8. Скучный выходной.
От нечего делать Макс зашел в Альбинин салон. Он не знал, зачем туда забрел, просто ноги принесли. Двери салона были распахнуты настежь, но к верхнему косяку была подвешена табличка «ЗАКРЫ-ТО». Макс приподнял табличку над головой и вошел. Кондиционер не работал. Силиконовые бабы-манекены были лишены париков и верх-ней одежды, да и нижняя то была не на всех. Зал был пуст, но за пе-регородкой кто-то разговаривал. Мужчина и женщина.
- Дорогая, я сам решу, чем тебе заниматься, - говорил мужчина. - Скажу, что здесь будет публичный дом, ты станешь директором бор-деля, маман, так сказать. Скажу, что здесь будет публичная библиоте-ка, будешь директором библиотеки.
- Серж, милый, - отвечала женщина. – Ты пойми: место раскручен-ное. Вся Москва знает, что на этой улице, в этом доме салон «Альби-на».
- Вот именно, «Альбина», а не Пелагея.
- Я же не виновата, что меня так родители назвали.
- Может быть я виноват?
Запел сотовый.
- Подожди, - сказал мужчина своей собеседнице и через несколько секунд возмущенно закричал в трубку: - Ты чем слушаешь, когда тебе шеф говорит: не надо? Я же ясно сказал: мне на хер не нужны эти ак-ции. Пусть их Мансур скупает, если денег девать некуда… Ну и что, что дешево?.. Что? Почем?! Конечно, покупай, придурок!.. Когда?.. Хо-рошо. Хорошо, буду… Через час… Хорошо, через полчаса… Все. Так на чем мы остановились? – Это, по-видимому, уже Пелагее.
- На том, что меня зовут Пелагея, и что ты не хочешь оставлять профиль салона прежним, - с обидой в голосе сказала женщина.
Макс со вздохом щелкнул резинкой от трусов по впалому силиконо-вому животу манекена и деликатно кашлянул.
- А это еще что кто там? – зло проворчал Серж и вышел из-за пере-городки.
Он оказался не таким, каким представлял его Макс, то есть - быко-ватым с толстыми и короткими пальцами веером. Мужчина имел вид вполне респектабельный. Был он высоким и худощавым, упакованным в дорогой костюм. Но лицо было неприятным. Хотя, издали его можно было назвать красивым. Но только издали и тогда, когда Серж мол-чал. Едва он раскрывал рот, вся его респектабельность мигом улету-чивалась.
- Тебя что в школе читать не научили? – спросил он Макса тоном человека, привыкшего к подобному обращению с зависимыми от него людьми.
Но Макс от него не зависел, более того, он никому не разрешал так разговаривать с собой, даже тем, от кого зависела его карьера. Впро-чем, те люди и не позволяли себе ничего подобного. Разве что Кара-чун…, но ему Макс иногда прощал кое-что. Потому что знал - полков-ничья грубость напускная, а внутри он добрый.
- Или ты шибко… - Серж осекся на половине фразы, натолкнувшись на жесткий взгляд Макса.
Из-за спины Сержа выглянуло лицо Пелагеи с азиатским разрезом глаз и пухлыми губами. Макс улыбнулся.
- Здравствуйте, сударыня. Я зашел сюда в надежде встретиться с хозяйкой салона. Но… видимо, в ее жизни произошли какие-то пере-мены.
- Да, - ответил за Пелагею Серж. – Альбина продала это салон мне. Теперь тут будет новая хозяйка, моя жена.
- А вы знакомы с Альбиной? – Макс по-прежнему обращался к Пе-лагее, игнорируя Сержа.
- К сожалению, нет, - ответила Пелагея и снизу вверх посмотрела на мужа.
- Я хорошо знаю Альбину, - не унимался Серж.
- Да, действительно, жаль, что вы не знаете Альбину, - продолжал Макс свой диалог с Пелагеей. – Вы могли бы стать подругами… Ну, что ж, простите, что оторвал от дел.
Макс улыбнулся и галантно склонил голову. Направляясь к выходу, он думал о том, что этот хлыщ, наверняка, был одним из Альбининых поклонников, а, может быть, и спал с ней. По сердцу Макса царапнула ржавая игла ревности.
- Черт знает что! – услышал он за спиной голос Сержа. – Ходят вся-кие мудаки! Как у себя дома.
Макс резко обернулся и прищурился.
- Я легко запоминаю внешность людей, - сказал он. - А вот ты…, юноша, напрягись и запомни меня. Запомнил? Молодец. Постарайся не попадаться мне на глаза. Ради своего же здоровья.
Макс долго и бесцельно болтался по городским улицам и скверам. Делать было абсолютно нечего, идти некуда. Двое его друзей с семь-ями укатили в Италию, в Римини. Альбина наслаждалась жизнью в Лурпаке, а, может быть, где-нибудь еще. Макс присел на скамейку и, достав записную книжку, стал ее листать, отыскивая среди многих женских имен, телефонный номер той, с которой сейчас можно было встретиться и оттянуться по полной программе. Позвонить, догово-риться о встрече и, по возможности скорее заняться сексом. И не по-тому, что ему этого так сильно хотелось, а для того чтобы заполнить вынужденную паузу, убить время. Потом можно было посидеть в ка-ком-либо баре, сходить на дискотеку или просто погулять, разговари-вая о разных пустяках и не о чем. А потом купить чего-нибудь съестно-го и горячительного и забуриться в его холостяцкую квартиру. До утра.
Вдруг Макс осознал, что смотрит в записную книжку, не видя имен, и машинально листает страницы. Больше всего он хотел бы сейчас вызвать абонента, номер телефона которого ему не нужно искать в своей книжке. Вызвать и услышать протяжное: «Ало-о-у», а потом, улыбаясь долго слушать Альбинин речитатив и представлять себе, как она раскачивается, сидя на низком пуфике, закрыв глаза и обли-зывая губы. Не отключая телефона и не прерывая ее монолог, поспе-шить к ней и позвонить в дверь. Альбина подойдет, разгоряченная, в халатике на голое тело, откроет и, как сомнамбула, пойдет в спальню, не переставая говорить. Сумасшедшая… Сумасшедшая Машка! Они упадут на ее шикарную итальянскую кровать и сольются в экстазе, за-быв обо всем на свете. Они долго будут любить друг друга. Очень долго. Так долго, как в дни их первой встречи после детской разлуки.
Макс вынул телефон из футляра, пристегнутого к поясу и он, вдруг, заиграл знакомую мелодию.
- Машка?!
- Здравствуй, Максим.
- Здравствуй, Машка! Где ты?
- В Лурпаке, я же тебе говорила.
- Машка, я…. – «Черт, в горле пересохло!» – Я…соскучился по те-бе, Машка. Я…думаю о тебе. Постоянно думаю. Я…, - «Черт, черт! Почему я не могу сказать этого слова?» – Может быть, ты вернешься, Машка? Мне без тебя хреново.
- Мне тоже… очень хреново.
- Так в чем дело? Возвращайся.
- Не могу.
- Почему?
Молчание. Максу послышалось, что Альбина плачет.
- Машка!
- Я замуж выхожу, Максим… Я не вернусь. Никогда.
- Машка! – Максу вдруг сделалось холодно. – Ты хорошо подума-ла?
- Да, Максим. У меня было время подумать.
- Кто он?
- Он хороший. Он хочет детей. Он меня любит.
«Я тоже», - хотел сказать Макс, но подавился этими словами. Они застряли в его горле, как плохо разжеванный кусок. Я тоже? А что он тоже? Тоже хороший? Или тоже, как и тот, неизвестный Максу, Альби-нин жених, хочет детей? Макс опять обошел слово «любит». Он боял-ся этого слова?.. Да боялся. Он даже мысленно никогда не произно-сил его. Почему?.. Может, ему пора к психоаналитику?..
- А ты его? – спросил Макс, опустив слово «любишь».
- Это не важно.
- Машка! – Макс не знал, что говорить, в душе было пусто и холод-но.
- Прощай, Макс.
- Машка!!
В трубке раздались короткие гудки. Они больно били в ухо. Макс достал сигареты. Когда прикуривал, заметил, что пальцы слегка дро-жат. С чего бы это? Неужели все-таки…
Виски совершенно не пьянили, и Макс перешел на водку.
Народу в баре было немного, но все столики были заняты. За неко-торыми сидело по два человека - парочки, выжидающие момента, ко-гда можно будет уйти и заняться сексом - за другими скучали в оди-ночку. Макс сидел у стойки и пил. Бармен был рад такому выгодному для заведения посетителю и, лихо жонглируя шейкером и бутылкой, ждал когда Макс прикончит рюмку, чтобы подать следующую. Это превращалось в конвейер. Денег у Макса было, как у дурака махорки. Долг отдать возможности не представлялось по причине отсутствия кредитора. Кредитор выбыл из страны, возможно, поменял гражданст-во и возвращаться на Родину не собирался.
«Скорей бы на работу, - грустно мечтал Макс. - Это воскресенье чересчур затянулось. Не выходной – каторга. Свихнуться можно от безделья! Ну, не беда, осталась только одна ночка, и я снова брошусь на поиски пропавшего уфолога… Вошкулат лег на дно и чего-то выжи-дает. Может, ждет, когда его перестанут искать, может, разрабатывает план перехода границы, а, может, находится на дне могилы и медлен-но разлагается. Но если жив, он должен проявиться где-нибудь. И, скорее всего в Лурпаке. А там его ждут ребята из ФАЭТа... Теперь, ко-гда данных набралось предостаточно, можно и поупражняться в вы-страивании версий… Опустим события на симпозиуме. Пока опустим. Данович уверен, что Вошкулат был завербован спецслужбой Лурпака и получил от них какое-то задание. Какое? Учитывая темы, инвести-руемые Фондом, это задание связано с поисками альтернативного энергоносителя. Новый, сто двенадцатый элемент, о котором мы пока ничего не знаем, в качестве альтернативного энергоносителя может вполне подойти. Если наука скажет нет, что ж, выстроим другую вер-сию. А пока… Итак: Вошкулат получает задание, связанное с темати-кой Фонда. И начинает рыскать по аномальным зонам России в поис-ках этого самого энергоносителя. Находит он его в Собачках. Но сна-чала находит «инопланетянина». Совершенно случайно… Прежде, чем продолжать выстраивать версию, разберемся с зеленым человеч-ком. Комбинезон был Верой Верещак тщательно отстиран и отутюжен, но частички сто двенадцатого элемента полностью удалить не уда-лось, наши эксперты его нашли. Поехали дальше. Карачун выяснил в министерстве торговли, что подобная продукция Россией никогда не закупалась, а Данович разузнал все про спецзаказ немецкой фабрике по пошиву спецодежды «Штанзе». Конечным потребителем оказался все тот же Инвестиционный Фонд. Стало быть, суммируя все факты можно предположить, что «инопланетянин» - шпион и занимался на территории России он тем же, чем впоследствии стал заниматься Вошкулат – поиском альтернативного энергоносителя. Смелое пред-положение? Возможно, но красивое…. Инопланетянин погиб, но его дело продолжает другой… Другой шпион»
Макс допил водку и затушил окурок. Бармен тут же подсунул сле-дующую рюмку и поменял пепельницу. А Макс закурил новую сигаре-ту.
«Выходит, что первооткрывателем нового элемента стали не трое школьных приятелей Карачуна, и не профессор Вошкулат персональ-но, первооткрывателем был маленький, позеленевший от усердия и от контакта с этим чертовым веществом, сто двенадцатым элементом или альтернативным энергоносителем, «инопланетянин». А дальше все просто. Вошкулат ищет месторождение этого нового горючего в Собачках, потому что, распотрошив труп зеленого человечка из Лур-пака, он понимает, где надо его искать. Первым делом он добивается, чтобы Собачки отдали университету, а потом, под вывеской изучения аномальных явлений, приступает к поискам этой шняги… Теперь мож-но вернуться к событиям, связанным с предательством Вошкулатом своих коллег на симпозиуме в Крафте. Как там Данович сказал?.. «Фонду зачем-то потребовалось, чтобы Вошкулат стал уфологом, и Вошкулат им стал». Вполне вероятно, что этот энергоноситель надо искать в аномальных зонах. Поэтому Вошкулат становится уфологом и специалистом по аномальным зонам. Так. И с этим разобрались. Что дальше на горизонте?..»
А на горизонте появились раскосые глаза и пухлые губки Пелагеи. Она, по-видимому, уже давно наблюдала за Максом, устроившись на другом конце стойки. Макс приветливо улыбнулся и поманил ее паль-цем. Девушка, прихватила свой бокал и, зажав сумочку под мышкой, послушно подошла.
- Здравствуй, Пелагея. – Макс сразу перешел на ТЫ.
- Здравствуйте. А я уже давно здесь. – Девушка взглянула на ми-ниатюрные золотые часики. – Целых пятнадцать минут. Сижу и смот-рю на вас, а вы и не замечаете.
- Пелагея, ты это…, давай без выканья, - предложил Макс. – Я Мак-сим, - представился он, - но все зовут Максом.
- Почему? – наивно спросила Пелагея.
- Действительно…, почему? - Макс пожал плечами.
- Ты кого-то ждешь?
- До понедельника я совершенно свободен.
Пелагея прыснула.
- Смешного в моих словах ничего нет. – Максу почему-то вдруг за-хотелось быть откровенным. - Женщина, которую я мог бы ждать, - он вздохнул, - находится очень далеко и я ее, наверное, никогда больше не увижу. К тому же она выходит замуж. И, как это ни прискорбно, не за меня. Вот такая грустная история.
- Ты говоришь об Альбине?
Макс угрюмо кивнул, допил водку и щелкнул пальцем, подзывая бармена, деликатно отошедшего в сторону.
- Водки. Заказать тебе что-нибудь?
- Нет, спасибо. – Пелагея подняла свой бокал и, качнув им, сказала: - Это сок. Я не пью ничего другого. Только сок.
Макс внимательно посмотрел на девушку. Мила, сказать нечего. До фотомодели не дотягивала в связи с невысоким ростом, но слажена неплохо. И грудь хорошая. Максу захотелось протянуть руку и прове-рить – настоящая или силиконовая? Попытался определить визуаль-но, но Пелагея отставила свой бокал с соком и, сведя пальцы в замок, переместила руки на уровень своего декольте, перекрыв обзор.
Макс закурил.
- Скучаешь? – спросил он.
- Я поссорилась с Сержем, ну… с тем человеком, которого ты видел сегодня утром в салоне.
- Это печально, - согласился Макс. – Но не смертельно. Помири-тесь.
- Не знаю… - задумчиво сказала Пелагея.
Она раскрыла сумочку, достала пачку сигарет. Сигареты были те-ми, что обычно курила Альбина. Макс щелкнул зажигалкой, и когда Пелагея прикурила, вдохнул знакомый аромат.
- Ее зовут Мария, - сказал Макс. – Она всегда была Марией, а по-том решила стать Альбиной… Не меняй своего имени, Пелагея. Оно у тебя доброе. Не меняй, если даже муж будет настаивать.
- Серж не муж мне, - призналась Пелагея. - Он сделал мне предло-жение и в качестве свадебного подарка оформляет на мое имя пред-приятие, которое будет находиться на месте салона «Альбина».
- Неплохой подарок, - заметил Макс и залпом осушил поданную барменом рюмку, бармен тотчас налил новую.
- Ты много пьешь, Максим, - сказала девушка.
Макс удивленно посмотрел на нее, но ответить не успел – на плечо легла тяжелая рука. Макс оглянулся и увидел перед собой лицо, спо-собное напугать до смерти. Обладатель страшного лица был похож на древнего человека, первобытного обезьяноподобного предка. Рука, сжимающая плечо Макса поросла густой черной шерстью.
- Шагом марш в машину! – раздался знакомый голос справа от Мак-са.
К стойке подходил жених Пелагеи. Он сменил костюм на светлую ветровку и джинсы, а модельные коллекционные туфли на кроссовки, тонкую шею обвивал шелковый стильный платок. Перемены во внеш-нем виде, однако, не коснулись его лица, оно осталось таким же не-приятным, как и утром. Но сейчас оно было еще более надменным и заносчивым.
- А этого козла, Григорий, - Серж кивнув на Макса, - надо проучить.
Пелагея жалобно, как побитая собака, посмотрела на Макса, а он бодро подмигнул ей:
- Дождись меня на выходе. Я еще должен выпить на посошок и рас-платиться за выпивку. – И повернувшись к Сержу тихо, но убедитель-но произнес: - За козла ответишь.
Серж зло посмотрел на Макса и, грубо схватив девушку за руку, по-волок ее к двери. Макс не спеша выпил последнюю за этот вечер рюмку водки, бросил на стойку смятую купюру и повернул голову к го-рилле.
- Давай, Гриша, учи меня правилам хорошего тона. – И, не дожида-ясь начала урока, прижал Гришину обезьянью кисть к своему плечу еще крепче, нырнул под его руку и, оказавшись за его спиной, ударил кулаком по вывернутому плечевому суставу.
Ударил не сильно. Руки телохранителей такого уровня – их главный рабочий орган, Макс не хотел лишать Гришу работы на длительное время. В конце концов, Гриша не желал ему зла, он просто выполнял свою работу.
Выйдя из бара Макс увидел как Серж с помощью своего водителя, по внешнему виду мало чем отличающегося от Григория, пытается за-толкнуть Пелагею в «Мерседес». Надо отдать Пелагее должное - со-противлялась она отчаянно. У водилы на лице горело яркое пятно пощечины, шейный платок Сержа был развернут кончиками назад.
- У вас совести нет, господа, - громко сказал Макс, направляясь к дерущимся. – Вдвоем на одну хрупкую девушку… Нехорошо.
- Ты? – задыхаясь, вымолвил Серж. Глаза его налились кровью, как у разъяренного быка.
- Меня Максимом зовут, - преставился Макс.
- Разберись с ним, - приказал Серж водителю, а сам прикрылся Пе-лагеей, как щитом, сжав сзади ее локти.
Вторая горилла бросилась на Макса. Господи, подумал Макс, про-пуская его мимо себя, на какой помойке Серж отыскал своих телохра-нителей? Ну ничего не умеют, даже скучно как-то… Сзади загремело, наверное, пролетевший по направлению к входу в бар водитель-телохранитель врезался в одну из высоких медных плевательниц, стоящих как часовые по обоим сторонам двери. Не обращая внимания на грохот, Макс двинулся к Сержу, прикрывшемуся Пелагеей.
- Отпусти девушку, щенок, - грозно сказал он ему. – Она не желает с тобой ехать, неужели не заметил?
Пелагея приподняла свою красивую ножку и с силой воткнула каб-лучок в кроссовок Сержа. Серж охнул и ослабил захват. Пелагея вы-рвалась и бросилась к Максу, но тот мягко отодвинул ее в сторону и подошел к Сержу. В отличие от горилл, этого господина щадить он не собирался. Серж сунул руку за пазуху и вытащил газовик, но Макс лег-ко отобрал пистолет у Сержа и, не раздумывая, ударил его в лицо. Ударил коротко и жестко, но чуть-чуть не так, как бьют, чтобы убить. И, все же, пластической операции Сержу было не избежать. Серж сполз по капоту своей машины на асфальт.
- Ты его убил? – испуганно спросила Пелагея.
- Нет, конечно. Как я могу убить твоего жениха? - ответил Макс, но на всякий случай прикоснулся пальцами к шейной артерии. Пульс был. – Ну, что, может быть, прогуляемся по ночной Москве перед сном?
- А, по-моему, нам не до прогулок, - ответила Пелагея. – Погляди.
Макс оглянулся назад.
На ступеньках перед входом в бар, тряся головой, сидел водитель-телохранитель. По его лицу текла кровь. В дверях стоял оправивший-ся от шока Григорий и, кривясь от боли, тыкал непослушными пальца-ми в кнопки мобильника, видимо вызывал подкрепление. За его широ-кой спиной толпился народ. Кто-то из посетителей бара, а может быть, и сам бармен вызвал милицию, и уже были слышны приближающиеся звуки сирены.
- Бегом! - Пелагея схватила Макса за рукав и потащила его за угол дома.
Там, за углом стоял черный двухместный «Порше».
- Твой? – спросил Макс восхищенно.
- Мой. Садись. Куда за руль пьяный? Я сама поведу.
Макс безропотно плюхнулся на мягкое пассажирское сидение. Пе-лагея рванула с места, как заправская гонщица. Несколько секунд и они уже были далеко от места происшествия.
- Куда ты меня везешь? – поинтересовался он, глядя на мелькаю-щие огни ночного города. – К себе домой?
- Нет, к тебе.
- Тогда мы едем не в ту сторону… А почему ко мне?
- Я думаю, Серж станет меня искать.
- А я так не думаю. Ближайшие несколько часов его будут развле-кать челюстнолицевой хирург, стоматолог и терапевт. А потом Сержик будет нуждаться в покое, боюсь, что у него сотрясение мозга… Нет, ты не подумай, что я против ночной гостьи. Я даже рад...
- Ты есть хочешь? – спросил Макс, когда они вошли в его квартиру и расположились – Максим на тахте, Пелагея в кресле напротив.
- Ночь уже, - возразила Пелагея, но вдруг замолчала, прислушива-ясь к своему организму. – А ты знаешь, хочу.
Максим подмигнул и ушел на кухню. Вчера вечером, после продол-жительной беседы с Карачуном, он решил навести в своем жилище порядок - расставил все вещи по местам, протер пыль и пропылесо-сил ковровое покрытие. Потом сгонял в круглосуточный супермаркет и накупил продуктов, которыми заполнил обычно пустой холодильник под завязку. Весьма кстати, как оказалось. Теперь у него было много чего съестного: каралька полукопченой и батон вареной колбасы, две вакуумные упаковки сосисок, несколько банок рыбных консервов, бан-ка зеленого горошка, свежие овощи и консервированные фрукты. Стояла на нижней полке и коробка с яблочным соком, апельсиновый он терпеть не мог.
- Не густо! – Это замечание, прозвучавшее у него за спиной, ото-рвало его от любовного осмотра содержимого холодильника и приве-ло в состояние искреннего изумления. Макс считал, что в его холо-дильнике райское изобилие.
Невеста покалеченного Сержа стояла в дверях и улыбалась, но в ее улыбке Макс издевки не увидал.
- Ты так считаешь? – хмуро спросил он.
- Прости. – Девушка смутилась. – Я давно не ела простой пищи. Я…
- Не продолжай, - перебил ее Макс. – Моя бывшая… подруга тоже предпочитала крабов, устриц и спаржу. Но, как говорится, чем богаты, тем и рады. Сосисок отварить?
Пелагея подошла к Максу и прикоснулась губами к его щеке, встав на цыпочки. Этот, по-детски нежный поцелуй Максу понравился.
- Прости, - вновь попросила прощенья Пелагея. – Я не хотела тебя обидеть…. Я буду сосиски. У тебя кетчуп есть?
- Кетчуп? – Макс почесал макушку. – Кетчупа нет, есть горчица.
Они ели сосиски с засохшей горчицей, зеленым горошком и черным Бородинским хлебом и запивали еду яблочным соком.
- А почему ты говоришь об Альбине в прошедшем времени? – вдруг спросила Пелагея. – Ты думаешь, что будущего в ваших отношениях не будет?
- Будущее это то, о чем мы ничего не знаем, - философски заметил Макс.
- Значит, ты все-таки надеешься на продолжение ваших отноше-ний?
Макс отрицательно покачал головой:
- Машка выходит замуж. Кажется, я тебе об этом говорил… А слово «замужняя» означает для меня «неприкасаемая».
- Но ведь ты ее любишь?
Макс кивнул головой и радостно подумал, что этого слова он не произносил, за него его произнесла Пелагея. И тут же подумал еще: «Да, дружище Макс, кушетка психоаналитика тебя заждалась».
- А она тебя?
Макс задумался.
- Мы никогда не говорили этих слов друг другу, - ответил он через минуту. – Мы не клялись друг другу в верности, да и не хранили ее. Каждый жил своей жизнью. Встречались, когда хотели. И когда было время для встреч. А теперь, когда она уехала…, мне стало чего-то не хватать, чего-то такого, что нельзя заменить другим. И ей, я думаю, тоже… Она плакала, когда разговаривала со мной по телефону, сего-дня днем.
- Значит, она тоже любит тебя, - Пелагея сделала такой очевидный, как ей казалось, вывод. – Но тогда почему? Почему она выходит за-муж за другого?
- Я не могу создавать семью, - ответил Макс. - Мне это противопо-казано.
- Почему?
- Ты задаешь слишком много вопросов.
- Ну, пожалуйста, - не унималась Пелагея, – ответь мне на послед-ний вопрос: почему тебе противопоказана семья?
- У меня наследственность плохая, - брякнул Макс. – В родослов-ной сплошные дебилы, психопаты и сексуальные маньяки.
- Не ври!
- Давай спать. Завтра мне утром на работу. У меня тяжелая физи-ческая работа и я должен отдохнуть и набраться сил. Мне надо много работать, чтобы каждый день есть сосиски с зеленым горошком. Бога-той невесты, которая могла бы меня содержать, у меня нет.
- И у меня нет богатого жениха, - тихо произнесла Пелагея, вставая с кресла и приближаясь к Максу, который тоже встал с тахты. – У меня вообще нет никакого жениха - ни богатого, ни бедного.
Она прижалась к нему всем телом, обхватила его шею руками и глядела, глядела своими азиатскими, чуть раскосыми, жгучими глаза-ми в его глаза. И шептала что-то, Макс не мог разобрать слов, что-то, похожее на молитву или заклинание. Он почувствовал, что у него слегка кружится голова.
- Ты шаманка? – хрипло выдавил он из себя.
- Да, - прошептала Пелагея. – В моей родословной сплошные ша-маны, колдуны и маги…
Утром Макс проснулся от осознания опоздания.
Место рядом было пустым, но еще теплым. Однако ни журчания воды из ванной, ни запаха кофе с кухни до Макса не доносилось. Ноч-ная гостья ушла не попрощавшись. Макс встал и подошел к окну. «Порше», который она ночью припарковала в кармане напротив его подъезда, не было. Его место занял серебристый «Фольксваген» со-седа по площадке.
На журнальном столике Макс нашел записку.
«С наследственностью у тебя все в порядке. Для дебила ты слиш-ком умен. Для психопата излишне уравновешен. А вот сексуальный маньяк из тебя получился бы, в постели ты неистов!
Пелагея.
P.S. Постарайся не потерять ту, которую любишь. Ты всю ночь на-зывал меня Машкой».
Макс грустно улыбнулся. Скорей всего он больше никогда не встре-тит Пелагею. Она ушла, чтобы не вернуться.
