргон закрыл глаза и начал петь, снова и снова, на древнем утраченном языке Кольца.
“Atimos lex vi mass primus…”
Глубокое и гортанное скандирование Аргона продолжалась какое-то время. Наконец, он остановился, поднял свою руку и поставил ее на лоб Гарета.
«Властью, данной мне Западным Королевством Кольца, я, Аргон, настоящим нарекаю тебя, Гарет, восьмым Королем МакГилом».
В зале послышались приглушенные аплодисменты, лишенные энтузиазма. Обернувшись, Гарет встретился лицом к лицу со своими подданными. Все они вежливо стояли. Гарет всматривался в каждое лицо.
Он сделал два шага назад и сел на трон своего отца, погрузившись в него, чувствуя, каково это - поставить свои руки на его изношенные подлокотники. Он сидел, глядя на своих подданных, которые смотрели на него с надеждой, а, может, даже со страхом в глазах. Гарет также увидел в толпе тех, кто не аплодировал, кто смотрел на него скептически. Он прекрасно запомнил их лица. Каждый из них ему заплатит.
*
Тор вышел из королевского замка в окружении членов Легиона, когда все они покинули церемонию, на которой вынуждены были присутствовать перед своим отправлением. Тор чувствовал себя опустошенным. Ему было дурно стоять там и наблюдать за коронацией Гарета. Все казалось сюрреалистичным. Всего несколько часов назад на этом троне сидел неукротимый МакГил, на нем была эта же самая корона, он держал в руках свой жезл. Всего несколько часов назад все королевство воздавало должное отцу Гарета. Куда же подевалась их преданность?
Разумеется, Тор понимал, что королевству нужен правитель и что трон не может оставаться вакантным долгое время. Но разве не мог он побыть свободным еще немного? Неужели природа трона такова, что он никогда не может оставаться пустым хотя бы несколько часов? Что особенного в этом троне, в королевстве, титуле, что другие так спешат получить все это? Неужели Аргон прав? Неужели всегда будет существовать марш королей? Это закончится когда-нибудь?
Когда Тор наблюдал за тем, как трон занял Гарет, этот трон показался ему скорее позолоченной тюрьмой, чем местом власти. Тор понял, что это не то место, которое он хотел бы для себя.
Тор вспомнил последние слова МакГила о том, что его собственная судьба величественнее, чем судьба самого короля. Он пожал плечами, молясь о том, что он не имел в виду, что Тор и сам когда-нибудь станет королем – ни здесь, ни где-либо. Политика его не интересовала. Тор хотел стать великим воином. Он жаждал славы. Тор хотел воевать рядом со своими братьями по оружию, помогать нуждающимся. Не более. Молодой человек хотел быть лидером людей на поле битвы, а не за ее пределами. Он не мог избавиться от мысли о том, что каждый лидер, который стремился к власти, потерялся в процессе.
Тор вышел вместе с остальными – все новобранцы были расстроены из-за того, что их путешествие было отложено для того, чтобы отдать дань уважения новому королю. Сегодняшний день был объявлен национальным праздником, поэтому теперь они не смогут уехать до следующего утра. Впереди у них был очередной день ничегонеделания – они могут только сидеть и скорбеть о бывшем короле, созерцая восход Гарета.
Меньше всего Тор хотел этого. Молодой человек с нетерпением ждал путешествия, возможности пересечь Каньон, подняться на борт корабля, позволить океанскому воздуху очистить его чувства, оставить все это позади и отдать всего себя любым тренировкам, которые Легион подготовил для него. Когда они вышли из ворот замка, к Тору подошел Рис и сильно ткнул его в бок. Обернувшись, Тор увидел, что Рис жестом указывал куда-то в сторону. Тор проследил за его жестом и с трудом поверил своим глазам.
Там, одетая в длинное платье из черного шелка, стояла Гвендолин. Она смотрела прямо на Тора.
«Она хочет поговорить с тобой», - сказал Рис другу. – «Иди к ней».
О’Коннор, Элден, близнецы и несколько других парней издали хор охов и вздохов, подталкивая Тора.
«Героя любовника вызывают!» - выкрикнул О’Коннор.
«Лучше беги к ней, пока она не передумала!» - сказал Элден.
Тор отвернулся, покраснев, и посмотрел на Риса, пытаясь игнорировать других.
«Но я не понимаю. Я думал, что она не хочет меня видеть».
Рис медленно покачал головой, улыбнувшись.
«Полагаю, она передумала», - ответил он. – «Иди к ней. Мы уезжаем завтра, так что у тебя есть время».
Услышав визг, Тор посмотрел вниз и увидел, что Крон побежал к Гвендолин. Тора больше не нужно было подталкивать – он побежал за своим леопардом под насмешливые выкрики своих друзей. Молодого человека это не волновало. Теперь для него ничто не имело значения, поскольку его мысли были заняты только Гвендолин. Он не осознавал, как сильно соскучился по ней - как глубоко в его груди гнездилась боль - пока снова ее не увидел.
Тор последовал за Кроном, который бежал зигзагом через толпу, пока, наконец, не добрался до девушки. Она стояла неподалеку от входа в замок. Он встал рядом с ней. Люди, которые продолжали покидать церемонию, то и дело толкали его. Гвендолин стояла, серьезно глядя на него. Тору стало грустно, когда он увидел, что та большая радость, которая всегда озаряла ее лицо, исчезла и ей на смену пришли погруженный в себя взгляд и аура траура. И каким-то образом это сделало ее еще прекраснее в раннем утреннем свете. Крон прыгнул ей на ногу, но Гвен не отрывала глаз от Тора.
Теперь, когда он снова стоял перед ней, Тор не знал, что сказать. Он уже собирался заговорить, произнести что-то, как девушка заговорила первой.
«Я прошу прощения за свои вчерашние слова», - тихо сказала Гвен. – «О том, что ты – простолюдин. О том, что ты меня не достоин. Я не имела этого в виду. Я просто была расстроена. Это на меня не похоже. Прости меня».
Сердце Тора забилось. Он не мог поверить в то, что она снова добра к нему.
«Ты не должна извиняться», - сказал он.
«Я должна», - возразила Гвен. – «Я не имела всего этого в виду. Рис рассказал мне, что все то, что я слышала о тебе, было ложью. Я ошиблась. Мне не следовало слушать других. Я должна была дать тебе шанс».
Гвендолин посмотрела на него – ее поразительные голубые глаза завораживали его и Тор понял, что ему сложно думать ясно.
«Дашь ли ты мне еще один шанс?» - спросила она.
Тор широко улыбнулся.
«Конечно», - сказал он, посмотрев вниз и пнув ногой камни перед собой. – «На самом деле я не переставал надеяться, что ты передумаешь. Потому что для меня все было по-прежнему».
Гвен посмотрела на него и впервые за последнее время широко улыбнулась, отчего сердца Тора бешено забилось. Он почувствовал, как с его души упал огромный камень.
Люди вокруг них продолжали покидать замок, расталкивая Тора и Гвен в разные стороны. Девушка взяла Тора за руку - и ощущение ее мягкой кожи электризовало ее.
«Пойдем со мной», - сказала она.
Тор ощутил на себе взгляды окружающих их людей и тоже захотел уйти.
«Куда мы пойдем?» - спросил он.
«Увидишь», - ответила Гвендолин.
Недолго думая, Тор позволил ей повести его через толпу вокруг замка и вывести в открытое поле.
*
Тор и Гвен шли рука об руку в раннем утреннем свете через цветочные поля, когда поднималось второе солнце. Вокруг них распускался прекрасный летний день. Рядом с ними семенил Крон. Они прошли через рощи с деревьями в полном цвету, с бирюзовыми, белыми и зелеными цветами, всевозможными птицами, которые летали над ними. Цветы доходили им до колен. Гвен и Тор продолжали подниматься на пологий склон холма, пока, наконец, не достигли его вершины.
Оттуда открывался великолепный вид. Когда Тор обернулся, пред ним раскинулся прекрасный вид королевского двора с различных сторон. Небо было желто-голубым, на горизонте мягко проплывал обрывок облака.
Когда Тор посмотрел в другую сторону, то, что он увидел, поразило его еще больше, чем вид королевского двора, - место захоронения короля МакГила. На фоне драматических скал Кольвьян находится свежий холмик земли с длинным шестом, обозначающим его, с кругом в конце шеста и соколом внутри – символом их королевства. Высоко в небе Тор услышал крик и, подняв глаза, он увидел, как прилетел Эстофелес и приземлился на кончик шеста. Птица сидела и смотрела на Тора и Гвен, подняв крылья и снова закричав. После чего сокол опустил свои крылья и комфортно уселся на шесте.
Тор и Гвен обменялись озадаченными взглядами.
«Действия животных всегда будут для меня загадкой», - сказал Тор.
«Они чувствуют что-то», - произнесла Гвен. – «Что-то, чего не чувствуем мы».
Тор удивился тому, что они здесь были одни, у этой свежей могилы. Эта мысль причиняла ему боль. Еще день назад король мог отдавать приказы кому угодно, мог вызвать тысячи людей по своей прихоти. А теперь он был мертв и никто не пришел, чтобы отдать ему дань уважения.
Гвен опустилась на колени и осторожно положила на могилу связку бирюзовых цветов, которые она собрала по пути сюда. Тор опустился на колени рядом с ней, убирая камешки перед ними. Крон прошел между ними, лег на насыпь земли, опустил подбородок и заскулил.
Когда Тор опустился на землю здесь, в этом месте, где единственным звуком был только хлест ветра, его охватило непреодолимое чувство печали. И, тем не менее, по какой-то причине он также чувствовал успокоение. Именно здесь он хотел находиться. С МакГилом. С Гвен. Не во дворе, наблюдая за коронацией принца. Ни где-нибудь еще.
«Он знал, что скоро умрет», - сказала Гвен.
Посмотрев на девушку, Тор увидел, что он плачет, глядя на могилу.
«Он усадил меня рядом с собой всего несколько дней назад и неустанно говорил о своей смерти. Это было странно. Слова отца огорчили меня. Я попросила ему остановиться, но он не стал – до тех пор, как я не дала ему обещание».
«Какое обещание?» - спросил Тор.
Гвен молча вытерла слезы, идеально размещая цветы на могиле своего отца. После долгих минут тишины она, наконец, откинулась назад и вздохнула.
«Он заставил меня поклясться, что если он умрет, я буду править его королевством».
Девушка обернулась и посмотрела на Тора. Ее красивые глаза были влажными, озаренными утренним солнцем – они были самым прекрасным из всего, что Тору приходилось видеть. Тор был потрясен, осознав, что ее слова были правдой.
«Ты? Править королевством?» - удивленно спросил он.
Выражение ее лица стало мрачным.
«Ты думаешь, я не в состоянии?» - задала вопрос Гвен.
Тор запнулся.
«Нет-нет, разумеется, нет. Я не это имел в виду. Я… Я всего лишь удивился. Я понятия не имел».
Выражение ее лица смягчилось.
«Я тоже была удивлена. Это не то, чего я хотела. Но я сказала ему, что сделаю это. Он бы не успокоился, пока я не поклялась».
«То есть… тогда я не понимаю», - сказал сбитый с толку Тор. – «Почему короновали Гарета? Почему не короновали тебя?»
Гвен снова посмотрела на могилу отца.
«Воля моя отца не была ратифицирована. Совет не стал ее выполнять».
«Но это несправедливо!», - выкрикнул Тор, чувствуя, как в его душе поднимается негодование. – «Это не то, чего хотел твой отец!»
Девушка пожала плечами.
«Но это к лучшему», - сказала она. – «На самом деле это не то, чего я хочу».
«Но это не означает, что править должен Гарет».
Гвендолин вздохнула, вытирая слезы и беря себя в руки.
«Говорят, что каждое королевство получает того короля, которого заслуживает», - сказала она.
Ее слова повисли в воздухе. Задумавшись над этим, Тор понял, что на самом деле Гвен была гораздо мудрее, чем он думал. В эту минуту он осознал, что в действительности она стала бы хорошим правителем. Тор был расстроен из-за того, что ее обошли, что желание ее отца было проигнорировано.
«Но я волнуюсь о нашем королевстве», - сказала Гвен, - «о нашей половине Кольца. Когда МакКлауды услышат, что коронован Гарет, они осмелеют. Это раззадорит наших врагов. Гарет – не правитель и они знают об этом. Мы станем уязвимыми».
Тор задавался вопросами обо всех последствиях убийства короля – они казались бесконечными.
«Но что беспокоит меня больше всего, так что то, что мы не знаем имя убийцы», - произнесла Гвен. – «Я должна знать. Я не смогу успокоиться, пока не узнаю. Я чувствую, что и душа моего отца тоже не успокоится. Справедливость должна восторжествовать. Я никому не доверяю в этом дворе. Здесь слишком много шпионов и все лгут. На самом деле, ты – единственный человек, которому я мог доверять – потому что ты посторонний. А также, моим братьям Кендрику и Рису. Больше я никому не могу доверять».
«Ты кого-нибудь подозреваешь в его убийстве?» - спросил Тор.
«У меня много мыслей. Я буду следовать за каждой из них и не остановлюсь до тех пор, пока не найду убийцу моего отца».
Делая это заявление, Гвен смотрела на могилу короля. Тор почувствовал уверенность в ее словах, почувствовал, что она выяснит, кто это сделал. В конце концов, она встала. Тор тоже поднялся, и они стояли вместе, бок о бок, глядя на могилу.
«Я хочу уехать подальше отсюда», - сказала Гвен. – «Я хочу покинуть это место. Часть меня не хочет снова сюда возвращаться. Я ненавижу все это. Не знаю, к чему все это приведет. Но я чувствую, что конец будет трагическим. Смерть. Предательство. Убийство. Я ненавижу этот двор. Я ненавижу быть частью королевской семьи. Я хотела бы жить простой жизнью. На самом деле мне хотелось бы, чтобы мой отец был фермером. Тогда он все еще был бы жив. И это значило бы для меня больше, чем все королевство».
Чувствуя ее боль, Тор взял девушку за руку. Гвен не отстранилась.
«Я и сам скоро буду далеко отсюда», - сказал он.
Когда Гвендолин повернулась и посмотрела на него, он увидел страх в ее глазах.
«Что ты имеешь в виду?» - настоятельно спросила она.
«Завтра мы садимся на корабль – весь Легион. Сотня. Мы отплываем на обучение на далекий остров. Я не вернусь до осени. Если я вообще вернусь».
Гвен казалась удрученной. Она медленно покачала головой.
«Жизнь не может быть настолько жестокой», - сказала она. – «Все сразу».
Внезапно она преисполнилась решимости.
«Когда отплывает корабль?»
«Утром».
Девушка всплеснула руками.
«У нас есть целый день, чтобы провести его вместе», - сказала она, улыбнувшись. – «Давай этим воспользуемся».
Тор улыбнулся в ответ.
«Но как?» - спросил он.
Ее улыбка стала еще шире.
«Я знаю идеальное место».
Гвендолин развернулась и повела его за собой. Они бежали через поля, держась за руки. Крон следовал за ними. Тор понятия не имел, куда она его вела, но пока он с ней, ничто не имело значения.
*
Пока Тор и Гвен шли через цветочные поля, вверх и вниз по холмам, Тор поражался тому, насколько ему хорошо было находиться рядом с Гвен. Он ощутил и ее радость. Это не было похоже на ее обычную радость, тот кипучий смех, который озарял все вокруг нее. На смену той радости пришло нечто более мрачное, более строгое со дня смерти ее отца.
Они шли через поля, богатые всевозможными цветами, через радугу розовых, зеленых, фиолетовых и белых оттенков. Крон бежал вокруг них, повизгивая и прыгая. Казалось, он даже счастливее них. Наконец, они подошли к большому холму и, добравшись до вершины, Гвен и Тор остановились. Тор благоговейно замер при виде открывшейся перед ним картины – там, на горизонте, находилось огромное озеро с бело-голубой водой – чище любой воды, которую он когда-либо видел – которая сверкала на солнце. Озеро было окружено возвышающимися горами. Их скалы казались живыми, сверкая различными оттенками в лучах утреннего солнца.
«Озеро Скал», - сказала Гвен. – «Это древнее скрытое озеро. Никто сюда не приходит. Я обнаружила его, когда была ребенком. У меня было слишком много свободного времени, чтобы его исследовать. Ты видишь тот остров, там?» - спросила девушка, указывая вдаль.
Тор прищурился на солнце, мерцающем в озере, и увидел его – маленький остров в центре озера, далеко от берега.
«Именно сюда я сбегала, когда была ребенком. Я брала ту маленькую лодку, вон там», - сообщила Гвен, указывая на выветрившуюся лодку на берегу. – «И гребла сама. Иногда я проводила там целые дни, подальше от всех. В этом месте никто не мог найти меня. Это единственное место, которое я считаю безупречным».
Она обернулась и посмотрела на Тора. Их взгляды встретились. Глаза Гвен светились всеми оттенками синего цвета. Они казались по-настоящему живыми впервые с тех пор, как умер ее отец.
«Я бы хотела отвести тебя туда», - сказала Гвен. – «Я бы хотела разделить его с тобой».
Тор почувствовал себя глубоко тронутым, ближе к ней, чем когда-либо.
«С удовольствием», - согласился он.
Она взяла его за руку и наклонилась. Когда наклонился и Тор, их губы встретились. Это был волшебный поцелуй. Когда солнце вышло из-за облаков, Тор ощутил тепло во всем теле. Ее губы были мягкими. Тор протянул руку и прикоснулся к ее щеке, которая была еще мягче.
Их поцелуй длился долго, пока, наконец, она не отстранилась, улыбаясь и беря его за руку. Они начали спускаться с холма, мягко ступая вниз по направлению к берегу озера, по направлению к маленькой лодке, которая находилась там, ожидая их.
Тор не мог дождаться.
*
Тор греб на лодке - в то время как Гвендолин сидела напротив него – по спокойной бело-голубой воде озера. Он вел их прямо к песчаному берегу небольшого острова, чей песок отдавал красным. Тор выпрыгнул из лодки, благополучно вытащив ее из воды, после чего взял Гвендолин за руку, помогая ей сойти на берег. Крон выскочил из лодки и с возбужденным визгом побежал по песку.
Держа руку Гвен в своей руке, Тор позволил ей вести себя. Они начали подниматься на маленький остров, где песок уступил место небольшому полю травы и цветов. Остров был оживлен звуками покачивающихся деревьев – возвышающихся экзотических деревьев, которые наклонялись всю дорогу. Летний бриз то и дело их раскачивал. Покачиваясь, деревья роняли маленькие белые цветочные лепестки, напоминающие снежинки. Гвен была права – это место было волшебным.
Гвен захихикала. Здесь ее настроение явно улучшилось. Она взяла Тора за руку и повела его по небольшой тропе через извилистые зеленые тропинки. По тому, как она шла, Тор понял, что она знает каждый дюйм этого острова наизусть. Тору стало интересно, куда Гвен его ведет.
Они поворачивали с тропинки на тропинку. Тор то и дело наклонялся, чтобы не зацепиться за ветви деревьев. Наконец, Гвендолин привела их к небольшой поляне, скрытой за деревьями, в центре острова.
Тор удивился, увидев руины небольшого каменного строения, стены которого еще стояли, но внутри оно давно было абсолютно пустым. Оно было открыто для вторжения. Его пол был устелен толстым мягким мхом. Внутри находилась небольшая насыпь земли, мягко изогнутая кверху, предоставляющая небольшую естественно расположенную кровать.
Гвен повела за собой Тора и они легли на нее друг рядом с другом. Их спины коснулись наклона. Они смотрели на небо. К ним подбежал Крон и лег рядом с Гвен. Когда она захихикала и начала поглаживать леопарда, у Тора возник вопрос, а не любил ли Крон больше Гвен, чем его самого. Тор откинулся назад, положив голову в ладони на мягкий мох и посмотрев на два солнца, на яркое бирюзово-желтое небо, на деревья, раскачивающиеся на ветру, на белые цветочные лепестки, опадающие с деревьев. Звук ветра пробежал через это место - и на минуту Тору покачалось, что, кроме него и Гвен, на земле не осталось других людей. Ему показалось, словно они убежали от тревог этого мира, что они находились в безопасном защищенном месте – месте, где никто не смог бы их найти. Тор почувствовал себя более расслабленным, чем когда-либо. Он ни за что не хотел отсюда уходить.
Молодой человек ощутил на себе пальцы и, повернувшись, увидел руку Гвен. Они сплели свои пальцы - и от прикосновения ее кожи заставило его почувствовать себя в своей тарелке. Все в этом мире встало на свои места.
Пока они лежали в тишине, чувствуя себя еще более расслабленными, Тор подумал о том, что завтра он должен уезжать, и от этой мысли ему стало больно. И хотя предстоящее путешествие для Сотни волновало его, тем не менее, мысль о том, что ему придется покинуть Гвен, огорчала молодого человека. После всего, через что она прошла – смерть ее отца, их разногласия и последующее примирение – наконец, он чувствовал, что у них снова все хорошо. Тор спрашивал себя, нарушит ли его отъезд это. Кроме того, Тор задавался вопросом, что случится за эти сто дней, будет ли она еще что-то чувствовать к нему.
«Хотел бы я завтра остаться», - сказал он. Тор нервничал, надеясь, что его голос не звучит слишком отчаянно.
Но, к его удивлению, Гвен повернулась и посмотрела прямо на него, улыбнувшись.
«Я надеялась на то, что ты скажешь это», - сказала она. – «Я не могла думать ни о чем другом с той самой минуты, когда ты сообщил мне об этом. Сама мысль о твоем отъезде причиняет мне боль, которую я не могу описать. Встреча с тобой – это еще одна вещь, которая принесла мне утешение».
Гвендолин сжала руку Тора, наклонилась и поцеловала его. Он ответил на ее поцелуй. Они долго целовались, после чего снова легли бок о бок.
«А что насчет твоей матери?» - спросил Тор. – «Она и дальше будет запрещать тебе видеться со мной?»
Гвен пожала плечами.
«С момента смерти моего отца она стала другим человеком. Я больше ее не узнаю. Она ни слова не сказала никому. Она просто смотрит. Думаю, часть ее умерла вместе с ним. Я не могу представить, чтобы она восставала против наших встреч. Но даже если и будет, больше меня это не волнует. Я – взрослый человек. Я что-нибудь придумаю. Я уеду отсюда, если придется».
Тор был удивлен.
«Ты покинешь королевский двор? Из-за меня?»
Когда Гвен посмотрела на него и кивнула, Тор читал любовь в ее глазах. Он видел, что ее чувства настоящие, и его сердце преисполнилось благодарности.
«Но куда мы можем пойти?» - спросил Тор.
«Куда угодно», - ответила Гвен. – «Пока я с тобой».
Его сердце парило от ее слов. Он не мог поверить в то, что она говорила это, потому что он и сам думал о том же самом.
«Разве это не забавно», - тихо спросила она, - как определенные люди приходят в твою жизнь в определенное время? Ты пришел в мою жизнь, когда умер мой отец. Это странно. Я не знаю, что делала бы, если бы тебя здесь не было. И только подумай – я едва не потеряла тебя из-за глупого недопонимания».
«Я и сам часто удивляюсь», - ответил Тор. – «Что, если бы я не встретил Аргона в тот день в лесу? Что, если бы я не попытался приехать в королевский двор и присоединиться к Легиону? Что, если бы я никогда тебя не встретил? Насколько моя жизнь была бы иной?»
Повисла долгая необременительная пауза.
«Трудно принять, что всего через день ты будешь далеко отсюда», - сказала Гвен. – «На корабле, в океане, на далеком острове, под другим небом».
Она села и, обернувшись, посмотрела на Тора горящими глазами.
«Ты обещаешь, что вернешься ко мне?» - вдруг спросила Гвендолин. Тор заметил, как глубоко она чувствует вещи. Но это его не напугало – он чувствовал то же самое.
Тор посмотрел на девушку с той же серьезностью.
«Я обещаю», - ответил он.
«Поклянись мне», - потребовала Гвен. – «Поклянись, что ты вернешься, что ты не бросишь меня здесь, что – несмотря ни на что – ты вернешься ко мне».
Она протянула руки и Тор взял их, глядя ей в глаза так же серьезно.
«Я клянусь», - ответил он. – «Я вернусь к тебе. Несмотря ни на что».
Гвен долго смотрела Тору в глаза, после чего наклонилась и поцеловала его. Это был долгий страстный поцелуй. Тор протянул руку и провел ею по щеке Гвен, потянув ее к себе. Он пытался сохранить в памяти прикосновение ее кожи, звук ее голоса, запах ее волос, чтобы даже через сто дней не забыть всего это. Но в эту минуту его новые силы напомнили о себе и шестое чувство начало нашептывать ему, что даже в это мгновение, даже в разгар его величайшей радости нечто темное может встать между ними. И что клятва, которую он только что дал, может стоить ему жизни.
