— Я вот что думаю, — сказал Унк. — Двумя отрядами Рай атаковать станем. Один отряд через дырку в потолке проникнет, как ты предлагаешь. А второй через Врата пробиваться будет. Срубим дерево помогучей, колёса к нему приладим. Да ка-а-ак жахнем с разбега! Врата в щепки разлетятся…

Они стояли на безопасном расстоянии от Врат Рая. Айгур с сомнением смотрел на неприступную каменную крепость.

— С одного удара не разлетятся, — покачал он головой. — Врата Рая на совесть сделаны и изнутри чем-то тяжелым завалены. Да и мало нас больно, что б на два отряда делиться…

— Не так уж и мало, — возразил Унк. — Нас теперь четырнадцать крепких мужиков, многие уже в бою себя испытали. Сколько, говоришь, из твоей деревни к нам на подмогу подъедет?..

— Шестеро вызвались…

— Стало быть, двадцать бойцов в нашем войске будет… А сколько Богов прячется в Раю, как ты думаешь?

— Гудзор говорил, что, двадцать пять лет назад, когда его из Рая изгнали, в нем обитало сто восемь так называемых Богов — пятьдесят мужчин и пятьдесят восемь женщин.

— А боженята? Они же теперь взрослыми стали…

— Да… Кто-то вырос и стал взрослым, кто-то умер, кто-то ещё родился… Но, думаю, численность Богов едва ли увеличилась. Скорее уменьшилась. Нормальные дети у них рождаются редко, зато многие умирают в младенчестве. Ведь там у них с брачными союзами чёрт знает что творится — мужчины на сёстрах своих и даже на дочерях женятся. Откуда потомству здоровому взяться?.. Может быть, Боги и сами бы вымерли лет эдак через сто…

— Сто лет срок слишком большой… — задумчиво произнес Унк. — Значит, будем считать, в Раю живет около пятидесяти Богов-мужчин… Нет, что я говорю, десятерых Воинов мы уже отправили на тот свет. Осталось сорок… Из этих сорока большинство — Медики, Хранители, Технари… Может, Воинов-то вообще не осталось ни одного. А нас?.. Двадцать! На одного здорового мужика два карлика приходится. Неужто не справимся?..

— Не все Боги стали карликами, — заметил Айгур. — Кроме того, я не уверен, что их сорок. А что, если больше? Кроме того, Боги хорошо вооружены. И, кстати, не только мечами, булавами и алебардами. У нас два квантера, а у них их может быть сколько угодно.

— Не думаю, что много, — возразил Унк. — Иначе они всех десятерых, что тебя искать ушли и головы свои в рейде этом сложили, квантерами вооружили бы…

К ним подбежал со стороны поселка рыжий Сол и весело сообщил:

— По дороге две повозки едут! Подмога из твоей деревни, Айгур пришла. Их вот сколько. — Сол растопырил пальцы на обеих руках.

— Десять? — удивился Айгур.

— Не-а, двенадцать. Я до ста считать умею.

— А пальцев только десять показываешь, — улыбнулся Айгур.

Сол смущённо посмотрел на свои руки.

— Это я по привычке, — расплылся он в широкой улыбке.

— Пошли встречать твоих сограждан, — предложил Унк и добавил: — Двадцать шесть… Растет наше войско.

В посёлок въезжали повозки. На передней восседал возницей Альбор. Увидав Айгура, старик приветливо взмахнул рукой.

— Не усидел я на месте, — сказал он подошедшему Айгуру. — Интересно же. Много лет у Врат Рая прожил, а самого Рая и не видел.

— А как же Лиэна? — озаботился Айгур. — Она ведь одна осталась…

— Почему одна? Гай с ней. Гай свою хозяйку в обиду не даст.

— Гай — защитник хороший, но…

— Пускай ждет, пускай привыкает. Ей в жизни часто тебя ждать придётся. Это же не секрет — народ тебя главным над всеми нами, жителями долины, желает назначить. Яан Тукки просто мечтает передать тебе свои полномочия. Вот вышибем из Рая Богов, будешь разъезжать из одной деревни в другую, некогда будет дома сидеть. — Старик хитро подмигнул Айгуру. — Лиэна просилась, чтобы я её с собой взял. А я ей говорю: сиди, мол, и жди. Драка — мужское дело. Да и негоже дом бросать! Отсеялись, но… козы, корова, куры. За ними уход и присмотр нужен… Пускай ждёт да за хозяйством приглядывает. А я тебе здесь пригожусь. Я хоть старый, но пику в руках удержу. После того, как ты Богов скинул да потом еще десяток Воинов одолел, у меня сил вроде как поприбавилось. Вроде как вторая молодость наступила…

Альбор и впрямь выглядел молодцом. По возвращению в родную деревню Айгур едва узнал в крепком плечистом мужике с горящим взором прежнего сгорбленного и хмурого старика — спина и плечи распрямились, седую свою голову Альбор держал высоко и гордо. Даже глубокие морщины расправились и стали менее заметны.

— И всё-таки вы, Альбор будьте поосторожней, — сказал Айгур. — На рожон не лезьте, пожалуйста. Помоложе вас мужики найдутся на штурм Рая идти.

— Это ты на рожон не лезь, — возразил Альбор. — Ты и так для людей много сделал. Чудо Богов погасил, маски с Богов сорвал, людям их нормальный облик вернул… Но ещё больше тебе предстоит сделать. Ведь дорогу в Большой Мир ты не открыл пока. А именно это и хотел сделать, за этим в горы шёл, — напомнил он Айгуру.

— Хотел, — согласился Айгур. — И сейчас это моим главным желанием остается, но, боюсь, не получится ничего. Гудзор погиб, а кроме него никто не разберется в том, что в тетради написано.

— Так уж и никто… — Альбор снисходительно взглянул на Айгура. — А ты давно наблюдал за закатом второго солнца?

— Да как-то некогда было ещё закатами любоваться, — пожал плечами Айгур и посмотрел на солнце, приближающееся к западному горизонту долины.

Второе солнце пока было круглым, но бока его уже покраснели, напряглись и вот-вот должны были разъехаться в разные стороны. Солнечный круг превратится в овал, а затем и овал растечётся по небу розовым пятном и станет медленно исчезать за зубчатой линией Голубых Гор. И на долину опустится тьма. Густая и тяжёлая…

— Закат, как закат, — сказал Айгур.

— Погоди. Сейчас увидишь, — пообещал Альбор.

И Айгур увидел.

Небо над солнцем и горы под ним вдруг на мгновение исчезли, и блеснула радуга. Но только на мгновение. Потом снова всё стало как прежде, а через некоторое время — снова радуга. И опять всё как прежде. Если не смотреть на солнце, ничего и не заметишь. Радужные сполохи возникали и исчезали несколько раз, а потом солнце превратилось в розовую лужу и странное мигание закончилось.

— Что это было? — спросил Айгур, зачарованно глядя на небо.

— Подмигивание Вельзевула, так это называют, — ответил Альбор. — Такое случается раз в сто лет, и это означает, что скоро должен появиться он.

— Бог чёрный, летающий? — радостно улыбнулся Айгур, поняв, на что намекал будущий тесть.

— Да, Бог чёрный, летающий. Мне об этом мать рассказывала. Из живущих ныне никто подмигивание Вельзевула не видал. Мы — первые.

— Значит, Гудзор имел в виду Вэлза Вулли, когда говорил мне перед своей смертью: «Он поможет», — задумчиво произнёс Айгур.

— Ну конечно!

— Стало быть, тянуть с захватом Рая нельзя. Там, в Раю, приборы и установки. А зелёный кристалл и тетрадь Ольма у меня. — Айгур похлопал себя по груди. — И разобраться во всём этом сможет человек по имени Вэлз Вулли, который должен появиться здесь в любую минуту! — Он обратился к Альбору: — Вы давно наблюдаете за закатом солнца?

— Подмигивать Вельзевул начал два дня назад. Но когда он появится, я не знаю. Может сегодня, может через неделю, может через месяц…

— Всё равно! — воскликнул Айгур. — Всё равно надо торопиться.

Альбор согласно кивнул.

— Как только я увидал эти сполохи на небе, — сказал он, — я сразу решил приехать к тебе на помощь.

Из посёлка ремесленников прибыло ещё пятнадцать человек. Но какие это были молодцы! Кузнецы. Оружейники. Все как на подбор — люди сильные, с оружием знакомые. Тем не менее, Унк, Антас и Брега сразу же приступили к обучению вновьприбывших правилам ведения поединков, приёмам рукопашного боя и боёв с использованием всех видов оружия и прочим боевым премудростям. Мужчины из деревни Айгура вместе с ремесленниками обучались всему, что рассказывали и показывали бывшие куклы Богов. Зная, что Боги могут наблюдать за этими тренировками, Унк уводил подальше в лес, за посёлок, своё воинство, насчитывающее уже сорок одного бойца, то есть превышающее примерную численность Богов, засевших в Раю. Айгур тоже принимал участие в тренировках и упражнениях с оружием. Вскоре он приобрёл необходимые навыки. Фехтованием большим двуручным мечом он овладел легко. Вес тяжёлого клинка показался бывшему кузнецу вполне привычным — ничуть не больше веса кузнечного молота. Айгур фехтовал виртуозно, перерубая с одного удара стволы молодых деревьев. Он научился отражать удары, уклоняться от выпадов и рубящих ударов противника и наносить их самому из любых положений. Так же лихо он управлялся с булавой и кистенём. Стрелы, выпущенные из арбалета, ложились точно в цель. То была заслуга инструктора по стрельбе Лагрэна.

Лесорубы приволокли на буйволах из леса огромное бревно метра полтора в поперечнике, а плотники соорудили из него стенобитное орудие.

Все дни, в течение которых велась подготовка к штурму, стояла отличная погода, но на пятый день поднялся ветер, который стянул к Раю тучи со всей долины. И пошёл дождь — мелкий и холодный, — совсем не похожий на тот, что бывает в начале лета. Казалось, он закончится не скоро.

Айгур, возвращаясь в поселок после тренировок в лесу, уставший, но отдохнуть ему не удавалось, приходилось контролировать выполнение многих бытовых вопросов, урегулировать возникающие споры и отвечать на кучу вопросов, которые ему задавали и его военизированные односельчане и бывшие слуги божьи и жители посёлка ремесленников.

Потом они собирались с Унком и Антасом, ставшими его военачальниками, как более опытные, закалённые во множестве поединков, воины, знающие Богов не понаслышке, и планировали предстоящий штурм Рая.

Освободившись от дел, Айгур выходил на край села и наблюдал за заходом второго солнца. Каждый новый вечер подмигивание Вельзевула удлинялось по времени действия и усиливалось по яркости свечения радуги, предвещая скорое появление летящего Бога…

В тот день тучи стали редеть, а дождь понемногу утихать, окончательно прояснилось только к вечеру, между закатами первого и второго солнц. Айгур вышел за околицу раньше обычного. Он дождался, когда Вельзевул начнет подмигивать, но в этот раз было все по-другому…

Никакого подмигивания не было — солнце, прикоснувшись к каменному гребню гор, вдруг ощетинилось тысячью радужных лучей, пробивших пурпурное зарево и веером ушедших в темнеющую глубину небосвода, окрасив его ванильным светом. Стало светло, почти как днём, и на фоне этого гигантского веера возникла маленькая далёкая фигурка, похожая на летящую птицу. Айгур зачарованно смотрел на парящего высоко в небе человека с серебряными крыльями; он не сомневался, что это был Вэлз Вулли.

Летящий Бог покружил над горами, над местом, где располагался Рай, и стал снижаться. Он опустился на землю недалеко от Айгура и стал осматриваться. Айгур направился к крылатому Богу, высоко подняв руки, показывая, что в них нет оружия. Вэлз молча ждал его приближения, готовый в любую секунду оторваться от земли и взмыть ввысь. Айгур остановился и с интересом осмотрел спустившегося с небес.

Вэлз Вулли был одет во всё чёрное. Странный костюм — и штаны и куртка одновременно. На костюм было нашито множество карманов, кое-где блестел металл — белый и жёлтый. Всё тело: плечи, грудь, руки и ноги, стягивали широкие ремни, а за спиной Вэлза виднелись сложенные серебристые крылья. Лицо у него было добрым и красивым, но в светлых глазах прятались настороженность и недоверие.

— Я — человек, — сказал Айгур. — Я не причиню тебе зла. Я ждал твоего прибытия. Мы все ждали. Ты очень нужен нам, Вэлз. Ты нужен людям.

— Тебе известно мое имя? — удивился Вэлз Вулли. — Откуда?

— Мне рассказал о тебе один человек, бывший некогда Богом, — ответил Айгур. — А сам он узнал всё из этой тетради. — Айгур вытащил из-за пазухи тетрадь Ольма, с которой не расставался, так же как и с зелёным кристаллом, и увидел, как сверкнули надеждой глаза Вэлза. — Эта тетрадь попала ему в руки от отца, а тот подобрал её, когда ты, спасаясь от преследователей, выронил. Помнишь?.. Боги хотели тебя убить, но ты улетел.

— Еще бы, не помнить, — усмехнулся Вэлз. — Для меня с того момента прошло не больше десятка минут…. — Он повертел головой, посмотрел на умершее Чудо Богов. — А почему не горит фонарь на этой чёртовой каланче?

— Фонарь?.. На каланче?.. А, ты имеешь в виду СТАЛК?..

Айгур проявил свою осведомлённость, но для Вэлза это название не говорило ни о чём; СТАЛК был сооружен в то время, когда Вэлз Вулли не существовал в этой реальности, а потом, когда он четырежды материализовывался, ему некому было рассказать о происшедшем. Боги желали его смерти, а люди боялись — и его и Богов — и не хотели неприятностей. Да люди и не могли ничего рассказать, если бы даже захотели…

— СТАЛК — это стабилизатор локальных корректировок, — Айгур стал вводить в курс дела Вэлза Вулли. — Его создали те, кто жил в Раю, а люди назвали Чудом Богов. Именно это Чудо помогало Богам сохранять во внешности людей искусственные уродства. Теперь с Богами покончено… Почти покончено. Мы с Гудзором… это тот человек, у которого хранилась тетрадь Ольма, вывели из строя машину Богов, и огонь на СТАЛКе погас.

— А где этот Гудзор? Мне надо поговорить с ним.

— Он погиб. Его убили так называемые Боги…

Вэлз кивнул, помолчав, спросил:

— Как тебя зовут, парень?

— Айгур.

— Расскажи-ка мне Айгур обо всём, что произошло за последние сто лет…

Сол, сидевший на крыше конюшни, где у него была оборудована голубятня, видел, как в небе появился крылатый человек, как он опустился на землю, как к нему подошёл Айгур и стал разговаривать. Сол, как с горы, съехал с крыши и едва не оседлал Альбора, сидевшего на завалинке рядом с крыльцом. Старик поймал мальчугана за плечи и строго отчитал:

— Если ты будешь сигать с крыши в следующий раз, сначала посмотри, куда приземлишься. Так можно ноги себе поломать или на вилы сесть. Или шею свернуть. И не только себе, но и какому-нибудь старику вроде меня.

— Там!.. — Сол вытаращил глаза, открыл рот и судорожно глотнул.

— Я видел, — кивнул Альбор. — Это Вельзевул. Он спустился с небес, чтобы нам помочь. Помнишь, я рассказывал тебе о нём, о Боге чёрном, летающем и о Слове его?

— Ага, — закивал Сол, — помню. Этот Вельзивул с нашим Айгуром разговаривает.

— Да, правильно, — сказал Альбор. — Так и должно быть. Им есть о чём поговорить. Они вдвоём откроют дорогу в Большой Мир.

— Я побегу, нашим расскажу, — торопливо бросил Сол и, вырвавшись из рук старика, умчался прочь, только пятки сверкали.

Через несколько минут весь посёлок знал легенду о Вельзевуле и о том, что он — Бог чёрный, летающий — прибыл им на помощь. Когда Айгур и Вэлз Вулли вошли в посёлок, на улицах их уже ждали люди. Они с интересом глядели на человека из прошлого, которому сейчас было более пятисот лет. Глядели и молчали. Даже полоумная Гульда не проронила ни слова. Она только указывала пальцем на Вэлза и сокрушенно качала головой.

Рассказы Айгура о том, что за горами существует внешний мир, что там живёт множество людей, таких же, как и они, знали все, но не все желали попасть в этот сказочный богатый мир. Некоторые говорили:

— Зачем он нам, мир этот неизвестный? Нам что, здесь плохо? У нас всё есть: и пища, и жилье. А у кого нет — построим, что-что, а работать мы умеем! А теперь, когда Боги нам не указ, мы жить ещё лучше станем. Да и в Раю богатства полно, всё нам достанется! А те, кто за горами живут, какие они? Мы же не знаем какие? Может быть они такие же, как наши Боги были, а может, ещё хуже. А ежели они нас снова изуродуют? И будет нам внешний мир… Оставят нас здесь проживать, поставят над нами своих наместников, да еще данью обложат… Вот и заживем тогда, хуже некуда!.. Нет, не нужен нам этот внешний мир! Боимся мы его…

Айгур, как мог, разъяснял сомневающимся все перспективы новой счастливой и мудрой жизни, спорил с противниками предстоящего воссоединения с внешним миром. И Альбор помогал ему в спорах и многие из молодых, которых они со стариком смогли убедить и привлечь на свою сторону, тоже помогали. Количество сомневающихся и явных противников уменьшалось, но они ещё были, особенно среди стариков и людей, которые и День Перемен-то встретили без особой радости. Были и такие, конечно… Но Айгур понимал, время всё расставит по своим местам. А когда он откроет дорогу через горы, тогда, вообще, всё будет замечательно — люди вступят в новую жизнь, у них появятся новые ценности и материальные, и духовные. Парень нисколько не сомневался в своей правоте. Сейчас, когда рядом был Вэлз, его уверенность в том, что убедить людей в необходимости развернуть замкнутую бесконечность удастся, была абсолютной.

В долине быстро темнело. Зажглись факелы.

На центральной площади посёлка собрались все: и бывшие слуги божьи, и односельчане Айгура, и жители других деревень. Даже грудных детей мамаши держали на руках. Люди стояли молча, ожидая слов Айгура.

— Сограждане! — сказал Айгур, подняв руку и призывая людей к вниманию. — Сегодня произошло событие, которое я считаю вторым по значимости после Дня Перемен. Сегодня к нам прибыл человек, о котором некоторые из вас, возможно, знают только из рассказов родителей, а многие про него и не слышали никогда. Наши предки придумали ему имя — Вельзевул или Бог чёрный, летающий. Настоящее его имя Вэлз Вулли. Он один из тех, кто первым вступил в схватку с Богами. Он был не согласен с тем, что они задумали, и было это пятьсот лет назад. Вэлз Вулли недаром пришёл к нам именно в тот момент, когда мы собрались захватить Рай. Я говорил вам, что рано или поздно наступит день, когда мы перестанем быть пленниками Замкнутой Бесконечности, когда мы сможем беспрепятственно идти туда, куда захотим, преодолев кольцо гор. Пятьсот лет назад люди, назвавшие себя впоследствии Богами, лишили нас возможности жить в большом и счастливом мире, отобрали у нас право пользоваться благами, которые создали для всего человечества и для каждого из нас наши далёкие предки. Самозваные Боги оградили место, где мы живем, невидимой непреступной стеной и установили здесь свои порядки, отличные от тех, которые существовали во внешнем мире. Они запретили нам думать и мечтать, получать знания. Вместо человеческих знаний они придумали религию и свои Законы. А чтобы мы верили в эти законы и жили по их правилам, они превратили нас в уродов…

Айгур перевел дыхание. Лица людей были по-прежнему беспристрастны. Пока ему не удавалось воодушевить их.

— Да. Они сделали нас некрасивыми, горбатыми и кривыми, карликами и монстрами, — продолжил он свое обращение к людям. — А себя они сделали красавцами. Так им было проще управлять нами. И мы молчали. Мы не роптали, мы смирились со своим положением рабов. Возможно, кто-то и задумывался над этой несправедливостью, но тоже молчал. Потому что боялся. Боялся всю жизнь и передавал этот страх своим детям и внукам… Это продолжалось целых пятьсот лет, половину тысячелетия… Но теперь бояться нам нечего, власти Богов больше нет. Те, кто называл себя Богами, спрятались в подземном городе, но дни их сочтены. Скоро мы с вами выбьем их оттуда, и тогда появится возможность разрушить стену, отделяющую нас от остального мира…

Айгур замолчал. Он видел, что беспристрастность на лицах людей сменилась волнением. В толпе возник гул и ропот, люди переговаривались между собой, спорили, некоторые ругались. Особенно много недовольных было среди недавно прибывших. Со своими односельчанами и жителями посёлка слуг божьих Айгур часто разговаривал на подобные темы, и для них он не сказал ничего нового, а вот у жителей других деревень вопросов было много. Из толпы вышел мужчина лет тридцати пяти, это был один из тех, что прибыли к Вратам Рая только вчера вечером. Он был широк в кости, приземист, а лицо его было обветренным, как у потомственного крестьянина, большую часть жизни проводящего в поле.

— Богов мы из Рая, конечно, выбьем, — сказал он хрипловато. — Затем сюда и пришли. Негоже в своем тылу противников оставлять. А вот, насчёт того, чтобы с теми, что за горами живут объединяться, это еще обсудить надо бы. Мы привыкли жить так, как жили наши отцы и деды — пахать, сеять, да за скотиной ухаживать. Знать нам много не надо. Чего знаем, то и умеем. Урожай будет, чего ж ещё? Все сыты будем… Мы сейчас на себя работаем. Как потрудились, так и жить станем. Никому отчёта давать не будем и не хотим. А ну, как стенку эту разрушим, да к нам чужаки нагрянут? Учить станут уму-разуму, вмешиваться в нашу жизнь, под себя её кроить. На что нам это? Мы — сами с усами! А то, как они там за горами живут, нам знать не надо. Живут себе и живут. И пусть живут. А мы туточки жить останемся. Так я говорю?

Крестьянин оглянулся на своих односельчан, и те одобрительно загудели. Согласно гудели не только односельчане говорившего, Айгур заметил, что даже некоторые из жителей его родной деревни улыбались и радостно кивали.

— Твои байки, Айгур, о том, как люди по воздуху летают в повозках, да по большим рекам на огромных лодках плавают, детишкам хорошо рассказывать, вместо сказок, — поддержал крестьянина односельчанин Айгура, плотник Веливан, мужик взрослый, многодетный и не глупый. — А мы-то крестьяне. Мы на земле живем, нам по воздуху летать без надобности. Страшно… да и некогда. Занят ы е мы.

— А тебя никто и не уговаривает по воздуху летать, — возразил Айгур Веливану. — Хочешь пахать — паши. Хочешь плотничать — плотничай. Тебе никто мешать не будет. Хочешь мир посмотреть — посмотришь, а не хочешь — дома сиди. Только вот если твои сыновья и дочери захотят полетать или поплавать, ты и им запретишь?

— А что? Я для своих детей не последний в семье. Моё слово — закон!

— А прав ли ты будешь?

Веливан насупился.

Наблюдающий за спором Вэлз Вулли понял, что настал его черёд вмешаться. Он шагнул вперёд и так же, как Айгур, поднял руку.

— Айгур уже представил меня вам, люди, — сказал он. — А мне кажется, что я и не расставался с вами. Совсем недавно — недавно для меня, а для жителей долины прошло целых сто лет — я вот так же стоял перед людьми и рассказывал им о Риэле, планете, на которой мы все живём. Те люди были вашими дедами и прадедами. Их уже нет в живых, но вы, теперешние, рассуждаете точно так же, как рассуждали они тогда. Они не верили и боялись. Они не хотели даже слушать меня… Я обращаюсь к вам, к людям, которые уже многое поняли, к людям, которые освободились от тирании так называемых Богов, к людям, у которых наконец-то появилось будущее… Поверьте мне. И помогите. Помогите мне исправить ошибку… Я, Вэлз Вулли, один из тех, кто участвовал в эксперименте с пространством. Я один из тех, кто создал замкнутый пространственный кокон, в котором мы все оказались. Это было ошибкой. Чудовищной ошибкой! Теперь-то я понимаю, что прежде чем экспериментировать с пространством, нужно было ещё очень многое понять, просчитать, проверить и перепроверить. Но мы зачем-то торопились… Этой нашей ошибкой вскоре воспользовались те, кто хотел жить изолированно от всей планеты. Ответьте мне, люди! Кому было хорошо жить в замкнутом мире?..

— Богам, — выкрикнули из толпы.

— Вот именно — им, не вам! Потому что там, — Вэлз Вулли указал рукой вдаль, за кольцо гор, — они не смогли бы называться Богами и считать себя выше кого бы то ни было. Потому что на Риэле все жители равны в правах. А кому свобода и равноправие милее рабства?

— Людям, — раздался дружный ответ.

— Так почему же вы противитесь тому, что предлагает сделать ваш соплеменник Айгур? Чего вы боитесь? Экспансии людей из внешнего мира? Того, что они будут навязывать вам свой образ жизни? Того, что они будут претендовать на ваш хлеб?.. Поверьте, ничего подобного не произойдёт. Во внешнем мире много пахотных земель. Там выращивают урожаи в десятки раз большие, чем выращиваете вы. Благодаря науке. Благодаря тому, что люди привыкли делиться своими достижениями и знаниями. А продуктов там столько, что хватает всем. Еще пятьсот лет назад на Риэле исчезло понятие голода. В нашей солнечной системе имеются планеты, где тоже существует разумная жизнь. Уже тогда на эти планеты уходили с Риэлы космические корабли с провиантом и прочими материальными благами. Вдумайтесь! Риэляне помогали чужим. Даже не людям! Почему?.. Потому что риэляне гуманны. Они должны помогать, а не вредить, не отбирать, а давать. А вы… боитесь того, что вас обложат данью живущие на одной с вами планете… Смешно просто!.. Всё, о чем я вам рассказываю, было пятьсот лет назад, а теперь, думаю, жизнь во внешнем мире стала ещё лучше…

— А почему ты решил, что жизнь там стала лучше? — выкрикнул кто-то из толпы. — А может быть, наоборот?..

— Не могло стать хуже, — с уверенностью заявил Вэлз.

— Почему?! — загудела толпа.

— Потому, что на Риэле правит Мудрость. Потому, что все жители планеты уже давно обеспечены материально. Потому, что им нечего делить между собой и нечего скрывать друг от друга. Потому, что там, во внешнем мире, давно уже нет таких слов, как голод, нищета, обман, преступление…

— Но это ты говоришь, — снова вступил в разговор тот самый крестьянин, который первым высказал свои сомнения. — Почему мы должны тебе верить? А не дуришь ли ты нам головы?

— К сожалению, я ничем не могу подтвердить свои слова, — спокойно ответил Вэлз. — Вы можете верить мне, можете не верить, но то, что я говорю — правда! Если ваши сердца открыты, вы мне поверите, как мне верит Айгур. Думаю даже, не он один. Многие сейчас верят мне. Это те из вас, кто задумывается о будущем. Если вы поможете мне исправить мою ошибку и захотите объединиться с населением Риэлы, вас всех ждёт светлое и счастливое будущее!

— А если нет? А если мы не согласимся объединяться с внешним миром?..

— Тогда будет всё очень плохо. Не сейчас, может быть, даже очень не скоро… Вы умеете работать?.. Замечательно! У вас есть еда и жилища?.. Великолепно! Вы хотите и дальше жить так, как живёте сейчас? Работать для того, чтобы жрать! Рожать детей, заранее планируя для них то же самое — скучное и однообразное существование! Кого-то такая жизнь будет вполне устраивать, а кого-то нет. Появятся недовольные. Появятся бунтари. И уж точно появятся те, которые решат: зачем работать, если можно просто отобрать. Кто-то подумает и скажет: я — лучший. Я самый умный или самый красивый. Я достоин жить не в хибаре, а в Раю. Может начаться междоусобица. И она начнётся, я вам это гарантирую. Вспыхнут дома, загорятся поля пшеницы. Будут гибнуть люди. Не верите? Это неизбежно! Такое бывало. Далёкое прошлое Риэлы изобилует подобными фактами. Но во внешнем мире этот этап давно пройден, а у вас всё впереди. Выбирайте!..

Вэлз замолчал. Молчали и люди. Молчал недовольный крестьянин, молчал насупившийся плотник Веливан.

Молчание нарушил Унк:

— Много сегодня уже сказано. А ведь мы делим шкуру неубитого зверя. Для того, чтобы открыть ворота во Внешний Мир, нам, прежде всего, надо открыть Врата Рая. Вот доберёмся до этой дьявольской машины, тогда и будем решать, что дальше делать — выходить наружу или оставаться взаперти. Кроме того, мне кажется, что этот вопрос должны решать все жители долины большинством голосов.

Толпа одобрительно загудела. Слова Унка всем пришлись по душе.