День четвёртый
Ольга выбрала номер у лестницы. Внимательно осмотрела стены, потолок, кровать Ничего подозрительного. Не за что зацепиться без дополнительной экспертизы. Она легла на кровать и стала вспоминать всё, что случилось в этом жутком своей непонятностью месте. Кому верить, кому нет? Получалось, что ни одну из версий нельзя отбросить, как невозможную. Как сказал Рыжий Клоун: «Чем меньше фактов, тем красивее схемы». Значит, надо набирать факты. Хотя и факты абсолютно бессмысленны. С ними ещё легче доказать любую небылицу!
Ольга встала и вышла в коридор. Тихо и пусто. Она спустилась по лестнице на второй этаж и увидела Рыжего Клоуна. Он стоял в центре коридора и прислушивался.
— Разведничаешь, Штирлиц ты наш астральный?
— Тихо! — бесшумно приказал он и жестом позвал к себе.
Ольга подошла к нему и замерла. Сначала она ничего не услышала, но вдруг сразу из-за четырёх симметрично расположенных дверей донеслось: «Покой и тишина вокруг. Плотное облако тишины…»
— Отмораживаются? — шёпотом спросила она.
— Самовольно медитируют от нетерпения, — кивнул Рыжий Клоун и потянул её к лестнице.
Но, услышав в холле голоса, они остановились на верхней ступеньке и снова прислушались.
— …счастья своего не понимают, — сказал Сергей Николаевич-Френд.
— Я же обещала, — возразила Ирина.
— Что обещала? — перебил её Сергей Николаевич-Френд, — Неужели ты веришь, что в следующий раз они снова сюда попадут?
— За двойника переживаешь?
После короткого молчания Сергей Николаевич-Френд спросил:
— Как я найду тебя там?
— Захочешь ли искать? — грустно спросила Ирина.
— Я же сдохну без тебя. Волком выгрызу свою жизнь, — вздохнул и выдохнул четырёхстишие:
Будь миражом в моей судьбе,
Бедой или тоской.
Пока я помню — я люблю,
Пока люблю — живой.
И тут же стихотворное безумие, словно реактивный вирус, вселилось в Ирину:
Назначь мне свидание в том мире.
Придумай знак, чтоб мы не забыли
Нашу любовь не Земную,
Светлую и простую.
Чтобы при встрече сердце кольнуло.
Чтобы душа перевернулась.
Чтоб я не прошла незамеченной
Вдоль твоей доли с трещиной.
Мне там не прожить без твоей любви.
Назначь мне свиданье. Приди и прими
Счастье наше беспечное,
Смешное и бесконечное.
Оба замолчали. Послышались шаги. Тишина. Рыжий Клоун на цыпочках, высоко подымая колени, спустился на несколько ступеней, перегнулся через перила и махнул Ольге, мол, всё в порядке.
— Прекрасное чувство любовь. Оно наполняет наши тюрьмы и психушки постояльцами, — проворчала Ольга, спускаясь следом.
В холле никого не было. Часовые любви покинули пост. Впрочем, на улице было уже светло, и ночной дозор имел полное право на личный досуг.
— Я предупреждала, что их самих караулить надо, — напомнила Ольга. — Что теперь будем делать?
— То же, что и с ними, — улыбнулся Рыжий Клоун. — Влачить беззаботное существование.
— Ничего себе беззаботное, — взвилась Ольга. — Сейчас наши астральцы-самоучки обнаружат, что поезд ушёл и рельсы с собой забрал, и начнётся тут полный абздольц!
Рыжий Клоун упал на диван и задумчиво спросил:
— Ты до сих пор не почувствовала, как мы заждались друг друга?
— Должна была? — равнодушно спросила Ольга, помня о недавнем розыгрыше.
— Конечно, у нас было слишком мало прошлого, — извинил её Рыжий Клоун, — зато будущего навалом.
Ольга села на соседний диван и сказала:
— Не запугивай, я и на Земле жила смертью храбрых, а здесь всё сначала начинать? В нашей Вселенной есть хоть один безмятежный уголок?
— Когда я умер, меня как раз в такой и поместили, — предчувствуя долгую беседу, Рыжий Клоун скрестил ноги и задрал их на спинку дивана. — В безмятежно-сонный угол. Там даже плесень ленится развиваться. Кругом стерильность. Улыбнуться не на что. И затосковал я по мятежной душе. Подключился к своей земной памяти, проанализировал всех на предмет непредсказуемости и буйства, выбрал тебя и притащил сюда.
— А моё мнение на твой счёт не учитывал?
Рыжий Клоун закатил глаза и манерно продекламировал:
Я хрупкий рыцарь в панцире небесном,
В погоне за своей звездой,
Миную пропасти и бездны,
Разверзшиеся подо мной.
Как вероломно в тёмном небе
Туман скрывает яркую звезду.
Из бездны Вечности я к ней спешу.
Я нежный рыцарь в панцире небесном.
И тьме земной и бурям вечный брат,
Без цели звёздной — как щенок облезлый.
Я страстный рыцарь в панцире небесном.
Не изменю мечте и у Последних врат.
Рыжий Клоун помолчал в ожидании аплодисментов, и, не дождавшись их, спросил:
— И какая б душа мне бы молвила: «Нет»?
Он рассчитывал на бурный протест, но Ольга тихо вздохнула и сказала:
— Стыдно тебе насмехаться надо мной. За долгие годы скандальной жизни муж убил во мне не только женщину, но и живого человека. Я уже привыкла к своей ненужности. Между прочим, самостоятельно. Не доставая ни Бога, ни чёрта своим недоумением.
— Это правильно, — поддакнул Рыжий Клоун в расчёте на дальнейшие откровения.
Но Ольге воспоминания о своей жизни были не интересны, и она заговорила о высоких сферах:
— Бог придумал для себя идеальный мир. Знавала я некоторых, кто сомневался в Его существовании, но никогда не слышала о тех, кто относился бы к нему с неприязнью. Не говоря уже о более сильной антипатии. Все его любят. И чем хуже человеку «по милости Божьей», тем большей любовью к Нему он воспламеняется. Церковь правит убогими, ущемлёнными и несчастными. Доит их, как муравей тлю, а пастве хоть бы хны: упивается своей любовью к Богу, так обделившему её.
— Не знаю где, но где-то ты перегнула, — возразил Рыжий Клоун.
Ольга немного помолчала и зашла с другой стороны:
— Представь, что ты — Бог. Знаешь о нас, твоих созданиях, абсолютно всё. Но в силу непостижимых даже тобой законов Вселенной, нуждаешься в любви. Хотя бы таких неудачных творений, как люди. Но мы, гады, любим тебя только тогда, когда пребываем в несчастье. Удержался бы от того, чтобы не ввергать нас в пучину катастроф, болезней, житейских проблем и семейных скандалов?
— Неудачный пример, — отмахнулся Рыжий Клоун. — Сама знаешь, как я за народное счастье болею — вообще никак.
— Значит, тебя-то Бог точно создал по образу и подобию своему. Если, конечно, церковники не врут.
Рыжий Клоун засмеялся и подлил масла в огонь:
— А если это единственное утверждение, где Церковь говорит правду? Если Он и в самом деле создал людей по образу своему. Представь, ты — это Бог во плоти. В смысле, крошечная часть от плоти Его.
— Нет, скорее всего, и тут врут, — возразила Ольга. — Если бы Бог был похож на меня, мир накрылся бы от отчаяния.
— Ты и отчаяние — две вещи несовместные.
— Думаешь, я с неохотой покинула земную юдоль? Увы, «десятилетия тяжёлых впечатлений порвали душу на кровавые клочки».
— Зато у тебя осталось главное — харизма.
— Вот-вот, — усмехнулась Ольга, — именно она меня и довела до ручки. А как жить совсем без потребностей, так и не сказала.
— Ты — дура, — крикнула Света, спускаясь по лестнице. — Бог послал Своего сына умереть за нас.
— Интересно, а мы ему не дети что ли? Ублюдки? Хотя, я давно это подозревала.
Пока Света подбирала крепкие выражения в защиту своего родства со Всевышним, следом спустился Сергей Николаевич-Шеф и неожиданно для всех встал на сторону Ольги:
— Судя по всему, мы и есть ублюдки. Во всяком случае, у меня часто было ощущение, что «судьба моя индейка, а жизнь — злодейка». Если Бог есть, то Он реально выколачивает светлую любовь к Себе тёмными способами. Был у меня однажды сотрудник. Раньше он работал в церкви и прямо на рабочем месте потерял веру. Хотя потом, вкалывая на меня, пожалел об этом. Так родные дети с родителями не поступают. Только ублюдки.
Сергей Николаевич-Шеф подсел на диван к Ольге, а Света устроилась с Рыжим Клоуном, которому пришлось занять приличное сидячее положение.
— Как дела? — спросил Рыжий Клоун у астральцев-неудачников.
— В пределах нормы, — сухо сообщил Сергей Николаевич-Шеф.
— А куда Санитар с андрогешей пропали? Вернулись домой? С их ли весом и замашками шляться по Астралам.
— Что за «андрогеша»? — всполошилась Света.
Рыжий Клоун объяснил:
— Правильно сказать — андрогин. Двуполое существо. То есть Санто-Лано, твой духовный дубль в теле дубля Владимира Кирилловича.
Раздался протестующий возглас. Ольга повернулась к лестнице и строго спросила:
— Что, злодеи, тоже проснулись? Замаялись втихаря топтаться в Астралах?
Два телесных близнеца спускались по лестнице и врали, не моргнув ни одним из своих четырёх бесстыжих глаз:
— Мы без Ирины в Астрал ни ногой.
— Сами даже не пробовали ни разу.
Владимир Кириллович подсел к Сергею Николаевичу-Шефу, а Санто-Лано пристроилось к Свете. Сергей Николаевич-Шеф, соскучившись по собственным приказам, осмотрел присутствующих и распорядился:
— Ждать никого не будем. Идём завтракать.
— Кто не успел, тот не съел, — поддакнул Владимир Кириллович.
— Да они уже в ресторане, — хмыкнула Света.
— Если вы об Ирине и её возлюбленной половине, то будьте покойны за свои порции, — успокоила всех Ольга. — Мы с Рыжим Клоуном устранили лишние рты.
— Почему? За что? Как? — опешили управленцы.
Ольга тяжело вздохнула и объяснила:
— Оказанное им доверие по охране вашего спокойствия изначально грешило чрезмерностью. Оставить астральных прыгунов одних, так, чтобы никто не мешал их грязным кульбитам по просторам Третьего Астрала? Согласитесь, вы сами ввергли их в слишком большой искус. Кто бы на их месте устоял и не бросил вас в этом чудесном месте? И не вернулся бы к земным кошмарам без таких милых ангелов, как вы? Словом, они оказались настолько черствыми людьми, что пришлось их замочить.
— И съесть? — спросил Владимир Кириллович, забыв улыбнуться.
— Санитар, ты в мультиках не снимался? — заинтересовалась Ольга. — На твоём пузе хорошо смотрелся бы Оскар за сытную роль заднего плана. Если очухаешься, стырь у кого-нибудь чёрную футболку и закажи принт золотой краской. В центре — бюстик дядюшки Оскара, а по кругу надпись «Лучшее место за сытную роль заднего плана». Тебя в таком прикиде даже на помойке накормят. До новой смерти с голоду не помрёшь.
Владимир Кириллович запыхтел, чувствуя, что комплимент ему достался обидный, но промолчал. Сергей Николаевич-Шеф криво усмехнулся и снова потребовал отчёта:
— Где дежурные? — спросил он у Рыжего Клоуна.
— Понятия не имею, — пожал тот плечами.
— Вы их видели последними.
— Это вряд ли.
— Понятно, — промычал Сергей Николаевич-Шеф и обратился к Свете с Санто-Лано: — Пошукайте в ресторане. И быстро — две ноги там, две ноги здесь.
— А потом в номерах поищите, — посоветовал Владимир Кириллович и хихикнул, как от скабрёзной шутки.
— Номера я сам обыщу, — сказал Сергей Николаевич-Шеф и направился к лестнице, бросив на ходу: — Сидите тихо, и никого не выпускайте.
Искал своего двойника Сергей Николаевич-Шеф долго и аккуратно, прислушиваясь к голосам из холла. Убедившись, что ни Ирины, ни дубля в гостинице нет, он спустился к остальным, уже понимая, что и в ресторане никого не нашли.
— Что вы с ними сделали? — накинулся Сергей Николаевич-Шеф на Ольгу.
— Они их убили. Задушили. Завидуют и вредят нам, как хотят… — загалдела Свято-Астральная троица, бессовестно выдавая самые гнусные подозрения за действительность.
— Алё, граждане, разбейте понт, создайте обстановку! — возмутилась Ольга. — Не торопитесь с выводами. Уверяю, никто дубля Сергея Николаевича не убивал, он уже убитый сюда пришёл. Пожил чуток с нами, охмурил Ирину и увёл её в своё треклятое королевство. Такой он оказался Змей Горыныч подколодный.
— Сбежали, значит, — сказал Сергей Николаевич-Шеф, наливаясь, как пролетариат, ненавистью ко всему сразу. — Ловко. Он, значит, на моё место, а она ему под юбку. То есть, наоборот. Ловкие черти.
— Мы что, сегодня домой не попадём? — ужаснулся Владимир Кириллович. — Меня же с должности спишут. Что мне потом делать? В стране безработица. Где мне другой профилакторий найдут?
Ольга погладила беднягу по коленке и утешила:
— Ничего, в Козлодоевском медвытрезвителе санитарных специалистов давно ищут. Перед отлётом я тебе координаты на теле наколю. У тебя тела на сотню адресов крупным почерком. Без работы не останешься. В свободное время будешь алкашам лекции читать.
— Какие лекции, дура! — взревел запугавший себя до истерики Владимир Кириллович.
— Известно какие, подходящие, — не отставала с утешениями Ольга. — О том, как вредно для жизни нажираться. Расскажешь, что к ожирению приводит не только хороший аппетит, но и избыток лишнего веса. Покажешь на себе самые вредные выпуклые отложения. Не переживай, слушать всё равно никто не будет. Пощупают из вежливости и снова о своём задумаются: «Где найти недостающий рупь».
Света и Санто-Лано перебили Ольгу:
— Может, они в романтическом путешествии? Любовь-морковь выгуливают, охмуреж шлифуют, а мы тут с перепугу морочимся.
— Браво! — похвалил их Рыжий Клоун. — Это же самое очевидное объяснение.
Ольга встала и, выражая согласие с предыдущим оратором, запела:
— Я поля влюблённым постелю. Пусть поют во сне и наяву… — и, оборвав себя на самом интересном месте, предложила: — Может и нам пора на волю?
Сергей Николаевич-Шеф внял гласу народному и велел всем выметаться на улицу.
* * *
Погода, пейзаж и все детали застройки проявили удивительную устойчивость, словно были нарисованы масляной краской на каменной стене. Небо своим салатовым светом грозило обрушится зелёной тоской на головы растерянных и испуганных людей. Только рукотворное мебельное «SOS» немного освежало обстановку своей корявостью и неуместностью. Оно бесстрастно сигнализировало Вселенной о призыве странных сущностей забрать их из райского уголка и вернуть в насиженные гадюшники.
Ольга спустилась с крыльца, поправила на поставленных в круг столах оранжевые покрывала, сбитые ночью болельщиками, и устроилась на диване. Сергей Николаевич-Шеф сел рядом и распорядился, чтобы еду вынесли на улицу.
— Пикник на проезжей части, пикник на обочине, — задумчиво пробормотала Ольга.
— На фиг обочину, — сказал Сергей Николаевич-Шеф, — Пока за нами не прилетят, будем караулить спасателей на проезжей части. И нам видней, и им удобней.
— Всё ещё веришь, что мы в России? — спросила Ольга.
— А почему не верить-то? Гостиница, ресторан, столы, стулья, кровати, диваны — всё обыкновенное. Вам не нравится лес, а мне кажется, что вы к нему придираетесь. Нет тараканов и прочего разнокалиберного зверья? Так у меня в прежней жизни его тоже не было.
— Логично, — согласилась Ольга и повернулась к Рыжему Клоуну за контраргументами.
Но тот посмотрел на зеленоватое небо без светила, потом на жующих Владимира Кирилловича, Свету и их телесно-духовного живородка Санто-Лано, и рассказал старый анекдот:
— У мужика бессонница. Он ворочается с боку на бок, в голове роятся мысли: «Интересно, есть Бог или нет? Или все-таки есть? Или все-таки нету? Или есть?» Тут сверху голос: «Нету меня, нету! Спи!»
— Это ему Бог так сказал? — уточнил Владимир Кириллович.
— Ну, ты конкретный чамба, — вздохнула Ольга. — А кто же ещё?
— Нет, это вместо Него ангел-хранитель был, — возразила Света. — Нам эту историю главный ангелоид России рассказывал, когда был у нас на гастролях. У многих есть ангелы-хранители. Они очень полезные.
— Точно. Но стоит зазеваться, сразу хамить начинают. Не любят, когда их тупыми вопросами достают, — сказала Ольга и с отчётливыми нотками дебилизма в голосе спросила: — Света, а у тебя есть персональный ангел-хранитель?
— Есстесстно, — просвистела Света и оттопырила нижнюю губу, словно владелица ангела очень высокого полёта.
— А у Санитара есть?
Света с сомнением посмотрела на Владимира Кирилловича, но из вредности снова просвистела:
— Есстесстно.
— Ну, и где они сейчас отираются?
Света, Владимир Кириллович и Санто-Лано синхронно задрали головы, будто именно в это мгновение их ангелы-хранители журавлиным клином проносились мимо. Но пустое зеленоватое небо было неправдоподобно безжизненным.
— А твой где? — стервозно спросила Света.
— Вон, на диване загорает, — кивнула Ольга на Рыжего Клоуна. — Он у меня большой лежебока. Весь в пролежнях.
Даже Сергей Николаевич-Шеф улыбнулся. Только Света с неуместной надеждой спросила у Рыжего Клоуна:
— Ты правда ангел?
Рыжий скорчил скорбную рожу, которая должна была выразить его необъятное огорчение от оскорбительных сомнений. И тут же в глазах Светы вспыхнули искорки надежды.
— На фиг тебе эта дура, иди ко мне на службу, — предложила она. — Я моложе, и у меня знаешь какой папа. Он тебе спасибо скажет.
— А своего ангела куда денешь? — заинтересовался Рыжий Клоун.
— Никуда. Будете вместе работать. Он один не справляется. Сам видишь, куда меня занесло, хотя он и предупреждал.
— Тебя и Минздрав предупреждал, что передоз вредит здоровью, — вклинилась в процесс перевербовки Ольга. — А у трёх нянек, два из которых с крыльями, дитя и залететь может.
Сергей Николаевич-Шеф в пустой перебрёх не вслушивался. Он украдкой смотрел на лес то с одной стороны, то с другой, прикидывая, где искать своего двойника с Ириной. Да и возможно ли их найти, если они решили уединиться?
— Так, отдохнули и за дело, — закрыл он народные посиделко-полежалки.
— Что делать? — откликнулась Свято-Астральная троица, уверенная, что дальше сувенирозаготовки её не пошлют.
— Учиться, — сурово сказал Сергей Николаевич-Шеф. — Ольга, сбацай нам для настроя что-нибудь патриотическое. Типа гимна. Ностальгия нам дополнительным стимулом будет. Кнутом и пряником в одном флаконе.
Ольга, как пионерский горнист, тут же сбацала:
Ах, страна моя, окаянная,
Не любившая нас никогда,
Отчего твоя тень дурманная
В этот мир проскользнуть не смогла?
Мне давно забыть тебя хочется,
И не видеть тебя бы вовек,
Отчего же душа так мается,
Словно вляпалась в смертный грех.
Но пройдут года и столетия
Я привыкну любить тишину.
Я привыкну любить что ни попадя
И вернуться назад не смогу.
Позабыть всё быстрее хочется,
Но вцепилась в душу тоска
По стране моей окаянной,
Не любившей меня никогда.
— Страна у нас большая, ей видней, кого любить, а кого нет, — объяснил философский казус Сергей Николаевич-Шеф.
Ольга неожиданно прежде всего для самой себя всхлипнула, но Рыжий Клоун не дал ей рассопливиться:
Тоска уйдёт, поверь, ведь был и я
В её сетях, и в страхах бытия.
Они измучили меня, но нет их ныне,
Отжили, отмерли, почили.
Они, как сон души, остались на Земле,
Там, где нет места ни тебе, ни мне,
Хотя порой, крутясь, визжа, смердя,
Их занесёт сюда безумная душа.
Тебя нет там, но ты воскресла здесь.
Поверь, здесь тоже много чего есть.
И этот мир, под флёром тайны бесконечной,
Легко любить и ждать забавных встреч.
Сергей Николаевич-Шеф поспешил опустить высокий штиль:
— А теперь рассказывайте всё, что знаете.
— Таблицу умножения пропустить или всё, так всё? — спросила Ольга.
Сергей Ниолаевич-Шеф взглянул на управленцев, дозволяя им отгавкнуть традиционное «Дура!» и терпеливо пояснил:
— Не выгрёбывайтесь, рассказывайте, как отсюда выбраться, чтобы никогда больше сюда не вляпаться.
Рыжий Клоун поднялся, сел, словно первая учительница перед дошколятами, и по-отечески пожурил:
— Счастья своего не понимаете. Вам же сказали, что после смерти не все живут дальше. А из тех, кто продолжают существовать — мизер, кто попадает в такие условия. Души человеческие как зерно: что-то в пищу употребят, что-то на посадку оставят. Верну я вас домой, проживёте вы свою пусто-неправедную жизнь и снова умрёте. И наступит вам полный алес. Окончательный. Куда торопитесь?
— И что нам делать, чтобы жить после смерти? — спросили управленцы хором.
— Научится любить друг друга бескорыстно, — сказал Рыжий Клоун.
Ольга и тут не удержалась:
— Не перепутайте бескорыстную любовь с бесплатной аморалкой. Посмотрите в толковом словаре, что означает слово «бескорыстный» и трезво оцените свой потенциал — под силу ему сей духовный подвиг?
Рыжий Клоун молчанием выразил согласие с пофигисткой и добавил:
— Вселенная прирастает любовью. Научитесь хотя бы продуцировать любовь, тогда вас оставят на доразвитие. Поверьте, человек задуман и создан для производства любви. Светлой и бескорыстной. Только те, кто научится генерировать её, могут двигаться дальше. Назад к привычной жизни или вперёд в неизвестность. Хотите вернуться к прошлой жизни? Но там вместо любви у вас были страсти. А если вперёд?
— Чепуха, не езди нам по ушам, — перебила его Ольга. — Человек создан только для работы. Ни на что другое он не годится. Хотя и с работой у него не очень, но без неё вообще хана.
— Это ты глядя на наших управленцев решила? — спросил Рыжий Клоун.
— Вот именно, — кивнула Ольга. — Эти чепушилы прямо собой доказывают, что как только человек отказывается от продуктивного труда, он формирует тупиковую ветвь. Или кто-то из них расплодился до многодетного родителя?
Вместо того, чтобы дать команду «фас» своим сторонникам, Сергей Николаевич-Шеф задумался и с некоторым удивлением признал:
— А ведь и правда, пролетарии плодятся и быстрее и качественнее.
Света, почти разорившая папу через гинекологов, промолчала. Владимир Кириллович, владелец многих благ, избытка семени в организме и единственной дочери, тоже оставил своё полумедицинское мнение при себе. А Ольга безжалостно добивала:
— Народ давно знает этот секрет. «Работает то, что работает», «работа лечит, а безделье калечит». Да и долгожителей среди работяг физического и умственного труда больше. Жизнь в награду за работу.
— Как у Шекли: «Кое-что задаром», — улыбнулся Рыжий Клоун. — Интересно, а чем ты здесь заниматься будешь, когда мы с товарищами расстанемся?
— Сначала, глядя на твою рыжую морду, скучать буду по неблагодарным астральцам, а потом путешествовать начну. Баламутить райские кущи.
Сергей Николаевич-Шеф, теряя терпение, осадил болтунов-романтиков:
— Отвели душу в рифме и прозе, а теперь за дело. Учите, как вернуться домой. А не то мы тут такой раскардаш устроим, такую бузу выкатим!
— Например? — заинтересовалась Ольга.
— Света с Санто-Лано вас в слезах утопят, — пригрозил Сергей Николаевич-Шеф. — Захлебнётесь в наших соплях. А их совместный вой на три голоса хочешь послушать?
— Смотри, какие адские мажоры! — удивилась Ольга и обратилась к Рыжему Клоуну: — Придётся преподать этим албанским школьникам правила астрального движения.
— Воля ваша, — пожал плечами Рыжий Клоун. — Но учтите, что астральные дороги почти все с односторонним движением. Вырваться отсюда не трудно, но вернуться не получится.
— А мы и не планировали, — заявила Свято-Астральная троица под одобрительный кивок Сергея Николаевича-Шефа.
— Воля ваша, — повторил Рыжий Клоун и приступил к ликвидации астральной безграмотности: — Откровенно говоря, способность совершать астральную проекцию дана не всем. Только самым чистым душам. Да и им чтобы совершить столь чудесное деяние, к высокому уровню духовного развития нужно приложить необычайную тренированность. Поэтому у вас единственный способ выбраться отсюда — это найти опытного астральщика, которому под силу по своему желанию вызывать у себя и у вас это паранормальное состояние. Другими словами, без Ирины у вас нет шансов. Это понятно?
— Да, — коротко кивнули управленцы.
Ольга отвалила учителю развёрнутый комплимент:
— Конечно, понятно. Методический материал изложен просто, даже незатейливо. И главное, доступно для мозгов размером с грецкий орех. Осталось поймать Ирину и встать в очередь для трансплантации… пардон, для транспортировки.
Сергей Николаевич-Шеф прервал её:
— Допустим, Ирина поможет нам оторваться от этого мира, а дальше? Есть какие-нибудь правила, которые помогут добраться до дома?
Рыжий Клоун охотно продолжил:
— Адресно и безопасно перемещаться в Астрале может только тот, у которого сильная любящая душа. Сила любви обеспечивает ей защиту, даёт силы для перемещения и делает возможным возвращение в физическое тело. Если Ирина не сможет вас удержать, вам придётся двигаться самостоятельно. Если попадёте в туннель, помните, что свет в конце туннеля — это светящиеся души праведников, летящих в Третий Астрал. Увидите их, не вздумайте останавливать и сбивать с пути истинного. Просто летите в противоположном направлении. Куда-нибудь да попадёте.
— Ну да, брякнемся в рабочем посёлке под Пупырловкой без денег и без памяти, — заворчала Света и оттопырила нижнюю губу.
— Вы и здесь в том же состоянии, — пожал плечами Рыжий Клоун. — А там найдёте способ связаться с родными. Они помогут.
Управленцы задумались, сравнивая гипотетический рабочий посёлок под Пупырловкой со странным пустым городом, оставленным не только жителями но и всякой другой живностью. Так или иначе, каждый снова выбрал для себя Родину. И астральная консультация продолжилась, то скатываясь до пустого трёпа, то подымаясь до философских высот. Все увлеклись, даже Сергей Николаевич-Шеф перестал шарить глазами по сторонам в поисках Ирины и своего дубля. И вдруг посреди очередной общей задумчивости раздался крик:
— Ахтунг, народ!
Ольга вскочила с ногами на диван и уставилась на лес широко открытыми от ужаса глазами. Все проследили за её взглядом и тоже подскочили на диваны. Света и Санто-Лано завизжали на два голоса. Владимир Кириллович заревел. Даже Сергей Николаевич-Шеф выругался весьма многоэтажно.
Из леса по широкой дороге как в замедленном фильме к ним приближалась волна. Странное сухопутное цунами. Не очень высокое, но жуткое своей невозможностью, ненужностью, непредсказуемостью. Казалось это не вода, а густой сироп медленно крадётся, чтобы поглотить всё на своём пути. Или это время сбилось с привычного ритма?
Волна прозрачной змеёй доползла до диванов с людьми и бесшумно двинулась дальше. Все как бандерлоги, загипнотизированные удавом, следили за её движением, пока она не скрылась в лесу с противоположной стороны. Посмотрели на скрытую под водой дорогу, потом на ножки дивана, наполовину утонувшие в воде… Первым очнулся Сергей Николаевич-Шеф:
— Зачистка, — догадался он. — Знакомая процедура. Теперь поняли, почему тут зверья нет? Генные модификации, нанотехнологии… — фигня всё это. Открыл кран, всё само смоется.
— В детском саду, наконец, дали горячую воду. Это не макароны, конечно, но всё же лучше, чем ничего, — вяло пошутила Ольга.
— Теперь я понимаю, что чувствуют микробы в унитазе, когда сливают воду, — сказала Света, наблюдая за ножками стола, медленно погружающимися в воду. — Что будем делать?
Но все и без команды начали борьбу за спасение:
— Ирка! — орали они во всю мочь. — Бегом сюда! Нас топят!
Вода поднималась, а влюблённая пара не торопилась спасать утопляемых.
— Может, это они чего откупорили? — спросил охрипший Владимир Кириллович.
— А потом их самих смыло, — поддержало его Санто-Лано.
— А как же мы? — в глазах Светы уже мелькала паника.
Все повернулись к Рыжему Клоуну, аборигену Третьего Астрала по его же заявлению.
— Граждане, оставьте ваши нервы в покое, — невозмутимо попросил Рыжий Клоун. — Небольшая санитарная операция не смоет наших планов. Я, конечно, не ожидал этих водных процедур, но ведь мы здесь из-за вас задержались.
В этот момент вода поднялась до самого сиденья. Диван качнулся, и Рыжий Клоун рухнул в воду, обрызгав остальных. Поднявшись, он подошёл к Ольгиному дивану и отбуксировал его к крыльцу.
— И нас, и нас, — попросили управленцы.
Стояли на крыльце гостиницы почти в ступоре. Кто-то смотрел на ступеньки, медленно уходящие под воду, кто-то на ресторан. Сергей Николаевич-Шеф открыто вглядывался в лес по обе стороны, всё ещё надеясь на появление Ирины и своего дубля.
— А если ночью затопит гостиницу? — спросила Света. — Мы же во сне утонем.
— На «Титанике» тоже многие во сне утонули, — вспомнило Санто-Лано.
— Надо плот строить, — предложил Рыжий Клоун. — Типа Ноева ковчега.
— Во время наводнения корабль поздно строить, — заметил Сергей Николаевич-Шеф.
— Давайте диваны со столами свяжем, раз они такие плавучие, — предложила Ольга.
— Только надо сохранить слово «SOS», — сказал Сергей Николаевич-Шеф.
— Думаешь, Ирина ещё вернётся за вами? — спросил Рыжий Клоун.
— Надежда утонет вместе с нами, — заверил Сергей Николаевич-Шеф и, немного помолчав, рассказал любимую притчу своей бабушки: — «Четыре свечи горели и потихоньку таяли… Было так тихо, что можно было услышать, о чём они говорят. Первая сказала:
— Я — Спокойствие. К сожалению, люди не умеют меня хранить Мне придётся погаснуть!
И она погасла. Вторая сказала:
— Я — Вера. К сожалению, я никому не нужна. Нет смысла гореть дальше.
Подул легкий ветерок и загасил вторую свечу. Третья сказала:
— Я — Любовь. У меня нет сил гореть дальше. Люди не ценят меня и не понимают. Они ненавидят тех, кто любит их больше всего — своих близких.
И эта свеча угасла. Тут в комнату вошёл ребёнок и увидел три потухшие свечи. Испугавшись, он закричал:
— Что вы делаете! Вы должны гореть! Я боюсь темноты…
Ребёнок заплакал. Взволнованная четвёртая свеча сказала:
— Не бойся, я — Надежда. Пока я горю, всегда можно зажечь другие свечи».
