40. День начинался удачно…
Опять ночью снилась Бирута, опять она возле меня качалась и мурлыкала какую-то песенку. И опять не хотелось просыпаться и прерывать мучительный и сладкий сон.
Впервые один и тот же сон снился мне две ночи подряд, и, когда это добралось до моего сознания, я открыл глаза.
Возле меня сидела, качалась и тихонько напевала Лу-у. Тянула мелодию той самой песенки Розиты, которая понравилась ей с первого телеконцерта. И что-то печально обречённое было в её позе, в её качании, в её тихом пении.
«Ещё один сон, — подумал я. — Сон во сне…» И снова уснул.
Утром Лу-у разбудила меня. Впервые. На ней был мыслеприёмник. Глаза её были красны, словно ночь не спала. Она стояла возле моей раскладушки и недовольно кричала:
— Ухр Сан! Ухр Сан!
Я открыл глаза, встретился с её сердитым взглядом, одним движением выключил суперЭМЗ и выдернул заземление, встал и надел мыслеприёмник.
— Что случилось, Лу-у? — спросил я.
— Тебя зовёт Тор! — ответила она и вылетела из палатки.
Пришлось натягивать брюки, рубашку, ботинки и, как говорится, с неумытой рожей топать в хижину вождя.
Впервые вошёл я в жилище купов. Согнуться пришлось почти до пояса. Но в самой хижине оказалось просторно, можно выпрямиться. На стенах из шкур висели три лука, связанные пучки стрел, копьё и палица. Сложенный из камней очаг в центре не горел. Но в нём стояло обмазанное глиной плетёное ведро, в котором тлел, хранился огонь. Купы так и не пользовались ни моими спичками, ни моими зажигалками, а по-прежнему хранили огонь в таких обмазанных глиной вёдрах. Их выносили к кострам и уносили обратно в хижины. Они были в каждом жилище.
По плетёному полу разложены шкуры. Вдоль стен они лежали стопками, в несколько слоёв. Видимо, там спали. На шкурах в центре сидели Тор и представительный старик в тиаре из пёстрых перьев и с седой бородкой. Старик показался мне знакомым. Будто где-то видел его издали… Но кого тут мог я видеть издали? Только Уйлу… Неужто он? Вот удача!
У стенок ютились сухонькая морщинистая мать и совсем не старая старшая жена Тора, которая держала младенца. Нюлю вошла в хижину вслед за мной и принесла от костра жирные куски мяса на сучках и жареную рыбу в пластмассовой миске. Наконец-то такая миска получила достойное применение…
Между Тором и седобородым стариком лежала горка кхетов, стояло пластмассовое ведро с водой, а возле ведра — белые стаканчики.
Тут угощали важного гостя.
Тор посмотрел на Лу-у и молча обвёл рукой вокруг головы. Лу-у сняла мыслеприёмник и отдала старику. А он глянул на Тора, на меня и вполне грамотно натянул мыслеприёмник на свою нечёсаную голову, сняв предварительно тиару.
— Уйлу хочет с тобой говорить, — сказал мне Тор, — Хуры всё-таки приходили к ним. Когда сыны неба ушли.
— Как это случилось? — спросил я и поглядел сначала на Уйлу, потом на Тора. Вроде бы обоих спросил. Чтобы подучить побольше информации.
Оба и рассказывали — торопясь и перебивая друг друга.
Хотя первый и главный рассказ явно был до меня. Наверняка он был обстоятельным, долгим, и начался ещё на рассвете. Сейчас мне доставались от него только рожки да ножки. Но и они были ужасны.
Урумту вернулись в селение ту-пу на следующую ночь. Никто, понятно, их не ждал, все сладко спали.
Видимо, у разбойников было мало оружия — не всё удалось подобрать. Некоторые держали в руках только камня или палки. Поэтому ворвались всего в три крайние и нижние пещеры, но зато перебили там почти всех сонных мужчин и угнали оттуда всех женщин. Именно женщины подняли вой, дрались и разбудили селение. Но, пока сбежались охотники из других пещер, хуров уже след простыл.
В одной из крайних пещер жила с мужем старшая дочь охотника Фора. А младшая была у неё в гостях. Обе они исчезли, а зять Фора был убит. Именно Фор и его сын организовали погоню. У них было хорошее оружие, подаренное сыном неба. Особенно это…
Уйлу рукой обрисовал в воздухе линии каёлки и спросил меня:
— Как называешь ты это оружие?
— Кайло, — ответил я.
— Кхайло, — с удовольствием повторил Уйлу. — Хорошее кхайло!
Видимо, звук «кх» в языке ту-пу имел такую же положительную окраску, как и в языке купов.
Уйлу отдал охотникам и всё то оружие, которое подарил ему Тор. Погоня ушла хорошо вооружённой. Ту-пу понимали, что у проклятых хуров такого оружия нет. И поэтому впервые пустились в погоню за врагами.
Они нагнали разбойников на привале, где угнанных женщин насиловали, как это всегда водилось у хуров. Хуры не ждали, пока дойдут до пещер…
Разъярённые ту-пу перебили почти всех налётчиков. Их глупые головы разламывались под оружием сынов неба, как спелые кхеты. Лишь несколько хуров убежали и угнали четырёх женщин. Две женщины погибли на этой стоянке. Ещё четырёх вернули. Но дочерей охотника Фора не было ни среди возвращённых, ни среди погибших. И теперь он требует похода к холодным пещерам. Чтобы навсегда покончить с проклятыми хурами. А охотники племени хотят сместить Уйлу и избрать Фора вождём — если Уйлу откажется мстить хурам.
Уйлу успокоил своё племя лишь тем, что обещал сейчас же отправиться к сынам неба и попросить у них хорошее оружие для всех ту-пу. И ещё обещал уговорить своего друга и брата Тора присоединиться к походу на хуров. А Тор может ещё и айкупов позвать. У них хуры тоже жгли селение и угоняли женщин. Если три племени вместе пойдут к холодным пещерам с оружием сынов неба — хурам придёт конец. И тогда мирные племена вернут своих женщин и будут жить спокойно.
Таков, примерно, был рассказ…
— Как добрался ты сюда? — спросил я вождя. Мне надо было оттянуть время, обдумать ответ.
— Я шёл сам, и меня несли, — ответил Уйлу. — Я стар, быстро и долго ходить не могу. Мои охотники не отдыхали всю дорогу. Сейчас они спят в твоей белой хижине. Тор сказал, что ты подарил её племени купов. Мы спешили. Все ту-пу ждут твоего ответа.
— Вы зарыли убитых хуров? — спросил я.
— Конечно! — Уйлу явно удивился вопросу. — Если их не зарыть, они отравят вокруг всю дичь. Их тут же зарыли. А кто не успел умереть, того добили. Отличным оружием кхайло…
— У твоего племени были ещё потери?
— Двух охотников хуры смогли убить. — Вождь печально покачал головой. — И семь мужчин убили в пещерах… У хуров было мало палиц. А то наших погибло бы больше… Всех наших мы зарыли возле селения. Мы не зарываем своих людей в лесу.
— Как надеешься ты перебить хуров? — спросил я. — У них громадные пещеры. Не такие, как у вас. Там мало входов. Хуры не впустят вас в свои пещеры. Вы посидите возле них и уйдёте ни с чем.
— Их можно выкурить, — возразил Уйлу. — Мы разведём большие костры возле каждого входа. Мы наполним пещеры дымом. Хуры сами выскочат оттуда. И мы перебьём всех мужчин, освободим всех женщин. Каждая вернётся в своё племя со своими дочками.
— А куда денете сыновей?
— Убьём. Иначе они вырастут и опять возьмутся за своё.
В этот момент Тор коротко приказал Лу-у:
— Приведи Сара!
Лу-у выбралась из хижины, а Тор достал из-под шкуры, на которой сидел, три ложки и разложил их в миски с рыбой. Одну протянул гостю, другую — мне, третью взял себе. Он явно хотел прервать мои вопросы неторопливой едой. И ещё приказал Нюлю:
— Принеси рыбу для Сара!
Нюлю выскользнула наружу, а я впервые в жизни попробовал ковырять рыбу ложкой. Что ж, сам виноват! Наверное, пора приучать купов ещё и к вилкам. Ложки они, кажется, освоили…
Сар прибежал быстро, с мыслеприёмником на голове, и тут же получил порцию жареной рыбы в пластмассовой миске и ложку из-под шкуры, на которой сидел Тор.
Вождь купов позволил новому гостю съесть ровно половину поданной рыбы и попросил его:
— Расскажи о пещерах хуров. Сколько там входов? Куда они смотрят? — Он повернулся к Уйлу и объяснил: — Сар долго ходил возле этих пещер.
— Вот сколько входов насчитал я с тёплой стороны. — Сар растопырил пятерню. — Они открыты. Для тёплых ветров. А с холодной стороны входы закрыты. От холодных ветров. Хуры появляются там из-за скал, из-за камней. Входы не видны. Я не мог сосчитать их.
— Твой дым протянет к холоду, — сказал Тор вождю ту-пу. — Он пройдёт по верху пещер и не наполнит их. Ты можешь там жечь костры всю жизнь. А хуры будут выходить с холодной стороны.
— Как же нам покончить с ними? — в явном отчаянии спросил Уйлу.
— Их надо убивать, когда выйдут из пещер, — спокойно ответил Тор. — У нас теперь есть хорошее оружие. У нас есть стрелы с иг-ла-ми. — Он поднялся, снял со стены пучок стрел и протянул его Уйлу. — Смотри!
Я увидел стрелы, в расщеплённый конец которых вставлены крупные иголки, подаренные Сару.
— Такие иг-лы я принёс тебе в подарок, — напомнил Тор. — Ты сделал из них стрелы?
— Нет, — ответил вождь ту-пу. — Иг-лы взяла моя жена. Она всовывает в них сухожилия и сшивает шкуры.
Сар громко рассмеялся. Тор сдержанно улыбнулся. Мне подумалось, что жена Уйлу вполне может оказаться умнее его самого. Именно она с максимальной точностью определила, для чего предназначены иглы.
— Нам надо охотиться в лесах хуров, — предложил Тор. — Там, куда мы раньше не ходили. Мы сможем там убить и ломов, и самих хуров. Они ведь пойдут защищать свои леса… Только нас должно быть больше, чем их. Купы, ту-пу и айкупы должны охотиться там вместе. Тогда хуры будут бояться нас, а не мы — их. Скоро я пойду к айкупам и предложу это вождю Лару. Могу я сказать ему, что ту-пу будут охотиться с нами?
Уйлу молчал. Он явно думал сейчас не об охоте на ломов, в которой, по старости, никак не мог принять участие, а о том, с чем вернётся в своё племя, и скинет оно старого вождя или не скинет. Короче, думал о себе, а не о племени. Так, по крайней мере, мне показалось. Потому что если бы думал о племени, сразу согласился бы.
В этом, по-моему, прояснялась главная разница между двумя вождями. Тор думал вначале о племени, потом — о себе. Уйлу — наоборот.
Пока он думал, я представил себе, как урумту гонят сейчас по лесам, будто скот, пленённых измученных изнасилованных женщин, и среди них — тоненькую любопытную ясноглазую Тили, — и мутная волна ненависти захлестнула меня. Может, потому, что женщины эти уже не казались мне абстрактными.
Случившееся, понятно, было ужасным. Но я никак не мог задавить и свою радость от того, что тихие трусливые забитые ту-пу впервые дали разбойникам достойный отпор и что к этому хоть как-то я причастен.
Не знаю уж, что скажет потом Совет и персонально защитник «прав личности» Верхов, но пока я тут — раздам племени ту-пу тот инструмент, который уже стоит на холме над его селением. Пусть защищаются! Каёлками, молотками, лопатами — чем угодно! Прав Фор: кончать надо с этим беспросветным разбоем!
— Что же я скажу племени? — совершенно убитым тоном произнёс Уйлу. — С чем вернусь к нему? Ведь они меня прогонят…
И тут Тор пристально поглядел в мои глаза. Кажется, наступил тот момент, ради которого он меня и позвал. Ведь не для того же я зван, чтобы расспрашивать Уйлу… Моё дело — дать или не дать, помочь или отказать. Но я уже решил: дать! И понимал, что это хоть ненадолго, но спасёт Уйлу. Как вождя… Хотя и не хотел бы этого спасения. Для племени сейчас, наверное, нужнее Фор.
Однако не появился бы тут вместо одного агрессора другой…
— Сыны неба дадут оружие твоему племени, — пообещал я Уйлу. — Такое оружие, какое вам понравилось. Оно будет у вас в каждой пещере. Все будут довольны и будут благодарить тебя. Ты можешь сказать это сразу, как вернёшься. И потому останешься вождём.
— Я отблагодарю тебя, — тихо произнёс Уйлу. — Мы хотели отдать в твою хижину Тили. Ты её спас. Но Тили угнали. Мы отдадим тебе других девушек. Двух, трёх, сколько возьмёшь.
Тор усмехнулся и покосился на Лу-у, которая сидела у стенки рядом с матерью и бесшумно делала «козу» младенцу.
— У сынов неба есть только два условия, — сказал я Уйлу. — Ты можешь их выслушать?
— Слушаю, — отозвался вождь «пещерных крыс».
— Сыны неба своей кровью скрепляют дружбу с другими племенами. Ради дружбы с купами Тор пролил свою кровь, и я пролил свою кровь. Мы стали братьями, и нас никто не разлучит. Скажи, Тор!
— Мы стали братьями! — подтвердил Тор. — Я видел вождя сынов неба, и он назвал меня другом и братом. Именно он послал меня к тебе, Уйлу. Чтобы предупредить о хурах. Он видел хуров издалека. Ради дружбы с сынами неба я готов каждый день проливать свою кровь.
— И я готов, — покорно отозвался старый вождь. — Мне не жалко своей крови. Скажи, куда её пролить.
— Сан скажет, — глухо произнёс Тор.
— Есть ещё одно условие, Уйлу, — вставил я. — Второе условие. Ты можешь выслушать?
— Слушаю.
— Сыны неба никогда не помогают тем, кто нападает. Так приказали нам наши боги. Мы помогаем только тем, кто защищается. Пока хуры нападают на вас, мы будем помогать вам. Но если вы нападёте на хуров, нам придётся помочь хурам. Мы не можем нарушить приказ богов. Ты понял?
Уйлу смотрел на меня широко раскрытыми глазами, не мигая, и я никак не мог сообразить, что в его глазах: страх или радость? Жуткий страх или бешеная радость? И для того и для другого я дал ему сейчас основания.
— Понял, — почти бесшумно, одними губами произнёс он.
— Сейчас приду за твоей кровью, — сказал я. — Подожди немного. Съешь кхет пока.
Я выбрался из хижины, кинулся в свою палатку, сдёрнул блестящий медицинский холодильник с этажерки и вынул из него припас для анализов. Всё было в одном ящичке — и ланцеты, и вата, и стёклышки, и спирт, и пластырь…
«Вертолёт бы задержать! — мелькнуло в голове. — Если его ещё не угнали…»
Я нажал кнопку на радиофоне.
— Диспетчерская?
Голос незнакомый. Это не Армен. Но какая разница?
— Говорит Тарасов. Вы забрали вертолёт с Западного материка?
— Нет. Шторм на море. Синоптики обещают, что к вечеру утихнет.
— Не забирайте, пожалуйста. Когда утихнет шторм, я сам прилечу.
— Что-нибудь случилось?
— Бегу за очередным анализом крови. Из другого племени.
— А-а!.. Ухр тебе, Тарасов!
— С кем хоть я говорил?
— Ты меня не знаешь. Резников я. С первого корабля. Анатолий.
— С детства тебя знаю. Спроси Верхова. Спорил с ним из-за тебя в третьем классе…
— Ну-у?.. Из-за чего же было спорить?
— Женился ты, на наш тогдашний взгляд, неправильно.
— Вот это да! И не подозревал… Ну, ничего… Все мы неправильно женимся. На ком ни женись, всегда кто-нибудь останется недоволен.
— А ты, оказывается, весёлый парень.
— С тобой, Тарасов, тоже не заскучаешь.
— Ну, ухр! Побежал!
Я отключился, выскочил с медицинскими принадлежностями из палатки, и через полминуты снова был в хижине Тора. Разговор с сыном Аркадия Резникова, командира первого корабля, друга и соратника Михаила Тушина, как-то сразу изменил мрачное моё настроение. Вспомнилась детская Женькина уверенность в том, что сын Резникова должен был жениться обязательно на дочери Тушина. Это было бы, с тогдашней Женькиной точки зрения, экономично. С детства он отличался государственным подходом к любому делу…
За моими приготовлениями к пролитию крови все в хижине следили очень напряжённо. Даже в полумраке было заметно, что Уйлу побледнел. Лу-у привстала со шкур. Сар буквально впился глазами в ланцеты, ещё покрытые прозрачной плёнкой. Когда-то я отдал ему такой ланцетик — для стрелы. Он сразу узнал его.
Начал я, понятно, с себя, и Уйлу немного успокоился, увидав, что кровь не течёт ручьём. Я боялся, что рука его дёрнется, и ранка получится больше обычного. Но рука не дёрнулась. Он был когда-то крепким охотником. Иначе не стал бы вождём.
Убрав стёклышки с кровью в холодильник, я отдал использованные ланцеты Сару. А он неожиданно спросил:
— Ты можешь со мной скрепить дружбу кровью? Когда-нибудь я тоже стану вождём. Тор обещает.
— Могу, — ответил я. — Давно считаю тебя братом. Пойдём в мою хижину. Мы сделаем это там. Пусть вожди беседуют без нас.
— Пусть! — согласился Сар.
— Ухр Уйлу! — сказал я. — Отвезу нашу кровь своему вождю и сразу прилечу к вам. У всех ту-пу будет хорошее оружие!
Мы выбрались вместе с Саром наружу, сходу я взял ещё один анализ и отдарил Сару ещё два использованных ланцета. День начинался удачно.
Только не знал я, как он кончится…
