СПАСЕМ ДРАКОНА!
Уснуть спокойно мне удалось лишь под самое утро, но, как ни странно, я успел выспаться за это время и — мало того — утром проснулся с острым ощущением чего-то несделанного и с огромной жаждой деятельности.
Посмотрев на своих товарищей, я заметил, что они также горят желанием совершать великие дела.
— Итак, — коротко сказал я, — не будем терять ни минуты. Все прекрасно знают, что нам предстоит сделать. Нам нужно убить принцессу и освободить дракона!
— Правильно! — гаркнул сэр Жеральд, расправляя плечи.
— Такая большая, а мучает такого маленького... — всхлипнул Юнис.
— По коням! — скомандовал я.
И мы поскакали. Мы даже не стали завтракать. Я был сыт по горло желанием немедленно расправиться с принцессой. Какое-то внутреннее чутье подсказывало мне, куда следует скакать, чтобы как можно скорее выполнить свое предназначение. И тогда всё: свобода, награда, все блага мира окажутся у наших ног.
Правда, второе внутреннее чутье, намного слабее первого, копошась где-то на дне сознания, подсознания, кэш-памяти, шептало, что тут что-то не так, что мы вроде бы должны наоборот: убить дракона и освободить принцессу, Но явная нелепость такой мысли лишь немного смущала, но не заставляла задуматься. Как можно убивать дракона, когда он — хороший? А принцес-са — злая. Она похитила его и унесла в железной клетке. Все так говорят, все очевидцы. Вот прямо вчера нам об этом в трактире рассказывали:
- Схватила прямо на лету — огромная, злая, зубы ощерила... Лапищей своей огромадной... Он, бедный, чуть не задохнулся, а уж уписался — точно. Так она его за это чуть вообще не задушила. И в клетку сунула. Бросила ему воробья дохлого, а он цветочки любит... и ягодки!
— Ну и принцессы нынче пошли, — вторил ему другой, — в наше время таких не было!
Показался замок. Я узнал, узнал этот типовой проект средневековых замков! Все замки в этой проклятой стране построены на одно лицо — так экономнее, не надо напрягать фантазию, не надо расширять память, не надо заниматься прогрессом. И пусть он выкрашен в веселенький красный и зеленый горошек на белом фоне — я все равно знаю, что внешность обманчива, что в нем скрывается злобная и коварная принцесса, которая похитила моего маленького и слабенького драконника, а я-то так надеялся, что он станет мне усладой в одиночестве и опорой в старости...
Я мчался и не понимал, что я несусь, но логика первого внутреннего чутья не находила никаких противоречий в моих мыслях; они плавно перетекали из извилины в извилину и лишь чуть-чуть спотыкались на втором уровне внутреннего чутья, но только спотыкались, не задерживаясь.
Вот, вот она появляется — гороподобная, величиной до неба, эта принцесса, одетая в украшенное алмазами величиной с пятиэтажный дом платье, — то-то будет добыча! — и в руках у нее огромный меч, и она изрыгает пламя, но мы ее не боимся, нет. Длинный меч — длинный рычаг, а еще Архимед доказал, что длинный рычаг описывает слишком длинный путь, или же для его поворота требуется слишком большая сила. На чем-то одном она обязательно проколется!
Нас трое: трое друзей, трое рыцарей, трое воинов... Что это за рев? А, это ревет принцесса, это ее боевой клич. Так это она — родная сестра иерихонской трубы? От ее крика высыхают горы, рушатся моря, листва облетает с елок и сосен, а птицы умирают на лету и остаются висеть в небе чаинками, прилипшими к экрану компьютера...
На небе сияет мультипликационное солнце — это не солнце, это пародия на него: оно желтой аппликацией приклеено к синей бумажке неба, на котором написано «Рецепт», а лучи его, медленно поворачиваясь, пропахивают зеленую бумагу травы, прорывая ее и распугивая залегших на дневку зайцев и ежиков.
Сэр Жеральд цепляется за один луч, чертыхается, хватает его обеими руками и, дергая, отламывает. И вот он уже едет торжествующе, с лучом солнца наперевес, выставив его, словно копье. А за плечами у него сверкает еще одно копье — настоящее! Теперь у него два копья!
Нам с Юнисом завидно, мы тоже хотим иметь такие же копья, мы останавливаемся, подпрыгиваем, пытаемся схватить хотя бы по лучу, но солнце уже боится, как бы не лишиться всех своих лучей, оно прячет, поджимает их, и больше не улыбается — улыбающаяся мордочка на его диске сменилась мордочкой грусти: ему жалко свой луч.
А так тебе и надо, не растопыривай их, как попало!
Гороподобная принцесса приближается, размахивая мечом. Сэр Жеральд с бешеным гиканьем пришпоривает коня и поудобнее перехватывает солнечный луч для броска. Мы с Юнисом устремляемся за ним, подняв свои копья. Великанша-принцесса взмахивает мечом, но не успевает опустить его — прав старик Архимед, прав! — сэр Жеральд, не доезжая до принцессы, мечет солнечный луч ей в грудь. В это время я и Юнис, обогнав сэра Жеральда, вонзаем копья в принцессины башмаки и пригвождаем их к земле. Принцесса, пораженная солнечным лучом, взмахивает руками, роняя меч, и падает навзничь. Мы окружаем ее и успеваем нанести по несколько ударов, пока она не поднялась. Добить сраженного врага! Спасти дракончика!
Но принцесса еще жива, она вскакивает, подбирает меч и принимается размахивать им направо и налево. Но нас-то трое!
Она размахивает мечом... Это не страшно, у нас три меча, а у нее один. Три больше одного!
Это хорошо, что она не спряталась в замок, а вышла в чистое поле. Мы на конях, мы окружаем ее... Изрыгай же свое пламя, противная принцесса, мы его не боимся! Что же ты ела, что пила, если рыгаешь пламенем? Бакинские нефтепромыслы? Сибирские перегонные заводы? Иранские танкеры? Все равно, что бы ты ни изрыгала, мы искрошим тебя своими мечами — в азу, в гуляш, в фарш. Мы хорошо потренировались на кусках мяса, мы умеем делать фарш!
Все! Больше не будет гулять эта девица во саду и в огороде: кто-то — кто это? Сэр Жеральд? — спасибо тебе, сэр Жеральд! — вышибает у нее из рук меч, второй кто-то — кто это? Юнис? — спасибо тебе, Юнис! — отрубает ей голову, а третий кто-то — кто это, я? — спасибо тебе, я! — вонзает ей меч прямо в сердце...
Все принцесса убита. Но сделано еще не все. Главное — спасти нашего бедного дракончика! Маленького хрупкого дракончика, томящегося в ржавой железной клетке. Эта похитительница даже не захотела посадить его в красивую эстетическую клетку из нержавеющей стали!
Где же он? В башне из слоновой кости? В башню, в башню, на самый верх! Что это — винтовая лестница? Почему она не вращается? Для чего тогда Архимед изобрел винт, если он не вращается? Архимеда сюда! Пусть разберется со своим винтом! Ладно, обойдемся и без Архимеда, с Архимедом разберемся позже — вверх, вверх!
Вот он, вот он, мой хороший, мой любимый драконник! Зелененький-зелененький, изумрудно-зелененький, с золотой-презолотой короночкой на голове, весь сияющий изнутри, светящийся...
Я беру клетку, открываю ее, подношу к окну, распахиваю его одним ударом ноги — цветная мозаика витражей легкой пылью сыплется наружу — и выпускаю дракончика из клетки. Лети, лети, милый мой! Голубок...
Дракон исчезал в синей мгле бесконечного неба. Мы втроем всё стояли у окна и махали ему вслед.
Когда не стало видно и малой точки, в которую он постепенно превратился, мы очнулись...
— Что это было? — прохрипел сэр Жеральд, хватаясь за голову.
— Мне плохо! — простонал Юнис, соскальзывая на пол по стене, к которой он предварительно прислонился.
Я посмотрел на свои руки. Кровь.