— Старина! — радостно прокричал ответственный секретарь. — Я тут кое-что отыскал! В аудио и видиодубликатах газет того времени я нашёл некоторые косвенные данные, указывающие на то, что Ольм Лэнни и его соратник Гнюйс Петти всё-таки провели свой эксперимент.

— Что еще за косвенные данные?

— Как мы уже выяснили с тобой, — стал излагать Марандоль, — Ольм, уйдя со всех постов, отправился в некие неведомые края, сообщив всем, что удаляется на покой и что там, куда уезжает, он построит себе замок (хм… гигантомания, одно слово!), в коем и проживет оставшиеся дни своей жизни. Вдали, так сказать, от суеты и шума цивилизации. Куда конкретно он задумал уехать, Ольм никому не сказал, да и никаких вестей о себе после своего внезапного и таинственного исчезновения не подавал, а так как возраста он был преклонного, то, как водится, об учёном довольно скоро забыли. А о Гнюйсе вообще никаких сведений. Тоже исчез бесследно…

— Слушай, Марандоль, ты зачем мне это всё рассказываешь? — перебил Рэнд словоохотливого приятеля. — Ведь не далее как час назад мы расстались с тобой, прошерстив архивы группы Z. К тому же, моя гипотеза и основывалась на том, что Ольм удалился в неизвестном направлении не дни свои доживать, а с пространством экспериментировать.

— Погоди, не перебивай. Я просто напомнил, входя в тему, так сказать… Так вот, после твоего ухода пришла в мою голову мысль, что следы исчезнувших пространственников нужно искать на восточном полушарии Риэлы. Ну, сам посуди: что мы имеем в восточном полушарии? Семьдесят процентов территории — океанские просторы, а оставшиеся тридцать — пустыни, степи да горный массив. Короче говоря, места мало пригодные для жизни. А пятьсот лет назад там вообще практически никто не жил. В какие ещё дали надо уехать, чтобы никто не мешал проводить запрещённые эксперименты? Лучше места не придумаешь…

— Твоя мысль не отличается особой оригинальностью, — заметил Рэнд. — Я и сам…

— Снова ты меня перебиваешь! — в свою очередь, перебил Рэнда Марандоль. — Ты только предположил, а я просмотрел кучу газетных материалов, относящихся к тому времени. Слушай и не перебивай больше… Пятьсот лет назад в восточном полушарии населённых пунктов было мало — только пара десятков малых городков и посёлков, расположенных в степной зоне и предгорьях да ещё несколько селений в горных долинах. Жили эти горцы обособлено, со своими собратьями из низин почти не общались. Почти! Слышишь меня — почти! Родственники в низинах у горцев всё-таки были и порою они к ним со своих вершин спускались. А однажды в горах случилось то ли извержение вулкана, то ли землетрясение, то ли какой-то другой катаклизм, и вылазки горцев к родичам резко прекратились.

— По этому факту проводилось расследование? — заинтересовался Рэнд.

— А как же, проводилось. Была создана специальная комиссия, и в район бедствия направилась экспедиция, состоящая, в первую очередь, из спасателей. Ну, и учёного люда в той экспедиции немало было. Но они ничего не нашли. Представляешь! Абсолютно ничего — ни разрушений по причине землетрясения, ни следов вулканической активности. Ничего. И спасателям некого было там спасать…

— Ну, а жители предгорья, они-то что рассказывали?

— Говорили, что наблюдали в небе над горным массивом Говорили, что наблюдали нечто, похожую на бурюи?азал да и нники — Ольм ______________________________________________________нечто, похожее на бурю. С громом, с молниями. Рассказы этих людей стали единственным свидетельством того, что в горах что-то произошло, дальнейшего расследования не проводилось, экспедиция была отозвана…

— Почему?

— Возникли иные, довольно серьёзные проблемы.

— Ты имеешь в виду метеоритную атаку?

— Ну а что же ещё! По-видимому, тот случай впоследствии и списали на первую волну метеоритного дождя. Позже всё вообще забылось.

— Да-а-а, — Рэнд задумчиво почесал макушку. — Вполне вероятно, что в горах поработали наши пространственники…

— Это еще не всё! Я бегло просмотрел всё, что касается этого таинственного участка планеты, и обнаружил еще четыре интересных сообщения. С определенной периодичностью в этих краях возникает странное свечение, напоминающее люминесценцию верхних слоёв атмосферы Риэлы, возникающую при взаимодействии с заряженными частицами солнечного ветра.

— Ну, как вы, чиновники, любите говорить сложно и заумно! Сказал бы просто: возникает что-то похожее на полярное сияние, — невольно поморщился Рэнд.

— А вы, представители точных наук любите всё упрощать, а порой вообще — скатываетесь в лирику, — парировал Марандоль и передразнил Рэнда: — Сияние!..

— Ну ладно, покусали друг друга, отвели душу, теперь по существу: какова периодичность этого явления?

— Говорю просто и конкретно, как представителю точной науки: один раз в сто лет. Причем в одно и тоже время, точнее — в одни и те же числа года.

— И эти числа соответствуют дате того самого странного катаклизма, — догадался Рэнд.

— В точку!

— Ну и что из этого следует?

— Как что?! — удивился Марандоль. — Ты же сам только что сказал, что уверен в том, что дело там не обошлось без участия пространственников.

— Я сказал: вполне вероятно… В общем, надо подумать. Ты мне сбрось на персоналку выжимки из газетных статей.

— Уже сбросил. Ты думай, Рэнд, но думай быстро. Тебе ещё пояснительную записку составлять… Я взял на себя смелость и подал в Учёный Совет заявку от твоего имени.

— Спасибо. Когда заседание?

— Через три дня.

Рэнд с нетерпением ожидал момента, когда его пригласят в конференц-зал, где с утра заседал Учёный Совет Риэлы. Молодой математик расхаживал по пустой приёмной, в которой даже электронного секретаря не было и мерил её шагами. Назначено ему было на двенадцать часов дня, Рэнд прибыл чуть раньше, за десять минут до начала аудиенции, а теперь шла одиннадцатая минута первого. Учёный недоумевал: не в обычаях Совета такое вопиющее нарушение пунктуальности. Где-где, а здесь, в главном Храме Знания умели ценить время… И экономить риэлы.

Наконец дверь открылась, и через приёмную важно прошествовал человек, показавшийся математику смутно знакомым. Кто-то из моих конкурентов, решил Рэнд, соискатель премии в десять миллионов риэлов. Человек был ещё не стар, но уже далеко не молод. Он шёл, задрав кверху острый хрящеватый нос, смешно подпрыгивая при каждом шаге. Проходя мимо Рэнда, потенциальный конкурент медленно повернул в его сторону голову и кивнул. Рэнд, поклонившись в ответ, постарался вспомнить, когда и где он встречался с этим человеком. Но вспомнить не успел — в проёме двери возникла долговязая фигура Марандоля. Ответственный секретарь заговорщицки подмигнул и кивком пригласил Рэнда в конференц-зал.

Рэнду уже приходилось бывать здесь. Нельзя сказать, что он был завсегдатаем такого серьёзного учёного собрания, но и новичком не являлся. Молодой учёный зашел в зал без робости с видом человека, уверенного в правильности своей теории, поклонился академикам с должным почтением, но и с чувством собственного достоинства. Подняв голову, окинул взглядом собравшихся учёных, мэтров риэльской научной элиты — почтенных старцев и обладателей миллиардных интеллектуальных состояний. «Денежные мешки», так некоторые молодые ученые за глаза называли престарелых академиков. Несмотря на то, что первоначальная, материальная сущность риэлов была уже давно забыта, слова: деньги, сумма, богатство, состояние сохранились в разговорном языке риэлян хотя и приобрели иное значение — интеллектуальное. В прозвище «денежные мешки» не было намёка на жадность богачей-академиков, уж в чём, в чём, а в скупердяйстве их обвинять было бы глупо. Каждым великим старцем из своих личных накоплений был учреждён фонд, который расходовался на нужды молодых учёных и слушателей высших учебных заведений Риэлы, подающих надежды в профильных дисциплинах. И расходовались эти личные фонды весьма активно.

Все академики были знакомы Рэнду ещё с университетской скамьи. У многих из присутствующих он набирался ума-разума в университете, с некоторыми его связывали совместные научные работы и изыскания. Имена этих учёных были вписаны в Книгу Знаний Риэлы золотыми буквами.

Возглавлял Учёный Совет его постоянный председатель мэтр Саган. Миллиардеры сидели в креслах, расположенных полукругом на кафедральном возвышении. Над их головами нависали балдахины мнемопереговорных устройств. Старцы взирали на Рэнда мудрыми уставшими глазами.

— Займите место соискателя, уважаемый Рэнд, — официальным тоном произнёс Марандоль.

Рэнд сел в кресло одиноко стоящее посреди зала и надел на голову обруч мнемопереговорного устройства.

«Не будем тратить время, уважаемый Рэнд, на изложение сути вашей гипотезы, — услышал Рэнд мысли мэтра Сагана. — Мы с коллегами… — почтительный кивок в обе стороны от себя, — ознакомились с вашей заявкой и очень внимательно изучили представленную пояснительную записку. Не скрою, у всех у нас сложилось единогласное мнение, что ваша гипотеза весьма логична и правдоподобна. Более того, мы удивлены и даже… — легкая улыбка скользнула по сухим старческим губам, — слегка опечалены тем обстоятельством, что такая простая идея не пришла в чью-то из наших умудренных многими знаниями голов. Видимо, груз ответственности за будущее Риэлы отвлёк наши мысли от её прошлого. Но вместе с печалью в душах наших присутствует радость и глубокое удовлетворение от осознания того, что новое поколение учёных готово к серьезным делам, направленным на благо планеты. Вы молодец, Рэнд. Умеете мыслить масштабно».

Рэнд довольно улыбнулся. Ему не особенно импонировали пафос и напыщенность в словах, но… не часто ведь приходится выслушать похвалу из уст самого мэтра Сагана.

«Впрочем, — продолжал Саган, — дело не только в логичности вашей теории, уважаемый Рэнд. Параллельно с вами над проблемой исчезнувшего пространства работали многие. И кое-кто добился успеха. Топографом Луцем, например, найдена та самая нулевая точка, где топографические линии поверхности Риэлы, начертанные в современных картах не соответствуют топографическим линиям карт пятисотлетней давности».

«Ну, конечно… — вспомнил Рэнд, впадая в уныние. — Луц, самый известный на Риэле топограф. Именно его я видел в приемной выходящим из конференц-зала. Встречаться с ним прежде мне не приходилось, но фото видел неоднократно… Опередил-таки. Плакали мои миллионы…»

Рэнд совершенно забыл о том, что любая мысль, мелькнувшая в его голове, тут же становится достоянием всех присутствующих. Он услышал шум, напоминающий шелест или тихую трель, и поправил на голове обруч, посчитав, что причина помех в нём. Лишь спустя несколько мгновений молодой математик по лицам учёных мужей понял, что странное акустической явление — это простой человеческий смех. Так воспринимается он мнемопереговорным устройством. Над ним смеялись. Вернее не над ним самим, а над его меркантильными мыслями о гонораре в десять миллионов риэлов.

«По поводу премии можете не беспокоиться, Рэнд, — отсмеявшись, успокоил его Саган. — Вы получите то, что нами было обещано, то есть десять миллионов риэлов. При условии, конечно, что ваша гипотеза подтвердится».

Последняя мысль Сагана насторожила Рэнда, он снова вспомнил о гранде.

«Что же касается Луца, он тоже получит определенное вознаграждение, — продолжал заслуженный академик. — Но не главную премию, ведь он лишь указал место, а вы в своей пояснительной записке логично обрисовали причину возникновения пространственного кокона».

«У меня вопрос, уважаемый мэтр, — мысленно обратился к Сагану Рэнд. — А почему это несоответствие в картах не было замечено раньше?»

«Потеря части пространства произошла половину тысячелетия назад, — вместо Сагана напомнил Рэнду один из старцев, мэтр Андэр, курирующий историю. — За это время географические, топографические, а так же политические карты Риэлы претерпели множество уточнений и доработок. Видимо, на каком-то этапе была допущена ошибка. Да и метеоритная атака изрядно изменила ландшафт планеты. Об этом забывать не стоит…»

«Кроме того, — добавил мэтр Лорас, сидящий справа от Сагана — известный во всем мире эколог и климатолог, — эта область находится в труднодоступной и малообжитой части планеты. Там нет месторождений полезных ископаемых, небогата флора и фауна, да и место для жилья не особенно комфортное — скалы, большей частью абсолютно голые, и более ничего. Только двадцать с небольшим лет назад началось серьёзное освоение этого района, да и то лишь для целей горного туризма и строительства ряда горно-лыжных курортов».

Снова вмешался Саган:

«По нашему распоряжению все работы в горном районе восточного полушария будут немедленно прекращены, а люди, проживающие в предгорьях — эвакуированы. Причина такого распоряжения вполне понятна. Во-первых, нахождение людей в проблемной зоне кажется нам небезопасным. Особенно, учитывая приближение указанных в вашей пояснительной записке атмосферных (или каких-то иных) явлений. А во-вторых, мы не намерены оставлять проблему потери Риэлой части своей поверхности открытой. Поэтому нами утверждён гранд на всестороннее изучение этого вопроса и, в дальнейшем, на его решение».

«Вернуть Риэле её целостность и первоначальный облик — это дело нашей чести!» — согласно кивнул Рэнд.

«Я рад, — удовлетворенно улыбнулся мэтр Саган, — что вы, Рэнд, считаете возврат утраченного делом чести, которое, как мы надеемся, станет темой вашей будущей интересной работы».

«Я не совсем понял вашего… дополнения, уважаемый мэтр Саган…» — Рэнд изобразил на лице растерянность.

«Что в моих словах вам непонятно? Отныне решением вопроса по возврату утраченной части Риэлы займётесь именно вы».

«Я?!» — Рэнд попытался скрыть свое ликование, выдав его за удивление. Кажется, это у него получилось.

«Это вас удивляет, молодой человек? В самом начале нашей беседы я сказал несколько слов о новом поколении учёных, о том, что они готовы к серьёзным делам, направленным на благо Риэлы. И вас, Рэнд, я причислил к ним. Я в вас ошибся?..»

«Нет, я готов, конечно, но… предложение прозвучало несколько неожиданно, потому я и растерялся… Если я правильно вас понял, уважаемый мэтр Саган, задача, которую мне предстоит решить заключается в том, чтобы развернуть свёрнутое Ольмом и Гнюйсом пространство, вернув Риэле её первоначальную площадь и рельеф?»

«Вы совершенно правильно поняли нашу общую цель, Рэнд. Я подчеркиваю: нашу общую цель . Да, мы решили, — Саган окинул взглядом коллег-миллиардеров, которые одобрительно закивали, — назначить вас руководителем этого проекта».

«Со всем уважением к почтенному собранию я всё-таки должен предупредить, что могу не справиться с поставленной задачей. Боюсь, мне не удастся развернуть пространственный кокон, — грустно сообщил Рэнд, но тут же поспешно добавил: — Во всяком случае, в ближайшее время я не решу проблему. Да что там в ближайшее, мне и жизни для этого не хватит».

Потупив взгляд, молодой учёный старательно пытался скрыть мысли, которые уже давно поселились и основательно обжились в его голове — мысли о помощи со стороны землян. Они появились сразу, как только Рэнд впервые подумал о возможности прокрутить назад эксперимент Ольма-Гнюйса. Науки о многомерности пространства на Риэле не существовало как таковой — это факт. Начинать всё с нуля? Конечно, это интересная работа, даже крайне интересная.

Создавая эту науку заново можно прославиться, приобрести огромное интеллектуальное состояние, получить звание академика и со временем занять место на кафедральном возвышении в конференц-зале Ученого Совета, стать одним из вершителей судеб. Но когда это произойдёт? Когда он станет таким же дряхлым старцем, как те, что сейчас решают его судьбу? Нетерпеливая натура Рэнда противилась такому развитию событий… А при научной поддержке землян, решить вопрос о возвращении замкнутой территории планете будет проще, а главное — быстрее. Рэнд был в этом уверен. Но просить почтенных старцев о визите в миссию землян надо было осторожно. Вначале следовало их подготовить.

«Почему? — удивился председатель Ученого Совета. — Откуда такой пессимизм? Если Ольму удалось свернуть пространство пятьсот лет назад, то развернуть его сейчас, когда наука и технологии шагнули далеко вперёд, думаю, не составит больших проблем. Вы — хороший математик, Рэнд. В этом можно не сомневаться, зная об уже совершенных вами открытиях, и разработанных методах расчётов. Топология — часть математики, и вы знаете о ней не понаслышке. Вам и карты в руки».

«Простите мне мои сомнения, но я всё-таки вынужден поделиться ими. Да, топология — это раздел математики, но практическая топология — мёртвая наука. Я пытался найти хоть что-то из разработок Ольма, но тщетно. Информация скорей всего утеряна, и мне придётся все начинать с нуля».

«Не совсем так, уважаемый Рэнд. Конечно, некоторые из своих разработок Ольм утаил, не сделав их достоянием официальной науки. Но кое-что сохранилось. Данная информация засекречена и находится в специальном архиве. Вы наверняка слышали легенды о пресловутом Нулевом архиве… Сообщу вам, что этот архив существует в действительности и в нём хранится информация, которая по различным причинам не может присутствовать в архивах групп X, Y и Z и быть доступной для всех и каждого. Но для вас, Рэнд, учитывая значимость проблемы и необходимость её быстрейшего решения, будет установлен допуск ко всем секретным материалам. Так что, долой сомнения, юноша! Принимайтесь за дело, к которому вы, в принципе, готовы. Набирайте группу по своему усмотрению, используйте любые мощности для создания установок по разворачиванию пространства».

Рэнд попытался вспомнить о новых аргументах, говорящих о сложности в решении задачи и приготовленных им заранее, ещё до начала обсуждения его гипотезы Учёным Советом. Но все эти надуманные аргументы угнетались мыслями о землянах. По-видимому, эти мысли вырвались наружу и старцы их услышали. Рэнд понял это по их помрачневшим вдруг лицам.

«То, о чем вы подумали сейчас, мы уже обсуждали в узком кругу, — вздохнул мэтр Саган. — Не хотелось бы привлекать для решения этого вопроса наших братьев по разуму — землян. Их цивилизация ничуть не старше нашей. Не думаю, что они уж больно опередили нас в науках. Кроме того, считаю… и со мной согласны мои коллеги, свои проблемы мы должны решать самостоятельно».

«А я так не думаю!» — не выдержал Рэнд.

По-видимому, стены Храма Науки никогда не слышали подобной дерзости. Со всех сторон на Рэнда посыпались мысленные импульсы:

«Однако…»

«Каков наглец!»

«Удалить нахала из зала!»

«Мальчишка…»

«Не давать ему премию!»

Рэнд попытался оправдаться:

«Простите, дайте мне высказаться! Я так же, как и вы, уважаемые господа академики, считаю, что никто не должен за нас решать наши внутренние проблемы. И я готов приложить максимум усилий и, если нужно, отдать жизнь для решения этой непростой задачи. Но… земляне предлагают нам свои знания во всех отраслях науки. Зачем отказываться? К тому же я сомневаюсь, что их наука о пространстве находится на том же уровне что и наша…»

Ни мимикой, ни жестом не выразив своего недовольства дерзостью молодого математика, мэтр Саган мысленно предложил Рэнду обосновать свои сомнения.

«Я не думаю, — начал Рэнд, — что на Земле эта наука была запрещена на каком-то этапе, как это случилось у нас на Риэле. Напротив, скорей всего, она получила колоссальное развитие. Аргументы? Они прилетели к нам со своей планеты, покорив такие огромные пространства, которые наша наука считает непреодолимыми. Как им это удалось?.. Мы лишь свою солнечную систему освоили, а дотянуться до других звезд, даже до самых ближних пока не можем. И, думаю, не скоро еще это у нас получится. Хотя… я далек от космонавтики. Простите, если что-то сказал по незнанию. Устройство звездолетов землян, по-видимому, основано на иных принципах. Вполне возможно, что без теории пространств здесь дело не обошлось… Если бы мы приняли помощь землян, наша космонавтика… вся наша наука сделала бы такой рывок…»

«Достаточно, — прервал речь Рэнда мэтр Саган, — Я должен посоветоваться с коллегами».

Он кивнул ответственному секретарю Марандолю. Тот произвёл какие-то манипуляции на своем персональном пульте, и Рэнду показалось, что его голову облили мгновенно затвердевшим латексом или обернули несколькими слоями ваты.

Его мнемопереговорное устройство отключили.

Академики приступили к мысленному обмену мнениями, а Рэнд сидел как оплеванный и думал:

«Плакали мои миллионы… Сейчас меня выгонят из конференц-зала, сказав, что решили обойтись без моей помощи и пожелав на прощание удачи…»

Совещание длилось минут десять. Лица старцев были непроницаемы, как и их мысли. Но Рэнду казалось, что говорят они сейчас о нём. Что, мол, такого наглеца, как этот меркантильный выскочка и попрошайка-неумеха Рэнд надо ещё поискать. И что теперь требуется другая кандидатура на должность руководителя проекта по разворачиванию пространства.

Рэнд хотел встать и, не спросив разрешения, покинуть конференц-зал, но тут его снова подключили к сети.

«Члены высокого собрания сочли ваши доводы, уважаемый Рэнд… — мэтр Саган сделал паузу и пристально посмотрел Рэнду в глаза, — убедительными. Однако… — (ещё одна длинная пауза), — прежде чем обращаться к землянам с просьбой о помощи, — (болезненная гримаса), — мы должны более детально ознакомиться с архивными материалами разработок Ольма Лэнни и Гнюйса Пети, содержащимися в Первом архиве. Ознакомление начнётся завтра. Научную комиссию возглавлю я лично, а в её состав войдут следующие специалисты: мэтр Калтэн, курирующий Физику, Оптику и Гравитологию; мэтр Джонан, курирующий все отрасли Математики; профессор Луц… и вы, уважаемый Рэнд, как человек, которому поручено возглавить проект по разворачиванию пространственного кокона. Если данных для самостоятельного и быстрого решения этого вопроса окажется недостаточно, мы согласуем ваш визит в миссию землян с их руководством».

Саган перестал слать Рэнду мысленные импульсы, и Рэнд понял, что аудиенция закончена. Он встал с кресла соискателя, снял с головы обруч мнемопереговорного устройства и, поклонившись, вышел.