– Полетишь на «Святогоре» прямо над Германией, – сказал в конце напутствий Александрович, – и путь сократишь, и должный эффект на британцев произведёшь. – Александрович сделал паузу, чтобы не вязать одно с другим, и совсем по-свойски спросил: – Как Женя?

– А то ты не знаешь? – вздохнул Жехорский, – Со дня на день родит…

– Так ей вроде не впервой… – начал Александрович, но по выражению лица Жехорского быстро определил, что шутка не катит, и пообещал взять роды под личный контроль. Ничуть этим не успокоенный Жехорский покинул кабинет президента, добрался до автомобиля и велел шофёру ехать прямиком «к Грауэрману».

Женю Михаил отвёз в элитный роддом ещё вчера вечером: чего ей одной на сносях дома сидеть? И переговорили обо всём тоже загодя. Теперь посидели, держась за руки, повздыхали, каждый о своём. Потом Михаил встал, сказал, виновато глядя на жену:

– Пора.

– Летишь сегодня? – спросила Женя.

Ни спрашивать об этом, ни, тем более, отвечать на подобный вопрос, нельзя. Но в данный момент спокойствие Жени для Жехорского дороже каких-то там гостайн, и он ответил без утайки:

– Только заеду домой за вещами – и сразу на аэродром.

Ох, уж мне это пресловутое «смеркалось». Однако когда машина Жехорского въехала в Кубинку, именно смеркалось. Для пущей безопасности лететь решили ночью.

В неспешных подмосковных сумерках вид шестимоторного «Святогора» (по три ТВД на крыле) Жехорского впечатлил. Подумалось: «Рядом с этой махиной «Невский», верно, смотрится как истребитель возле бомбовоза». Но рядом с дальней рулёжкой иных самолётов не было, сравнить, стало быть, не с чем, и мысль, не найдя подтверждения, обиженно растворилась.

До трапа Жехорского провожал лично Чкалов. Авиационное соединение, которым командовал прославленный ас, по-прежнему называли «чкаловским полком», хотя, по правде сказать, оно (соединение) по размерам могло поспорить с авиадивизией. Но что прижилось, то прижилось, а мысль «по чину ли командовать полком генерал-лейтенанту авиации?» приходила разве что в самые дотошные головы.

Экипаж, выстроившийся возле трапа, был под стать самолёту: целых семь человек. Во время представления, когда прозвучала фамилия второго пилота «гвардии старший лейтенант Абрамов», Жехорский лишь глазами поздоровался с крестником.

Настоящий сюрприз ждал внутри. Там оборудовали настоящий пассажирский салон! Глядя на улыбающиеся симпатичные мордашки двух стюардесс, Жехорский едва удержался от соблазна протереть глаза.

Вскоре после набора высоты второй пилот попросил разрешения покинуть кабину. Экипаж заулыбался, а командир вместо уставного «разрешаю» или «отставить» сказал иное:

– А мы всё ждём, когда же тебе надоесть характер держать? – Глянул на вытянувшееся лицо молодого офицера и добродушно добавил: – Да иди уж, обнимись с крёстным! Полчаса тебе хватит?

– Так точно! – машинально ответил Глеб, осторожно переступая через вытянутые ноги бортмеханика. Он искренне недоумевал: откуда у них в городке всё всем про всех известно? Вот и про дядю Мишу старший лейтенант Абрамов, помнится, не распространялся. Однако недоумение сие объяснялось очень просто: не был лейтенант Абрамов женат. А был бы, как большинство членов экипажа, то через жену узнавал бы и не такое. Офицерские жены – сила великая! Особливо по части сбора и распространения интимной информации.

… – А я, честно говоря, был уверен, что полечу на бомбардировщике!

– Ну, что ты, дядя Миша! – рассмеялся Глеб. – В нашем «хозяйстве», по счастью, не один «Святогор». Помимо пассажирской модели есть и разведчик, ну, и бомбардировщики, конечно.

– А на какой высоте мы летим?

– Сейчас на высоте 8 000 метров, – ответил Глеб, – но после пересечения границы сменим потолок.

– Полетим выше? – уточнил Жехорский, – а насколько?

– Чтобы ни зениткой, ни самолётом не достали, – уклонился от прямого ответа Глеб. – Ладно, дядя Миша, мне пора. Будем пролетать над Берлином, мы тебя оповестим!

Видно, он основательно задремал, раз стюардессе пришлось его слегка тормошить.

– Да… Что?

– Подлетаем к Берлину, товарищ Действительный государственный советник.

– Спасибо! – Жехорский прильнул к иллюминатору.

Внизу ничего, кроме темени. Но вот впереди показались и стали набегать огоньки. Сначала немного, потом всё больше и больше, пока, наконец, внизу не раскинулся переливающийся огнями ковёр.

«Никакой светомаскировки, – подумал Жехорский. – Они ничего не боятся. Надолго ли?»

Сэр Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль премьер-министром был начинающим, но политиком прожжённым. До начала аудиенции, которую он назначил посланнику президента СССР, оставалось несколько минут, хватит, чтобы выкурить сигару и ещё раз обдумать сложившуюся ситуацию. После капитуляции Франции, растерзавший за считанные месяцы Западную Европу и Скандинавию зверь хищно скалил клыки по ту сторону Ла-Манша. Казалось, ещё немного, и он (зверь) кинется в воды «Английского канала», или перелетит по воздуху, и обрушится всей до сей поры несокрушимой мощью на Британский острова. Чего скрывать, многих, включая министра иностранных дел лорда Галифакса, это пугало, многих, но не его! Британия всё же не Франция. Это блюдо фашистскому зверю не по зубам – подавится!

Однако неожиданный прилёт Гесса слегка озадачил сэра Черчилля. Он так и не пришёл пока к определённому выводу, что это: действительно попытка достичь мира и понимания между Британией и Германией, или сумасбродная выходка психа-одиночки? В конце концов, джентльмены так переговоры не ведут!

Другое дело – Госсекретарь Жехорский. Прилетел на самом могучем в мире самолёте – Черчилль не утерпел, взглянул на это чудо из окна автомобиля, – притом перелёт совершил прямо над Германией, лишь из тех соображений, что так короче. Такая демонстрация мощи впечатляла. К тому же между Великобританией и СССР, после того как на союзную территорию отошла большая часть польских войск, существовало тайное соглашение о том, что лагеря, в которых содержатся польские военнослужащие, будут отличаться от обычных лагерей для интернированных. И пока русские придерживаются этого соглашения. Распорядок дня в лагерях для польских солдат мало чем отличается от распорядка дня обычных военных лагерей. Более того, польские солдаты иногда получают в руки оружие, чтобы не утратить навык обращения с ним, правда, под присмотром русских инструкторов. И всё же – Черчилль поморщился – русские не лучшие союзники для Британии, так установилось веками, а что может быть выше традиций? Только высшая целесообразность! Что ж послушаем, что русские имеют нам предложить…

– … И, наконец, СССР готов поставить в Британию большую партию зенитных орудий, вместе с польской прислугой.

– А как насчёт истребителей? – спросил Черчилль.

– Увы, – развёл руками Жехорский. – Истребители не относятся к военной технике, предназначенной исключительно для обороны. Боюсь, Финляндия наложит вето на такие поставки.

– Но ведь финская армия, заняв часть норвежской территории, препятствовала продвижению германских войск в Северную Норвегию?

– Тем не менее Финляндия официально по-прежнему остаётся торговым партнёром Германии.

– Хорошо, господин Госсекретарь, – кивнул Черчилль, – правительство Его величества рассмотрит ваши предложения. Один вопрос. Вы сказали про польскую прислугу для зенитных орудий. У поляков так много зенитчиков?

– Нет, господин премьер-министр, – улыбнулся Жехорский. – Просто в нашем распоряжении имеется достаточное количество комплектов польской формы!

Между Великобританией и СССР было подписано секретное соглашение о совместном противодействии распространению фашизма.

Рудольф Гесс был объявлен в Германии сумасшедшим.