Накануне. Ольга
Её внешность никому ничего не обещала, и Ольга всю жизнь старалась соответствовать своей телесной данности — кудахтала в лад коллегам и прочим окружающим, кривлялась, как положено, на планёрках и других массовках. Но для всех она так и осталась чужеродным элементом. Гадким утёнком с хорошо загаженной тупыми сплетнями и бессовестным поклёпом репутацией. Это беспокоило её, пока она не наткнулась на афоризм: «Оригинал — это человек, который безуспешно пытается жить как все».
Обнаружив в себе столь тяжкий недуг, она решила отказаться от симуляции и предалась симптомам: молчала, когда хочется молчать, читала, когда хочется читать, и, что самое скверное, прекратила врать. Это было чересчур. Понятно, что её эмбриональная карьера перешла в стадию выкидыша: инженер с категорией —> инженер —> бухгалтер. Следующий пункт в маршруте —> помойка.
Но были в новой жизни и положительные моменты. Главный из них — свобода поведения. Она распорядилась ею тоже на свой манер и открыто участвовала во всех тайных обществах. Открытость давалась легко, потому что никому не было до неё дела. Сначала она искала в этих обществах декларированные тайны, но скоро поняла, что тайного в них было одно — размер коллективной глупости. Тем не менее, Ольга даже завидовала этим самопровозглашённым мессиям и пророкам, которые хотя бы в собственном маразме обнаружили смысл своей жизни.
Оригиналов в тайных обществах было с перебором, но большинство из них нуждалось в регулярной щедрой дозе нейролептиков для лечения шизофрении и других психотических заболеваний. Редкие вменяемые индивидуумы при ближайшем рассмотрении оказывались сплошь со своей Санта-Барбарой в личной и семейной жизни.
Но Ольга продолжала искать интересные сообщества и, в соответствии с мистическим законом совпадений, ещё в среду увидела в рассылке приглашение в Гильдию Разгильдяев. Открыв письмо, Ольга узнала, что:
«…есть люди, безжалостно опущенные в пучины экстремального невежества, для которых высокое звание «Разгильдяй Отечества» любой степени звучит недостаточно презентабельно.
Однако получить этот титул без тяжёлой предварительной подготовки совершенно невозможно, ибо Гильдия Разгильдяев — это уникальное общество самых способных. Чтобы претендовать в нём на какие-то титулы, необходимо сдать зачёт по базовому разгильдяйству, основы которого тщательно прописаны в трёхтомнике под редакцией СуперРАЗГИЛЬДЯЕВ».
При упоминании трёхтомника Ольга едва не кликнула по крестику, но вовремя заметила утешительное продолжение:
«Не торопитесь отчаиваться — к тем, кому в силу природного разгильдяйства невмоготу листать страницы, Гильдия идёт навстречу с широко раскрытыми объятиями:
Оплати и получи программу БЕСПЛАТНО:
–
Мультимедийный обучающий комплекс
«Принцип предельного оптимизма»
Курс СуперПрофи — 16 948.50 руб.
Курс Профи — 12 448.50 руб.
Курс Стандарт — 8 448.50 руб.
Членские билеты — БЕСПЛАТНО!!!».
Далее карта с крестом на месте разгильдяйского офиса, часы приёма лишних денег и приглашение на бесплатную обзорную лекцию.
Подвал, в котором к многотысячным курсам прилагалась бесплатная лекция, был недалеко, а время «открытых дверей» — вечер пятницы. Ольга поняла, что не устоит перед этим разочарованием, и пошла искать синюю футболку с подходящей к мероприятию надписью «В жизни всегда есть место ПОФИГУ».
В пятницу, отказавшись от неоплачиваемых сверхурочных, она забежала домой, переоделась в приготовленную футболку, и поспешила на разгильдяйский приём. На сходке, организованной в лучших традициях российского разгильдяйства, присутствовали, не считая Ольги, сторож, его пенсионная гёрл-френдиха, парочка жадных до чужих помещений бомжей и вполне приличный, но неумеренно рыжий мужчина в красной футболке и казённообразных штиблетах.
«Тайный наблюдатель», — решила Ольга.
Сидя в дальнем от президиумного стола углу, она, в ожидании организаторов записала в своём дневнике:
«Трудно не заметить, насколько замечательно по-раздолбайски проходит компания консолидации отборного разгильдяйства страны. Взять, к примеру, название базового курса «Принцип предельного оптимизма». Удивительно неудачное название для чего угодно. Всё «предельное» давно утратило для нас интерес. Мы чувствуем в этом слове беспредел и безысходность. Густой принципиальный пессимизм.
И потом, что это за расценки на обучение (СуперПрофи — 16 948.50 руб., Профи — 12 448.50 руб. Стандарт — 8 448.50 руб.) — почему цены округлены до 50 копеек? Возникает подозрение, что Гильдия наживается на потенциальных членах великого сообщества.
Наконец, где же всё-таки можно найти эту программу? Офис тайного общества пуст, как банковский счёт большинства заинтересованных лиц. Или дальше названия и округления цен в сторону увеличения на разгильдяйский ликбез дело не пошло?
Хотя девиз у Гильдии отличный:
РАЗГИЛЬДЯЯМИ РОЖДАЮТСЯ, НО ВЕЛИКИМИ РАЗГИЛЬДЯЯМИ СТАНОВЯТСЯ!»
Ольга, склонная к преувеличению всего мелкого и наоборот, задумалась над величием пустячной фразы, но результат размышлений был навсегда утрачен из-за появления парня с документом, подтверждающим его разгильдяйскую квалификацию. Публика, дотоле мирно загоравшая под лампой дневного света, возмущённо зароптала. Не по причине каких-то неудобств, а по привычке. Позорный опозданец начал оправдываться. Не из ощущения вины, а тоже по привычке. И, вместо элементарного «простите», с небывалым для себя тщанием посвятил зевак в заморочки Гильдии:
— Наше сообщество имеет пирамидальную структуру. Первый самый низкий уровень состоит из всех, кто попал на тусню, и по разгильдяйству не оформил скидку на входной билет. Вы, безбилетники, тоже будете зачислены на первый уровень, если вовремя не отвалите. На второй уровень переводят тех, кто пришёл с другом. Такой у нас сетевой разгильдяйтинг. Дальше никаких цифр. Сразу магистр. Тут придётся попотеть и сдать зачёт. Но это для особо одарённых. Конкретно мне в лом осваивать навыки, собирать комиссию, отрывать секретаршу от активной работы с руководством. Спрашивается, откуда тогда берутся магистры? А ведь плодятся, как хомяки в тяжёлых жилищных условиях. Секрет прост: секретарша вечно забывает список то на одном столе, то на другом. Работа такая. Если не лень, впишитесь туда и проследите за передачей документа в архив Гильдии.
Вербовщик разгильдяев замолчал в расчёте на «спасибо» за бесплатный секрет, но публика оставила его корпоративное предательство без моральных оценок. Пришлось добавить напор слива информации:
— Нет предела мастерству, и следующая ступень в Гильдии — супер-магистр. Здесь фокусы со списком не пройдут.
— Откуда тогда берутся супер-магистры? — спросила пенсионная гёрл-френдиха.
— Чтобы справиться с этой тайной, надо взглянуть правде прямо в глаза, — посоветовал вербовщик и с горечью добавил: — Если эти глаза покажутся вам недостаточно бесстыжими, что ж, у вас есть шанс всплыть ещё выше.
— Ты по делу прикид давай, — крикнули бомжи.
— Честный подкуп решит проблему примерно с четвертого раза, — охотно признался вербовщик (родственник одного из разгильдяев-оборотней, а по сути взятко-вымогателей).
— Черти продажные! — возмутилась пенсионерка.
— Только не надо говорить о коррупции. Коррупция — это для трудоголиков. В Гильдии таких не любят и честных сделок с ними не заключают.
Пока натуральные разгильдяи прикидывали разницу между подкупом и коррупцией, организованный разгильдяй невозмутимо спросил:
— А дальше? Что после супер-магистра?
— Что? — отозвались бомжи.
Вербовщик хитро прищурился и сказал:
— Если вы чувствуете, что в деле разгильдяйства можете достичь большего, тогда вам сам Бог велел бороться за титул, именно титул, супер-разгильдяя.
— Что значит, бороться? — уточнила герла-пенсионерка.
— А что тут неясного? — засмеялись бомжи.
Смущённый вербовщик поспешил сменить тему и пригласил желающих сдать отпечатки пальцев и оставить свои координаты для следующих контактов. Ольга, получившая полную дозу разочарования от очередного тайного общества, закрыла дневник, подхватила сумку и направилась к выходу.
Душный летний вечер не стал прохладнее за время, потерянное на сходке. Ольга зашла в магазин за хлебом-молоком, купила новую ручку и поспешила домой фиксировать впечатления. Пять минут, чтобы разложить продукты в крошечной кухне, десять минут, чтобы ополоснуться и переодеться. Но холодильник почему-то разморозился, горячую воду отключили без предупреждения. Видимо для того, чтобы Ольга не огорчалась по пустякам, позвонили с работы и сообщили, что всем, кто отказался бесплатно работать, предложили уйти по собственному желанию. В противном случае их уволят без рекомендаций.
— Да чтоб вас всех! — в сердцах крикнула Ольга, бросая трубку телефона.
Что-то в голове у неё щёлкнуло, потекло мимо уха, булькая о барабанную перепонку, стены медленно двинулись по кругу… Она осторожно добралась до аптечки, взяла баночку с таблетками, высыпала на ладонь, хотела вернуть половину назад, но входной звонок словно снял все заморочки. Глотая таблетки на ходу, она пошла открывать дверь, полагая, что лимит неприятностей давно превышен. На пороге стоял рыжий тип в казённообразных штиблетах.
Ольга открыла глаза и прислушалась. Всё было как надо: влюблённые влюблялись, остальные спали. Она встала и направилась к выходу. Ей не терпелось разглядеть обувку Рыжего Клоуна и выпытать у него остальную информацию. Кажется, он тут главный. Как минимум, главный надсмотрщик.
«Сейчас, сейчас, — вертелось у неё в голове. — Сейчас ты у меня и споёшь, и спляшешь. Иначе тут такая зондеркоманда распояшется — чертям тошно станет»
Партизанка ещё не подошла к дому, в котором пропал Рыжий Клоун, а тучный призрак уже устраивался на её месте у окна, словно в партере Королевского театра. «Марлезонский балет» приближался к кульминации.
* * *
Ольга стояла перед домом, поглотившим Рыжего Клоуна, и пыталась избавиться от страхов и волнения. Она вдруг поверила, что в этом месте многое зависит от намерения. Если Ирина права, и здесь происходит только то, на что закладываешься, следует контролировать хотя бы свой настрой.
— Всё будет хорошо, — шептала Ольга, — даже лучше. Лучше, чем в цирке.
Ухватив настроение, она глубоко вздохнула и шагнула к разъехавшимся дверям. Шаг, и вот она в полумраке холла, уставленного мягкими диванами. Ольга прошла в центр и остановилась, стараясь не пропустить ни одной детали. Впереди, слева, справа — никого. Сзади… она уловила какое-то движение и резко развернулась. Двери бесшумно закрылись. Пожалуй, это был самый трудный момент. Словно захлопнулась клетка. Приступ клаустрофобии — лёгкий дискомфорт по сравнению с тем, что почувствовала Ольга. Ноги одеревенели и не позволили ей позорно выбежать на улицу. За несколько мгновений она вспомнила не всю свою недожитую жизнь, а только худшее из неё. Самые грустные моменты с особой эмоциональной силой вторичного воспоминания накрыли её тяжёлой волной.
Ольга съёжилась, ей захотелось стать маленькой, обнять кого-нибудь, и кто-то непременно должен был погладить её по голове. Обнять и погладить по голове. Ей так сильно этого захотелось, что она даже не вздрогнула, когда кто-то обнял её и погладил по голове. Ирина была права: здесь сбываются самые заветные желания. Без видимой причины слёзы потекли из её глаз и, всхлипнув пару раз для разгона, она отпустила себя и разрыдалась на чужом плече в голос. Плач княжны Ольги был лёгким всхлипом в сравнении с рыданием души, сотрясавшим гармоническими конвульсиями её тело.
— Всё хорошо, — Рыжий Клоун гладил Ольгу по голове и улыбался. — Всё хорошо. Главное, я всё вспомнил.
Они сели на диван, и Рыжий Клоун рассказал Ольге, как входил в этот дом с одним желанием — вспомнить хоть что-то из своей прежней жизни. Накануне он признался в своём беспамятстве Ирине, и она посоветовала остаться в одиночестве. Сергеи Николаевичи помогли астральщице разыграть сцену о коварных постройках городка, в которых обитают неприятности. Вызвавшись в разведку, Рыжий Клоун, наконец, остался один, и всё получилось!
Михаил (так звали Рыжего Клоуна) говорил долго. С рваным ритмом и наскоками то в прошлое, то в будущее. Многократно повторяя то, что казалось Ольге особенно невероятным. В какой-то момент она заметила на соседнем диване Ирину с Сергеем Николаевчем-Френдом, внимающих Михаилу с полным доверием. То, что он поведал, казалось столь невообразимым, что могло оказаться правдой. Ольге хотелось увидеть реакцию управленцев на эти откровения, прежде чем принять их всем существом.
— Всё хорошо, что хорошо кончается, — сказала она, вставая. — Пошли, а то наши волнуются.
— Кто волнуется, придёт, — возразил Михаил. — Сядь и слушай дальше. А наши взволнованные товарищи за это время отлично выспятся.
С дальнего дивана послышалось одобряющее кряхтение, но Ольга оставила шпионские выходки Сергея Николаевича-Шефа без комментария. Сейчас это было уже не важно. Она заглянула Рыжему Клоуну в глаза и попросила:
— Тогда расскажи о себе. Вернее, о своей земной жизни. Какие у тебя были трудности, чем болел, чем наслаждался.
— Всю свою земную жизнь я жалел, что жил без тебя. Это главное. Наверное, у меня были ещё какие-то проблемы, но я их не помню. И свои болезни я тоже не помню. Как будто не болел никогда. Сейчас, когда ты снова рядом, я не чувствую и не помню ничего, кроме своего огромного, яркого и светлого счастья. У меня неправильная память — я помню от настоящего в будущее, я смотрю только вперед на яркий свет. Потому, что я собрался далеко вперёд. С тобой.
* * *
Ольга всё-таки настояла на его просветительской деятельности, ибо упустить моменты просветления Свято-Астральной троицы было выше её сил. Она бесцеремонно растолкала спящих, представила им Рыжего Клоуна как Михаила и посоветовала не путать его с архангелом, несмотря на то, что он, как и его библейский тёзка, в некотором роде тоже посланник с другого света.
Оторопевшая от таких известий троица покорно расселась полукольцом, надеясь, что следующая часть «Марлезонского балета» окажется путеводной или хотя бы указующей направление к дому. Сергей Николаевич-Френд с Ириной и притихшим Сергеем Николаевичем-Шефом устроились напротив. Видимо, тоже рассчитывали на потешное ток-шоу. Предчувствия их не обманули.
Открыла представление Ольга, прикрикнув на полусонную троицу:
— Быстренько очнулись, застабилизировали свой IQ и, пока он окончательно не рухнул, внимательно слушаем. Предупреждаю: прошлого Михаил вам не вернёт, но дорогу к светлому будущему самым способным из вас укажет.
Владимир Кириллович громко зевнул, словно втягивая в себя дополнительный IQ прямо из воздуха, и защитил ловушку крестом. Света с Санто-Лано непроизвольно повторили процедуру.
— Телефон нашёл? — спросили Света с Санто-Лано у притихшего в ожидании своего выступления оратора.
— Я нашёл там то, что хотел больше всего, — признался Михаил.
— Деньги? — Владимир Кириллович даже привстал от возбуждения.
— Идиоты слишком быстро совершенствуются, — вздохнула Ольга.
Сергей Николаевич-Шеф, наконец, очнулся и рявкнул:
— Всем заглохнуть, — и кивнул Михаилу, — давай начинай. Что там обнаружил?
— Даже не знаю, как это назвать. Архив? Хранилище всех событий?
И снова его перебили Света с Санто-Лано:
— В этом архиве телефон есть?
Михаил отрицательно покачал головой и продолжил:
— Когда-нибудь… если у человечества хватит терпения дождаться этого дня, всё, что я вам скажу, будут проходить в школе. Теория стыков гиперпространств, которую все духовные сущности высокого потенциала познают эмпирическим путём…
— А где Рыжий Клоун? — перебила его Света, давая понять, что ей некогда внимать самозваным двойникам, когда её гражданско-дочерний долг умаялся без применения.
Ольга, словно нянечка из отделения прочно помешанных, молитвенно вскинула руки:
— Господи, взвали на себя тяжкий крест, и объясни этому дивному существу, что Михаил и есть бывший Рыжий Клоун.
— Это клон Клоуна, — упёрлась Света. — Куда он дел нашего Рыжего Клоуна?
— Убил и съел, — предположил Владимир Кириллович и, переглянувшись со своим дублем Санто-Лано, начал перечислять мясные деликатесы, которые он бы сейчас употребил, не взирая на сырьё.
Михаил смотрел на них с грустью и прикидывал, что им вообще следует знать. Сначала он собирался рассказать всё, что поведал Ольге, но, глядя на этих себялюбцев, центр мира которых находился в точке собственного пупа, он решил, что бисер перед ними можно и не метать. Нули, воображающие себя орбитой, по которой вращается Вселенная, вряд ли заинтересуются чудесами на периферии.
Ольга словно услышала его сомнения:
— Умоляю, не засоряй их девственные мозги подробностями. Изложи коротенько. Мол, откинули тапки и сейчас пребывают в бесхозном состоянии, ибо ни Богу, ни чёрту даром не нужны.
— Вы будете смеяться, но Оля права, — сказал Михаил и улыбнулся для почина.
Реакция безвременно околевших была однообразной:
— Дура!
— Увы, — развёл руками Михаил, — она права. Случилось так, что Ольга, пребывая в предсуициидальном состоянии, с помощью последнего проклятия сформировала вихрь, который подхватил вас и выбросил на эту сторону бытия. Или, говоря в терминах Ирины, в Третий Астрал.
Света, ткнув пальцем в Ольгу, захохотала.
— Эта идиотка самоубилась? — переспросила она. — Корчит из себя что-то с чем-то, а мозгов только и хватило, что дерьма нажраться.
— Вы же меня им всю жизнь кормили, что мне пара таблеток? — пожала плечами Ольга. — Или вы своих подчинённых хорошими манерами и отеческой заботой забаловали?
Света замотала головой, подкручивая пальцем висок:
— Бред! У меня в департаменте девчонки глаза на меня поднять боятся. Я бы такую стерву, как ты, и пяти минут терпеть не стала.
— Ты и не стала, — согласилась Ольга. — Увольняла тишайших интеллигентнейших сотрудниц, которые были очевидно компетентнее тебя в любом вопросе, и набирала крепостных девиц прямо со студенческой скамьи. Ими проще помыкать. Рявкнуть, мордой об стол повозить… Узнаёшь свой рабочий день?
— Слышь, — перебил Владимир Кириллович, — если она тебе насолила, и ты её прокляла, нас то зачем сюда прихватила? Тебе что, в моём профилаке не угодили? А я причём?
Ольга собиралась ответить доходчиво, но Михаил опередил её:
— Во-первых, только один из троих был её начальником. Кто — не скажу, чтобы не засорять это место личной антипатией. Остальные попали сюда в едином потоке от проклятий других подчинённых. Во-вторых, хорошо, что вы начали осознавать себя в новой ипостаси и принимать её с должным спокойствием и мудростью. В-третьих…
Но разъярённая Света перебила его:
— Вернусь в свой департамент — всех уволю, даже если вы всё врёте.
— Как привязывает к жизни желание убить, — вздохнула Ольга.
Света смерила её презрительным взглядом:
— Смотри, как раззвонилась. Небось, когда была у кого-то из нас в подчинённых, терпела всё, как под дурью у стоматолога, без тупых подковырок.
— Кабы терпела, разве я бы сейчас тут с вами встретилась?
— Нет, а фигли проклятиями кидаться, — снова взвился Владимир Кириллович, — не понравился тебе кто-то из нас — никто не держит. Иди пахать в другом месте.
— В том-то и дело, — не выдержала Ирина, — что свобода у нас только в выборе барина, а из крепостных всё равно не выбраться. Хорошо, если душа рабская, а если не повезло? Если Создатель нравственным законом одарил в нагрузку к звёздному небу над головой, как говаривал старина Кант?
— Что ж вы такие умные да духовные, а сплошь нищие? — спросила Света, прилежная ученица лучшего российского стерволога.
Ирина вспомнила историю из жизни любимого писателя:
— Некий банкир спросил однажды Марка Твена: «Почему Вы такой умный и такой бедный?» — «Природа любит равновесие, — ответил писатель. — В среднем у нас с вами поровну».
Ольга тоже не удержалась от исторической ссылки:
— Ещё Конфуций сказал: «В богатой процветающей стране стыдно быть бедным. В стране, терпящей бедствие, стыдно быть богатым». В нашей разворованной стране богатство — это клеймо подлости и безнравственности.
— Глядите, какие нравственные! — крикнули Света с Санто-Лано. — А сами-то втихаря на живых людей проклятия по пустякам накладывают!
— Знала бы, что вы мне на хвост упадёте, не горячилась бы так, — признала свою вину Ольга.
— В сущности, вы ей сильно обязаны, — вступилась за Ольгу Ирина. — Если выслушаете Михаила, то, возможно, поймёте, как вам с Ольгой повезло.
Дружное фырканье Свято-Астральной троицы прозвучало приглашением к прерванному выступлению. На этот раз Михаил начал с конца:
— Переубедить вас мне не удастся, поэтому сразу перейду к разоблачениям и напомню, как вы подошли к последней черте.
Он посмотрел на Владимира Кирилловича долгим пронзительным взглядом.
— Я и сам вспомнил, — махнул тот широкой мохнатой лапой. — Меня сюда портальщики перекинули, а вовсе не Ольга.
Михаил отрицательно покачал головой и сказал:
— Нет, порталы — это дыры между материальными мирами. Сюда через те дыры не попасть. Да и с портальцами вышло всё наоборот. Не они, а Вы их кинули. Уехали, оставив ребят посреди ночного леса.
— Я что, опять во сне говорил? — забеспокоился Владимир Кириллович. — Это нервное. Диагноз такой есть. Типа…
— Ночное недержание, — подсказала Ольга.
— Вот, — кивнул Владимир Кириллович и, не удержав при себе любопытства, спросил: — И как же я сюда попал?
Сначала Михаил хотел смягчить пересказ обстоятельств, но, после выпада Владимира Кирилловича, передумал и выложил всё, как было:
— Всю жизнь ты боялся, что тебя сглазят, проклянут или отравят, и потому все пищевые подарки от пациентов скидывал с барского плеча подчинённым. Жалко, конечно, было, но собой ни разу не рискнул. К тому же рассчитывал на репутацию добрейшего начальника. Но и тут просчитался, потому что подчинённые отлично знали о причинах твоей щедрости и вкушали дармовщину без благодарности.
— Гниды блохастые, — возмутился Владимир Кириллович.
— И ведь никто не умер. Даже не пропоносился ни разу, — огорчил главврача Михаил.
— Твари! — прошипел целитель.
— Но последний марочный презент был слишком шикарным. Уж он-то должен был оказаться чистым. Всё-таки от начальства, в благодарность за баньку с полным набором непотребств. В кои-то веки дождался! Его и подчинённым отдать нельзя было: сдали бы за милу душу. Поди потом, наладь отношения с вышестоящими. И без того сколько лет наверху тебя за недоумка держали, хотя от баньки и щедрого профилакторского стола ни разу никто не отказался. Словом, отнёс ты этот марочный презент домой и долго думал над унитазом: весь его вылить или всё-таки попробовать, чтобы алаверды достовернее звучало. Не удержался и попробовал. Через два дня жена вернулась из командировки и полчаса с санитарами отскребала тебя от унитаза. К слову сказать, ты до сих пор пребываешь в коме, но такой глубокой, что супруга уже в курсе всех похоронных расценок и скидок.
— Так что отправят тебя в последний путь без лишних трат и с чувством глубокого удовлетворения, — не удержалась Ольга. — Так и вижу, как идёт похоронная процессия: катафалк, за ним родственники, подчинённые, венки, цветы — всё как положено. Гроб, конечно, открытый. В гробу сидит Санитар. Кто-то не выдержит и подойдёт к гробу. «Слышь, мужик, чё за мероприятие?» — «Меня хоронят» — «Так ты живой!» — «А им пофиг!».
— Хренушки вам, — взвизгнул Владимир Кириллович, — вырвусь из комы прямо в гробу и сам всех закопаю!
От избытка эмоций он подскочил, но, увидев, что Михаил переключился на Сергея Николаевича-Шефа, сел послушать. На радость Ольге и Владимиру Кирилловичу Михаил стал рассказывать историю кончины Шефа без смягчающих обстоятельств.
— Была у тебя при жизни одна дорогая для государства привычка, — неторопливо начал Михаил, глядя не в глаза, а прямо в душу Сергея Николаевича-Шефа, — за счёт бюджета предприятия еженедельно в Москву командироваться. Нюанс в том, что начинались командировки в пятницу, а заканчивались в понедельник. Хотя от остальных ты, как начальник финансового отдела, строго требовал обратного порядка: с понедельника по пятницу. И обходились твои уик-энды в увесистую копеищу. Так что порой приходилось трудовому коллективу по полгода обходится без вознаграждения. Со временем с помощью Сами-знаете-кого выплаты народу отрегулировались, а вот с привычкой отмораживаться в столице расстаться так и не удалось. Даже жена ничего поделать не смогла, хотя исправно беременела и настаивала на заботе о наследнике уже в утробном состоянии, ибо выкидыши от чрезмерных волнений её утомили. Но последняя пятница оказалась последней. Сергей Николаевич, только намекните, что вы всё ещё не доверяете мне, и я с разумным отвращением опишу непотребства, которые довели вас до реанимации.
Сергей Николаевич-Шеф жестом дал понять, что это излишне. Михаил пожал плечами и обратился к Свете:
— Полагаю, ты уже вспомнила свой последний день, и сколь неподобающим он был. Представляешь, каково твоему отцу было узнать обо всём?
— Я бы ему всё объяснила, — огрызнулась Света. — Столько раз прощал, и на этот раз справился бы. Всё-таки один раз живем!
— Да и то мало, — кивнуло Санто-Лано.
— И не так… — признала Света.
— И не там… — поддакнуло Санто-Лано.
— И не тогда… — добавил Сергей Николаевич-Шеф.
Владимир Кириллович разочарованно вздохнул, посмотрел на Ольгу в надежде на её подзуживание, и тут вспомнил:
— А чем же нам с Ольгой повезло? Какая нам от неё польза, кроме причинённого неизгладимого вреда?
Прежде чем ответить, Михаил задумчиво осмотрел управленцев.
— Боюсь, вам трудно будет понять, в чём вам повезло.
— Не боись, у меня, между прочим, два диплома, — высокомерно заявила Света.
— Да мы в курсе, что ты не просто дочка, а весьма дорогая дочка, — кивнула Ольга.
Но Михаил не позволил женщинам погрузиться в спор о российском платно-коррупционном образовании.
— Дело в том, что вы скорее мёртвые, чем живые, раз уж находитесь здесь, — сказал он. — А в этом мире принято встречать новичков. Иначе они застрянут в пограничье и выродятся в чудищ. Судя по тому, что за вами никто не явился, это случилось бы и с каждым из вас. Но вам повезло зацепиться за Ольгу и оказаться в этом чудесном месте. В особом городе, где встречаются после смерти влюблённые. Вернее, тот, кто умер раньше, встречает тут свою половину и помогает ей освоится в новой Вселенной. Я пришёл сюда за Ольгой, но, встретившись с такой массой безумных душ, утратил на некоторое время самого себя.
Михаил замолчал, давая управленцам время на осознание и вопросы, но они сидели, как реально мёртвые.
— Каждого из вас должны были встретить те, кто согласился разделить с вами вечность. Но никто не пришёл. Однако этот мир или, как называет его Ирина, Третий Астрал, очень щедрый, и вместо встречающих он предоставил вам двойников. Очевидно предполагая, что они как-то скрасят ваше одиночество, и вы будете меньше страдать от того, что ни одна душа не захотела вас видеть.
— Хорош душу рвать! — не выдержал Сергей Николаевич-Шеф. — Лучше расскажи, как нам домой вернуться.
Михаил улыбнулся Ольге, словно предлагая ей взвалить миссию просвещения на себя. Ольга только этого и ждала:
— Для тех, кто ещё во всём сомневается, без малейшего прискорбия повторяю, что вы умерли и находитесь в пограничной зоне Третьего Астрала. Вам незаслуженно повезло, что вы попали в этот романтический город с тваренепроницаемым ландшафтом. Как видите, мы все до сих пор в безопасности. Но вы всё равно хотите вернуться к прежней жизни. Что ж, поскольку вас никто не встретил, то никто, за исключением меня, не огорчится, если вы покинете Третий Астрал. У вас есть крошечный шанс вернуться домой с помощью Ирины, астрального проводника от Бога. Но будь я на её месте, никогда бы не променяла свою любовь на сомнительный подвиг доставки упырей к кормушкам, то есть вас в ваши кабинеты.
Управленцы уставились на счастливую пару. Сергей Николаевич-Френд обнял Ирину, давая понять, что будет защищать любимую даже тогда, когда в этом не будет никакой нужды. «Упыри» с неуместной ясностью увидели, что у сумасшедших интеллигентов с внутренностями из соплей есть предел альтруистическому безумству.
— И что дальше? — спросил Сергей Николаевич-Шеф.
Михаил на мгновение задумался и обнародовал свои планы:
— Скоро мы с Ольгой направимся в райские уголки тенистого сада, где душам свойственно парить в пространстве нежно-лимонного света. Где время неспешно, как эволюция, где все вольны в своих добрых проявлениях. Там и проведём ближайшую вечность. Возможно, когда-нибудь к нам присоединятся Ирина со своим поклонником, а пока они со всей страстью предадутся межастральными путешествиями. Остальные будут преданы своей пограничной судьбе. Без этого городка и Стражей Тишины вокруг него.
— Я против! — взревел Владимир Кириллович. — Или отправляйте меня домой, или я отсюда никуда не уйду.
— Я бы тоже осталась посмотреть, как здесь всё рушится, — поддержала его Ольга, — да времени нет. Вечность с Клоуном — это так относительно. Да вы не переживайте, если у вас что и развито, так это инстинкт самосохранения. Он вас нигде не подведёт.
Словно в доказательство этого постулата, Сергей Николаевич-Шеф спросил у Михаила:
— Ты ведь не можешь оставить нас в беде, даже если очень хочется?
Михаил кивнул.
— Тогда считай, что мы насмерть испугались, и наказание за все наши проступки было эффективным.
Сергей Николаевич-Шеф строго посмотрел на Свято-Астральную троицу, и те энергично закивали в знак своей пришибленности.
— После кнута нам полагается пряник. Меня устроит возвращение.
— И меня, и меня, — закричал Владимир Кириллович.
— Душу бы продала, чтоб вернуться, — заявила Света.
— Кому ж она такая мелкая и кусачая нужна? — не удержалась Ольга.
Михаил задумался и, взвесив варианты и шансы, вздохнул:
— Отчаянные вы ребята. И абсолютно бесстыжие. Вам же придётся как-то объяснять свои предсмертные выкрутасы.
— Чай не впервой, — отмахнулись управленцы. — Надо будет, от семи деревень отбрешемся, а восьмую на фиг пошлём.
Михаил загадочно улыбнулся и обратился к просящим:
— Чтобы вдохновить Ольгу на новые стычки, я не только помогу вам вернуться, но и выполню ваши сокровенные желания.
Ольга вдохновилась уже от прелюдии:
— Только не просите сделать вас Героями России, а то придётся спасать собаку Сами-знаете-кого или бегать по сортирам и мочить там всех, кто подвернётся.
Управленцы крепко задумались. Никому не хотелось разменять свой шанс на пустяки. Хотелось в одну просьбу вложить самое главное. Первым созрел Сергей Николаевич-Шеф.
— Хочу получить всё, чего я достоин, — сказал он, мысленно прикидывая размер кабинета, подчинённого штата сотрудников, автомобилей и прочее.
— Принято, — без выражения согласился Михаил.
— Хочу, чтобы меня уважали, — с дурацким смешком попросил Владимир Кириллович.
— Это сложно. Договоримся так: тебя будут уважать все, кого ты сам глубоко уважаешь.
— Хочу, чтоб меня любили! — сорвалась на визг Света и, одёргивая короткую юбку на толстые малиновые колготки, смущённо добавила: — Хотелось бы кому-нибудь хотеться.
— Умеете вы ставить невозможные задачи, — вздохнула Ольга. — Прямо как при жизни.
— Ну, что ж, тебя будет любить всякий, кого ты сама сможешь полюбить искренне и совершенно бескорыстно, — пообещал Михаил.
Света, чувствуя засаду, надула губы и пригрозила:
— Ничего, напишу бестселлер о том, как вы тут кувыркались, меня и полюбят.
— Это вряд ли, — засомневалась Ирина. — Обычно люди забывают свои астральные опыты и посмертные путешествия. А те, кто помнит, не торопятся делиться новым опытом.
— С чего это мне забывать? — удивилась Света. — Если я хочу мемуарный бестселлер написать, то так и будет! Папа его напечатает и подарит Сами-знаете-кому. А там и до Нобелевки килограмм двадцать чёрной икры останется.
— Вот именно, — подхватил Владимир Кириллович, набиваясь в ведомость по распределению импортной премии.
Ольга долго крепилась, но тут не удержалась:
— А придётся всё забыть. Если, конечно, хотите задержаться хотя бы в стадии шизофрении и не выжечь себе на хрен мозг астральными припарками. Лучше шизофреником, чем слюну изо рта целый день пускать, не так ли, Санитар?
Возвращенцы переглянулись и, представив друг на друге нарядные кружевные слюнявчики, промолчали. Немая сцена удалась. Но Михаил слегка поправил Ольгу:
— Эти приключения вы не забудете, однако болтать о них не станете. Ваши репутации и без них на грани фола. Астральные воспоминания — это козырной туз на руках у ваших врагов. Как, полагаете, они эту карту разыграют? На этой оптимистической ноте мы и закроем тему о ваших бестселлерах.
Он встал, предложил руку Ольге, и они вместе с Ириной и Сергеем Николаевичем-Френдом направились к выходу.
— Эй, погодите, — затараторил Владимир Кириллович. — А дальше? Что с нами будет дальше?
Михаил обернулся, замер, словно прислушиваясь к будущему, и щедро поделился услышанным:
— Ирина вернётся ненадолго домой и напишет мемуары об этом астральном опыте, но все будут принимать его за вымысел чистой воды. Потом она окончательно переключится на путешествия между мирами со своим любимым. Свету и Владимира Кирилловича после смерти встретит где-то здесь Санто-Лано. А Сергея Николаевича его двойник встречать не будет. Его вечность будет посвящена любимой.
— Как же? — пробормотал Сергей Николаевич-Шеф. — Никто-никто за мной не придёт?
Михаил пожал плечами.
— Ты можешь подумать об этом в своём кабинете с двойными дверями. У тебя будет на это время до следующего инфаркта.
* * *
Стояла глубокая ночь. Мрачная и безжизненная. Свет из окон первых этажей гостиницы и ресторана только усиливал чувство вселенской затерянности и ненужности.
— Тут, наверное, даже привидения не водятся, — прошептала Ольга, то ли для собственного успокоения, то ли для того, чтобы нагнать страху на других.
— Водятся, — возразила Ирина. — Но здесь столько энергии, что они материализуются и трансформируются. Откуда, думаешь, вокруг столько деревьев?
Идея, будто лес — это толпа бывших призраков, так понравилась Ольге, что она обернулась к ресторану и в нетерпении спросила:
— Чего они там возятся, сувенирку делят? Чужое добро их до добра не доведёт. Застрянут тут и от избытка вредной энергии выродятся в леших и кикимор. Надо бы их припугнуть, а то намучаемся потом с астральной лесной нечестью.
— Им бы от предыдущего розыгрыша очухаться, — сказал Сергей Николаевич-Френд, усаживаясь с Ириной на диван.
— Ты о чём? — уточнила Ольга.
— Известно о чём, — передразнил её Сергей Николаевич-Френд, — о том, что они, кажется, поверили, будто умерли.
— А разве нет? — растерялась Ольга. — Ирина, ты же говорила, что мы в Третьем Астрале. Там где мёртвые со стажем встречают свежих жмуриков для инструктажа и прочих увеселений. Рыжий… то есть Михаил, ты же говорил… Вы что, и меня разыграли?
Ольга огляделась в поисках главного фасовщика версий по их бессмысленному пребыванию в странном городе, но Рыжий Клоун исчез.
— Приехали. Поезд дальше не идёт. Просьба освободить вагоны, — вздохнула она. — Линия оказалась кольцевой, а воз и ныне там…
— Бредит? — удивился Владимир Кириллович, выходя из ресторана с большим свёртком.
Следом вышли Света с таким же грузом и зарёванное до икоты Санто-Лано.
— Чего куксишься? — спросила Ольга, в который раз убедившись, что чужое горе скрашивает собственные проблемы.
— Домой хочет, — отмахнулась Света. — Не понимает, дура, что папа её в таком виде сразу в психушку упечёт. Кто ей поверит, что она — это опять я?
Глядя на Санто-Лано, вылитого Владимира Кирилловича, все своим молчанием подтвердили неразрешимость проблемы. И только Ольга, охваченная чувством мести за жестокий розыгрыш, улыбнулась, предвкушая скорую расправу.
— Не плачь, Санто-Лано, — сказала она и обняла безутешное создание. — Давай на столы залезем.
Странное предложение отвлекло Санто-Лано от печали.
— Зачем? — пробулькало оно.
— Болеть за Свету и Санитара. Они сейчас Рыжего Клоуна будут бить.
Санто-Лано охотно вскарабкалось на стол и только потом спросило:
— За что бить?
— Известно за что, за правду, — объяснила Ольга, забравшись на соседний стол. — Узнают, что доставка по адресам отменяется, и что всё, что им наобещал Рыжий Клоун, — это бред забуревшей скотины, и тут же очнутся. Обнаружат в себе тягу к практической педагогике. Начнут рукоприкладствовать, однако я рекомендую пользоваться ногами.
Владимир Кириллович и Света ничего не поняли, но насторожились. Не обнаружив Рыжего Клоуна, объявившего себя принимающей стороной, они обратились к Сергею Николаевичу-Френду:
— Чего это с ней?
— Не хочет вас домой отпускать, — охотно объяснил тот. — Соскучилась, пока вы тутошние пожитки укладывали. Привязалась к вам погибшей во цвете лет душой, даже Санто-Лано в оборот взяла. Сейчас начнёт бузить не по-детски. Сувенирку делить между рабочими и крестьянами, кулаков раскулачивать.
Ольга от такого поклёпа онемела. Возвращенцы её молчание приняли за согласие с изложенной революционной программой. Света крепче прижала свой свёрток к груди и прошипела:
— Завидно, что она дохлая, а мы снова жить пойдём, вот и бесится. Ирка, давай быстрее смоемся отсюда.
— Вот именно, — поддержал её Владимир Кириллович, громко пыхтя от возмущения. — Дохлая, а туда же.
— Хватай мешки, паром отходит, — крикнул Сергей Николаевич-Френд.
Однако, вопреки призыву, остался сидеть на диване и ещё крепче обнял Ирину. Будто в интерактивном спектакле на первом ряду устроился. Его двойник Сергей Николаевич-Шеф стоял у входа в ресторан и с ненавистью наблюдал за всеми.
«Предатели! — стучало у него в висках. — Всех надо расстрелять, как оборзевших собак!»
— Устроили балаган в святых местах и по столам ногами ходят, — прошипел он и презрительно сплюнул на «святую» дорогу.
— Вот именно, — подхватил Владимир Кириллович. — Стриптиз в Храме развели и не лечатся.
Ольга чувствовала, что в этом акте «Марлезонского балета» ей досталась смешная роль, но без скандала с режиссёром ей из неё не выпутаться.
— Рыжий Клоун, мать твою! — заорала она во всю мочь. — Ты где лазишь, собака сутулая? Явись передо мной, как конь в пальто перед медсестрой!
На дальнем диване что-то всхрюкнуло, и Ольга в одно мгновение оказалась над скорчившимся от смеха Рыжим Клоуном.
— Вот он, мерзавчик, — объявила фурия. — Берите его тёплым и месите, пока совесть не нащупаете.
— Матерятся тут, правопорядок разлагают, — пробурчал Владимир Кириллович.
— На Священное место надругательствами матерными гадят, — возмутился Сергей Николаевич-Шеф и предложил: — Надо связать Ольгу. На своих кидается, потом и вас передушит.
— Перережет, — поправила Ирина.
— Вот именно, — согласился с ней Сергей Николаевич-Френд.
Владимир Кириллович подтолкнул Свету в сторону Ольги, словно ей выпала честь связать буйно-помешанную. Ольга громко вздохнула и с долей жалости спросила, обращаясь прежде всего к Сергею Николаевичу-Шефу:
— До сих пор не поняли, что эта рыжая наглая морда сделала всех, как маленьких? — И, обращаясь к Свете, почти радостно заявила: — Дорогая, мы на кольцевой линии. Откуда выехали, туда и приехали. Этот рыжий парень бесплатно снял с вас показания и решил скрыться с награбленным компроматом. Пока вы постельное бельё тырили, словно в государственном профилаке, он у вас самое ценное отобрал. Вернее, вы ему сами всё отдадите, когда он вас шантажировать придёт.
Управленцы взвыли без разгона:
— Лохозавр конченный!
— Рыжая блохастая гнида!
— Папа ему антифейс так исполосует!
Рыжий Клоун с хохотом свалился с дивана, юркнул под него, выскочил с другой стороны и побежал вокруг мебельного «SOS». Управленцы, с Ольгой во главе, бросились в погоню. Первым отстал Владимир Кириллович, упав на диван для восстановления дыхания. Потом отвалил Сергей Николаевич-Шеф. Он влез на стол и вместе с Санто-Лано заулюлюкал, подбадривая свою команду. Разъярённые дамы носились бы за Рыжим Клоуном вечно, если бы тот не обессилел от смеха. Подняв руки, он развернулся и подхватил налетевшую на него Ольгу. Но его смех был таким заразительным, что растворил её возмущение, как каплю дёгтя в бочке с мёдом.
— Сволочь! Балтаголик поганый! — крикнула она и громко всхлипнула.
— Негодяй! — Света ударила Рыжего Клоуна кулаком по спине, но скорее в запале, чем от возмущения. — Что ржёшь?
— Тебе не понравилось, как мы разыграли твою подругу Ольгу?
— Она мне не подру… Так это вы её разыграли? — засмеялась Светлана. — Так ей, дуре, и надо!
* * *
Убедить Ольгу в том, что не всё в розыгрыше было розыгрышем, удалось с трудом. Трижды клялись Ирина, Сергей Николаевич-Френд и Рыжий Клоун, который в отместку утратил право именоваться Михаилом, в том, что они «кругом не правы, во всём виноваты и вообще ничего личного, а только сплошной респект и уважуха всей честной компании».
— Разве слабая шутка разрушит крепкую дружбу? — спросил Рыжий Клоун и отвернулся к управленцам, чтобы Ольга в изумрудном мраке не разглядела его побуревшую от едва сдерживаемого смеха рожу.
Управленцы нетерпеливо хмыкали, но Сергей Николаевич-Шеф приказал молчать, чтобы не затягивать процедуру восстановления доверия, и они не смели ослушаться его со своим однообразным: «Дура!»
Наконец Ирина напомнила:
— Теряем время. Ночью есть шанс выбраться отсюда, а днём бесполезно. Энергия накрывает город сверху непроницаемым щитом.
— Что ж ты молчала? — возмутилась Света. — Сидим тут, нянькаемся с кем попало, а поезд уходит!
Ольга хотела ответить на «кого попало», но вдруг передумала и серьёзно спросила:
— Если Ирина и Рыжий Клоун не разыгрывают, и всё в этом мире зависит от намерения, то почему бы нам не продлить ночь до вашего окончательного отлёта на все четыре измерения?
— Зачем так упрощать? — возразил Рыжий Клоун, переглянувшись с Ириной. — Если тут действует закон определяющего сознания, это не значит, что здесь нет других законов. Вы не одни в этом мире. За каменными пиками притаились стада злобных тварей, которые привыкли к какому-то укладу своей мерзкой жизни и не хотят резких перемен в режиме питания.
Напоминание об опасности пригасило страсти.
— Хватайте диваны и затаскивайте в гостиницу, — распорядился Сергей Николаевич-Шеф.
— Оставьте, как есть, — возразила Ирина. — Это застольно-диванное «SOS» будет мне путеводной звездой. Заранее неизвестно, у всех получится прыжок, или придётся вас по одному развозить в клиники и морги.
— Я что, сейчас в морге? — испугался Владимир Кириллович.
— В сухом прохладном месте, — кивнула Ольга. — Там сохраннее. На жаре твоё моральное разложение мгновенно перейдёт в телесное. Очнёшься в плесени, тебе свои же осиновый кол вставят, чтобы снова не кровопийствовал. Так что лежи в холодильнике и не ной.
Крупные слезы потекли по сальным щекам Владимира Кирилловича.
— Ужас! — прошептал он и громко высморкался в подол китайской рубахи.
Глядя на его яркий прикид, Ольга вспомнила подходящую историю и не поленилась утешить сопливое создание:
— Это что! Однажды старому китайцу приснилось, что он — бабочка. Сидела эта бабочка на цветке и вдруг умерла от инфаркта миокарда. Вспомнила, что на самом деле она — старый и больной на всю голову китаец. А кто бы на её месте не испугался и не откинул бы крылья? Так что не ной. И люди, и бабочки, и такие бандерлоги, как ты, постоянно умирают. Как знать, может, и ты проснешься завтра окончательно мертвым. И попадёшь в пятое измерение, где грустить будешь даже о морге.
Гибель бабочки и перспектива пятого измерения немного погасили горе главного врача и он смог встать с дивана, словно собираясь немедленно отправиться в своё замороженное тело. Сергей Николаевич-Шеф посмотрел на едва посветлевшее небо и усмехнулся:
— Не боись, Санитар, коматозников в холодильники не пакуют. Не получилось сегодня, будем завтра возвращаться. А сейчас все встали и пошли отдыхать. Завтра у нас много дел.
— Каких дел? — спросила Света и задумчиво посмотрела на свёрток с сувениркой.
— Много каких, — объяснил Сергей Николаевич-Шеф и направился к гостинице.
* * *
В холле осталось два дивана, которые достались первой смене дежурных — Ирине и Сергею Николаевичу-Френду.
— Их самих надо караулить, — сказала Ольга и поднялась на третий этаж, чтобы не тревожить управленцев, обосновавшихся этажом ниже.
Света, Владимир Кириллович и Санто-Лано переглянулись, но решили не грузить себя лишним беспокойством и отправились в свои комнаты. Рыжий Клоун поднялся следом. Только Сергей Николаевич-Шеф долго не мог оставить влюблённую пару наедине. Ему хотелось узнать от своего двойника как можно больше об этом городе, но с тех пор, как Рыжий Клоун напророчил, что тот не встретит его после смерти, перестал доверять ему.
Так и не найдя нужных слов, он велел дежурным не расслабляться и поднялся в свой номер.
* * *
Разошлись по комнатам не потому, что устали и решили хорошенько выспаться перед астральным прыжком, а для того, чтобы попробовать самостоятельно вернуться в свой мир. Выйти из комы, пока жадные до наследства родственники не отключили от приборов. Тем более что Ирина прошлым вечером рассказала, как надо всё делать. Удалось же Лане добраться до отца. Неважно, что в прозрачном виде, неважно, что окончилось это вселением в дубль Владимира Кирилловича. Как сказал Рыжий Клоун: «Первый блин в коме».
Особенно торопилась с прыжком Света. Она знала, что Санто-Лано изо всех сил стремится занять её место. Даже если вернётся в облике Владимира Кирилловича, уболтает папу, как родного. Света не сомневалась, что явись она перед отцом даже в облике чёрта, догадалась бы как заставить родителя признать своё чадо.
Владимиру Кирилловичу тоже не было резона задерживаться. Промедление для него было хуже смерти. Займут его место и как тогда жить? Делать ничего не умеет, да и не хочет уметь. Жена тоже не Господь Бог, чтобы снова такой пост для него отбить. Скорее всего, бросит и не оглянется. Уже ходили слухи, да Владимир Кириллович терпел. А что было делать? Без связей жены он и с доплатой никому не нужен.
