Интерлюдия. Сибил
Вот я и прочёл первые файлы.
Тогда я впервые посетил другой мир. Хотя почему другой — ведь то была лишь тень, которую наш мир отбрасывает в будущее…
Но лишь недавно я стал понимать это, а тогда был моложе, и окружающее казалось мне простым и ясным. Теперь мне известно больше, и понятнее стали слова царя Соломона: «В многой мудрости много печали».
И всё равно я знаю недостаточно. Хотя моё нынешнее положение позволяет докопаться до любых событий прошлого, но информации слишком много. Так что подборка будет во многом случайной…
Сибил ведёт машину по городу, когда раздаётся сигнал мобильного телефона. Это особая мелодия, и Сибил чувствует приятный холодок возбуждения. Она не касается кнопки ответа, а вместо этого включает навигатор. На дисплее появляется схема улиц — это Сан-Франциско, — и стрелка начинает прокладывать курс. Я не очень понимаю английские названия и слежу невнимательно. Наконец прибыли.
Сибил оставляет машину на стоянке, тёмно-зеркальная стена небоскрёба нависает над ней. Похоже, здесь какая-то финансовая компания, со швейцаром у входа, но Сибил идёт не к парадной двери, а огибает здание.
Здесь швейцара нет, а неприметная дверь открывается автоматически.
В холле чёрный и белый мрамор, яркие точки светильников, ни души. Сибил неуверенно оглядывается и нажимает кнопку лифта. Дверь открывается, в кабине Сибил не трогает ничего, но лифт сразу приходит в движение.
Наконец останавливается, коридор также пуст. На стене загорается жёлтая стрелка, после секундного колебания Сибил следует за ней. Вскоре стрелка замирает у двери — массивной, из тёмного дерева. Ни ручки, ни звонка, и Сибил терпеливо ждёт. У неё появляется неприятное ощущение, что несколько пар глаз разглядывают её. Наконец дверь уходит в стену.
Комната лишена окон, её наполняет холодный белый свет. За столом — тоже из тёмного дерева — двое мужчин. Один в деловом костюме, но без галстука, со смуглым, будто обожжённым лицом. Сибил словно пронзает электрический ток от взгляда жёлтых тигриных глаз.
Всякий раз такое ощущение.
— Привет, Растус, — делает она шаг вперёд, едва кивая второму, в тёмной рубашке и с узким бледным лицом.
Разговор идёт по-английски, мне переводит нейтральный голос. Когда я интересуюсь, что означает имя «Растус», буквы почему-то всплывают на фоне потолка — «милый, любимый». Что-то не похоже.
— Здравствуйте, доктор! — отзывается первый мужчина, указывая на чёрное кожаное кресло. — Присаживайтесь. На этот раз вы, кажется, хотите перераспределить пакет своих акций? Не забудьте подписать бумаги, когда будете уходить.
Он широко улыбается, но улыбка смахивает на тигриный оскал.
Сибил (она в сером деловом костюме) устраивается в кресле, закинув ногу за ногу. Лицо внимательное и собранное.
— Хорошо сказано, — улыбается она уголками губ. — Я и в самом деле вкладываю в будущее.
Заговаривает человек в тёмной рубашке. Голос холоден, как свист лезвия, и даже сейчас у меня по спине пробегают мурашки.
— Мы внимательно изучили ваш отчёт о семинаре. Может, вы тратите деньги зря? Важна не зелёная молодёжь, а люди на ключевых постах.
— Вы не заманите таких на сомнительное мероприятие, — парирует Сибил. — Масса усилий для аккредитации, проверки служб безопасности. А из молодёжи порой получаются ценные сотрудники. Или они уходят с имплантированными в подсознание программами. В нужный момент их можно активировать через смартфон… И, конечно, я проводила собственные исследования. Там есть любопытные результаты — например, по вариантам будущего…
— Меня заинтересовало описание сумеречного города — Москвы, кажется, — вступает Растус. — Если там было… точнее, будет применено некое новое оружие, мы хотим узнать о нём подробнее…
— Это не оружие, хотя может быть использовано в качестве такового, — Голос человека в тёмном звучит надменно. — В будущем его будут называть «чёрный свет».
— Откуда вы знаете? — хмуро спрашивает Сибил, искоса разглядывая второго собеседника.
Но отвечает Растус:
— У нас есть источники информации. И немалые средства. Но мы заинтересованы в единомышленниках. У нас ведь общая мечта, Сибил — изменить мир.
Взгляд словно мёдом обволакивает Сибил, и она начинает дышать чаще.
— Ещё неизвестно, насколько наши взгляды совпадают, — пробует сопротивляться она.
— Совпадают в том, что нынешний мир должен быть уничтожен, — улыбка Растуса снова похожа на тигриный оскал. — Так что попросите этого молодого человека приехать и в следующий раз. Он может оказаться ключом. Очень попросите.
Сибил неопределённо кивает.
Если бы я знал всё это раньше…
А Растус продолжает:
— Однако от себя замечу, что ваш подопытный кролик сбежал. В следующий раз больше полагайтесь на… моего компаньона. — Он кивает в сторону соседа.
— Хорошо, — пожимает плечами Сибил. — А этот от нас не уйдёт.
Растус внимательно глядит на неё:
— Сибил, вы вкладываете много сил в сотрудничество. Мы могли бы увеличить денежное вознаграждение…
— Не надо, — холодно улыбается Сибил. — Мне достаточно, если наша деятельность окажется… эффективной.
Растус слегка моргает:
— Хорошо. Я склонен одобрить вашу работу, Сибил. Мы получили десятки людей, запрограммированных на подсознательном уровне, причём людей в важных для нас областях. При подготовке следующего семинара учтите…
Но дальнейшее меня не интересует, уже знаю про этот «следующий». А вот как уважаемая доктор Сибил познакомилась с этими… не совсем людьми — любопытно. Так что снова поиск.
Сибил останавливает машину и глядит на мост «Золотые ворота», перекинутый через морской залив. Окрашенные в красный цвет конструкции эффектно смотрятся на фоне голубой воды, но Сибил не до красот, слёзы застилают глаза. Не прыгнуть ли ей с высоты двухсот двадцати футов — может быть, она окажется юбилейной, 1500-й по счёту?
Она слышит странный звук и не сразу понимает, что это стучат её зубы. Не только от отчаяния, но и от ярости. Но что она может сделать, заурядный доктор психологии против государственной машины, этого чудовищного Левиафана?
Слышится вкрадчивый шорох подъехавшей машины. Сибил торопливо вытирает платочком глаза и недовольно косится — опять туристы хотят сфотографироваться на фоне моста.
Но машина необычна для туристов: ярко-жёлтая, приземистая, с узкими окнами. Кажется, «Ламборгини» — нечастый гость в Америке. Ну и кто выложил за такую полмиллиона долларов?
Поднимаются клиновидные крылья, придавая машине вид зловещей птицы. Из неё выходит мужчина в белом костюме и смотрит на Сибил. Лицо смуглое, будто обожжённое, а глаза странного жёлтого цвета. «Как и машина, — автоматически отмечает Сибил. — Ну и пижон».
Мужчина заговаривает, и голос приятен — странная смесь вкрадчивости и лёгкой надменности:
— Здравствуйте, Сибил. Меня зовут Растус. Выражаю вам свои соболезнования.
ОТКУДА ОН ЗНАЕТ?
— Безмолвные вопли отчаяния разносятся далеко, — будто отвечая, говорит Растус. — Я слышу многое, чего не слышат другие. И знаю тоже. Я знаю, что вы ненавидите, и знаю, что чувствуете бессилие. Но вы сильная женщина, Сибил. Вы ещё не знаете, какая сильная. Вам не хватает только единомышленников.
У Сибил звенит в голове, будто её оглушили. Сумасшедший? Но откуда сумасшедший может знать, что она чувствует? И часто ли сумасшедшие разъезжают на «Ламборгини»? Сибил ощущает, будто ледяной холод мимолётно касается её волос.
— Что вам от меня нужно? — выдавливает она.
Растус оказывается рядом и кладёт ладонь ей на плечо. Сибил невольно дёргается, но от ладони исходит умиротворяющее тепло.
— Найдите старых друзей по университету, — почти в ухо шепчет он Сибил. — Найдите недовольных. Помогите обиженным, я оставляю вам деньги. Пока не будьте конкретны, но начните создавать организацию из лучших компьютерных специалистов. Небольшую и сугубо частную. Когда у вас получится, а у вас обязательно выйдет, я помогу. Вместе мы сломаем хребет Левиафану.
Даже про эти мысли он знает!
— А если я сообщу о вашем предложении… кому следует? — севшим голосом спрашивает Сибил.
— ФБР не сможет причинить мне вреда, — беззаботно отвечает Растус. — Они не подозревают о наших возможностях. А вы многое упустите. Но вас я не трону, делайте что хотите.
Как сквозь туман, она видит, как опускаются хищные крылья. Мягко рыкнув, «Ламборгини» срывается с места. Он что, собирается делать двести миль в час по обычному хайвэю?
Правой руки Сибил касается что-то твёрдое. Обычный дипломат, но только что его не было. Сибил механически открывает замки. Весь набит стодолларовыми купюрами! Как в фильмах про мафию.
Сибил закрывает дипломат и глядит на мост. Слёзы высохли, оставив сухое жжение в глазах. Мост красен, как кровь. Откуда ты, Растус? Не прямо ли из ада?
Но она пойдёт по этой дороге, куда бы она ни вела. Как её…
ЗАМОЛЧИ!
Всё меркнет, видимо мне показали достаточно.
