Глава 6. Пожелала остаться безымянной

Я видел сон. Я видел Тому, беззвучно рыдающую, забившись в угол пустой квартиры. Я видел её парня, чьё имя так и не удосужился узнать, молча опрокидывающего кружку за кружкой в полупустом баре. Я видел Аню, свесившую ноги с парапета и вглядывающуюся в беззвёздную мглу. Я видел забавного старичка, мерно раскачивающегося на хлипком стульчике. Я видел мир, и видел его таким, каким никогда не видел прежде, и вряд ли увижу ещё. Я видел его чистым, лишённым обыденной шелухи, которой усыпана наша жизнь, мир дышал, страдал, любил, он был живым, как ты и я. Или, может быть, намного более живым. Он был прекрасен.

– Доброе утро, милый, – нежный голосок прорвался через пелену, возвращая меня к реальности, словно хирург, вытаскивающий больного с того света.

– Привет, – сонно улыбнулся я.

Новый день.

Я всегда улыбался по утрам. Это было моё любимое время суток, и пусть многие современные жители мегаполисов считают улыбку признаком слабоумия, меня это мало волновало. Чтобы ни предстояло мне сделать за этот день, я старался встречать его с хорошим настроением. Ведь никогда не знаешь, что будет дальше, Некоторые говорят, что терпеть не могут утро, и готовы назвать тысячи причин, от нежелания вставать, до неблагоприятных прогнозов на день. И я с ними полностью согласен. Конечно, работая на нелюбимых работах, в среде, малопригодной для жизни, очень сложно радоваться новому дню. Но если этого не делать, зачем вообще жить? Хотя, в наше время, как это ни пугающе звучит, всё больше и больше людей уже не живут. Они существуют.

– Тебе чай или кофе? – донёсся с кухни голос, заглушаемый шумом кипящего чайника.

– Кофе, если не лень варить! – потягиваясь в кровати, прокричал я в ответ.

Ужасный век, ужасные сердца. Сублимированный кофе, соевое мясо, чай в пакетиках, любовь в презервативах. В наш век скорость стала играть приоритетную роль. Мы способны преодолевать колоссальные расстояния за считанные часы, мы способны перемещаться как глубоко в недрах земли, так и среди облаков. Но, как это ни парадоксально, несмотря на всё это, призванное экономить наше время, его становится всё меньше и меньше. Сейчас обычному современному человеку некогда вздохнуть полной грудью. Зато у него есть кофе в гранулах и суп в пакетах. Чудесно, не правда ли?

Но даже сейчас у нас есть вещи, способные вызвать улыбку у любого человека, даже с утра. Наверное, поэтому стоило мне почувствовать запах молотого кофе, мерно булькающего в турке, как по моему лицу проползла довольная улыбка, и я с утроенной силой вырвавшись из сладких объятий кровати, направился на утреннее свидание с горячим душем. Не понимаю людей, которые по утрам предпочитают истязать себя холодной водой. Как по мне, струя кипятка бодрит ничуть не хуже, но это дело вкуса.

Медленно смакуя горячий жульен, я размышлял об увиденном сегодня ночью. А в том, что это было на самом деле, а не являлось плодом моего воспалённого воображения, я почему-то не сомневался. Я вообще последнее время стал меньше сомневаться. И это не могло не радовать.

– Я сегодня снова ночую на работе, – прервала мои размышления Карина, – Извини, что так получается, но ты же понимаешь…

– Да ничего страшного! – улыбнулся я. Конечно, я всё понимаю. Я всегда всё понимал, с самого раннего детства. Пожалуй, это и было одной из основных моих проблем: я всегда был слишком понятливым. Ну что ж, теперь, по крайней мере, я мог спокойно отправиться на Серпуховскую, не придумывая лишних оправданий. Роскошно.

Как и ожидалось, дальнейший мой день, вплоть до самого вечера, не представлял собой ровным счётом ничего особо интересного. Правда, я ожидал, что на меня, как и весь вчерашний день, будут бросать косые взгляды и сторониться, но, к моему глубокому удивлению и не менее глубокому разочарованию, всем было плевать. Не уверен, что они вообще помнили, кто такая Тома, и что вчера произошло. Память у офисных клерков не длиннее, чем у аквариумной рыбки. Хотя, конечно, некоторые отдельные индивидуумы, чаще всего женского пола, ещё долгое время будут перемывать мне косточки, смакуя в воображении недавнюю сцену снова и снова, облепляя её различными сочными подробностями, словно новогоднюю ёлку игрушками. Ровно до тех пор, пока их не отвлечёт что-нибудь более интересное, вроде новой секретарши шефа. То есть уже через неделю никто и не вспомнит, что была такая девушка Тома. Очень хорошая девушка, с очень печальной судьбой.

Но я её не забуду. Обещаю.

Единственное событие, о котором я, пожалуй, поведаю, произошло примерно в три часа дня, когда основная масса офиса переварила обед и почувствовала первые признаки приближающегося конца рабочего дня. Я вздрогнул, застигнутый врасплох звуком телефона, вибрирующего на столе. Для меня это было сродни разрыву гранаты. Никто не звонит мне на мобильный посреди рабочего дня. Мне на него вообще редко звонят. Если кому-то от меня что-то нужно, они обычно предпочитают избегать таких архаизмов, как телефонные звонки, пользуясь ресурсами безумного ассортимента всевозможных соцсетей, до которых мне когда-либо удавалось добраться, или на крайний случай пишут смс-ки. Так что первой моей реакцией был лёгкий шок. Но затем любопытство взяло верх, и я, выждав театральную паузу, перевернул вибрирующий кирпичик экраном вверх. Незнакомый номер, интересно. Многие мои знакомые принципиально не берут трубку, если номер им неизвестен, и я их могу понять. Сам не раз давал себе подобные обещания, особенно после того, как в далёком отрочестве мне однажды позвонили из военкомата. Но каждый раз любопытство брало верх.

– Да, – поднеся трубку к телефону, выпалил я.

– Здорово, как сам? – донёсся бодрый мужской голос с того края «провода».

– Да замечательно… – слегка замялся я, пытаясь сообразить, с кем доводится разговаривать.

– Ну, у тебя всегда всё замечательно, можно смело завидовать, – незнакомый голос громко засмеялся, шутка была не ахти какая, но его это не смущало. – Слушай, не хочешь сегодня встретиться после работы, пропустить по кружечке-другой?

– Ну… – задумался я, прикидывая, кто это мог быть, напрямую спрашивать было слишком скучно, поэтому я решил включить голову, вряд ли это кто-то из моих близких или новых знакомых, во-первых у меня их не так много, и уж если кто-то из них решится сменить номер, я в крайнему случае узнаю его по голосу, а во-вторых, все более менее близкие друзья знают о моих прохладных отношениях с алкоголем. Что, правда, как ни странно, никогда не мешало им при первой попавшейся возможности пытаться меня подпоить.

– Ау, ты ещё здесь? – забеспокоились на той стороне трубки.

– Да, давай, когда и где? – согласился я, попутно соображая, не облажался ли я. Но, в общем, скорее всего нет. В любом случае, я давно хотел развеяться, а приехать на Серпуховскую я мог и чуть попозже, вряд ли кто-нибудь заметит, если сегодня по необъяснимым и чрезвычайно загадочным причинам звёзды зажгутся чуть позже.

Ночной мегаполис радостно принял меня в свои объятья. Быстро припарковав машину (один из основных плюсов после рабочего времени, когда все прилежные клерки уже нежатся в тёплых кроватках или чешут волосатые животики, являющиеся их основной гордостью. Как мне казалось, для них это нечто вроде звания для военных. Чем выше стаж, тем сильнее выпирает живот.

От этих мыслей я немного погрустнел: незавидная участь. Но не будем забивать голову всякой ерундой. Мы же собирались немного развеяться, вырваться из замкнутого круговорота офисных будней. Вот и он, небольшой паб в центре. Когда ночь опускалась на город, и все офисы медленно погружались в пучину сновидений, подобные места пробуждались после дневного дрёма, радостно встречая тех, кому пьяный угар милее домашнего очага. Ну, или тех, кто не хочет возвращаться в пустую квартиру, и проводить стремительно убегающее время в одиночестве, за разогретой пиццей перед мерцающим монитором.

Но стоило мне открыть дверь, как все грустные размышления улетучились в мгновение ока. Тут царила своя атмосфера. Я любил это место. Это единственный паб, в котором я чувствовал себя комфортно, здесь всегда кипела жизнь. В углу и над барной стойкой весело бубнил диктор, обеспечивая посетителей «зрелищами», а между столиков тут и там сновали молоденькие официантки в ярких передниках с подтяжками, поднося подвыпившим клиентам «хлеб». Конечно, эта Цезаревская аксиома успешного бизнеса соблюдалась практически в любом предприятии, держащемся на плаву, но здесь это делалось в какой-то очень близкой моему сердцу пропорции. Всем было хорошо, и каждый новый входящий, вдыхая пьянящий аромат беспробудного веселья, словно скидывал с себя невидимое пальто, облепленное тоннами житейских проблем, и, удивлённый наступившей лёгкости, улыбался, искренне, словно новорождённый младенец. Здесь не принято было обсуждать политику, религию, свои проблемы, или что-то, касающееся мира за пределами этого хрустального царства. Разве что спорт, единственное, что в идеальном варианте никак не связано ни с политикой, ни с религией, ни с другими вещами, заляпанными сальными ручонками сильных мира сего. Словно в последний раз, каждый из присутствующих опрокидывал в себя бокал за бокалом, не зная, удастся ли вернуться обратно. Ведь нет ничего прекраснее и чище, чем «Пир во время чумы».

– Эй, Марк, старик! Тащи сюда свою плоскую задницу!

Как это ни прискорбно признавать, первой моей реакцией была обида. Грязная ложь и клевета! Никакая она не плоская, а очень даже упругая! Но, слава богу, я вовремя спохватился и включил брутального мужика, которому «по хрен»» подобные мелочи жизни. Но всё равно обидно.

Настроившись на воинственный лад, я направился в сторону, откуда слышался голос. Тут было довольно людно, несмотря на относительно ранний час, поэтому сразу разглядеть говорившего не удалось.

То тут, то там раздавались радостные приветливые крики и весёлые краснощёкие мужчины приветливо сталкивались друг с другом пивными животиками, радостно мурлычущими от удовольствия и обилия пива внутри. А я шёл, ожидая вновь услышать голос, показавшийся мне удивительно знакомым. Пахло серой.

– Привет, дружище.

Я замер, не в силах пошевелиться. Всё тело словно одеревенело, а волосы встали дыбом; я почувствовал, как бьётся сердце. Напротив, вальяжно развалившись на широком мягком кресле, огибающем уютный угловой столик сидел… Я.

– Эй, старичок, что с тобой? Сердечко шалит? Нервишки не к чёрту? Сгонять за валидольчиком? – глумился он.

Не шевелясь и не моргая, я смотрел на это существо. Сходство было поразительное. Мы были как две капли воды. Но в то же время я чувствовал, что у нас нет ровно ничего общего. Вместо моего строгого костюма и лакированных туфель на нём были высокие ботинки, рваные джинсы, заправленные внутрь обуви, и красная клетчатая рубашка, расстёгнутая на груди, открывающая удивительно белую майку. Вместо моей обычной стрижки, которую можно встретить на каждом пятом жителе мегаполиса, у него торчал короткий ёжик волос, со странной выбритой полосой, идущей ото лба к затылку на пару сантиметров правее макушки. Но больше всего мне в глаза бросилось другое: его правую руку от самой кисти покрывала загадочная татуировка, плавно переходящая на грудь и на левую сторону шеи, и, как ни странно, мне никак не удавалось понять, что же там нарисовано, она была словно живая. Но даже это не самое главное.

Было ещё что-то, нечто на уровне подсознания. Я чувствовал исходящую от него агрессию, чувствовал, как она волнами исходит от него, я буквально видел, как животная ярость кипит внутри его тела, готовая вот-вот вырваться наружу.

– Кто ты? – еле слышно прошептал я, с трудом ворочая языком.

Незнакомец улыбнулся. Странной улыбкой. Наверное, так улыбается кошка, прижавшая мышку лапой.

– Кто я? Занятный вопрос. Я твой новый лучший друг. И твой злейший враг. Я – это ты. Лучшая твоя часть, естественно. А мы и будем так болтать? Может, присядешь? Выпьешь чего-нибудь? – задумчиво рассматривая свои ботинки, ответил он. Странно, но его голос куда ниже моего.

Я машинально повиновался, и только когда моё упругое седалище воссоединились с мягкой кожаной обивкой дивана, мозг попытался протестовать, но было поздно, и вместо протеста он почему-то выдавил из себя совсем другое.

– Ты мой ангел-хранитель? – неожиданно для самого себя выпалил я.

От неожиданности собеседник поперхнулся и уставился на меня таким взглядом, что я почувствовал, как краснею. Странное чувство, словно тебе десять лет, и когда тебя вызвали к доске, ты вместо стихотворения Пушкина, процитировал наизусть одну из баллад Металики. Причём на несколько голосов. Гроулингом. Голый.

– Ты идиот? Ты видишь где-то крылья? Или нимб? Да и с чего мне опекать такого неудачника, как ты? Кажется, голливудские фильмы окончательно выжгли твой мозг, – съязвил он, – Может, закажем чего-нибудь? Я выпью текилы, а ты горячего шоколада, или мороженого, если тебе твоя девочка разрешает.

От подобной наглости я опешил ещё больше. Да что собственно он себе поз…

– Не любишь слышать правду? – вновь прервал мои размышления незнакомец.

– Я… – я попытался возразить, но вновь был прерван.

– Девушка! Можно мне стаканчик виски со льдом и чашку американо без сахара и молока моему молчаливому другу! – выкрикнул он, поймав на себе взгляд официантки.

Стоп, откуда он знает, что я пью и как.

– Ну, как ты? Начинаешь более-менее соображать? Или подождать ещё часик-другой? – вдруг, перегнувшись через стол, вкрадчиво прошептал он, чем вызвал ещё больший хаос в моей голове, но по студенческой привычке, я машинально кивнул, подтверждая, что всё понял и вообще свеж и бодр, как никогда.

– Отлично, надеюсь ты больше не будешь задавать глупых вопросов вроде «Кто ты такой?» и «Что тебе от меня надо?» – всё так же вкрадчиво, словно с умственно отсталым, продолжал он.

– Обещаю постараться этого не делать, – ответил я.

– Ну, уже неплохо, какой-никакой, а прогресс, – задумчиво пожевав губу, заключил оппонент.

В детстве меня долго пытались отучить от этой привычки, но, несмотря на все увещевания, угрозы и наставления, каждый раз, стоило мне всерьёз задуматься или заволноваться, я вновь терял над собой контроль. Чёрт, что же получается, у этого парня даже привычки со мной одинаковые? Внешность, конечно, можно копировать, но такие вещи, маловероятно. Что же здесь происходит…

Может, его появление как-то связано с моей новой «работой»? Неужели это они его послали?

– Да никак я с ними не связан, что ты так нервничаешь, собственно? Мне от тебя ничего не надо. Можешь хоть сейчас встать и уйти. Хватит забивать себе голову всякой ерундой, – вдруг раздражённо выпалил собеседник.

Стоп. Разве я сказал это вслух?.. Неужели…

– Да, я знаю, о чём ты думаешь. Неужели тебя это так удивляет? Да чуть не каждая третья цыганка ещё со средних веков этим баловалась, неужели тебя, человека из века космических полётов и лапши быстрого приготовления, можно удивить такими фокусами? Не разочаровывай меня, дружище, – вновь ухмыльнулся он.

Впервые за долгие годы мне захотелось закурить. Наверное, немного странное желание, особенно для человека, ни разу не держащего во рту сигареты, но почему-то казалось, что это должно успокаивать. Скорее всего, это один из стереотипов, навязанных обществом. Правда, не знаю, откуда взялась подобная уверенность, да, в сущности, какая разница? По крайней мере, сейчас у меня более важные дела.

– Не переживай, меня сложно чем-либо удивить, – стараясь говорить как можно более отрешённым голосом, ответил я, чем вызвал у собеседника нехорошую ухмылку.

– Ты уверен? – вновь перейдя на полушёпот, вкрадчиво переспросил он. Ох, как мне не понравился этот вопрос.

– Ваш заказ, мальчики, – вовремя появившаяся официантка моментально разрядила атмосферу. Впервые в жизни я был так рад возможности уткнуться в еду. Пару минут мы провели в тишине, но каждое мгновение я чувствовал его тяжёлый взгляд, внимательно изучающий меня. Вскоре терпеть это стало просто невыносимо.

– Хорошо, – резко отложив ложку в сторону, я выпрямился и твёрдо посмотрел на собеседника, приосанившегося и всем своим видом показывающего, что он внимательно меня слушает, – Я не знаю кто ты, или что ты, и сейчас, если честно, это меня не так волнует. Самый главный вопрос, на который я хотел бы получить ответ: зачем ты здесь?

На мгновение по лицу собеседника пробежала улыбка, моментально переросшая в злобную ухмылку, которую, за столь короткий период нашего знакомства, мне пришлось лицезреть не раз. Медленно взболтав в руке пузатый стакан с виски, он опустошил остатки одним глотком. И, не глядя в мою сторону, заговорил, неожиданно тихим и спокойным голосом:

– Зачем я здесь? Я здесь потому, что ты несчастлив. Я здесь потому, что ты застрял. Ты крыса, забредшая в тупик и улёгшаяся в нём, скулящая, но не желающая искать верный путь или прогрызать новый. Я здесь потому, что тебе нужна помощь, я здесь потому, что ты не сможешь освободить других, не освободившись при этом сам. Я здесь, чтобы показать тебе альтернативу. Я здесь, чтобы помочь тебе, – последние слова он выговорил, смотря прямо мне в глаза, не мигая. На мгновение мне показалось, что внутри них я увидел пламя, бушующее у него внутри. Но лишь на мгновение, затем он отвёл взгляд, меланхолично уставившись на пустой стакан.

– Эй, девушка, повторите! – выкрикнул он, обращаясь к проходящей мимо официантке, покрутив в руке пустой стакан. Затем, проводив её упругую попку долгим задумчивым взглядом, вновь повернулся ко мне. – Ещё вопросы?

Я задумчиво смотрел на него: интересно, он догадывается, о чём я сейчас думаю?

– Да, догадываюсь, – неожиданно улыбнулся собеседник, – И не надейся, что я тебе отвечу, может, ты и в самом деле болен, и ничего этого нет. Может, ты сейчас сидишь за столом один, а проходящие мимо официантки косятся на тебя, стоит тебе отвернуться в другую сторону. А может, всё ещё проще, и ты сейчас лежишь где-нибудь прикованный к кровати, или тихонько воешь в смирительной рубашке, упёршись лбом в мягкие обитые войлоком стены. А твоя ненаглядная стоит за толстой металлической дверью, прикрыв плечи белым халатом, и плачет, ходит по врачам, пытаясь помочь тебе. Ну, или давным-давно забыла о твоём существовании, и сейчас её жарит какой-то парень, там, где раньше это делал ты. Как тебе такой вариантик? Может, ты в таком состоянии не один год, и на самом деле тебе настоящему лет семьдесят, и ты вот-вот отправишься на тот свет. Ведь психи обычно долго не живут. По крайней мере, эта версия легко объясняет все недавние события, произошедшие в твоей жизни. Вплоть со знакомства со Старлайтом, и до моего появления. Как тебе, неплохо, правда?

От его разглагольствований у меня мурашки побежали по коже. А ведь он, чёрт возьми, прав. Абсолютно прав, и всё, что происходит в моей жизни в последние дни, идеально вписывалось в его теорию. Чёрт, чёрт, чёрт. Неужели я и впрямь сошёл с ума? Сердце забилось чаще.

– Да успокойся ты! – вновь засмеялся новый приятель, и, залпом опрокинув стакан с коричневой жидкостью, заговорщицки поманил меня к себе: – Хочешь, что скажу?

Я молча кивнул. На что собеседник в очередной раз странно улыбнулся, и, перегнувшись через столик, прошептал прямо на ухо:

– Это всего лишь сон…