Безусловно, контролеры могли между собой общаться на расстоянии. Вадим понял это сразу. Он свернул на Братиславскую и понесся над улицей, а впереди, насколько позволяло зрение, наблюдалось сплоченное движение красных.
Некоторые из них держали в руках блестящие конусы, которые вполне могли оказаться огнестрельным оружием. Пришлось изменить высоту полета.
Вадим поднялся над домами и тут же понял: сила, несущая его, способна поднять и большую тяжесть, а вот руки, несмотря на кажущуюся легкость ноши, выдержат от силы минут десять, и тогда ему придется сделать остановку. Потому он решил сразу идти на хитрость. Перевернувшись в полете на спину, он закинул девушку на себя.
Пришлось крепко держать её за локти, так как она упрямо пыталась освободиться.
– Я не враг!.. – опять крикнул он. – Перестаньте вырываться, а не то мы оба грохнемся на землю!..
В таком положении кровотечение усилилось. Кровь капала со лба и кончика носа, и он почувствовал у себя на губах её тепло. Отвернувшись, чтобы сплюнуть, он обнаружил, что успел сбиться с курса и уже значительно отклонился от дороги на север. Скорость была не менее сорока метров в секунду, и уже через минуту он потерял бы ориентир. Впереди начиналась полоса лесонасаждений, над этой территорией нетрудно заплутать. Он выровнял направление и уменьшил скорость полета.
Внезапно девушка перестала биться, лицо её уткнулось Вадиму в шею, отчего в том месте сразу стало липко.
Пусть так. Чутье подсказывало, что бессмысленно лететь к больнице, поскольку, кроме стен и темных оконных проемов, там вряд ли можно что-нибудь найти. Если кровотечение не остановится само по себе, он примет простейшие меры – проведет первичную хирургическую обработку и перевяжет рану обрывком рубахи. Девушку надо как следует умыть. Надо бы раздобыть воду.
Но… здесь все так мертво. Есть ли тут хотя бы вода?
Он вдруг засомневался в наличии последней, прислушался к ощущениям. Ни жажды, ни запахов, ни голода. На улице, несмотря на горячие призывы покупать колу, а пищу принимать только в Макдоналдсе, ничего не продавалось и не покупалось.
Пить ему не хочется. Что все это значит? Когда он пил воду в последний раз?
Воды он не помнил, но зато не забылось то отвратительное пойло, что притащил Карликов. У самогона был вполне реальный запах, и не мешало бы немного достать этой дряни для обеззараживания ранки…
Только требуется ли антисептика? Есть ли в этом мире бактерии, да и вообще болезни?
Одно он знал точно: боль в этом мире есть, иначе за какой надобностью красный контролер стал бы так колошматить несчастную девушку?
Ему захотелось увидеть её лицо.
Кровь густела и становилась, как сироп. Надо долететь до воды. Где-то там, впереди, Северодарницкий канал.
Он запрокинул голову – и вовремя: на пути выросло высотное здание. Вадим опять уменьшил скорость, собираясь его перемахнуть, но, только лишь приблизился к крыше, как неизвестно откуда перед ним выскочил улыбающийся гермафродит. Быстрая могучая рука почти коснулась ног Расина.
– Остано… – но встречный ветер поглотил окончание.
Дом был ещё более некачественной подделкой, чем здания на Братиславской. В него нельзя было войти. Аляповатые мазки, нанесенные масляной краской, изображали фрагмент какого-то казенного корпуса: дверь со ступенями, неуклюжий навес, большие окна в решетках. От размалеванной декорации веяло чем-то зловещим, но вместе с тем вполне привычным.
Вадим расслабил объятия. Одна рука скользнула по спине девушки вниз, другая вверх, чтобы подхватить ее, падающую. Но оказалось, девушка и не думала падать. Откинув густые рыжие волосы, она сделала шаг назад, и смело взглянула на Вадима.
Никаких следов рубленной раны и крови на лице не было видно. Напротив, это было идеально правильное лицо юной богини: большие зеленые глаза, брови вразлет, тонкий нос, полные губы и нежная бархатная кожа.
– Если думаешь, что я считаю тебя спасителем, то ты ошибаешься…
– Как тебе это удалось?! – воскликнул Вадим.
– Что?
– Следы от ударов… Они пропали!
Она намрощила нос, словно не желала говорить о подобных пустяках.
– Тебе не хочется их видеть, вот ты и не видишь.
Вадим непроизвольно протянул руку к её лицу, но девушка отпрянула.
– Не цапай! – сказала она. – То, что я впустила тебя в сад, ещё ничего не значит. Между прочим, я и сама прекрасно бы домой добралась.
Он с сомнением посмотрел на декорацию.
– Ты называешь этот картонный ящик домом?
– Нет, конечно. На самом деле я живу в саду.
Вадим оглянулся и тотчас зажмурился, поскольку никак не ожидал увидеть позади себя ослепительную вершину Эвереста: она была всего в нескольких десятках шагов.
– Но это же…
– Гора, – сказала девушка. – Нравится?
Вадим смотрел во все глаза. Он сказал:
– Удивительно… – И тут же услышал журчание.
– Тут есть вода?
– А разве не видишь?
Водопад, буйная природа, яркие цвета, а ещё сердитая и, в то же время, кокетливая девушка, – это так странно контрастировало с тем, что окружало его лишь пару минут назад. Здесь все дышало настоящей земной жизнью!
Так бывает в сновидении: внезапно выбираешься из его мрачных закоулков на какую-нибудь освещенную светом поляну и встречаешь цветок или девушку.
Однако ему предстояло ломать голову над очередной загадкой. Перед ним была пациентка доктора Хвана, аутистка, которую ему пришлось однажды осматривать, о судьбе которой он не задумывался ни разу с того самого дня, когда все началось…
– Где мы? – Вадим покрутил головой. Кажется, где-то за Троещиной? Если исходить из того, что после потери ориентации полет сразу прекратился, то, возможно, так оно и есть. Слишком далеко их не могло занести.
Перед дорогой росли какие-то деревья, он помнил это… Мог ли такой большой сад в них затеряться? Маловероятно. Если бы было так, то за теми причудливыми деревьями пролегала бы железка, а чуть поодаль должны были торчать многоэтажки. Никаких многоэтажек не было.
– Где мы? – повторил он.
Девушка вскинула изогнутую бровь.
– Где ты, – это меня не касается. Каждый всегда там, где ему надо быть. – Она взглядом указала на его черный пиджак, с которого чудесным образом исчезли пятна крови. – Ты и впрямь не мертвый?
Он усмехнулся.
– Разве я на него похож?
Вадим диву давался. Только что они мчались над Братиславской с юга на северо-запад. Потом оказались в районе Пуховской. Значит, прямо за этим картонным домом должны стоять градирни или их мертвые призраки.
Он быстро прошагал до угла стены, на ходу несколько раз стукнув кулаком по картонной поверхности, отчего на ней остались вмятины. За углом начинались заросли высокой травы – не настолько высокой, чтобы убедиться, что до самого горизонта нет никаких построек.
Расину сдавило виски.
Внезапно появилось ощущение, что он не более чем пустотелый мячик, которым до сих пор жонглировало Неведомое Нечто, но вот внезапно чья-то ловкая рука его на лету перехватила.
Что за существо в теле рыжей красотки выкрало его из мира мертвецов и жутких контролеров, поставив на пути хитрую западню? Зачем он здесь, в степи, в центре маленького оазиса с картонным домом?
Он вспомнил неодолимую силу вихря, который изменил его полет и принес в этот сад.
Если эта девушка не что иное, как часть его пути, то какого же черта она изображает к нему такое пренебрежение? Местный этикет?
И еще. Вот новая тема: каждый из нас находится там, где ему хочется. Что она хотела этим сказать?
Вадим заметил, что девушка с любопытством за ним наблюдает.
– Мы там, куда нас приводят желания, – сказала она, будто отвечая на его мысли. – Это значит, что не я тебя сюда заманила.
Телепатка? – подумал он и пытливо уставился на девушку. Вспомнились последние дни в его родном мире: ему тоже удавалось предугадывать мысли людей.
Девушка нахмурилась.
– Ну, чего пялишься? Рыжих не видел?
– Отчего не видел? Видел, – сказал он и тихо добавил: – Может, я и тебя однажды уже видел.
– Чего ты там бормочешь? Откуда ты пришел? – спросила она с подозрением. – С поверхности?
Вадим пожал плечами.
– Не знаю. Может и с поверхности. Все зависит от того, что ты подразумеваешь под этим словом.
– Под этим словом я подразумеваю только поверхность и ничто другое, – сказала она.
– Дело в том, что одни и те же понятия мы можем называть по-разному, – возразил Вадим. – Думаю, наверняка я не совру тебе, если скажу: я точно не отсюда, не из этого мира. Если честно, я даже не знаю здешних правил. Я ведь пришел сюда не по своему желанию и мало, что понимаю. Буду благодарен, если просветишь. Впрочем, кое-чему ты уже научила. Постараюсь запомнить, что не стоит выручать девушек на улицах… И пялиться на них… И удивляться таинственным излечениям… А вот рыжих я видал немало. У меня, например, коллега по работе рыжий. Его Сергеем зовут.
– Врешь!
– Да нет… Отчего же?
Девушка смотрела все ещё недоверчиво.
– Я потеряла много сил, иначе ни за что бы улыбастик меня не сцапал! – сказала она.
– Когда мы удирали, их там были сотни. Один, на крыше, тоже чуть меня не схватил.
– Да ладно, можешь чего угодно рассказывать, все равно не помню… Вырубилась.
– Да нет, ты держалась неплохо.
– Че, серьезно? – Глаза её заблестели.
– А то. Сумела ведь как-то нас закинуть сюда, иначе эти мордовороты бы нас наверняка поймали. – Расин улыбнулся.
– Ты не врубился разве? Мое тело запрограммировано на самоспасение. После нескольких секунд отключки оно само по себе домой возвращается.
– Ясно. Должно быть, ты часто бываешь в отключке.
– Не так-то и часто, – она наморщила нос. – Иногда целыми неделями сижу дома, ухаживаю за садом. Хотя, конечно, время от времени тянет к приключениям.
– Как тебя зовут? – Он вспомнил, что даже не прочитал имя рыжей пациенки на титульном листе истории.
Девушка на миг задумалась, словно позабыла имя, и вдруг пропела:
– Зови меня Доэ.
Существо всецело принадлежало странному миру, даже имя было незнакомым. Но как же сильно это существо походило на обычную киевскую девушку.
– Прекрасно, Доэ. А я Вадим. Почему ты такая колкая? Если опасаешься меня, то это напрасно. Не собираюсь я делать тебе ничего плохого. Скажешь, чтобы ушел, – уйду. Только для начала объясни мне, как это сделать. Может ты и считаешь глупостью, что я тебе помог избавиться от того… красного контролера, но уверяю тебя: я сделал это в порыве, не думая. И, если бы знал, что тебе от это будет досадно, то даже и пальцем не пошевелил бы. Можешь не сомневаться.
Она смотрела на него во все глаза, некоторое время сдерживая смех, и вдруг захихикала. Смех так неожиданно разнесся над садом, что с деревьев сорвалось несколько голубей, и Вадим стал вспоминать, видел ли он птиц, когда шел по городу. Кажется, нет.
– Ты с луны свалился? – спросила Доэ, вытирая слезы.
– Это почему еще? – Вадим любовался девушкой и в то же время находил причину сердиться.
– Ты не мертвый, хоть и в форме для покойников, не спящий, хоть и бродил среди толпы, и ты не крикун, хоть мозги у тебя и на месте. К тому же летаешь, как птица. И, несмотря на все эти преимущества перед остальными, ты совершаешь поступки, лишенные всякого смысла.
– По-твоему, заступиться за слабого, если его обижает более сильный, совершенно бессмысленно? – обиделся Вадим. – Ну, знаешь ли! Впервые в жизни поддался благородному порыву, и на тебе…
– Слабый… сильный… Откуда ты мог знать, кто из нас сильнее, а кто слабее? Чтобы это выяснить, надо было дождаться окончания поединка.
– Какого поединка? Этот ублюдок превысил полномочия. Чего было ждать?.. – он вдруг потерял слова. – Ты же девушка, жертва… Слабая… Тьфу ты! Да ведь этому в школе, вроде бы, учат… Есть такой предмет – этика… И, черт возьми, ты вся в кровище была!
Она посмотрела на него очень внимательно и сказала:
– Это не так, э-э… забыла имя.
– Вадим, – напомнил он.
– Извини… Впервые слышу такое странное имя. Видно, все-таки, ты с поверхности.
Если уж у кого-нибудь из нас двоих необычное имя, так это никак не у меня, – подумал Вадим.
– Кстати, ты киевлянка? – спросил он.
– Что?
– Ну… ты местная или приезжая?.. Сперва я решил, что ты студентка. Но, видно, не угадал?
Зеленые глаза хищно блеснули, от их взгляда стало холодно.
– Слушай, Вадим. Заруби-ка себе раз и навсегда: никакая я не студентка, и ни в какой школе тоже не была. Я вообще не помню, что там, на поверхности. И не жалею об этом! И не говори мне ничего такого, я и без тебя кое-что знаю. Думаешь, я не говорила с теми, кто пришел оттуда? Сотню раз! И вот что тебе скажу: ерунда все это. А вообще, – она прищурилась, – ты тоже говоришь, как обычный мертвый. Хоть ты и с поверхности. Так что иди ты к черту!
– Зато ты говоришь, как настоящий живой человек, долгое время боровшийся за выживание, много страдавший, но не имеющий понятия о вежливости и человеческих отношениях. Очень жаль. Когда я увидел тебя, то подумал, что есть связь между тем, что я видел тебя раньше и этой нашей встречей. Но оказалось, это просто лишенная смысла случайность.
Он выплеснулся и приготовился услышать её обиженный ответ, но девушка не набросилась, как он ожидал, с криками и предложениями убраться. Она казалась озадаченной.
– Ты и впрямь как с луны, – наконец выговорила она. – Странный такой, – и добавила: – Хочешь, сад покажу?
