Глава II. Лаура
Для встречи с девушкой Рэнд выбрал открытое кафе, в котором он бывал не единожды — здешние кухня и сервис его вполне устраивали.
Кафе, расположенное на верхнем этаже стошестнадцатиэтажного дома, стоящего в самом центре мегаполиса, несмотря на удобный для подобного времяпровождения час, было заполнено посетителями едва ли наполовину. На столике, за которым сидел Рэнд, стоял узкий прозрачный кувшин со слабоалкогольным напитком приятного янтарного цвета, два бокала, большое блюдо с фруктами и, естественно, ваза с роскошными белыми цветами.
Лаура опаздывала. Рэнд дважды доставал из кармана телевидеофон, но звонить не решался, не хотел показаться Лауре излишне заинтересованным в свидании с ней. Он не сводил глаз с дверей лифтовой надстройки, ожидая, что девушка появится в зале, поднявшись в кафе на лифте. Кроме нетерпения, у Рэнда имелась и другая причина не пропустить момент появления Лауры — ему нравилось глядеть, как она идёт, грациозно лавируя между столиками, и как, по мере приближения, на её милом личике расцветает улыбка. Но оказалось, что зря он пялится на двери лифта; Лаура неслышно подошла сзади, со стороны посадочной площадки.
— Привет.
Рэнд вздрогнул от неожиданности.
— Ты прилетела на глайдере?..
Глупее вопроса нельзя было придумать, разве что: «Тебя подняли на сто шестнадцатый этаж ангелы?». Тем более что на Лауре был лётный комбинезон, который, впрочем, сидел на высокой и стройной девушке ничуть не хуже более уместного для посещения подобного заведения вечернего платья. Собственно, в любой одежде Лаура выглядела неотразимой. Залюбовавшись, Рэнд едва не забыл о приличиях. Но быстро опомнился, вскочил и, взявшись за спинку кресла, галантно помог своей даме сесть.
— Возникли проблемы на базе, — устало произнесла Лаура, устроившись в кресле. — Требовалось моё присутствие, пришлось срочно слетать. Вот и опоздала чуть-чуть. Извини.
— Ты уже слетала на побережье?! — немало удивился Рэнд.
— Пришлось, — повторила Лаура.
— Ну, ты… — Рэнд покачал головой.
— Что заказал?
— Пока ничего. Ждал тебя.
— Вот и хорошо, я не голодна, — посмотрев в расстроенное лицо друга, Лаура поспешно добавила: — Но фруктов, пожалуй, отведаю. О! Из экваториальных садов!
— Какие ты любишь. — Рэнд налил в бокалы вина.
В винах Рэнд знал толк. Да и о вкусах Лауры был в курсе дела, заказал именно то вино, которое она предпочитала всем остальным. Подняв бокал, Рэнд посмотрел на девушку, и невольно залюбовался её красотой. Тонкие черты лица, нежный его овал, глаза… Глаза у Лауры синие, как её любимый океан. И такие же загадочные.
Они чокнулись и выпили — Рэнд осушил бокал наполовину, Лаура же едва пригубила и отставила любимый напиток в сторону.
— Извини, не могу сегодня позволить себе больше одного глотка. Я ведь на глайдере, а личного пилота у меня нет.
— Ну и что? Оставишь аппарат на площадке кафе, его потом отгонят, куда скажешь.
Лаура покачала головой.
— Я тебе ещё не сказала… Мне сегодня надо вернуться на базу.
— Ты же говорила, что завтра туда отправляешься!
— Обстоятельства изменились.
Взяв с блюда большой плод медовой экваториальной груши, Лаура осторожно откусила кусочек сочной мякоти, замерла, прислушиваясь к своим вкусовым ощущениям, и принялась с удовольствием его уплетать. Рэнд тупо наблюдал за тем, как она ест грушу, и молчал.
— Как дела? — спросила Лаура.
Рэнду стало понятно, что спросила она о его делах лишь для того, чтобы прервать тягостное для обоих молчание.
— Дела… Ты знаешь, а я, возможно, смогу победить в объявленном конкурсе.
— В каком конкурсе?
— Как это, в каком? В конкурсе, за победу в котором Ученый Совет выделил десять миллионов риэлов.
— Да? — удивилась Лаура. — Десять миллионов? Такие средства на решение рядовых вопросов не выделяют, наверняка, что-то необычное… А в чем суть конкурса? Тема-то какая?
— Ты что, ничего не знаешь? Глобальные средства массовой информации только об этом и говорят вот уже неделю. А ты спрашиваешь — в чем суть.
Лаура пожала плечами.
— Ничего удивительного. Во всяком случае, для меня. У меня в последнее время, а особенно в прошедшую неделю, было очень много работы в океане.
— Понятно. Головастики совсем заморочили тебе голову и не дают жить нормальной жизнью… Ты постоянно находишься в океанских глубинах и тебе невдомек — что происходит на суше. А то, что наша планета…
— Да, это так! — резко оборвала Лаура разглагольствования Рэнда. — И вот что: я тебя уже неоднократно просила не называть аквариэлей головастиками!
— Хорошо, хорошо! — Рэнд поднял руки вверх, сдаваясь. — Не будем ссориться… Если хочешь, я расскажу тебе о том, что произошло после того, когда я повторил расчёты площади поверхности Риэлы и подтвердил ими расхождение.
— Ах, да, ты же вроде бы изобрёл какой-то новый метод расчётов…
— Ты совершенно не интересуешься тем, чем я живу, — сердито буркнул Рэнд, — Тебя интересуют только твои… аквариэли. — Он опять чуть не назвал этих разумных представителей океанской фауны головастиками.
— Нет, мы всё-таки ссоримся. — Лаура положила свою руку поверх руки Рэнда. От этого прикосновения Рэнду стало тепло, и обида, которая чуть было не овладела им, улетучилась моментально. — Ладно, не дуйся. Расскажи мне лучше, что произошло с планетой, что Учёный Совет решил раздобриться и отвалить такую огромную сумму.
Рэнд сначала монотонно и скупо, но, постепенно увлекаясь, принялся рассказывать девушке о событиях последних дней и о своей смелой гипотезе. Лаура слушала, но не забывала о фруктах, лежащих перед ней на блюде. Глядя с каким аппетитом синеглазая красавица поглощает экзотические плоды, Рэнд почувствовал, что ужасно голоден.
Покончив с рассказом, он решил перекусить. Но делать заказ и ждать, когда подадут еду, Рэнд не стал. Исполнялись заказы в этом кафе достаточно быстро, но он не мог ждать ни минуты — уж больно хотелось есть. Извинившись перед Лаурой, Рэнд сбегал к столу готовых блюд и, взяв порцию паровой рыбы, вернулся за свой столик. Ставя блюдо перед собой и улыбаясь в предвкушении удовольствия от вкусной еды, Рэнд хотел было рассказать Лауре что-то весёленькое, но, натолкнувшись на взгляд синих, ставших вдруг холодными, глаз, поперхнулся первым же вылетевшим словом. Он сразу понял причину перемен, происшедших с девушкой — совершенно не подумав, он взял рыбное блюдо. А рыба для Лауры была чем-то неприкосновенным. Она смотрела на него как на каннибала.
— Ой, прости… — Рэнд попятился, намереваясь отнести блюдо назад.
— Нет, нет, — мотнула головой Лаура, — ты кушай, кушай, не обращай на меня внимания… Это все… — она постучала пальцем по своему виску, — это все мои причуды.
— Нет, Лаура, я не буду это есть. Я возьму что-то другое.
— Да брось ты. — Лаура взглянула на миниатюрные часики на золотом браслете, плотно охватывающем узкое запястье. — Кстати, мне уже пора. Я пойду. Прости, Рэнд…
— Может…
— Нет, Рэнд, мне действительно пора.
— Что, вот так и расстанемся?
— Я же не на другую планету улетаю. А нашу, я уверена, ты спасёшь.
— Когда увидимся в следующий раз?
— Будет желание, прилетай ко мне на побережье.
Лаура решительно встала и, не оглядываясь, направилась к посадочной площадке. Рэнд глядел ей вслед и в голове его боролись две противоречивые мысли, первой из которых была — догнать Лауру и сказать ей то, что он и намеревался сказать сегодня, расставив все точки над i в их непростых отношениях. Вторая его мысль понравилась бы Эчу.
«Вот это свидание!.. А может всё, что происходит — к лучшему? Может, следует один раз перебороть себя и… порвать отношения, забыть Лауру, выбросить её из головы? Может, прав Эч — не будет толку и незачем время терять? Никогда два самодостаточных человека, увлечённых совершенно разными, непересекающимися ни в чём, делами не будут счастливы вдвоём. Стихия Лауры — океан. А скоро она вообще станет его жительницей и навсегда покинет сушу…»
Рэнд видел, как Лаура легко поднялась по приставной лесенке, как забралась в кабину глайдера, задвинула прозрачную створку колпака.
Повернется? Посмотрит ли на него? Взмахнет ли рукой, прощаясь?..
Не повернулась, не помахала…
Глайдер бесшумно поднялся в воздух, развернулся и умчался в вечернее небо.
Рэнд вздохнул и с отвращением посмотрел на блюдо с остывающей рыбой. Есть уже не хотелось. Он потянулся за чёрным экваториальным яблоком, взял в руки, подержал, ощущая кожей ладони непривычную пупырчатость экзотического плода, и положил на место.
«Всё, что делается — все к лучшему, — снова подумал молодой чекловек. — Делом надо заниматься, вот что!»
Неожиданно прозвучал вызов телевидеофона. Это был Марандоль.