Книга: Уфолог
Назад: 6. Инопланетянин.
Дальше: 8. Скучный выходной.

7. Кое-что проясняется.

 Новости были не только у Макса.
 Гоша оказался не только гениальным экспертом-криминалистом, но и классным организатором. Наверное, он всегда был им, а проявить себя с этой стороны ему просто не довелось. Едва переступив порог университета, Гоша развернул такую бурную деятельность, что мест-ные ботаники мигом взмокли от хлынувшего на них потока указаний. На их вялые возражения и ссылки на занятость (вступительные экза-мены были в полном разгаре), Гоша рявкнул: надо! И возражения рас-сосались. Особенно много работы выпало на долю заведующего ла-бораторией кафедры уфологии доцента Шутова, ему даже пришлось забыть на время Гошиного расследования о своей любимой аспирант-ке, юной Олесе Драловой.
 Пока университетские работники шерстили свои научные планы и сверяли их с планами работы лабораторий, выискивая какие-либо не-соответствия и несуразности, Гоша съездил в морг центральной боль-ницы, где лично произвел вскрытие трупа, извлеченного из сгоревше-го БМВ. Еще до вскрытия Гоша определил, что труп Вошкулату не принадлежит. Антропометрические характеристики останков явно от-личались от параметров, вписанных в медицинскую карту Алексея Владимировича. Сгоревший был ниже его и намного щуплее.
 Неведомого элемента, найденного при исследованиях тел Бугаева и Москаленко, обнаружено не было. Вообще ничего интересного в этом трупе не было, кроме того, что весь он был пропитан алкоголем, как губка. Печень представляла собой комок жира, если бы погибшего не застрелили, она отключилась бы сама собой в очень скором буду-щем. Труп, по-видимому, принадлежал бомжу или одинокому алкого-лику, которого никто не искал, и кончину которого некому было опла-кивать. Убит этот человек был тем же способом, что и профессор Мос-каленко, и, по-видимому, из того же самого оружия - транкера, лурпак-ского производства. Пулю, правда, обнаружить не удалось. Она, разо-рвавшись в голове убитого, снесла ему половину лица и, разбив лобо-вое стекло БМВ, вылетела из машины. Сам транкер нашли в проме-жутке между передним, водительским и задним сидениями автомоби-ля в виде черной лужицы расплавленного пластика.
 Вернувшись из морга, Гоша принял у доцентов и аспирантов ре-зультаты их расследований. С научными планами был полный поря-док – все темы прорабатывались строго по графику и теми научными работниками, которые значились в списках разработчиков тем. Ре-зультаты трудов праведных фиксировались в пояснительных записках и оформлялись в виде рефератов и прочих, установленных местной профессурой, монографий. Если и были какие-то внеплановые темы, то велись они индивидуально и конфиденциально, без следов в рее-страх университета.
 Надо бы просмотреть все файлы домашних компьютеров этих бо-таников, подумал Гоша, но, видимо, придется ограничиться компьюте-рами Бугаева, Вошкулата и Москаленко. Да компьютерами, стоящими в лаборатории.
 График работы лаборатории соблюдался безукоризненно два пред-шествующих года. И в этом году до начала июня все было в порядке. В лаборатории проводились опыты ежедневно, включая выходные дни. Опыты проводились, как правило, в дневные часы, но иногда и ночью, если того требовали условия этих опытов или их срочность. Для всех кафедр, не имеющих своих лабораторий, устанавливалось определенное время. Если опыты переносились или отменялись, в журнале делались пометки. Все, как везде.
 Начиная с июня этого года началась чехарда. Участились случаи переносов и межкафедральных замен. Количество ночных опытов возросло. В основном это касалось кафедры уфологии. Москаленко, Бугаев и Вошкулат стали фигурировать в журнале чаще других со-трудников университета. Темы исследований указывались нечетко или не указывались вообще. Некоторые страницы из журнала были варварски выдраны, причем недавно, это было заметно и без экспер-тизы. Последняя страничка на день, когда был убит профессор Мос-каленко, также отсутствовала.
 Гоша журнал изъял и распорядился отправить в Москву контейнеры с препаратами, примененными в опытах и исследованиях универси-тетских уфологов. К счастью не все эти препараты были своевремен-но утилизированы.
 Обнаружил Гоша Дистенфельд и еще одну интересную деталь: не-которые файлы в главном лабораторном компьютере были стерты. Но следы на винчестере должны были остаться. Гоша и компьютер лабо-раторный приобщил к другим вещдокам и отправил в Москву, в свою родную лабораторию.
 Домашний компьютер Арсения Москаленко для работы не исполь-зовался. Гоша нашел в нем только кулинарные рецепты супруги про-фессора да массу компьютерных игрушек, которыми забавлялись его дочки. Компьютер Бугаева использовался примерно так же. А в пустом коттедже Вошкулата компьютера вообще не оказалось. Профессор Вошкулат пользовался ноутбуком, который постоянно носил с собой. Об этом Гоше поведал Стас Сокольский, который за последние не-сколько дней снял показания со всех в Степном, кто хоть единожды контактировал с пропавшим уфологом.
 Следователь городской прокуратуры Станислав Янович Сокольский ел свой хлеб не зря. Он разрушил до основания алиби Вошкулата в отношении убийств Бугаева и Москаленко. Стас нашел трех свидете-лей пребывания Вошкулата в Степном с вечера двадцать седьмого до утра двадцать восьмого июня.
 Первым свидетелем был некий Сергей Орешкин, бармен из пивба-ра, расположенного напротив главного корпуса университета. По фо-тографиям Орешкин твердо опознал Вошкулата и его спутника, кото-рым оказался Николай Бугаев. Они не были в тот вечер посетителями бара, Орешкин увидел их сидящими в автомобиле марки «Лексус», ко-гда выходил через служебный вход, чтобы закрыть бар на ночь. Было темно, но Орешкин хорошо разглядел лица, так как в машине горел свет. Он узнал мужчин - раньше ему приходилось обслуживать их в своем баре. Бармен заметил, что оба раздражены и что-то обсуждают на повышенных тонах. Ночь была жаркой и душной и стекла в автомо-биле были опущены, поэтому Орешкину удалось услышать обрывки фраз. Вошкулат говорил: «Ты идиот, Николаша. Отказываешься от та-ких денег!», на что Бугаев отвечал: «Ты сам идиот! И предатель!». И еще что-то в том же духе. Чем закончится ссора, Орешкин слушать не стал, так как ему было не интересно, и он торопился домой. Произош-ло это в одиннадцать ноль пять вечера двадцать седьмого июня.
 Вторым свидетелем был таксист, который отвозил Вошкулата в аэ-ропорт к восьми часам утра. Он забрал его из района старых кварта-лов, где легко можно было снять квартиру или комнату без всяких проволочек. Стас, естественно, направил туда двух стажеров из шко-лы милиции, но скорее так, для проформы. Найдут свидетелей – хо-рошо, не найдут – ну и хрен с ними. А для стажеров тренировка. Так-сист Вошкулата запомнил хорошо, тот всю дорогу молчал и выглядел помятым. Может быть, потому таксист его и запомнил…
 Стюардесса рейса «Степной – Артем» тоже опознала нервного пас-сажира.
 Пребывание Вошкулата в Степном в ночь с четвертого на пятое июля также было доказано, причем документально. Его изображение было зафиксировано двумя камерами видеонаблюдения, установлен-ными в университетском поселке. Кроме того, охранник на поселковом КПП, который пропускал БМВ Вошкулата через ворота, сделал отмет-ку в журнале – пятое июля, час тридцать восемь ночи.
 Обо всем этом Макс узнал только в субботу тринадцатого июля, ко-гда вернулся в Москву. А сейчас он должен был срочно попасть во Владивосток и допросить младшего брата профессора и зятя слово-охотливого Ивана Трофимовича.
 Не дожидаясь, когда Макс доберется до Владивостока, Карачун связался с дальневосточным региональным отделением БСР. Не вда-ваясь в подробности дела, он попросил навести справки о некоем Вошкулате Андрее Владимировиче и ежели будет на то необходи-мость (вдруг тот окажется в отъезде или соберется куда-нибудь вы-ехать) найти и задержать его до приезда сотрудника московского от-деления Бюро Хабарова Максима Игоревича. Карачун даже не счел нужным назвать дальневосточным коллегам статус объекта: кто он – потерпевший, свидетель или подозреваемый.
 С тоской посмотрев на запотевший розовый графин и блюда с едой, Макс засобирался в дальний путь на ночь глядя. Кто-то должен довести его до Владивостока… Наверное, местный участковый Мить-ка Мамалыга громко икнул в этот момент.
 - А может все-таки как-то можно избежать огласки? – спросила Ве-ра, с мольбой глядя на Макса. – Я на все готова, чтобы помочь брату.
 Макс нисколько не сомневался, что Вера действительно готова на все, причем свое обещание она будет выполнять не по принуждению, а с великим желанием и усердием. Максу вдруг стало жалко эту жен-щину, возможно не разу в своей сорокадвухлетней жизни не вкусив-шую радость любви и бурного качественного секса.
 - Митька сам виноват. – Верещак подскочил с лавки, будто у него сзади была пружинка. – Бухать надо поменьше. Скоро все мозги про-пьет.
 Энергичный старик! Макс подумал, что может быть, он ошибается относительно сексуальной неудовлетворенности Веры, однако, откро-венный взгляд ее черных глаз все же говорил об обратном.
 - Все будет зависеть от ряда причин, - туманно произнес Макс. – В частности от того насколько ваш «инопланетянин» вписывается в рам-ки моего расследования… Кстати, - Макс вдруг вспомнил о вопросе, который ему задал Карачун. – А во что он был одет, когда вы его на-шли?
 - В скафандр, ясное дело, - поспешил с ответом Верещак.
 - Ни в какой ни в скафандр, - опровергла слова мужа Вера. - Комби-незон самый обыкновенный.
 - Вы его в нем и похоронили? – спросил Макс, так, на всякий слу-чай.
 - Конечно в нем, - снова выскочил вперед Верещак и снова был осажен женой.
 - Нет. Мы труп в старый Иванов костюм обрядили, - сообщила она Максу. – Комбинезон весь мокрый был и грязный. Я его отстирала и отгладила. Сейчас принесу.
 Вера удалилась а Верещак молча ерзал на лавке, избегая смотреть на Макса. Вера вернулась с пластиковым пакетом в руках через пару минут.
 - Вот. В целости и сохранности, - сказала она, протягивая пакет Максу. – Я как знала – сохранила. Верещак хотел его во Владике на барахолке продать, я не разрешила.
 Комбинезон был темно-синий с яркими оранжевыми вставками, с множеством карманов и кармашков на замках-молниях и очень ма-ленький – его вполне можно было принять за детский. Ярлыки на во-роте и на рукаве говорили, что данное текстильное изделие пошито на швейной фабрике «Штанзе», Германия, по специальному заказу одно-го из комитетов Евросоюза. Что это за комитет и что это за спецзаказ предстояло выяснить в Москве.
 - Спасибо, Вера, - поблагодарил Макс. – Вы проводите меня к Дмитрию? Мне нужно срочно попасть во Владивосток.
 - Конечно, провожу, - ответила Вера и стала складывать в пакет со-оруженные наспех бутерброды.
 - Может, я? – предложил Иван Трофимович, но Вера строго на него взглянула и сказала:
 - Сиди уж. Все, что ты мог, ты уже сделал.
 - Так поздно уже. – Было ясно, что отпускать жену одну с приезжим ему очень не хотелось. – Скоро темно будет.
 - Ничего, - ответила Вера. – Я Тумана возьму. Заодно и выгуляю.
 - Ну, если так, то конечно…
 Во Владивосток Макс попал к утру. В здание дальневосточного ре-гионального отделения БВР он вошел, когда его ручные часы показы-вали восемь ноль пять местного времени. Дмитрий Мамалыга изъявил желание подождать Макса, мало ли чего, но Макс отправил его обрат-но в Пологие Сопки.
 Дальневосточное отделение сильно отличалось от московского. Качеством ремонта помещений, технической оснащенностью кабине-тов, непонятной сутолокой в коридорах, а главное - внешним видом сотрудников. Какие-то все они были взъерошенные, небритые, раз-драженные. И одеты были кто во что горазд, но в основном в джинсы и футболки. Рукоятки пистолетов у многих торчали из-под мышек, а у некоторых – из-за поясов джинсов, что придавало сотрудникам БСР лихой вид. Создавалось впечатление, что и спят они с пистолетами под подушками. Позже Макс понял причину увиденного: денег из Мо-сквы сюда перепадало гораздо меньше, чем центральному отделе-нию, а дел в производстве находилось немало, возможно больше, чем у московских коллег. Регион был тяжелым и беспокойным.
 Начальник отделения, полковник Фомин, молча  выслушал Макса и, нажав кнопку на селекторе, буркнул:
 - Неженца ко мне. – И пояснил Максу: - Вчера производил задержа-ние вашего Вошкулата лейтенант Неженец.
 Макс пропустил мимо ушей определение «вашего» и удивленно спросил:
 - Задержание?
 - Ну, да, - ответил полковник и замолчал, углубившись в изучение каких-то бумаг.
 Ну, да, повторил про себя Макс и подумал, глядя на уставшую лы-сину полковника Фомина, что тот очень похож на Карачуна, и не толь-ко внешне.
 - Вызывали, господин полковник?
 В кабинет вошел здоровенный розовощекий парень в белой фут-болке, белых же кроссовках и джинсах и с пистолетной рукояткой, торчащей из желтой кобуры под мышкой – классический экземпляр специального агента дальневосточного регионального отделения Бю-ро специальных расследований. Короткие рукавчики майки были зака-таны до самых подмышек и полностью обнажали загорелые и муску-листые руки бодибилдера. Он был, конечно же, небрит и имел причес-ку – бобрик. Парень жевал мятную жвачку, распространяя аромат на весь кабинет.
 - По твоему вчерашнему, - хмуро изрек Фомин, кивнув на Макса. – Из Москвы. Свободны. Оба.
 Неженец подмигнул Максу, аудиенция у полковника была законче-на. Оказавшись в приемной, он протянул Максу руку и представился:
 - Лейтенант Неженец. Звать Владимиром. Можно просто – Вован.
 - Привет Вован, - Макс пожал протянутую руку. – Тогда я – Макс.
 - Ну что, Макс? Пошли ко мне, кофейку жахнем?
 - Хорошо бы, - кивнул Макс, - да времени нет.
 Вован кивнул головой:
 - Да, ты прав, времени мало. А дел много. Этот твой Вошкулат, он в кутузке. Мы его на всякий случай в одиночку определили. Твой шеф моему шефу такой пурги нагнал, что… - Вован махнул рукой. – Кстати, Вошкулат со сранья на допрос рвется.
 - Ну, так давай его в допросную.
 - Да там это…, - замялся Вован, - в общем, не прибрано.
 - Ну и что?
 - Так это… поскользнуться можно. Там вчера каннибала допраши-вали, ну… малость переусердствовали. А уборщица на больничном. Обещали бойцов из школы милиции прислать, да вот что-то нет по-ка…  А давай лучше в камере этого гаврика допросим.
 - Бардак, - покачал головой Макс.
 Прежде, чем войти в камеру, Макс через специальное окошечко по-смотрел на арестованного. Андрею Вошкулату на вид было лет сорок пять. Его сходство со старшим братом Алексеем, которого Макс ви-дел, правда, только на фотографии, было поразительным. Оно было бы еще более сильным, если бы не припухшая нижняя губа справа, с запекшейся кровью в уголке, и лиловый синяк под левым глазом.
 - Это кто его так? – спросил Макс строго. – Ты?
 - А хули, - искренне удивился Вован. – Он на меня с кулаками ки-дался. Удостоверение мое мне же в рожу швырнул. Послал в жопу и сказал, что никуда не пойдет, потому, что завтра ему в рейс… Ну, двинул разок левой.
 Макс скептически поглядел в открытое доброе лицо Вована.
 - Похоже, не разок, - заметил Макс. - И не только левой.
 - Глазом он сам в вешалку ткнулся. Ей богу.

 

 Допрос Андрея Вошкулата проходил при полном взаимопонимании сторон. Проводил допрос Макс, а Вован сидел сзади и выразительно похрустывал суставами сильных пальцев. Вошкулат, проведя ночь на нарах, осознал, что отрицать что-либо бессмысленно и выложил все, что знал о том случае с «инопланетянином». Видимо, это было един-ственное темное пятно в его безупречно чистой биографии.
 Андрей, не предполагая тогда, чем все это закончится, рассказал брату по телефону историю, поведанную ему тестем. А через двое су-ток старший брат неожиданно прибыл к нему во Владивосток.
 Андрей знал, что брат уфолог и поэтому просьба о помощи в пато-логоанотомическом исследовании зеленого человечка в шок его не повергла. За четыре ящика водки Андрей договорился со своим коре-шем, пилотом вертолетного звена береговой охраны, о рейсе в Поло-гие Сопки. Слетали, откопали, переложили тело в пластиковый мешок привезли во Владик и определили в морг второреченской больницы, в котором трудился санитаром еще один кореш Андрея Вошкулата. Вскрытие Андрей произвел сам - по специальности он был медиком и числился судовым врачом на теплоходе «Капитан Никодим Фугасов».
 - Все это вы совершили из приверженности к уфологии или из люб-ви к старшему брату? – спросил Макс, пристально глядя в честные глаза Андрея Владимировича Вошкулата.
 Вошкулат потупил взор и тихо ответил:
 - Лешка денег обещал.
 - Много? – поинтересовался Вован из-за спины Макса.
 - Сто тысяч долларов.
 - Ни х… себе! - эмоционально отреагировал Вован.
 - Когда выяснилось, что это не инопланетянин, а обычный человек, я испугался. А Лешка наоборот почему-то обрадовался…
 - Рассчитался с тобой брательник? – задал вопрос Вован.
 Вошкулат покачал головой:
 - Нет пока. Но на прошлой неделе звонил. В пятницу, кажется… да, в пятницу, точно. Обещал: скоро.
 - Ясно, - сказал Макс. – Что вы еще выяснили, кроме того, что это человек? Например, почему у него кожа была зеленая?
 - Клетки эпителия были заполнены какой-то зеленой жидкостью. Химический состав мы определять не стали. Вскрытие ведь в боль-ничном морге проводили и ночью. А лаборатория ночью закрыта…
 - Отчего он умер?
 - Асфиксия.
 - А его случаем не того? – Вован сжал кулак, изображая удушение.
 - Нет, бог с вами! - запротестовал Вошкулат. – У трупа на всех внут-ренних органах какие-то наросты были. Костистые наросты неизвест-ного происхождения. В том числе и на гортани. Я не знаю, что это бы-ло. Но у меня имеется аудиокассета с записью вскрытия и фотогра-фии.
 - Гистологические исследования проводили? – спросил Макс.
 Вошкулат отрицательно покачал головой.
 - Алексей увез с собой образцы новообразований, костных и мы-шечных тканей.
 - А почему кассету и фотографии не увез?
 - Увез. Но я себе дубликат оставил.
 - Зачем?
 - Не знаю. На всякий случай. – Наверное, теперь Андрей Вошкулат был рад, что оказался таким предусмотрительным.
 - Труп куда дели? – спросил Вован. По ходу допроса он уже полно-стью погрузился в тему.
 - Кремировали.
 - Где? – резко спросил Макс.
 - В крематории естественно.
 - У вас и там кореша имеются?
 Вошкулат тяжело вздохнул и закрыл глаза.
 - Вот так живет человек…, - задумчиво произнес Вован, нагоняя то-ном голоса страх на Вошкулата. – Неплохой, вроде бы, человек, при-мерный семьянин, хороший специалист - плохого на «Фугасова» не взяли бы. Законопослушный… с виду. А копнешь – столько всякой мерзости в своей жизни сотворил, лет на пятнадцать строгого режима тянет. Не меньше.
 У Вошкулата затряслась распухшая губа.
 Макс встал и сообщил Вовану:
 - Мне пора.
 - А с этим что делать? – спросил Вован, кивнув на глотающего сле-зы Вошкулата. – В камеру?
 А действительно, что? Максу вдруг вспомнились просящие Верины глаза и прикосновение ее упругих, как у девушки, но больших, как у взрослой женщины горячих грудей к своей руке, когда она провожала его к Митькиному дому. Она специально прижималось ими к Максу, пытаясь вызвать в нем страсть или хотя бы желание. Желание было и очень сильное, но Макс сдержался…
 - Возьми подписку о невыезде, и пусть идет домой, к семье… Хотя, нет. Сейчас поедем к нему и реквизируем кассету и фотографии. А подельников его не трогай, пусть ни о чем не догадываются, нам спо-койней будет.
 - Слышал, нет, мудило? - сказал Вован Вошкулату. – Никому ни слова.
 Идя по коридору к выходу, Макс остановился у двери в комнату проведения допросов, она была распахнута, а в ее полутемной глуби-не два молоденьких курсанта школы милиции драили полы. Вода в ведре была бурой и пенистой, а на внутренней стороне двери на при-клеенном скотчем листе бумаге было написано: «Уходя, гасите»…

 

Назад: 6. Инопланетянин.
Дальше: 8. Скучный выходной.