Ангел

Елисей отшатнулся бы, но в его положении это было никак невозможно. Он упирался в стену спиной так сильно, будто хотел её проломить. Жуткий оборотень с соколиной головой, вдруг открыв крючковатый клюв, скрипуче закаркал, и Елисей понял, что это его смех.

– Да ведь ты же меня не узнаёшь?

Елисей, не в силах выдавить из себя ответ, замотал головой, подтверждая гипотезу птицеголового.

– Гор я, – снова улыбнулся тот, – сейчас, правда, для простоты общения зовусь Егор.

Птицеголовый вдруг встряхнулся, как собака, вылезшая из воды, и Нистратов увидел, что он уже вовсе не человек-мутант, словно бы жертва радиации, а обыкновенный мужчина, лет тридцати – тридцати пяти, кавказкой внешности, с ярко выраженными птичьими чертами лица.

– Тяжело тебе придётся, Носфературс, – посочувствовал Егор, – ты же сейчас обычный человек.

– Да, – подтвердил лысый в пиджаке, – это проблема…

– Я… мне… мне сказали… – начал дрожащим голосом Елисей.

– Ты, друг дорогой, сейчас успокоиться должен, и выслушать, что тебе давнишние товарищи скажут, а потом уже заикаться будешь, – произнёс наставительным басом стоящий позади Гора толстяк с шестью руками.

Нистратов, ничего не понимая, кивнул и немного успокоился, осознав, что убивать его пока никто не собирается. Не понимал он одного: почему эти странные личности являются его давнишними друзьями? Он нервно заметался взглядом, будто выискивая кого-то знакомого в толпе, но натыкался только на невообразимые физиономии, с интересом его рассматривающие. И тут ему вспомнился недавний сон, где также происходило какое-то странное собрание, и где он улизнул через люк в полу, встретившись с постоянным персонажем своих сновидений ИниПи Форгезо. Что-то внутри подсказало ему возможную связь между сюрреалистическими сновидениями и происходящим сейчас. Нистратов собрался, почти перестал дрожать, и тихо спросил:

– А ИниПи? Форгезо? Вы его, случаем, не знаете?

Гор снова улыбнулся треугольно, хоть и выглядел теперь человеком, и, положив Елисею на плечо руку, ответил:

– Ну вот! Молодец! Значит, не всё забыл.

Нистратов будто знал, что ответ будет таким.

– А кто он? – нетерпеливо выпалил Елисей.

– Он твой Альтерфлюаристент.

– Кто? – Брови исследователя кургана полезли на лоб, как две испуганные кошки на забор.

– Проще говоря, твоё Альтер-эго, Альтерстент – помощник в нематериальной сфере.

Нистратов ничего не понял, но зато удостоверился в давних подозрениях, что сны его несут гораздо большее, чем пустую бессмыслицу, полную абстрактных образов и необъяснимых понятий.

– Так значит, крылья и «кирпич сознания» у тебя здесь? – спросил лысый, показывая на сумку.

– Крылья там, – закивал Нистратов, – а что значит «кирпич сознания»?

– После объясню.

Лысый оратор взял сумку и кивнул Елисею, приказывая следовать за ним. Существа вновь расступились, образовав проход, по которому и двинулся облачённый в малиновый пиджак. Голова его, выглядывающая из красного воротника, сзади напоминала матовую запылённую лампочку.

Елисей несмело последовал за ним.

Они дошли до трибуны, сопровождаемые взглядами собравшихся, и повернули налево, где Елисей увидел проход, ведущий в тёмное помещение.

Помещение было небольшим. У стены стоял источающий неяркий свет столик и два кресла по бокам. Лысый поставил сумку на стол и сел в кресло с плохо скрываемым блаженством. Елисей присел в другое и опасливо огляделся. Комната казалась ничем не примечательной, впрочем, из-за полумрака толком разобрать ничего было нельзя. Но провожатого Нистратов видел отчётливо.

– Итак, начнём с того, – заговорил лысый, глядя Елисею в глаза, – что ты вовсе не тот человек, которым себя мнишь. По существу, ты и не человек…

Елисей вздрогнул, и у него на секунду закружилась голова.

– … но в силу некоторых обстоятельств этого не помнишь, – лысый сказал это с интонацией, в которой Нистратову послышался упрёк, – впрочем, это был твой личный выбор, – собеседник Елисея задумался, – и мы не в силах тебя винить, тем более винить тебя сейчас, когда ты стал обыкновенным смертным.

– Вы извините…

– Метатрон, – представился лысый в пиджаке, – а тебя, если ты ещё не понял, по-настоящему зовут Носфературс…

– Носфературс? А кто такой старик с хвостом? – чуть не выкрикнул Елисей, чувствуя, что теперь ему всё объяснят популярно.

– Полковник Фэб? Тот, что направил тебя?

– Да!

– Он посредник, сейчас исполняет роль нашего агента на Земле. В связи с событиями последних дней ему было поручено найти тебя. А вообще, до этого, полковник Фэб числился божеством – олицетворением похоти, зависти и корысти, а также заведовал отделом половых извращений.

Нистратов-Носфературс отчего-то покраснел и снова ничего не понял.

– Но он ведь не дьявол? Правда?

Тут Метатрон посмотрел на Елисея глазами человека, объясняющего принцип термодинамики червяку. Не удержавшись, он рассмеялся искренне и даже как-то надменно, отчего Елисею почему-то стало стыдно. Он отвернулся от трясущегося на кресле лысого насмешника и погрустнел.

– Ты ведь, наверное, боишься дьявола, – сквозь слёзы прозвенел, как треснутый колокол, Метатрон, – как и все люди?

Нистратов не ответил. Выглядел он крайне обиженным, как ребёнок, не получивший заслуженную сладость. Выпучив губы, Елисей, застывшими глазами созерцал пол.

– Извини, – успокоился Метатрон, – просто у нас с тобой в чём-то схожие судьбы, в точности до наоборот. Ты сначала был ангелом, а потом стал человеком, а я как раз раньше был человеком, а стал…

– Ангелом? Я был ангелом?

– Был, – кивнул Метатрон.

– Как такое может быть? Я в церкви-то, может, всего два раза в жизни был…

– А при чём тут церковь? Ты себя с какого возраста помнишь?

– Я… – Нистратов задумался, – я в аварию в детстве попал…

– Так-так… в аварию, значит? В горах, да? Автобус разбился, все погибли, а ты один остался и память потерял?

– Откуда вы знаете?

– И шрамы у тебя на спине из-за аварии, наверное?

Елисея бросило в жар. У него и правда после аварии, в которой погибли его родители, а сам он еле выжил, остались два страшных шрама вдоль позвоночника.

– А как ты думаешь, чьи это крылья в сумке?

Елисей посмотрел на лежащую мешком сумку, вспомнил, как впервые открыл её, как ощутил зыбкое воспоминание чего-то неуловимого, вспомнил свои шрамы, которые с некоторым отвращением разглядывал порой в ванной, выгибая шею, словно лебедь, выклёвывающий паразитов, и в голове у него вдруг всё сложилось.

«Крылья-то мои!», – понял он испуганно и растерянно.

– Твои! – подтвердил Метатрон.

Он встал с кресла, вышел в центр полутёмной комнаты и вдруг изменился невероятным образом. Перед Елисеем теперь стояло существо, сияющее, как утреннее солнце. Оно было огромным, но непонятным образом умещалось здесь. Ровно тридцать шесть белоснежных крыльев выплёскивалось из-за его спины, тело его сияло пламенем небесного огня, от него летели молнии и штормы, кружась вихрями искр. И смотрело это божественное создание на ошеломлённого Елисея множеством сияющих таинственными звёздами глаз.