Было раннее утро поздней осени.
В нескольких километрах от мегаполиса лес серпом обступал широкий луг. Отсюда громада бетонных многоэтажек казалась бесформенной шапкой на горизонте: все слилось воедино.
Такова особенность местной атмосферы. Свет распространялся в ней неоднородно, и предметы теряли контуры непредсказуемо.
Всходившее солнце золотило шероховатую поверхность земли, редкие кусты лапчатки бросали длинные тени. В некоторых местах луг заболотил медленный ручей: то там, то здесь встречались его петли с топкими берегами, вдоль которых росла осока.
Здесь, за городом, с северной стороны, всегда стояло одно и то же время года. Небо было безоблачным, но давящим. Трава, пожухлая во время никогда не существовавшего лета, полегла от сырости, и кое-где теперь пробивались новые, озимые, пучки. Долгие и долгие столетия эта странная местность готовилась к зиме…
В направлении леса, неуклюже раскачиваясь, продвигался человек средних лет. Мятая широкополая шляпа, очки в толстой оправе и грязный серый плащ-манто придавали его внешности архаический вид.
На лице лежала печать глубокого раздумья, но движения были тверды и уверенны. Иногда он останавливался, внимательно осматривался по сторонам, вдыхая воздух.
Миновав густую поросль лапчатки, человек в сером плаще подтянул руками штанины и по торчащим из воды камешкам перебрался через ручей. Вышел на тропинку, прошагал под роняющими листву березами. Затем остановился, сделал глубокий вдох и решительно направился вглубь леса.
Впереди начинался сосняк. Кривоватые стволы росли не слишком густо, и кроны смыкались только кое-где.
Тропинку легко было различить, и человек в сером плаще шел вдоль нее по мягкому хвойному ковру.
Через несколько минут деревья расступились, открывая взору просторную опушку. На самом краю, между двух раскидистых сосен, верхушки которых спилили много лет назад, темнело покосившееся жилище. Это была маленькая бревенчатая изба. Она стояла на подгнивших сваях, одна из которых походила на вывихнутую ногу.
Человек в сером плаще приблизился, не спеша поднялся по ступеням (при этом раздался зловещий скрип) и трижды постучал в дверь. Где-то невдалеке закаркала ворона и сорвалась с вершины дерева, зашуршав крыльями.
– Кто там? – донеслось изнутри.
– Балмар, – сказал человек в сером плаще.
В глубине послышалось копошение, и через минуту дверь отворилась. На пороге стоял полный старик с лохматыми бровями и бакенбардами. В руке он держал лопатку для жарки.
– А-а… – сказал он. – Давай, проходи.
Однако с места старик не сдвинулся, и человеку, назвавшему себя Балмаром, пришлось втянуть толстый живот, подобрать плащ и пройти в дверь боком. Старик строго оглядел прилегающую местность и, войдя в жилище, захлопнул дверь.
Внутри пахло разогретым на сковороде сливочным маслом.
– Давно не наведывался, – неприветливо проговорил старик. – Что там у тебя опять стряслось?
Балмар сел на дубовый табурет, снял шляпу, положил на колени, принял степенную позу.
Половина головы была лысой. Недостаток волос отчасти компенсировали густые темные брови, будто сросшиеся с очками.
– Пропал Криброк, – сказал он и принялся чинно осматриваться.
Жилище состояло из одной-единственной комнаты. Дощатые стены покрывала краска песочного цвета. В углу стояла металлическая кровать. Рядом кресло-качалка. Возле маленького окошка стол, к нему приставлен табурет – такой же, как под Балмаром. Интерьер завершала высокая и узкая печь; неведомый печник выложил её грубо, но надежно.
– Да, это невесело. – Старик подошел к печи, взял сковороду прихваткой, перенес её на истертую столешницу. – Есть будешь? Омлет.
– Нет, спасибо, видхар. – Балмар скромничал; давно позабытый запах натуральной еды щекотал ноздри.
– Ну, как знаешь. Может, хоть чаю хлебнешь?
– Нет. Благодарю.
Балмар вновь взял шляпу, неловко повертел её и надел на колено.
– Видхар, он был нашим лучшим кашатером.
– Именно так, – сказал старик, садясь и принимаясь за еду.
Спустя мгновение все пространство жилища наполнилось аппетитным чавканьем. Балмар хотел заговорить, но осекся: видхар принимает пищу.
– Дальше, – буркнул старик сквозь жевание.
Балмар кашлянул в кулак и сказал:
– Видишь ли… После гибели Махалуса Криброк остался единственным способным кашатером. Такие, как он, рождаются раз в столетие. Он мой лучший ученик. Остальные люди службы – простые клерки и делопроизводители… Их рубеж таков же, как мой: шесть поверхностных уровней… Все. Но, насколько тебе известно, сейчас в мире совершается нечто глобальное… Желаний у меня сейчас много, но по договоренности просить я могу только об одном. Я не прошу тебя объяснить, что происходит, мы это сами скоро узнаем. Прошу только об этом: помоги вернуть Криброка в Пустыню.
Старик хмыкнул.
– Так ты сам попробуй его заменить.
Балмар покачал головой.
– Это исключено.
– Что так? – Старик поднял лохматую бровь.
– Опасность действия – не моя, так сказать, епархия, – ответил гость. – Я теоретик.
Он многозначительно вздохнул.
Видхар обратил лицо, с прищуром посмотрел на Балмара.
– Заумно говоришь, – сказал он. – Однако, ты славный математик. К тому же обладаешь прозорливостью. У тебя светлая голова да двое сильных товарищей под боком…
– Кробиорус? Крапс? – Балмар покачал головой. – Они принадлежат другим расам.
– Они бы тебе помогли.
Старик захватил вилкой хороший ломоть омлета, хапнул его, вытаращив глаза, и стал говорить с набитым ртом.
– Ты с детства был старателен. Тебе уготована судьба бойца. Прислушайся к себе.
Балмар достал платок, протер лысину. В жилье старика было слишком тепло.
– Видхар, давай оставим мою личность.
– Личность, говоришь… – старик ухмыльнулся. – Ты ведешь себя как маленький мальчик. Твоя вселенная хороша, однако она далеко не совершенна. Её разум ещё не созрел. Но тебе недозревшим быть непозволительно. Понятным языком я выражаюсь?
– Понятным, видхар. Но все же…
– Брось всякий раз говорить: «Да, видхар. Ты прав, видхар»… С чего ты взялся уверять меня, что я твой видхар? Мне-то лучше знать, кто я есть. Говори просто: да, нет. Ты и так отнимаешь много времени.
Он почти расправился с омлетом и начал крошить в сковородку оставшийся хлеб. Балмар, скорчившись на табурете, проговорил:
– Прости, Харт…
Старик наколол на вилку ломтик хлеба, обмакнул в масло и отправил в рот.
– Замени его собой, – сказал он. – Стряхни мягкотелость – и вперед!
Балмар проглотил слюну, пожал плечами.
– Нет, невозможно, Харт. Даже если предположить, что я каким-то образом мог бы заменить Криброка, и все было бы в моих руках, я бы этого не сделал. Каждый должен находиться, так сказать, на своем месте. Я – Балмар, и являюсь таковым вот уже триста сорок лет. Кто-то должен координировать действия кашатера. Кто-то должен всем управлять. – Он чинно откашлялся. – Исходя из этого, обращаюсь к тебе, Иное Подобие. Согласно договору каждые 33 миллиона секунд ты обязан оказывать службе охраны Хомофара одноразовую помощь. Срок наступил… Сейчас мы стоим перед выбором: попросить у тебя полную информацию о происходящем или помочь вернуть товарища. Посовещавшись, мы пришли к выводу: будь у нас информация, но не имей мы в своих рядах Криброка – служба остается бессильной. Но, получив назад Криброка, мы обретаем одновременно и информацию, и хоть какие-то шансы. Ведь Криброк наверняка уже успел что-то узнать.
Сковородка, отполированная кусочком хлеба, заблестела. Харт отодвинул её в сторону, звучно икнул и перевел взгляд на печку. Там закипал чайник.
– Чаю не надумал выпить? Байховый…
– Нет. Спасибо.
Отказ прозвучал слишком резко, и Балмар смягчил это коротким вздохом.
Старик поставил на стол локоть, подпер рукой косматую щеку.
– С полки для игрушек в игровой комнате детского сада пропадают предметы, – проговорил он. – Вот уже нет старого синего мячика и двух сломанных кукол. Надо бы заменить их, да нечем. Поэтому старшие дети нашли разумным провести расследование. Возможно, найдется тот, кто все украл. Ведь так важно узнать, кто он. Иначе, чего доброго, вор возьмет да и утащит нас самих, а мы этого не заметим!
Темные брови Балмара сомкнулись.
– Гм… Я не понимаю тебя, Харт, – сказал он.
Зашипела вода. Старик вяло протянул руку, и чайник, оторвавшись от плиты, поплыл по воздуху, как маленькая пузатая каравелла. Балмар криво усмехнулся: он видал фокусы и покруче.
Чайник подлетел к столу, замедлил ход и осторожно приземлился.
– Как мы поступим, – продолжал Харт, – если нам повезет, и мы поймаем вора? Поставим ли его в угол? Или промоем мозги и вынудим расплакаться?..
Он лукаво подмигнул.
– Вероятно, об этом мы ещё не думали, верно?
– Ты говоришь загадками, Иное Подобие, – заметил Балмар. – Нам требуется помощь, а ты пытаешься заставить меня ощутить собственное ничтожество. Но только ведь я пришел к тебе по причине крайней нужды. Если бы я знал и умел столько, сколько знаешь и умеешь ты, то никакая сила не заставила бы меня переться в этот лес…
Старик налил кипятку, добавил сахар, перемешал.
– Когда исчезнут все игрушки, будет беда, – сказал он.
– Но почему ты уподобляешь вселенную детскому саду?! – выкрикнул Балмар. – Сгинут миры, населенные живыми существами. Все покроет вечная чернота. И это вовсе не игрушки, как ты изволишь выражаться, старик!
Харт несколько раз шумно отпил. Повернулся к Балмару. Глаза его посоловели.
– Помнишь, в предыдущую встречу я просил тебя пожить месяц среди бушменов. Но ты, как я вижу, меня не послушал.
– Что? Какие ещё бушмены?..
– Маленькие, черные человечки. Они водятся в знойной пустыне.
– Да… – неожиданно Балмар стушевался. – Только дело было давно… ещё в прошлом году, когда мы с Дырявым приглашали тебя принять участие в экзамене. Ты ведь тогда… В общем, я думал, ты шутишь.
– Чудно. Ты зовешь меня учителем, а словам моим не придаешь значения.
– Мне жаль, Харт, что так вышло, но я обещаю… И даже не спрашиваю, какой мне прок от этих бушменов… Клянусь, что если ты поможешь нам вернуть Криброка, я тотчас отправлюсь в пустыню.
– Увы, Балмар, слишком поздно. Игрушки начали пропадать.
Харт щелкнул пальцами, и жестяная кружка с чаем растворилась в воздухе.
Глаза Балмара странно заблестели.
– Нам нужны силы, – со вздохом отчаяния проговорил он. – Мы знаем, что если не вернем Дырявого, то не сможем выполнить ту миссию, которую на нас возложило человечество. Криброк… Вся служба безопасности работала на него одного. Без Криброка обезвредить разрушителя невозможно.
– О каком это ты разрушителе болтаешь? – Харт поднял брови.
– Я говорю о чудовище, пожирающем туманности! Только кашатер Криброк может проникнуть в его логово.
– О, это ужасное чудовище… – Харт покачал головой. – И впрямь, безнадежная ситуация… И если бы не ваша служба… Ведь её задача – сохранять мир в первозданном виде… Но в самый нужный момент вы теряете своего героя… Теперь его надо найти. Непременно надо. Иначе, какая вы служба охраны, если вам нечего противопоставить происходящему? Вот вам мой совет: увольтесь.
На бледном лице Балмара отчетливо проявились розовые пятна.
– Ты играешь со мной, Иное Подобие?
Видхар улыбнулся, но в его глазах сверкнул лед.
– Нет, Балмар, я в ваши игры не играю. Они мне нисколько не интересны. Харт вовсе не приставлен присматривать за детьми. Харт – просто случайный прохожий в этом маленьком мирке, называемом Вселенной. Да, какие-то бледные тени со мной заключили контракт. Это все равно, как если бы человека, шедшего мимо детской площадки для игр, попросили подержать другой конец скакалки. Впрочем… если бы ты предложил мне хоть что-нибудь интересное…
Балмар снял шляпу с колена и, согнув руку в локте, надел на кулак.
– Нам нужен Криброк.
– Ты уже говорил.
– Вримы могут оказаться сильнее его…
– Да-да. Но, видимо, слабее того, кто ворует игрушки.
– События могли сложиться так, что он лишился своих сил.
– Грош – цена таким силам.
– Среди чистых васт он – полукровка.
– Коль на то пошло, мы все тут полукровки. Кроме тех двух твоих друзей. Ну и что? Это тело, – он поднял кверху руку, и она тут же заиграла всеми цветами радуги, а затем вспыхнула, как раскаленная вольфрамовая нить, так, что Балмар зажмурился, – это тело и душа, живущая в нем, кое-что новое в истории Всего. И разве вы не можете навеки разорвать связь со своим корнем и кочевать себе дальше?
– Харт! – Балмар злобно смотрел на этого самовлюбленного, равнодушного бога. – Ты будешь жарить свою яичницу даже когда весь мир развалиться на части. Не будет ни времени, ни пространства, ни персоназ, а твоя изба по-прежнему будет стоять между двух старых сосен.
– Теперь уж вряд ли… – Харт мрачно опустил руку. – Ты наследил так, что мне придется нанять сотню полотеров – и едва ли они справятся. А этот луг за лесом… Что там теперь? Когда ты полз сюда, разве не перерыл ты его своим жалким влачащимся телом?.. А ручей среди луга… Что теперь с ним? Каждый раз, когда вы меня ищете, перекапывая почву, вы добавляете к нему все новые и новые канавы. ещё несколько лет, и луг превратится в болото. Довольно. Ты завалил свою службу, хомун. Я разрываю контракт. И… хватит чесать языком.
Вдруг Балмар обнаружил себя стоящим перед открытой дверью. Впереди темнел лес. Балмар хотел повернуться назад, но не смог. Что-то его надежно держало за плечи. Тогда он переступил через порог. Дверь за ним тотчас закрылась. Он спустился по скрипучим ступеням, натянул шляпу и замер. Глубокий безобразный ров-червоточина полз вдоль тропы. Он мог обозначать только одно – след, оставленный по дороге сюда.
Балмар пошел по самой его кромке, не сводя глаз с неровного дна. Лишь отдалившись на полсотни шагов, он обернулся. Сосны по-прежнему стояли на краю опушки, но никакой деревянной избы между ними не было.
