Книга: Звезды против свастики. Часть 1
Назад: Разведёнка (игра разведок)
Дальше: 19-сентябрь-40. Москва. Начало Бабьего лета…

19-Август-40. Не пыли, пехота…

– И когда по сигналу ракет
Распрямятся стрелковые роты,
Их прикроют разящим огнём
Боевые машины пехоты!

– Лихо идут, хорошо поют! – Полковник Ратников ободряюще взглянул на подполковника Галина. – Кто у них командиром?
– Лейтенант Ежов, – ответил комполка и, поймав удивлённый взгляд, поспешил пояснить:
– Лейтенант исполняет обязанности командира роты, пока капитан Сотников в отпуске.
– Понятно, – кивнул полковник. – Ежов, говоришь? Тот самый?
– Не понимаю, о чём вы, товарищ полковник, – нахмурился Галин.
– Брось, Павел Михайлович, всё ты понял, – добродушно усмехнулся полковник. – Ведь это у него отец маршал и председатель КГБ?
– Так точно! – не переставая хмуриться, отчеканил подполковник.
– А говоришь: «не понимаю», – хохотнул Ратников. Потом решил сменить тему. – Скажи, Павел Михайлович, а что они за песню поют? Я раньше не слышал.
– Марш мотопехоты, – пояснил Галин и, поколебавшись, добавил: – Музыку и слова Ежов написал сам.
– Иди ты? – не поверил Сотников. Потом завистливо вздохнул: – Повезло тебе, Павел Михайлович. И стихи пишет, и музыку сочиняет, и командир лихой, и папа – маршал. Не зять – мечта!
Лицо подполковника враз налилось кровью. Он набычился и проговорил сквозь зубы:
– Вам бы в штабе дивизии только языками чесать, как бабы, ей-богу!
– Товарищ подполковник! – взревел представитель штаба дивизии. – С ума сошли?! Что вы себе позволяете?! – Он замолк, ожидая положенного в таких случаях «Виноват!», но подполковник стоял молча, лишь принял строевую стойку.
– Тьфу ты! – в сердцах сплюнул полковник. – Ну и характер у тебя. Вот из-за него ты до сих пор в подполковниках и ходишь! Ладно, что там дальше по плану?
* * *
Что там было по плану у старших командиров, то нам знать ни к чему. И не потому, что секретно, а потому что скучно. Давайте-ка лучше сунем нос в личные дела лейтенанта Петра Ежова: куда это он торопится после службы?
Летний вечер. По времени, считай, ночь. Солнце скатилось в закат, но сумерки ещё не сгустились. На берегу тиховодной речки молодая пара. Оттуда, где они стоят, реки не видно, мешают кусты. Зато слышно, как за густой зеленью лениво перешёптываются неторопливые струи. А ещё от воды тянет холодком, потому плечи девушки заботливо прикрыты офицерским кителем. А руки офицера уже под ним, под кителем. Вернее, пока только правая рука, которая медленно скользит по платью вниз по спине. Проведя ладонью чуть ниже лопаток, офицер с удовлетворением отмечает отсутствие на девичьем теле бюстгальтера.
К чести девушки отметим: подобная вольность позволена Петру Ежову впервые за время знакомства. Кто-то, может, поправит: и к чести юноши, мол, тоже. Соглашусь, но лишь отчасти. В бытность курсантом Пётр не был обделён вниманием питерских красавиц, а уж те позволяли симпатичному юноше много больше. Так что, будь его воля… Но таковая дана ему только теперь, в первый вечер после помолвки, и для того, чтобы понять, насколько далеко простираются новые полномочия, рука продолжала движение вдоль гибкого стана. На несколько секунд задержалась на талии и решительно скользнула ниже.
Вскоре мозг принял рапорт: трусов тоже нет! Девушка, чья прелестная белокурая головка покоилась на офицерском плече, пока не предпринимала никаких попыток приструнить распоясавшегося кавалера, что позволило ввести в действие дополнительные резервы. Оставив правую руку на достигнутых рубежах, Пётр ввёл в действие руку левую. Протиснувшись между прижатыми друг к дружке телами где-то в районе пояса, левая рука начала осторожное движение вверх пока не наткнулась на серьёзное препятствие в виде упругой девичьей груди. Светлана – вот и познакомились! – лишь легонько вздохнула и чуть-чуть отстранилась, чтобы молодому командиру было сподручнее занимать новый плацдарм.
Вскоре дыхание Пётра заметно участилось, правая рука резко переместилась вдоль линии фронта норовя проникнуть на последний рубеж обороны. Рука Светланы перехватила агрессора, голова оторвалась от плеча, взгляд был строг, как и слетевшие с губ слова:
– А вот это уже лишнее, товарищ лейтенант! Давайте всё остальное на после свадьбы оставим!
Петру бы отступить, глядишь, и потискал бы ещё вожделенную плоть. Но молодой человек слушал теперь не голос разума, а мятежные призывы возбудившейся плоти. Светлана, стойко держа оборону, какое-то время слушала невразумительный лепет типа «мы же почти муж и жена…» или «никто ничего не узнает…», потом решительно отстранилась, сделав шаг в сторону.
– Вот что, товарищ лейтенант! – тоном, не допускающим возражений, произнесла девушка. – Вы тут постойте, охолонитесь, заодно покараульте, пока я искупаюсь. Да смотрите, сами не подглядывайте!
Девушка исчезла в кустах, а Пётр остался стоять на месте, туго соображая: «Куда это она? Сказала, купаться… Но ведь она же сегодня без купальника? Так потому и покараулить попросила. Не подглядывай, говорит…» Тут ясность ума и вернулась. «И чего же я жду?»
Пётр стал осторожно пробираться через кусты. На стволе склонившегося над речушкой дерева аккуратно разложено платье, в светлых сумерках в воде плескалась наяда. Пётр не сводил восхищённого взгляда, с трудом осознавая: совсем скоро всё это будет доступно безо всякого подглядывания, и много больше. Впрочем, почему скоро? Многое уже доступно! Ведь это она для него спектакль с купанием разыграла, чтобы не обижался. Подтверждением тому стала финальная сцена. Светлана выходила из воды неторопливо, словно приглашая: любуйся! Когда, наконец, на тело вспорхнуло платье, Пётр поспешил вернуться на пост. Светлана вышла из кустов, нарочито подозрительно оглядела «часового».
– Подсматривал?
– Никак нет! – не моргнув глазом, соврал Пётр.
– Ну и дурак! – Светлана, развернулась и, подводя под игрой черту, со смехом побежала прочь, а Пётр остался стоять, совсем себя дураком не чувствуя. Потом неторопливо побрёл в сторону посёлка.
Путь лежал мимо клуба, где к последнему сеансу собирался народ.
– Доброго здоровичка, Пётр Николаевич!
Насмешливый девичий голос показался знакомым. Пётр посмотрел в сторону тусовавшейся возле клуба молодёжи, однако обладательницу голоса впотьмах не разглядел, на всякий случай приветственно махнул рукой, подходить не стал, шёл как шёл. Но голос это нисколько не смутило.
– Тут давеча Светка-училка пробегала, – как бы доложила Пётру насмешница. – Так мы и подумали: чего это она без кавалера-то? А тут и вы нарисовались! Вот я и смекаю: али меж вами какая непонятка приключалась, коли вы со свиданки порознь телепаете? Небось вы у Светки чего попросили, а она вашу просьбу оставила без удовлетворения. Угадала?
Громкий хохот был насмешнице наградой. Пётр тоже улыбнулся, однако в сгустившихся сумерках улыбку вряд ли кто увидел. Да и сам он не заметил в темноте будущего тестя, так и ушёл, не поздоровавшись.

 

Люди степенные ожидали начала сеанса в стороне от молодёжи, разбившись на небольшие группы. Одну из таких групп составляли начальник штаба полка с женой и Павел Михайлович Галин, который в кино вовсе не собирался, просто проходил мимо и остановился перекинуться парой слов с майором Поповым, аккурат перед тем, как возле клуба появится лейтенанту Ежову. То, что засим последовало, радости командиру полка не доставило, а стоящие рядом с ним и вовсе испытали неловкость.
– Вот ведь балаболка! – в сердцах сплюнула в сторону молодёжи жена начальника штаба. – Ты, Павел Михайлович её не слушай, – обратилась она к командиру полка. – Это она от зависти. Всё у твоей Светланы с Петром хорошо. Она, когда давеча пробегала, с нами поздоровалась. Так, я заприметила, вся от счастья светилась!
– А я, Зоя, никого и не слушаю, – ответил Галин. – Тем более что дело уже, считай, сделано: сегодня состоялась помолвка Петра и Светы!
– Да ну! – всплеснула руками женщина. – Вот счастье-то!
Муж её поспешил протянуть командиру руку:
– Поздравляю, Паша! Душевно рад!
– А как мы-то с Ольгой Матвеевной рады, – улыбнулся Галин, пожимая дружескую руку. – Одна ведь у нас дочка.
– Свадьбу тут играть будете? – поинтересовался майор. – Или?..
– Никаких или! – нахмурился подполковник. – Тут. Это я твёрдо сказал!
– А жениха-то родители на свадьбу приедут, али как? – встряла майорша, за что удостоилась от супруга укоризненного взгляда.
– Пока не знаю, – пожал плечами Галин. – Пётр только сегодня телеграмму отправил. А ежели хотите знать: по мне, так пусть и не приезжают, невелика потеря будет! – Сказал, повернулся и зашагал прочь.
– Чего это он? – повернулась майорша к мужу.
– А то ты Михалыча не знаешь? – усмехнулся тот. – Он ведь у нас начальство не шибко жалует.
– Как и оно его, – тут же добавила майорша.
– Зоя! – прикрикнул майор.
– Ладно, молчу, молчу. И то правда, не моё дело. Лишь бы ты при таком командире в майорах не засиделся.
– Ох, и язык у тебя! – в сердцах воскликнул начштаба.
– А чё сразу язык-то? – обиделась майорша. – Я же промеж нас, не для всех.
– Ещё бы ты такое при всех ляпнула, – остывая, произнёс майор. – Ладно, пошли в клуб. Скоро начнут.
Назад: Разведёнка (игра разведок)
Дальше: 19-сентябрь-40. Москва. Начало Бабьего лета…