Ещё в Хаудуюдуне Фёдора научили ходить крадучись, словно хищник. «Бесшумная походка тигра – залог его пропитания», – сказал как-то мудрым жестом Суй Кий, по-доброму улыбаясь в редкую бороду. Что касается Корнея, то, как лесной уроженец, он привык двигаться совершенно беззвучно, чтобы ни одна ветка не хрустнула, ни один сучок не треснул. Вслед за Лефтенантом разведчики обошли рыцаря с мечом, незаметно проскользнули в ночной сумрак обеденного зала, разгоняемый лишь пламенем камина, и, пока доктор с полковником обменивались приветствиями, затаились в густой тени угла.

– Я рассчитывал, что мы встретимся ещё вчера, – заметил Лефтенант, усаживаясь на стул рядом с креслом Хаоса и ставя сумку на пол.

– Днём раньше или днём позже – разницы нет, – откликнулся доктор, поигрывая медальоном. – По крайней мере, вы успели отдохнуть.

– А вы в это время пытались устроить личную жизнь, – сказал полковник, и в его невозмутимом голосе Фёдор уловил насмешку. – Но, кажется, без особого успеха?

Доктор выдержал паузу.

– Девушка всё равно будет моей, – наконец произнёс он.

– Мне кажется, у Фёдора на этот счёт другое мнение, – небрежно обронил полковник.

– При чём тут его мнение? Парень без пяти минут не жилец.

Лефтенант пожал плечами:

– Что-то долго длятся эти пять минут. Сначала он избежал отравления, которое по вашей просьбе организовал император. Счастье, что лакей Августа предпочёл покончить самоубийством, лишь бы не выдать господина. Феноменальная преданность!..

Как только до Фёдора дошёл смысл сказанного Лефтенантом, дыхание перехватило так, словно ему от души врезали под дых. Сын эфира растерянно оглянулся на Корнея. Что это? О чём говорит полковник?!

– Следом парень уложил монстра, которого вы забросили в Москву, – продолжал перечислять Лефтенант. – Ещё одного монстра Фёдор прикончил уже здесь, в зоне. Между делом он обезвредил дубов-киллеров, которых вы натравили на экспедицию. Тогда я подбрасываю ему в сапог ядовитую железку, и что же? Да ничего! Зря только яд перевёл. Как он почуял опасность, ума не приложу…

Да что же это?! Фёдор изо всех сил потряс головой. Так вот кто пытался его убить! Но почему, зачем? А главное – за что?.. Корней, потрясённый не меньше бойца, предусмотрительно зажал ему рот, и вовремя: сдавленное рычание сына эфира утонуло в ладошке лешего.

– Можете не продолжать, – раздражённо сказал Хаос. – Я сам веду счёт неудавшимся покушениям.

– Тогда как вы объясните причину его неуязвимости? – вкрадчиво спросил Лефтенант.

– Никак, – отрезал доктор. – Сам не понимаю. Ощущение такое, что за этим, в общем-то, заурядным парнем стоит некая сила, по меньшей мере, равновеликая моей. И природа этой силы мне абсолютно неясна. Больше того: вот уже три дня я пытаюсь нечувствительно отсканировать его сознание. Однако всякий раз натыкаюсь на какую-то завесу, полностью экранирующую головной мозг. Это лишний раз подтверждает мою догадку. Причём, как мне кажется, Фёдор и сам ничего не знает о своей силе. Он просто воспринимает её как данность, и пользуется по мере необходимости. Или, точнее, она сама пробуждается в критических ситуациях.

Раздражённо махнув рукой, Хаос взял хрустальный графин и налил по рюмке коньяку. Лефтенант задумчиво чокнулся и пригубил.

– Теперь-то ясно, почему вы настаивали, чтобы Фёдор не попал в экспедицию, и пытались всячески его убрать, в том числе с нашей помощью, – сказал он, морща лоб. – Но как вы вообще догадались, что с этим парнем лучше не связываться? Так сказать, изначально?

Доктор ответил не сразу. Он поднял рюмку, посмотрел, жёстко щурясь, на пламя камина сквозь призму благородного напитка и допил залпом. Поморщившись, взял дольку засахаренного лимона.

– Интуитивно, – наконец сказал он. – Все предыдущие экспедиции, как вы помните, инициировались Советом герцогов, и я их просто ликвидировал. Эту экспедицию мы согласовали с Августом как легальный способ забросить в зону связного в вашем, полковник, лице. (Лефтенант слегка поклонился.) В очередной аудиозаписке с Гермесом Август назвал предполагаемый состав участников…

– М-да, – невольно хмыкнул полковник. – Насчёт Гермеса вы остроумно придумали…

– А что оставалось? – отмахнулся Хаос. – Не тянуть же проводной телефон между зоной и резиденцией императора. В зоне все виды радиосвязи не действуют по определению. Я сам покинуть её на этом этапе в силу разных причин не могу. Позвать императора в гости – тем более. Телепатическая связь на таком расстоянии пока нереальна. Вот и пришлось сконструировать электронного почтового голубя…

– Да, конечно. Я вас перебил, прошу извинить.

– Так вот, состав участников… Фамилия Огонь мне сразу не понравилась. И чем больше думал, тем меньше нравилась. Особенно с учётом его двухлетнего обучения в Хаудуюдуне.

– Причём тут Хаудуюдунь?

– Запомните, полковник: Китай всегда и всюду при чём. Никогда не знаешь, чего ждать от Китая. Тем более, этот мистический монастырь… Парня могли научить такому, что европейцу и не снилось. Да, похоже, и научили… Кстати, я заметил у него на пальце яшмовый перстень. А вы знаете, что яшма – мощный талисман, оберег? Не в монастыре ли подарили?

Работа с ноосферой невероятно развивает интуицию. И она говорила, что с Фёдором будут большие проблемы, вплоть до противостояния. Будут, – и всё. Без комментариев. Поэтому я категорически возразил против его участия в экспедиции. Однако ваш кардинал и командир дружины… как его… Хоробрых, выкрутили Августу руки: дескать, лучший боец, проверенный человек и всё такое. Император сообщил через Гермеса, что вынужден согласиться на включение Фёдора в состав участников.

Вот тут я встревожился по-настоящему. Интуиция буквально взвыла. Я поставил ультиматум: лейтенант не должен попасть в зону. Найди возможность убрать любым способом. Дружина не обеднеет. На всякий случай я решил подстраховаться и забросил на квартиру к бойцу свою зверушку.

Ну-с, дальше вы и сами знаете. Отравление сорвалось, зверушку лейтенант буквально порвал. И дальше в том же духе. Не помогло даже моё личное участие в шкуре проповедника. А ведь какой этюд с упырями организовал!..

Досадливо морщась, доктор хватил кулаком по столу. Графин подпрыгнул.

Ёксель-моксель! Слушая неторопливый вражеский диалог, Фёдор яростно кусал губы. Он немного пришёл в себя. В гудящей от напряжения голове бились две мысли. Мысль первая: поубиваю гадов! Мысль вторая: каким образом, и, главное, зачем, глава телевизионной Корпорации вступил в противоестественный комплот с организатором тотального телегеноцида? А ведь, судя по репликам Хаоса и Лефтенанта, именно так дело и обстояло… Фёдор безотчётным жестом стиснул кулаки.

– В общем, – закончил Хаос, – пока боец путается под ногами, все планы под угрозой. Я просто не знаю, чего ждать. Парень настроен враждебно, и преет, как танк. Монстры, яды, упыри – всё ему нипочём. Уже ясно, что силовым путём его не одолеть.

– Так что же делать? – спросил Лефтенант.

Доктор усмехнулся и взял шоколадную конфету.

– Для начала выпить ещё по рюмке, – предложил он. – А Фёдора я, пожалуй, заброшу в какое-нибудь параллельное пространство. Собственно, говоря, что он не жилец, я имел в виду именно это.

– Замечательный план, – согласился полковник. – А получится?

– Получится, – уверенно произнёс Хаос. – Надо только застать его врасплох. Например, во время сна.

– Ну, за сказанное! – провозгласил Лефтенант.

До Фёдора с Корнеем донёсся лёгкий хрустальный звон.

– А теперь поговорим о моей миссии, – сказал Лефтенант, ставя рюмку на стол.

– Поговорим, – небрежно согласился доктор. – Но к чему такой пафос? «Миссия»… Вы ещё скажите, официальный дружественный визит. Да и, откровенно говоря, я вообще не понял, к чему весь сыр-бор. Чтобы легально забросить вас, Август затеял целую экспедицию. Ему что, больше нечем заняться? И что такого вы намерены сообщить, чего нельзя было передать с Гермесом?

Лефтенант выдержал паузу. Фёдор с Корнеем обменялись взглядами. У обоих возникло ощущение, что дело дошло до самого интересного.

– Прежде всего, я хотел бы представиться, – сказал начальник экспедиции.

– Не трудитесь, – откликнулся Хаос, откидываясь на высокую спинку кресла. – Я и так знаю, что вы – Лефтенант Теодор Власович, магистр и полковник телевизионной инквизиции…

– А также руководитель тайной разведки его превосходительства императора Корпорации, – спокойно закончил Лефтенант.

Даже из своего угла Фёдор увидел, как высоко взлетели брови на лице Хаоса.

– Вот как? Совмещаете работу на кардинала со службой у императора?

– С точностью до наоборот. Совмещаю работу на императора со службой у кардинала, – с усмешкой пояснил полковник.

– Любопытно, – протянул Хаос. – И что из этого вытекает?

– Из этого вытекает, что я не просто связной. Я посланник. И слово «миссия» здесь вполне уместно.

Доктор хмыкнул.

– Ну, допустим, – сказал он. – Слушаю вас внимательно. Как я понимаю, вашими устами сейчас глаголет Август?

– Правильно понимаете, – сухо подтвердил полковник.

Помолчав, он заговорил вновь, и в невозмутимом голосе его зазвучали стальные нотки.

– Доктор Хаос! Десять лет назад, после того, как Совет герцогов отклонил ваше предложение перерабатывать информационные потоки в продукты питания, вы испросили тайную аудиенцию у недавно избранного императора Августа. Во время встречи вы открылись ему. Вы рассказали о своём контакте с мировым разумом и помутнении ноосферы. В доказательство были продемонстрированы некоторые из ваших новых умений. Вы объяснили, какой катастрофой грозит дальнейшее развитие телевидения.

Убедившись, что вы не лжёте, император встревожился. Сразу же решили, что делиться информацией с Советом герцогов не будут. За одно предложение ограничить работу телеканалов вас затоптали бы прямо в зале заседаний, да и Августу не поздоровилось бы.

Император спросил, что можно предпринять. В ответ был изложен целый план. Вы удаляетесь в лесную глушь и создаёте там экспериментальную площадку, на которой отрабатываете методы ограничения вредного влияния телеинформации на ноосферу. По вашим словам, на это могло потребоваться лет пять-шесть. Всё это время император, в случае необходимости, с высоты своего положения обеспечивает вам всё возможное прикрытие и поддержку. Прежде всего – отводит интерес телевизионных и специальных служб к территории, на которой вы расположитесь. Кроме того, вы нуждались в средствах для начала деятельности. Император их предоставил.

В свою очередь вы обещали, что, овладев с помощью ноосферы тайными знаниями и навыками, станете союзником императора в борьбе за сохранение титула главы Корпорации, будь то воздействие на Совет, на отдельных герцогов или же какие-либо иные действия.

Таким образом, соглашение было заключено, вы удалились на выбранную общими усилиями территорию и приступили к работе…

Доктор зевнул.

– Предысторию можно опустить, – разрешил он, теребя медальон. – Вы будете смеяться, но я всё помню.

– И вот сегодня, – продолжал Лефтенант, словно не слыша реплики Хаоса, – император констатирует, что вы его обманули.

Во-первых, вместо того, чтобы работать над разумным ограничением распространения телеинформации, вы сделали ставку на уничтожение телевидения вообще. А такого договора не было, и быть не могло. Судя по созданию и расширению зоны, в своих замыслах вы преуспели. Более того: вы открыто признали это в разговорах с участниками экспедиции, не стесняясь присутствия посланника императора.

Во-вторых, в последние месяцы Август находится в трудном положении. Против него интригует великий инквизитор, существенная часть Совета настроена резко оппозиционно. Его превосходительство не раз просил вас воздействовать на кардинала и герцогов любыми доступными средствами, включая магию, которой вы овладели с помощью ноосферы, чему я сам стал свидетелем. И всякий раз вы уклонялись, ссылаясь на занятость или иные надуманные предлоги.

В целом же, свои обязательства император выполнил полностью. Если бы не его позиция, Совет герцогов уже сравнял бы аномальную зону с землёй. Для этого есть все необходимые и достаточные военные средства. Даже вы не в состоянии защититься от бомб или напалма. Его превосходительство идёт на то, чтобы в ущерб собственной репутации прослыть слабым и нерешительным правителем. Но его терпение на исходе.

С этими словами полковник встал.

– Я, полковник Лефтенант, посланник его превосходительства, уполномочен предъявить вам обвинение в том, что вы нарушили все пункты джентльменского соглашения, которое было заключено десять лет назад, – сурово сказал он. – Я также хотел бы выслушать ваши объяснения, если они у вас есть. И, наконец, я должен выяснить, может ли император впредь считать вас союзником. В зависимости от вашего ответа, и, главное, конкретных действий, он определит своё отношение к вам лично и к созданной вами аномальной зоне. У меня всё.

Полковник сел. Хаос сладко потянулся и налил себе рюмку коньяку. Лефтенанту на этот раз не предложил.

– Другими словами, вы требуете от меня отчёта и оправданий… Ну, что ж, – лениво сказал он. – Рано или поздно этот разговор должен был состояться. По пунктам изложено, по пунктам и отвечу.

Обманул ли я императора изначально? Долго же он не мог до этого додуматься… Конечно, обманул. А как иначе? Скажи я ему, что намерен уничтожить телевидение, он бы не выпустил меня из кабинета. А без его помощи на том этапе было не обойтись. Да и впоследствии Август, надо отдать должное, не раз помогал. Но это не повод для ответных любезностей.

Почему я его не поддерживаю в борьбе против кардинала и прочих интриганов? Действительно, когда-то обещал. И технически это было бы несложно… Но какое мне дело до их мышиной возни? Сегодня, по крупному счёту, мне всё равно, кто будет императором: Август или какой-нибудь криминально-эротический герцог. Недолго править-то осталось. Отношение императора к зоне и ко мне лично теперь тоже не имеет никакого значения. Союзником я ему никогда не был, а теперь и подавно. Так Августу и передайте. Хотя…

Он замолчал и озабоченно поскрёб подбородок.

– Что «хотя»? – ледяным тоном осведомился Лефтенант.

– Как вы ему передадите? Разве что с Гермесом… Дело в том, что и эту экспедицию решил я из зоны не выпускать.

Фёдор и Корней обменялись тревожными взглядами.

– Предусмотрено, – отрезал Лефтенант, скрещивая руки на груди. – Если я не вернусь через четыре… отставить, уже через три дня, контрольный срок истечёт. С этого момента император будет считать экспедицию погибшей и предпримет в отношении зоны и вас лично самые жёсткие меры.

Доктор развёл руками:

– Да на здоровье! Что он может сделать, ваш император? Самолёты, артиллерия, снаряды, ракеты, напалм… Неужели вы не поняли, что при желании я просто-напросто закрою зону отражающим экраном? Поверьте, это реально. Хоть со спутника лупите из лазерной пушки! К вам же луч и вернётся. Это, кстати, относится к любому виду боеприпасов. Так что милости просим. – Он покачал головой и серьёзным тоном добавил: – Да вы не переживайте, полковник. Как вы думаете, почему я спокойно выслушал дерзости, которые вы мне наговорили, и не сделал попытки наказать?

– Теряюсь в догадках, – сухо ответил Лефтенант.

– А очень просто, – доктор наклонился к собеседнику. – Вы мне нравитесь, полковник. Вы человек умный, смелый, решительный. Это очевидно. Апостолы не апостолы, но в новых мирах помощники мне реально понадобятся, черт побери! Мориурти и Сидоров светлые головы, прекрасные учёные. Профессор, правда, много пьёт, но это поправимо… Валькирия разделит со мной ложе. Фёдор… ну, с ним всё ясно. Найдётся дело и для вас, не сомневайтесь, – продолжал Хаос, всё больше увлекаясь. – Забудьте про императора. Это битая карта, ставить на которую нет ни малейшего смысла. Забудьте про кардинала и про детские игры с внедрением, конспирацией и тайной разведкой. Вы станете творить историю. Под моим руководством, но, тем не менее… Это более чем реально. Надо только принять правильное решение.

Под мрачными темными сводами зала повисла гробовая тишина. Откинувшись на спинку стула, полковник выдерживал паузу. Фёдор с Корнеем перестали дышать.

– На профессиональном языке это называется перевербовка, – произнёс, наконец, Лефтенант.

– Называйте как угодно, – сказал Хаос, пожимая плечами. – Главное – взвесьте аргументы и при этом имейте в виду, что я не блефую. Кстати, не вижу ни малейшего смысла хранить верность императору. Вы же разумный человек! Всё, что он способен вам дать, я удесятерю. И, разумеется, открою новые невиданные возможности… Ну что, по рукам?

Железный человек Лефтенант явно колебался, и Фёдор его очень понимал. Проблема выбора, будь он проклят… С одной стороны, честь офицера велит послать искусителя по известному адресу, и в лучшем случае навсегда остаться в зоне, а то и погибнуть. С другой стороны, если Хаос не врёт (а он, похоже, не врёт), император, как и Корпорация в целом, обречены. Тогда какой смысл играть в благородство? Но и сдаваться вот так, сразу, было бы непочтенно. Только что выступал в роли посланника, а спустя пять минут стал перебежчиком…

– Я должен подумать, – сказал Лефтенант, глядя в потолок. – Неожиданный поворот… Тема слишком серьёзная, чтобы принимать решение вот так, сходу. Дайте время.

– Думайте, – великодушно разрешил Хаос. – Могу предоставить денёк на размышление. Ещё коньяку?

– Давайте, – мрачно согласился полковник. – Напиться, что ли? Поверите ли, иной раз так тянет… А всё не получается, – некогда. Служба! Да ещё двойная…

Улыбнувшись, доктор взял графин.

– Лёгкой службы не обещаю, – сказал он веско, наполняя рюмки. – Но к человеческим слабостям отношусь с пониманием, ибо и сам не без греха… Выше голову, полковник! Между прочим, оцените, что за вами ухаживает сам Хаос Первый.

Лефтенант привстал и поклонился. Весь его вид излучал задумчивость. Доктор, напротив, фонтанировал оптимизмом.

– Готов ответить на любые вопросы, которые могут возникнуть, – сообщил он, когда собеседники чокнулись и выпили.

– Вопросов так много, что задавать нет смысла, – пробормотал Лефтенант. – Пусть в голове отлежатся… Впрочем, одну вещь объясните, а то любопытство одолело. Я заметил, что вы то и дело берётесь за свой медальон. Если не секрет, почему? Это у вас талисман? Или просто привычка такая?

Доктор негромко рассмеялся.

– Ну, в общем, угадали, – сказал он. – И талисман, и привычка.

– А вдобавок, наверное, ещё волшебная палочка? – с ноткой восхищения спросил полковник. – Стоит за него взяться, как сразу происходит какое-нибудь чудо: то в воздух взлетели, то на другой этаж телепортировались, то кроватей в спальне прибавилось…

Доктор погрозил Лефтенанту пальцем, словно маленькому.

– Чувствуется разведчик-профессионал, – благодушно произнёс он. – Наблюдательность, вопросы исподволь… В незапамятные времена был такой тележурнал «Хочу всё знать». Это про вас, полковник.

– Я, собственно, так, для поддержания разговора, – сказал Лефтенант, пожимая плечами. – Не хотите, не отвечайте.

– Отчего же? – возразил доктор. – Экий вы обидчивый, Теодор… могу я вас так называть? Я отвечу. Это, конечно, информация не для разглашения, но с кем вы тут можете ей поделиться? Да и зачем?

Медальон, в каком-то смысле, действительно – волшебная палочка. В него встроен микрочип, обеспечивающий мгновенную связь с мировым разумом. С его помощью, образно говоря, можно проникнуть в кладовые ноосферы.

Я, кажется, упоминал, что создал нечто вроде поисковой системы по информационным закромам, и убедил партнёра навести внутренний порядок, разложить знания по полочкам. Взявшись за медальон, я активирую микрочип и мысленно посылаю запрос ноосфере. Предположим, я хочу угостить вас коньяком. Мой ментальный импульс автоматически переадресовывается к той «полочке», на которой хранятся выработанные со времён атлантов, лемуров и египетских жрецов, технологии синтеза продуктов из элементарных частиц. Мысленный запрос запускает в действие необходимую технологию, процесс длится считанные секунды, и вот в графине перед нами плещется благородный напиток. Кстати, не хотите ли повторить?

С этими словами доктор занёс графин над рюмкой полковника.

– Какой же он благородный? – озадаченно спросил полковник. – Это же натуральный самопал. А я-то по вкусу решил, что французский, выдержанный…

– Он лучше французского, – убеждённо сказал Хаос. – Букетом и ароматом не уступает, а с экологической точки зрения намного чище.

Ну-с, такова общая схема. Сидорову или Мориурти я пояснил бы в других терминах… не обижайтесь, Теодор, вы всё же не учёный… но суть, полагаю, вам ясна. А возвращаясь к медальону, это ещё, к тому же, идеальный телохранитель. За долю секунды до возникновения опасности, будь то удар, пуля, нож, и так далее, меня автоматически облекает невидимая, но непробиваемая броня. Поэтому все потуги Фёдора мне, в принципе, безразличны.

– Вот это да, – протянул Лефтенант. – Моим бы гвардейцам такую броню! Ценит, стало быть, ноосфера, бережёт…

– Почему бы и нет? Я слишком ей нужен, – скромно пояснил доктор.

– Замечательно! – восхитился Лефтенант. – И впрямь, с такой защитой, кроме цветов, опасаться нечего.

Доктор кивнул.

– У любого сверхчеловека существует ахиллесова пята, и с этим ничего не поделаешь, – задумчиво сказал он. – Я принимаю цветочную угрозу как данность, продиктованную ноосферой. Тут обсуждать нечего. Именно поэтому там, где я, нет цветов, и наоборот.

– Совершенно правильное решение, – сказал Лефтенант.

Он наклонился к сумке, сиротливо стоявшей в продолжение разговора возле ножки стула, и достал какой-то продолговатый предмет. Присмотревшись, Фёдор с Корнеем синхронно зажали рты, чтобы не ахнуть. В руке у Лефтенанта была бутылка. Та самая бутылка, в которой Корней долгие десять лет спасался от лесного ужаса на дне безымянного ручья.

– Что это у вас? – удивлённо спросил доктор.

– Вообще говоря, бутылка, – ответил Лефтенант. – Но это не важно…

Взяв бутылку за горлышко, он резко ударил ею о край массивного стола. Со звоном разлетелись осколки (Корней горестно и безмолвно взвыл), и в руке полковника остался обломок с острыми, грозно торчащими краями.

– Что вы делаете? – спросил доктор, недоуменно хмуря брови. – Что это такое?

– Древний криминал называл это «розочкой», – доверительно пояснил Лефтенант, наклоняясь к Хаосу.

Тот потрясённо ахнул, серея лицом.

– Розочка? Цветок?

– Догадливый, чёрт, – насмешливо процедил полковник.

С этими словами он сильным движением глубоко всадил обломок в грудь Хаоса.

Доктор дико закричал, от боли и неожиданности. Вскочив, он схватился за горлышко бутылки, чтобы вырвать «розочку» из раны. Но полковник, сохраняя хладнокровие, вонзал обломок всё глубже и глубже. При этом свободной рукой он отпихивал слабеющие руки Хаоса. Борьба продолжалась, должно быть, не более минуты. Затем ноги доктора подломились, и он безжизненно рухнул в кресло, заливая его кровью.

– Ну, надо же, – пробормотал Лефтенант, делая шаг назад, – не соврала ноосфера…

Всё-таки полковник был настоящим профессионалом. Он успел повернуться на звук и буквально ускользнул из рук Фёдора, который, одолев столбняк неожиданности и потрясения, кинулся к месту убийства. Неуловимым движением Лефтенант выхватил пистолет.

– Стой смирно, боец! – гаркнул он. – Стреляю без промаха, сам знаешь. И руки вверх!

– Ты что творишь, командир? – хрипло спросил Фёдор, выполняя команду.

Лефтенант оскалился.

– Тамбовский волк тебе командир! Медленно, без резких движений, повернулся ко мне спиной и пошёл к стене. Дошёл? Молодец. Теперь наклонился и оперся в неё руками. Так и стой. Будешь слушаться – останешься живым.

– Так это что же? Император заказал Хаоса? – спросил Фёдор, поворачивая к полковнику голову, насколько позволяла неудобная поза.

Тот лихорадочно засмеялся.

– Какой император! С этим чипом я теперь сам себе и Хаос, и император…

Одним рывком Лефтенант сорвал с шеи мертвеца медальон и сунул в карман. Фёдор застонал от бессильной ярости.

– На что он тебе сдался? – спросил он с ненавистью. – Ты же не умеешь с ним обращаться!

– Ничего, научусь, – ухмыльнулся полковник. – Вот выберусь отсюда, залягу в какую-нибудь берлогу на месяц-другой, и буду учиться. Ну, тогда уж никому мало не покажется… Эй ты, убогий!

Возглас был адресован пребывавшему в полуобморочном состоянии от ужаса Корнею. Тем не менее, леший слабо возмутился.

– Это кто здесь убогий? Ты в зеркало посмотри! – огрызнулся он.

Не тратя слов, Лефтенант выстрелил. Пуля вошла в стену на сантиметр выше головы Корнея. Леший испуганно ойкнул и резко присел на корточки.

– Будешь болтать, отстрелю ухо, – пообещал бывший начальник экспедиции. – Ну-ка, подошёл ко мне. Да без фокусов, понял?

На полусогнутых ногах леший приблизился к полковнику. Схватив за шиворот, Лефтенант упёр дуло пистолета ему в висок.

– А теперь слушай внимательно! Сейчас мы спустимся на первый этаж, выйдем из замка, и ты проведёшь меня на границу зоны. Там отпущу, и катись, куда глаза глядят. Всё понял?

– Дык ить… Я-то проведу. А стену как одолеешь?

– Не твоя забота! Пшёл!

С этими словами Лефтенант выстрелил в Фёдора. Очевидно, не привык оставлять свидетелей.

Но секундой раньше, скосив глаза на мгновенно раскалившийся перстень-талисман, Фёдор прочитал на ободке раздражённый вопрос: «Чего стоишь, как засватанный?» Намёк был понят правильно. Одним прыжком-кувырком сын эфира ушёл в сторону, во тьму, которая, кажется, после гибели хозяина замка стала ещё гуще. И пуля полковника поразила пустоту.

Лефтенант выругался. Не отпуская Корнея, он быстро выстрелил дважды – на звук, и со словами: «Подыхайте тут!» почти бегом направился к выходу.

Из дальнего угла зала Фёдор провожал врага взглядом бессильной ярости. Полковник действительно был прекрасным стрелком. Одна из пуль, выпущенная практически вслепую, зацепила бойца. И теперь Фёдор, кривясь от боли, пытался перетянуть носовым платком простреленную, фонтанирующую кровью икру правой ноги.