Глава десятая
Тор шел, повесив голову, швыряя ногой камешки на дороге. Рядом с ним шел Крон, а где-то над головой кружил Эстофелес, пока Тор медленно брел обратно в казармы Легиона. С момента похорон и его встречи с Гвен, он чувствовал себя опустошенным.
Боль от наблюдения за тем, как тело короля МакГила опускают в землю, лишила его чего-то – словно какая-то честь его последовала в землю за гробом. Король взял Тора под свое крыло, показал ему свою доброту, подарил ему Эстофелеса, стал для него отцом. Тор чувствовал, что должен ему что-то, словно спасение короля было его ответственностью, а ему это не удалось. Когда зазвонили в колокола, Тору показалось, словно они ознаменовали его неудачу.
А после он встретился с Гвен. Теперь она ненавидит его, это было более чем очевидно. Что бы он ни сказал – ничто не заставит ее передумать. А что гораздо хуже, сегодня она сказала то, что думала на самом деле – Гвен считала его недостойным себя. Он всего лишь простолюдин. Кажется, что все это время Альтон был прав. Эта мысль убивала его. Сначала он потерял короля, потом – девушку, которую полюбил.
Возвращаясь в Легион, Тор осознал, что осталась только одна вещь, которая держала его здесь. Его деревня была ему безразлична – так же как отец и братья. Без Легиона и Риса – а также без Крона – он не знал, что бы он оставил.
Крон пискнул и, подняв голову, Тор увидел перед собой казармы. Флаг короля развивался на половине мачты. Он увидел дюжину ребят, по лицам которых было ясно, что настроение здесь мрачное. Это был день траура. Убит король, их лидер, а самое ужасное - никто не знал, кто это сделал и почему. Кроме того, казалось, что в воздухе витает ожидание. Будут ли войска распущены? А как насчет Легиона?
Тор поймал на себе настороженные взгляды ребят, когда он проходил через большие арочные каменные ворота. Они остановились и посмотрели на него. Он спрашивал себя, что же они думают о нем. Еще прошлой ночью Тор был заключен в подземелье и молодой человек был уверен, что слухи о том, как он пытался отравить короля, распространились по казарме. Знали ли эти парни о том, что его оправдали? Или они до сих пор подозревают его? А, может, они считали его героем за то, что он пытался спасти короля?
Тор не мог понять этого по их лицам. Но в воздухе витало такое напряжение, что Тор был уверен – он стал предметом многих разговоров.
Войдя в огромное деревянное помещение казарм, он заметил дюжину ребят, которые укладывали свою одежду и другие предметы в брезентовые мешки. Казалось, что Легион расходится. «Неужели Легион распускают?» - удивился Тор, поддавшись панике.
«А вот и ты», - послышался голос, который он узнал.
Обернувшись, Тор увидел О’Коннора, который, как обычно, добродушно улыбался. Он протянул руку и сжал предплечье Тора.
«У меня такое ощущение, что я не видел тебя целую вечность. Ты в порядке? Я слышал, что тебя отправили в подземелье. Что случилось?»
«Эй, гляньте, это Тор!» - прогремел чей-то голос.
Тор обернулся и увидел Элдена, который спешил к нему с добродушной улыбкой на лице. Отношение Элдена к нему все еще поражало Тора – с тех самых пор, как он спас ему жизнь в Каньоне – особенно учитывая враждебный прием, который Элден оказал ему в самом начале. Вместе с ним подошли близнецы – Конвал и Конвен.
«Рад, что ты вернулся», - сказал Конвен, обнимая Тора.
«И я», - эхом прозвучал Конвал.
Тор почувствовал облегчение, увидев своих товарищей, особенно осознавая, что они не считали, будто он имеет какое-то отношение к убийству.
«Это правда», - ответил Тор, глядя на О’Коннора, не будучи уверенным в том, на какой вопрос отвечать в первую очередь. – «Меня бросили в подземелье. Сначала они подумали, что я пытался отравить короля, но после того, как его убили, они поняли, что я невиновен».
«То есть они тебя освободили?» - спросил О’Коннор.
Тор задумался, не зная, как ответить на этот вопрос.
«Не совсем. Я сбежал».
Они все посмотрели на него широко открытыми глазами.
«Сбежал?» - переспросил Элден.
«Когда я выбрался оттуда, мне помог Рис. Он привел меня к королю».
«Ты видел короля перед смертью?» - спросил пораженный Конвал.
Тор кивнул.
«Он знал, что я невиновен».
«Что еще он сказал?» - спросил О’Коннор.
Тор колебался. Ему показалось неуместным рассказывать им, что король сказал о его судьбе, о том, что он особенный. Он не хотел, чтобы его друзья подумали, будто он хвастается или бредит, не хотелось порождать в них зависть. Поэтому Тор решил опустить эту часть и просто рассказать им, как закончилась его встреча с МакГилом.
Тор посмотрел ему прямо в глаза.
«Он сказал: «Отомсти за меня».
Его друзья опустили глаза в пол, нахмурившись.
«Ты кого-то подозреваешь?» - спросил О’Коннор.
Тор покачал головой.
«Не больше, чем ты».
«Мне бы очень хотелось поймать убийцу», - сказал Конвен.
«И мне», - вставил Элден.
«Но я не понимаю», - сказал Тор, озираясь по сторонам. – «Почему все упаковывают вещи? Такое ощущение, что все собираются уйти».
«Мы и правда собираемся», - подтвердил О’Коннор. – «Включая тебя».
О’Коннор потянулся и, схватив брезентовый мешок, бросил его Тору. Мешок ударил Тора в грудь, и он схватил его, прежде чем тот упал на пол.
«Что ты имеешь в виду?» - спросил сбитый с толку Тор.
«Сотня начинается завтра», - ответил Элден. – «Мы готовимся».
«Сотня?» - переспросил Тор.
«Ты ничего не знаешь?» - удивился Конвал.
«Кажется, что мы должны научить этого малого всему», - добавил Конвен.
Он вышел вперед и приобнял Тора за плечо.
«Не волнуйся, друг мой. В Легионе всегда есть чему поучиться. Сотня – это способ, который Легион использует для того, чтобы сделать из всех нас закаленных воинов – и отобрать лучших. Это обряд посвящения. Каждый год в летнее время они отправляют нас на сто дней самых изнурительных тренировок, которые мы когда-либо проходили. Некоторые из нас вернутся, получив при этом почести, оружие и постоянное место в Легионе».
Тор оглянулся по сторонам, все еще сбитый с толку.
«Но почему они собирают вещи?»
«Потому что Сотня проходит не здесь», - объяснил Элден. – «Они отсылают нас отсюда. Буквально. Далеко отсюда. Мы должны отправиться в путешествие через Каньон, в Уайльдс, через Тартувианское море, и до самого острова Тумана. Это сто дней ада. Мы все боимся этого. Но мы должны пройти через это, если хотим остаться в Легионе. Наш корабль отплывает завтра, поэтому быстро собирайся».
Тор бросил взгляд на мешок в своих руках, не веря своим ушам. Молодой человек едва мог представить себе упаковывание тех нескольких вещей, что у него были, переход через Каньон в Уайльдс, посадку на корабль, сто дней на острове с членами Легиона. Он чувствовал себя одновременно и взволованным, и напуганным. Ему никогда не приходилось бывать на корабле, он никогда не пересекал море. Тору очень понравилась идея о том, чтобы развить свои умения, надеясь на то, что он пройдет через это и его не отсеют.
«Прежде чем ты упакуешь свои вещи, ты должен доложить своему рыцарю», - сказал Конвен. – «Теперь ты – оруженосец Кендрика, пока отсутствует Эрек, не так ли?»
Тор кивнул в ответ.
«Да. Он здесь?»
«Он был снаружи с некоторыми другими рыцарями», - ответил он. – «Кендрик готовил своего коня и, насколько я знаю, он искал тебя».
Тор стоял, задумавшись. Мысль о Сотне волновала его больше, чем он мог выразить словами. Он хотел пройти испытание, хотел, чтобы его толкнули на крайность, хотел проверить, так ли он хорош, как другие. Если Тор вернется назад – а он был уверен, что вернется – то станет сильным воином.
«Вы уверены, что я включен в список, что мне тоже разрешили поехать?» - спросил Тор.
«Разумеется, ты едешь», - сказал О’Коннор. – «Если, конечно, ты не нужен своему рыцарю здесь. Тебе нужно его разрешение».
«Спроси его», - сказал Элден», - «и дело с концом. Многое нужно сделать для подготовки, а ты очень отстаешь. Корабли не станут ждать. Кто не успеет на корабль, не сможет остаться в Легионе».
«Поищи Кендрика в оружейной», - посоветовал О’Коннор. – «Я видел его там час назад».
Тору не нужно было говорить дважды. Развернувшись, он выбежал из казармы и побежал через поле по направлению к оружейному складу. Крон, повизгивая, бежал за ним.
В тот момент, когда Тор добрался до оружейной, тяжело дыша, он увидел там Кендрика. Он находился один, глядя на стену с алебардами. Рыцарь выглядел задумчивым и напряженным, уйдя в себя. Тору показался, что он вторгся в личное пространство, чувствуя вину за то, что прервал Кендрика. Когда рыцарь обернулся, Тор заметил, что его глаза были красными от слез. Тор вспомнил о похоронах короля, о том, как Кендрик опустил тело своего отца в землю, и почувствовал себя ужасно.
«Прошу прощения, сир», - произнес Тор, отдышавшись. – «Мне очень жаль, что я помешал Вам. Я уйду».
Когда Тор развернулся, чтобы удалиться, раздался голос Кендрика.
«Нет, останься. Я бы хотел поговорить с тобой».
Тор повернулся к нему, чувствуя боль Кендрика. Долгое время принц хранил молчание, рассматривая оружие.
«Мой отец… он очень тебя любил», - произнес Кендрик. – «Он едва тебя знал, но я видел, что он тебя любит. По-настоящему».
«Спасибо, сир. Я тоже любил Вашего отца».
«Люди в этом королевстве и в королевском дворе никогда не считали меня его настоящим сыном. Просто потому, что я был сыном другой женщины».
Кендрик повернулся к Тору с решимостью в глазах.
«Но я – его сын. Так же, как и другие. Он был моим отцом. Моим единственным отцом. Моим отцом по крови. И только потому, что у нас были разные матери, не делает меня хуже других», - размышлял Кендрик, протягивая руку и трогая пальцем кончик лезвия, установленного на стене. Его глаза поволокло дымкой.
«Я недолго знал его», - сказал Тор, - «но, исходя из того, что я видел, он любил и гордился Вами. Мне показалось, что его любовь к Вам была такой же истинной и сильной, как и к другим».
Кендрик кивнул. Тор прочитал признательность в его глазах.
«Он был хорошим человеком. Он мог быть жестким и жестоким, но он был хорошим, всегда справедливым человеком. Наше королевство не будет прежним без него».
«Я бы хотел, чтобы Вы стали королем», - сказал Тор. – «Вы были бы лучшим королем».
Кендрик посмотрел на лезвие.
«В нашем королевстве есть свои законы, и я должен соблюдать их. Я не испытываю зависти по отношению к своему брату Гарету. По закону править должен именно Гарет, и он будет править. Но я расстроен из-за своей сестры, которую обошли. Желание моего отца было другим. Но я не чувствую сожаления из-за того, что мне не стать королем. Я не знаю, будет ли Гарет хорошим правителем. Но таков закон, а он не всегда справедлив. Он бескомпромиссен – такова его природа».
Кендрик повернулся к Тору, пристально на него посмотрев.
«А почему ты пришел сюда?» - спросил он.
«После того, как уехал Эрек, мне сказали, что теперь я – Ваш оруженосец. Это большая честь, сир».
«Ах, Эрек», - сказал Кендрик. Он отвел взгляд и уставился в одну точку остекленевшими глазами.
«Самый лучший из наших рыцарей. У него год Выбора, не так ли? Да, я рад, что ты стал моим оруженосцем, хотя я уверен, что это не продлится долго. Эрек вернется. Он не сможет оставить королевский двор надолго».
Внезапно Кендрика озарило понимание.
«Так, значит, ты пришел ко мне за разрешением отправиться в Сотню, не так ли?» - спросил он.
«Да, сир. Если Вы не против. А если против, я пойму. Я здесь, чтобы служить Вам».
Кендрик покачал головой.
«Каждый юный член Легиона должен пройти через Сотню. Это обряд посвящения. Я бы хотел, чтобы ты был здесь, но это было бы эгоистично, поэтому я не стану тебя удерживать. Ты вернешься сильным воином и гораздо лучшим оруженосцем».
Благодарность по отношению к Кендрику переполняла Тора. Он собирался спросить его о том, что ожидает его в Сотне, когда внезапно дверь в оружейный склад распахнулась. Обернувшись, Тор и Кендрик увидели в дверях Альтона, облаченного в лучший королевский наряд. Его сопровождали двое стражников королевского двора.
«Вот где он!» - крикнул Альтон, ткнув в Тора надменным пальцем. – «Это он ударил меня на пиру прошлой ночью! Простолюдин! Вы можете это представить? Он ударил члена королевской семьи. Он нарушил наш закон. Арестуйте его!»
Двое стражников направлялись к Тору, когда вперед вышел Кендрик, вынув свой меч из ножен. В оружейной раздался звук металла. Кендрик стоял, рассвирепев, с мечом в руках. Стражники остановились на полпути.
«Если подойдете ближе, то заплатите за это», - пригрозил рыцарь.
Тор услышал в его голосе нечто глубокое и темное – этот тон ему не приходилось слышать раньше. Должно быть, стража тоже почувствовала это, потому что они не решались двинуться с места.
«Я – член королевской семьи», - поправил Кендрик. – «Непосредственный член. Я, а не ты, Альтон. Ты – сын третьего кузена короля. Стража, вы будете отвечать передо мной, прежде всего, а не перед этим самозванцем. А Тор – мой оруженосец. Никто его не тронет – ни сейчас, ни когда-либо».
«Но он нарушил закон!» - заскулил Альтон, сжав кулаки, как ребенок. – «Простолюдин не может ударить члена королевской семьи!»
Кендрик улыбнулся.
«В данном случае я рад, что Тор это сделал. На самом деле, если бы я был там, я бы сам тебя ударил. Что бы ты ни сделал, я уверен, что ты это заслужил – и не только это».
Альтон нахмурился, краснея.
«Предлагаю твоей страже сейчас уйти. Или ты предпочитаешь подойти ближе и поплатиться за это? На самом деле мне не терпится воспользоваться своим мечом».
Двое стражников обменялись настороженными взглядами. Они оба развернулись, всунули свои мечи в ножны и вышли из оружейного склада. Здесь остался только Альтон, в отчаянии глядя на то, как стража уходит.
«Предлагаю тебе быстро последовать за ними, прежде чем я воспользуюсь оружием в своих руках».
Когда Кендрик сделал шаг вперед, Альтон вдруг развернулся и выбежал за дверь.
Улыбаясь, Кендрик всунул свой меч в ножны и повернулся к Тору.
«Я не знаю, как Вас благодарить», - сказал Тор.
Рыцарь подошел к нему и положил руку Тору на плечо.
«Ты уже отблагодарил. Выражение лица этого выскочки изрядно меня позабавило».
Кендрик рассмеялся и Тор последовал его примеру. Но уже через минуту рыцарь посмотрел на него со всей серьезностью.
«Мой отец не брал людей под свое крыло так просто. Он увидел в тебе нечто значительное. Я тоже это вижу. Мы будем тобой гордиться. Отправляйся в Сотню и добейся успеха. Поезжай и стань тем воином, которым, я знаю, ты будешь».
*
Тор шел по летним полям за территорией Легиона. Крон шел рядом с ним. День близился к вечеру, на небе уже появилось второе солнце, окрашивающее небо захватывающими розовыми, оранжевыми и пурпурными красками. Крон заскулил от восторга, когда Тор повел его все глубже и глубже в поле, давая ему шанс бегать, играть, гнаться за животными и поймать свой обед. Сейчас леопард нес в зубах какого-то зверька – странное существо размером с кролика с фиолетовым мехом и тремя головами. Крон с гордостью поймал его всего несколько минут назад. Крон становился все больше и больше день ото дня. Сейчас он был уже вдвое больше того детеныша, которым Тор нашел его. Он все чаще проявлял интерес к бегу и осмотру окрестностей.
Кроме того, Крон становился все более игривым и требовал, чтобы Тор брал его с собой все дальше и дальше и бегал с ним. Если Тор не бегал с ним столько, сколько Крону хотелось, он игриво щипал того за лодыжки и не оставлял в покое до тех пор, пока Тор не гнался за ним. После чего Крон срывался с радостным визгом, пока Тор не уставал, бегая за ним.
Вечерело. Тору хотелось отдохнуть от казарм, от всех безумных приготовлений. К этому часу он уже все упаковал, как и все остальные парни. Казалось, что его товарищи считали часы до той минуты, когда они покинут Кольцо. Тор не знал точно, когда они отправляются в путь, но ему сказали, что это случится в течение следующих двух дней. Настроение в казармах было напряженным и резким. Новобранцы были полны тревоги за предстоящую поездку, все еще оплакивая короля. Казалось, что на них внезапно свалилось время больших перемен.
Тору хотелось побыть наедине в последний раз перед поездкой, чтобы очистить голову, в которой все еще было много мыслей о смерти короля и о его встрече с Гвендолин. Мысли перенесли его к Эреку, о том, где он может сейчас находиться. Вернется ли он когда-либо? Тор подумал о том, какой преходящей может быть жизнь – все кажется таким постоянным, но едва ли оно таким было. Это заставило его почувствовать себя более – и менее – живым одновременно.
«Ничто не является таким, как кажется», - раздался голос.
Обернувшись, Тор удивился, увидев стоящего за ним Аргона, облаченного в алую мантию. В руках он держал свой посох, глядя на широкое пространство открытого неба на далеком горизонте.
Как всегда, Тор поразился тому, как Аргон появился здесь так внезапно. Молодой человек посмотрел на друида, испытывая одновременно и страх, и волнение.
«Я искал тебя после похорон», - сказал Тор. – «Я хотел задать тебе так много вопросов. Даже до того, как убили короля. Но я не смог найти тебя».
«Я не всегда хочу быть найденным», - признался Аргон. Его глаза сияли светло-голубым светом.
Тор пристально посмотрел на него, спрашивая себя, сколько Аргон видит прямо сейчас. Видит ли он его будущее? А если видит, то расскажет ли ему?
«Завтра мы уезжаем», - сказал Тор. – «Нам предстоит Сотня».
«Я знаю», - ответил Аргон.
«Вернусь ли я?» - спросил Тор.
Аргон отвел взгляд в сторону.
«Останусь ли я в Легионе? Пройду ли я испытание? Стану ли великим воином?»
Взгляд Аргона был невыразительным.
«Много вопросов», - сказал друид, прежде чем отвернуться и снова отвести взгляд. Тор понял, что Аргон не собирается отвечать ни на один из них.
«Если бы я рассказал тебе будущее, это могло бы повлиять на него», - добавил Аргон. – «Каждый выбор, который ты делаешь, создает твое будущее».
«Но я видел будущее МакГила», - возразил Тор. – «Во сне. Я видел, что он умрет. И все же я попытался помочь, хотя это ничего не изменило. Каков был смысл в том, что я предвидел это? Хотел бы я никогда этого не видеть».
«Разве?» - спросил Аргон. – «Но знание повлияло на судьбу. Ему суждено было быть отравленным. Ты предотвратил это».
Тор уставился на него, недоумевая. Он ни разу не задумался об этом.
«Но он все равно был убит», - сказал Тор.
«Но он не был отравлен. Короля закололи клинком. Ты не знаешь, какое влияние это маленькое изменение может оказать на судьбу этого королевства».
У Тора разболелась голова, когда он думал об этом. Все это было выше его понимания. Он не в полной мере понимал, на что намекал Аргон.
«Король захотел увидеть меня перед смертью», - быстро продолжил Тор, стремясь получить ответы. – «Почему меня? Их всех людей… И что он имел в виду, когда говорил о моей матери, о том, что моя судьба величественнее его судьбы? Или это были всего лишь слова умирающего человека?»
«Думаю, ты знаешь, что это было нечто большее», - ответил Аргон.
«То есть это - правда?» - спросил Тор. – «Моя судьба даже значительнее судьбы МакГила? Как это возможно? Он был королем. Я – никто».
«Неужели?» - Аргон ответил вопросом на вопрос.
Он сделал несколько шагов вперед, встав в нескольких футах от Крона и посмотрев на него. Леопард заскулил, после чего развернулся и убежал. Тор ощутил холодок, когда Аргон посмотрел прямо сквозь него.
«Господь не выбирает для своей воли высокомерных. Он выбирает смиренных. Тех, кого не замечают все остальные. Разве ты не задумывался над этим на протяжении всех лет, когда ты вел хозяйство и пас овец своего отца в вашей деревне? Это фундамент воина – истинного воина. Смирение. Размышление. Это то, что делает из мальчика воина. Разве ты никогда не чувствовал этого? Что ты величественнее того, кем ты являешься? Что ты предназначен для чего-то еще?»
Задумавшись, Тор осознал, что и правда чувствовал это.
«Да», - ответил Тор. – «Я чувствовал, что… может быть, я предназначен для чего-то великого».
«И сейчас, когда это пришло, ты все еще не веришь?» - спросил Аргон.
«Но почему я?» - спросил Тор. – «Каковы мои силы? Какова моя судьба? Откуда я? Кто моя мать? Почему все в жизни должно быть такой загадкой?»
Аргон медленно покачал головой.
«Однажды ты найдешь ответы на свои вопросы. Но, прежде всего, тебе предстоит многому научиться. Сначала ты должен стать тем, кем ты являешься. Твои силы глубокие, но ты не знаешь, как владеть ими. Внутри тебя течет могучая река, но она все еще задерживается под поверхностью. Ты должен выпустить ее наружу. Ты многому научишься в течение тех ста дней. Но помни, что это будет только начало».
Тор посмотрел на Аргона, спрашивая себя, сколько друид видит.
«Я чувствую вину уже за то, что я жив», - сказал Тор. Ему отчаянно хотелось рассказать Аргону, о чем он думал – друид был единственным, способным его понять. – «Король мертв, а я все еще жив. Мне кажется, что его смерть на моей совести. Больно идти дальше».
Аргон обернулся и посмотрел на него.
«Один король умирает, а другой приходит. Так устроена жизнь. Трон не должен оставаться пустым. Король станет течь, подобно реке, через наше Кольцо. Все будет казаться постоянным, но все будет мимолетным. Ничто в этом мире – ни ты, ни я – не может остановить это течение. Это парад марионеток на службе у судьбы. Это марш королей».
Тор вздохнул, долгое время глядя на горизонт.
«Пути Вселенной неисповедимы», - наконец, продолжил Аргон. – «Ты не поймешь их. Да, больно продолжать идти. Но мы должны. У нас нет выбора. И помни», - улыбка Аргона напугала Тора, - «однажды ты тоже присоединишься к МакГилу. Твое время здесь – всего лишь вспышка. Не позволяй жизни угнетать тебя страхом, виной и сожалением. Пользуйся каждым моментом. Лучшее, что ты можешь сделать для МакГила сейчас – это жить. На самом деле жить. Ты меня понимаешь?»
Аргон протянул руку и схватил Тора за плечи. Молодому человеку показалось, словно его руки прожгли два огня. Друид смотрел на Тора с таким напряжением, что тому, наконец, пришлось повернуть голову и заморгать.
Он поднял руки, чтобы защитить свои глаза, а потом внезапно перестал что-либо чувствовать. Он открыл глаза – Аргон ушел. Друид исчез.
Тор стоял в поле в полном одиночестве, поворачивая голову в разные стороны. Он ничего не видел, кроме открытого неба, открытых холмов и завывание ветра.
*
Тор сидел у костра прохладной летней ночью, молча глядя на языки пламени вместе с другими членами Легиона, в то время как потрескивали дрова. Он откинулся на локтях и посмотрел на ночное небо, вдаль, на бесчисленные звезды, мерцающие красными и оранжевыми огнями. Тор спрашивал себя – как он это часто делал – о далеких мирах. Он задавался вопросом, существуют ли планеты, не разделенные каньонами, моря, не защищенные драконами, королевства, не разделенные армиями. Молодой человек спрашивал себя о природе судьбы и рока.
В то время как трещал огонь, Тор смотрел на ревущее пламя, вокруг которого сидели его братья по оружию, сгорбившись, положив руки на колени – выглядели они угрюмыми и напряженными. Некоторые из них жарили куски мяса на палках.
«Хочешь кусочек?» - раздался голос.
Обернувшись, Тор увидел сидевшего рядом с ним Риса, который протягивал ему палку, обернутую белой липкой субстанцией.
Посмотрев по сторонам, Тор увидел, что подобные палки переходили от одного новобранца к другому вокруг костра.
«Что это?» - спросил он, взяв ее и потрогав белую массу. Она была липкой.
«Живица Древа Печати. Поджарь ее и подожди, пока она не станет фиолетовой. Это вкусно. И это последняя вкусная вещь, которую ты попробуешь».
Тор наблюдал за тем, как его собратья держали свои палки над костром, смотрел на то, как шипела белая субстанция. Он тоже поставил свою палку над огнем и поразился тому, как субстанция начала пузыриться, постепенно меняя цвет. Она перебрала все цвета радуги, прежде чем окончательно превратиться в фиолетовый.
Тор вынул палку из костра и попробовал живицу, поражаясь ее вкусу. Субстанция была сладкой и требовала усиленного жевания. Тор не мог от нее оторваться.
По другую сторону от него, счастливо жуя, сидели Элден, О’Коннор и близнецы. Оглянувшись по сторонам, Тор осознал, что Легион разбился на естественные клики. Среди возрастного диапазона от 14 до 19 лет, в Легионе из ста мальчиков было порядком дюжина ребят каждого возраста. Девятнадцатилетние новобранцы едва признавали четырнадцатилетних. Парни каждого возраста, казалось, держались вместе. Глядя на лица девятнадцатилетних собратьев, Тор с трудом мог себе представить, почему они выглядели гораздо старше, словно были взрослыми мужчинами по сравнению с мальчиками его возраста. Они казались даже слишком взрослыми для того, чтобы все еще быть членами Легиона.
«Они тоже идут?» - спросил Тор Риса. Ему не нужно было уточнять, куда. Этой ночью о Сотне думали все и, казалось, никто не думал и не говорил ни о чем другом.
«Конечно», - ответил Рис. – «Все идут. Без исключений. Каждый возрастной диапазон».
«Единственная разница заключается в том, что когда они вернутся, они покинут Легион», - вмешался Элден. – «Им скоро исполнится 19. И тогда они закончат обучение».
«А что потом?» - спросил Тор.
«Если они пройдут последнее испытание Сотней», - ответил Рис, - «тогда они предстанут перед королем, который выберет тех, кто станет рыцарями. Тогда, если их выберут, король отправит их на патрульную службу по всему королевству. Они будут служить два года. После этого они вернутся в королевский двор, годные для вступления в Серебро».
«Разве это возможно, чтобы они не прошли Сотню? После всех этих лет?» - спросил Тор.
Рис нахмурился.
«Это отличается для каждого возраста и каждого года. Я знаю истории о многих, которые не прошли сотню – независимо от возраста».
Когда группа молодых людей замолчала, Тор уставился на огонь, спрашивая себя, что же ждет их впереди. Через какое-то время началась суматоха и, обернувшись, парни увидели Колька, который шел в центр круга. Он стал спиной к костру в окружении двух воинов. Кольк нахмурился, глядя на каждого из новобранцев, медленно проходя между ними.
«Отдыхайте и ешьте», - сказал он. – «Это последний раз, когда вы это делаете. Теперь вы больше не мальчики, вы – мужчины. Вам предстоят самые трудные сто дней вашей жизни. Когда вы вернетесь – если вы вернетесь – те из вас, кто вернется, наконец, будут чего-то стоить. Сейчас вы – ничто».
Кольк продолжал медленно расхаживать мимо них. Казалось, что он хочет вселить страх в каждого из них.
«Сотня – это не испытание», - продолжал Кольк. – «Это не тренировка. Это настоящее. То, что вы делаете здесь, - спарринг, обучение – это тренировка. Но в течение следующих ста дней всего этого не будет. Вы окажетесь в зоне войны. Нам предстоит пересечь Каньон, вы окажетесь за пределами щита, вы будете идти многие мили через Уайльдс в неохраняемую территорию. Мы будем плыть через Тартувианское море на борту корабля. Мы окажемся в водах врага, далеко от берега. Мы отправимся на остров – безлюдный и незащищенный от нападений, в самое сердце Империи. Мы можем угодить в засаду в любое время. Нас повсюду будут окружать вражеские силы. Кроме того, неподалеку оттуда скрываются драконы.
Обязательно будет битва. Несколько наших воинов будут сопровождать вас, но преимущественно вы будете сами по себе. Вы будете мужчинами, вынужденными сражаться в настоящих битвах мужчин. Иногда бороться до смерти. Именно так мы учимся воевать. Некоторые из вас погибнут. Кто-то постоянно будет получать ранения. Кто-то сбежит от страха. Те избранные, которые вернутся, заслужат место в Легионе. Если вы слишком напуганы, чтобы отправляться в путь, не показывайтесь завтра. Каждый год в эту ночь некоторые из вас будут собираться и уезжать. Надеюсь, это вы. Нам не нужны трусы в наших рядах».
Закончив речь, Кольк развернулся и пошел прочь. Его люди последовали за ним.
Новобранцы зашептались, мрачно глядя друг на друга. На многих лицах Тор увидел страх.
«Это на самом деле так плохо?» - спросил О’Коннор рядом сидящего парня. Тот был старше – может быть, лет 18. Он смотрел на пламя, в то время как на его лице появилась гримаса.
Он кивнул.
«Каждый раз это по-разному», - сказал он. – «Многие из моих братьев не вернулись вместе со мной. Как сказал Кольк, это по-настоящему. Лучший совет, который я могу тебе дать, - будь готов к борьбе за выживание. Но я скажу тебе одну вещь – если ты сможешь вернуться, ты будешь лучшим воином, чем, как ты думаешь, ты мог бы стать».
Тор спрашивал себя, пройдет ли он через это. Был ли он достаточно крепким? Как он отреагирует, если встретится с реальной битвой не на жизнь, а на смерть? Как они смогут выдержать сто дней? И каким он будет, когда вернется? Тор чувствовал, что вернется абсолютно другим человеком. Как и все остальные. И все они будут вместе.
Тор посмотрел на лицо Риса и увидел, насколько рассеянным оно было. Он понял, что друга тяготило что-то еще. Его отец.
«Мне жаль», - сказал ему Тор.
Рис не посмотрел на него, но медленно кивнул. У него в глазах были слезы, пока он смотрел вниз.
«Я просто хочу знать, кто это сделал», - сказал Рис. – «Я просто хочу знать, кто его убил».
«И я», - эхом отозвался Элден.
«Мы тоже», - повторили близнецы.
«Он что-нибудь тебе сказал?» - спросил Рис. – «В те последние минуты, которые ты провел с ним. Он рассказал тебе, кто это сделал?»
Тор почувствовал, что другие смотрят на него. Он попытался вспомнить точно, что сказал король.
«Он сказал мне, что видел того, кто это сделал. Но он не помнил лицо того человека».
«Но он знал этого человека?» - давил на него Рис.
«Король сказал, что да», - ответил Тор.
«Но это не сужает круг подозреваемых», - сказал О’Коннор. – «Король знал больше людей, чем мы когда-либо встретим».
«Мне жаль», - добавил Тор. – «Больше он ничего не сказал».
«Но ты был с ним там перед его смертью», - настаивал Рис. – «Что еще он сказал тебе?»
Тор колебался, спрашивая себя, сколько он должен рассказать Рису. Он не хотел, чтобы друг завидовал или ревновал, не хотел вызвать зависть и у других ребят. Что он мог сказать? Что судьба Тора значительнее его собственной судьбы? Эти слова только вызовут зависть и ненависть в сердцах у всех.
«Он немного сказал», - произнес Тор. – «Он преимущественно молчал».
«Но тогда почему он хотел увидеть тебя? Именно тебя – как раз перед смертью? Почему он не захотел увидеть меня?» - продолжал настаивать Рис.
Тор сидел, не зная, как ответить. Он понял, как, должно быть, ужасно Рис чувствовал себя, будучи сыном МакГила, наблюдая за тем, как отец предпочел увидеть кого-то другого в свои последние минуты. Тор не знал, что сказать, чтобы успокоить друга, но ему необходимо быстро что-то придумать.
«Он хотел сказать мне, как много ты значил для него», - солгал Тор. – «Думаю, ему было легче сказать это постороннему человеку».
Тор почувствовал, что Рис всматривается в него, чтобы понять, не лжет ли он.
Наконец, Рис отвернулся и посмотрел в другую сторону – казалось, что этот ответ его удовлетворил. Тор чувствовал себя ужасно из-за того, что не сказал ему всю правду. Ему не нравилось обманывать - и он никогда этого не делал. Но молодой человек не знал, что еще сказать. Ему не хотелось ранить чувства своего друга.
«Что теперь будет с мечом?» - спросил Конвал.
Рис повернулся и посмотрел на него.
«Что ты имеешь в виду?»
«Ты знаешь, что я имею в виду. Меч Судьбы. Теперь, когда король мертв, у следующего МакГила появится шанс попробовать завладеть им. Я слышал, что Гарет коронован. Это правда?»
Все новобранцы, сидевшие вокруг костра, - даже те, кто был постарше – притихли и посмотрели на Риса.
Рис медленно кивнул.
«Да», - подтвердил он.
«Это означает, что Гарет попытается», - сказал О’Коннор.
Рис пожал плечами.
«Согласно традиции, да. Если он захочет».
«Как думаешь, он сможет завладеть им?» - спросил Элден. – «Ты думаешь, он – Единственный?»
Рис насмешливо фыркнул.
«Ты шутишь? Он - мой брат только по крови, а не по моей воле. Я ничего не могу с этим поделать. Он не является Единственным. Он даже не Король. Он едва ли является даже принцем. Если бы мой отец был жив, Гарет никогда не стал бы королем. Бьюсь об заклад, что он не сможет завладеть мечом».
«Что же тогда подумают другие королевства, если попытка нового короля не увенчается успехом?» - спросил Конвал. – «Очередной король МакГил, который не завладел мечом? Мы произведем впечатление слабого королевства».
«Ты говоришь, что мой отец был неудачником?» - огрызнулся Рис, теряя контроль.
«Нет», - возразил Конвал, отступая. – «Я не это имел в виду. Я всего лишь говорю, что наше королевство покажется слабым, если новый король не сможет завладеть мечом. Это может привести к нападению».
Рис пожал плечами.
«Мы ничего не можем с этим поделать. Когда придет время, однажды МакГил завладеет тем мечом».
«Может быть, это будешь ты», - предположил Элден.
Остальные повернулись и посмотрели на Риса.
«В конце концов, ты тоже законный сын короля», - добавил Элден.
«Так же, как и Годфри», - ответил Рис. – «Он тоже старше меня».
«Но Годфри никогда не будет править. А после Гарета остаешься только ты».
«Ничто из этого не имеет значения», - произнес Рис. – «Теперь король Гарет, а не я».
«Может быть, ненадолго», - сказал один из новобранцев глубоким голосом откуда-то из толпы.
«Что ты имеешь в виду?» - спросил Рис в ночь, выискивая сказавшего.
Но ответом ему была тишина, потому что парни отвели взгляды.
«Ходят слухи о восстании», - наконец, произнес Элден. – «Гарет не такой, как ты. Он – не один из нас. Он приобрел много врагов – особенно среди Легиона и Серебра. Может случиться что угодно. Однажды ты можешь стать королем».
Рис покраснел.
«Я был бы не против стать королем, если бы это было законно. Но не при таких условиях – не из-за ранней кончины отца, не из-за предательства по отношению к Гарету. Кроме того, мой старший брат Кендрик будет гораздо лучшим правителем, чем я».
«Но он – незаконнорожденный сын», - сказал О’Коннор.
«Ну что ж, тогда есть еще моя сестра Гвендолин. Такова была последняя воля моего отца».
«Чтобы правила женщина?» - удивленно выкрикнул один из новобранцев. – «Этому не бывать».
«Но такова была его воля», - настаивал Рис.
«Но его воля не исполнится прямо сейчас, не так ли?» - вставил кто-то.
Рис медленно покачал головой.
«К лучшему или худшему, сейчас мы все в руках Гарета», - сказал он.
«Кто знает, какими мы вернемся через сто дней», - произнес Элден.
Группа парней притихла, все они уставились на огонь.
Тор сидел, задумавшись. Упоминание имени Гвендолин причинило ему боль. Обернувшись, он прошептал Рису.
«Твоя сестра», - сказал он. – «Ты видел ее после похорон?»
Рис посмотрел на Тора и медленно кивнул.
«Мы говорили. Я очистил твое имя. Она знает, что ты ничего не сделал в том борделе».
Тор почувствовал большое облегчение, почувствовал, как узел в его животе развязался впервые за эти дни. Благодарность по отношению к Рису переполняла его.
«Она не говорила, что снова хочет увидеть меня?» - с надеждой спросил Тор.
Рис покачал головой.
«Мне жаль, братишка», - сказал он. – «Гвен гордая. Она не любит признавать свою вину, даже когда виновата».
Тор отвернулся и снова посмотрел на огонь, медленно кивая. Он понял. Молодой человек ощутил пустоту в желудке, но это придало ему сил. Впереди его ждут сто долгих дней - и будет лучше, если ничто иное не будет его волновать.
*
Тор стоял в королевских покоях над его кроватью. Темная комната освещалась одним-единственным факелом в дальнем конце комнаты, который мягко мерцал. Тор сделал три медленных шага, преклонил колени и взял короля за руку. Его глаза были закрыты. Он казался спокойным. Король был холодным и неподвижным – Тор почувствовал, что тот мертв.
Корона МакГила все еще была на его голове и, в то время как Тор смотрел на него, в комнату внезапно влетел Эстофелес. Он влетел в открытое окно и присел на голову короля. Птица взяла корону в клюв, после чего улетела с ней. Закричав, сокол вылетел в окно, хлопая огромными крыльями, унося с собой корону высоко в небо. Тор посмотрел на МакГила и увидел, что теперь на его месте лежит Гарет. Тор быстро выдернул свою руку, когда рука Гарета превратилась в змею. Подняв глаза, Тор увидел, что лицо Гарета становится головой кобры. У него была чешуйчатая кожа и язык, который показался наружу. Гарет улыбнулся злобной улыбкой. Его глаза сверкнули желтым.
Тор моргнул, а когда открыл глаза, увидел, что снова находится в своей деревне. Улицы и дома были пустынными, двери и окна – открытыми, словно все жители в спешке покинули деревню.
Тор пошел по дороге, которую он помнил. Вокруг него вихрем поднималась пыль. Он шел, пока не оказался возле своего старого дома – небольшого жилища из белой глины с приоткрытой дверью.
Тор вошел внутрь, пригнувшись. В доме за столом, спиной к нему, сидел его отец. Тор обошел вокруг. Его сердце бешено колотилось. Молодой человек не хотел видеть отца – но вместе с тем чувствовал потребность в этом. Он подошел к дальнему концу стола и присел, встретившись лицом к лицу с отцом. Запястья отца были прикованы к древесине большими железными кандалами. Он грозно смотрел на сына.
«Ты убил нашего короля», - сказал отец.
«Неправда», - ответил Тор.
«Ты никогда не был частью этой семьи», - произнес отец.
Сердце Тора неистово стучало, когда он пытался постичь смысл слов отца.
«Я никогда тебя не любил!» - крикнул отец, встав из-за стола, разрывая кандалы. Он сделал несколько шагов по направлению к Тору, размахивая кандалами. – «Я никогда не хотел тебя!»
Отец набросился на Тора, подняв свои большие руки, словно пытаясь задушить его. Когда его руки приблизились к горлу сына, Тор закрыл глаза.
Тор стоял во главе корабля – огромного деревянного военного корабля, чей нос врезался глубоко в океан, поднимая вокруг себя разбивающиеся волны. Он стоял у руля. Перед ним пролетел Эстофелес, который все еще нес корону короля. Вдали показался покрытый туманом остров, вырастающий из моря. Кроме того, Тор увидел пламя в небе. Небо было укрыто темно-фиолетовыми тучами, вмещавшее два солнца, находящиеся друг с другом.
Тор услышал ужасный рев и понял, что перед ними Остров Тумана.
И в эту минуту Тор проснулся. Он сел, тяжело дыша, оглядываясь по сторонам, не понимая, где находится.
Ему приснился сон. Он лежал в казарме в окружении других новобранцев, которые все еще спали. Начинался рассвет.
Сердце Тора колотилось, когда он вытирал пот со лба. Все казалось таким настоящим.
«Я кое-что знаю о плохих снах, парень», - послышался голос.
Обернувшись, Тор увидел Колька, который стоял неподалеку от него, скрестив руки на груди и поглядывая на других парней. Он был полностью одет.
«Ты первый поднялся», - сказал он. – «Это хорошо. Нас ждет долгое путешествие. И твой кошмар только начинается».
