Книга: Тюрьма для Господа Бога
Назад: Глава 23 Лавзейская школа наложниц
Дальше: Глава 25 Бремя консидория

Глава 24
География как наука

Отвлечься от мыслей о Лисии помогли мысли о побеге, а также известная тяга человека к познанию. Спустя две недели, так и не став консидорием, Гор все же получил возможность как любой из полноценных «дуэльных» бойцов, свободно бродить в часы отдыха по территории Школы и даже выходить за ее пределы, получив лишь устное разрешение от старшины габеларов.
В эти часы он облазил всю дозволенную для прогулок консидориев округу, тщательно осмотрел местность рядом с поместьем и даже посетил расположенное по соседству с Лавзеей шато лорда Трассера, носившее название Ормского поместья, и владения шато леди Шамир, в которых размещалась еще одна Дуэльная школа, носившая название Кидонской.
До первой было всего десять километров пехом, а до второй – почти сорок.
Оба визита показались Гору более чем интересными. Он познакомился со многими людьми (сервами, разумеется) и даже участвовал в совместных для двух школ тренировках, а также последовавших за ними показательных боях на деревянном оружии.
Спустя неделю его перевели из общей казармы в отдельную квартиру в хорошем кирпичном доме для консидориев и спустя еще пару дней определили индивидуальный план тренировок, освободив, таким образом, от обязательного посещения утомительных занятий для обычных кадетов. В итоге у него появилась уйма свободного времени, половину из которого он все же тратил на занятия с мечом – следовало улучшать форму.
Но главным событием, которым Гордиан отметил для себя этот период, было, безусловно, открытие большой лавзейской библиотеки. Оказывается, лорд Брегорт был не просто крупным земельным собственником, потомственным дворянином и гнусным рабовладельцем, но и известным ценителем литературы, а также, как он сам себя величал, «просветителем сервов». В литературу и идеи просвещения лорд-шательен был влюблен настолько, что сподобился даже содержать у себя в Лавзее крупнейшую частную библиотеку Королевства. Впрочем, насколько уловил Гор из объяснений Крисса по этому поводу, создание крупнейшей частной библиотеки являлось не великим подвигом, поскольку кроме пары десятков выживших из ума лордов-стариканов страсти к литературе в среде шательенов никто не питал. То есть конкурентов на этом поприще у хозяина Школы нашлось не много.
Первый же визит в сокровищницу знаний Гордиан нанес сразу, как только узнал о наличии таковой на территории поместья. Поразительно, но, прожив в Лавзее более двух месяцев, он даже мысли не допускал, что здесь может оказаться книжное хранилище, поскольку гладиаторы и наложницы на подсознательном уровне не увязывались у него с книгами и литературой.
Впервые пройдя между незнакомыми полками и стеллажами, Гордиан пришел просто в восторг, ибо само существование систематизированной и перенесенной в печатную форму информации о новом мире было в его положении неоценимым подспорьем для организации и осуществления побега. Разумеется, тратить время на художественную литературу он не собирался, но вот со справочной, а тем более, энциклопедической намеревался познакомиться вплотную.
Начать знакомство с новой вселенной Гор решил с истории и географии, поскольку полагал, что именно эти две дисциплины позволяют как можно быстрее почувствовать «душу» любого мира, его особенности и специфические черты.
Итак, география. На одной из полок Гор отыскал старый пропыленный атлас, который, судя по внешнему виду, не доставали несколько лет.
Твердый переплет и формат соответствовали солидному изданию. На обложке красовалась надпись:
«Королевская печатная мануфактура
БОЛЬШОЙ АТЛАС МИРА.
Консультант по общегеографическим вопросам Дорлинг Дерсли.
Бургос. 3359 год»
Судя по данным, он был издан в Бургосе более десяти лет тому назад.
Быстро пролистав введение, содержание и список условных обозначений, на седьмой странице Гордиан обнаружил искомое – физическую карту планеты с краткими пояснительными статьями и погрузился в ее изучение.
Постепенно, с каждой прочитанной страницей, перед ним раскрывался огромный и таинственный мир, который показался бы чрезвычайно фантастичным обитателям Универсума Корпорации. Невон поразил даже привыкшего к космическим эллипсоидам и плоским мирам демиурга. Еще бы – на атласе изображался не мир-шар, как можно было подумать, а мир-пузырь, мир-каверна. Планета, вывернутая наизнанку, окруженная со всех сторон бесконечной твердью и пустая внутри! Подтвердилось то, что ему поведал серв у фонтана.
Один из отрывков текста гласил:
«Планета-каверна Невон 0143 представляет собой ограниченную в пространстве сферу диаметром около ста семидесяти тысяч километров, с белым карликом в центре. Интенсивность излучения центрального светила невелика, однако пространственный объем, в котором распространяется излучение, также ограничен, в результате чего температура воздуха на внутренней поверхности сферы колеблется от – 15 зимой до +60 летом. Атмосферный состав аналогичен атмосферному составу остальных планет-каверн Системы Хепри. Относительно теневых зон на поверхности центрального светила наблюдается медленное вращение Невона 0143 вокруг своей оси.
Поверхность планеты-каверны образована корой, мантией коры и, наконец, океаном тверди, заполняющим все остальное пространство вселенной и стремящейся в бесконечность по всем направлениями пространства.
Климат: преимущественно субтропический, на высокогорьях – умеренный: климатических зон и поясов нет, поскольку поверхность Невона 0143 равноудалена от центрального светила как на полюсах, так и по экватору.
Население: около 40 миллиардов человек.
Концентрация населения на единицу площади крайне неравномерна и невелика, в связи с колоссальностью размеров сферы Невона, а также неравномерным освоением территории планеты-каверны.
Политическое устройство: примерно с 1000 года от пришествия Господа Хепри вся обитаемая территория Сферы Невон подчинена власти Единого Короля Эшвена (стар. – «Три Королевства»).
Административно-территориальное деление: условно Единое Королевство разделено на марки, то есть обширные провинции, созданные по границам покоренных государств и управляемые сенешалями. Марки, в свою очередь делятся на префектуры и управляются префектами.
Помимо марок в состав Королевства также входят вассальные домены:
– церковный домен провинция Эльбиника,
– домен крон-принца провинция Карабан,
– республиканский союз Тысячеградья,
– столичный округ Бургос и Литавра.
Крупнейшие города Невона:
Солибрион, 4,2 млн. чел. (Приморская марка);
Силломарис, 3,9 млн. чел. (марка Карракос);
Стеллополь, 3,1 млн. чел. (клерикальная провинция Эльбиника);
Бургос, 2,5 млн. чел. (столичный округ Бургос и Литавра);
Митополь, 1,9 млн. чел. (Колониальная марка Антика);
Рион, 1,2 млн. чел. (Артошская марка);
Литавра 940 тыс. чел. (столичный округ Бургос и Литавра);
Ар-Манья, 760 тыс. чел. (марка Аран);
Марли, 710 тыс. чел. (марка Артона);
Бриелла, 520 тыс. чел. (Колониальная марка Вета).
Денежная единица: золотой эшвенский солид = 100 сестерциям = 100 датам».
Далее следовало описание этнографии Невона, с краткой классификацией используемых на планете-сфере народов и языков. Это раздел Гордиан пропустил, ибо с первых же его страниц, книга вещала:
«Официальный язык Единого Королевства – «new-ashven», язык Бога Хепри, «новоэшвенский».
На этом месте Гор крякнул: язык Бога Хепри ни на йоту не отличался от родного ему корпоративного языка от Нулевого Синтеза.
Завершалась последняя вступительная статья весьма необычно:
«Дата сотворения мира – 5620 год до пришествия Господа Хепри.
Общий возраст планеты на день издания атласа – 9988 лет».
Далее поперек страницы следовала подробная физико-географическая карта Эшвена, центрального континента планеты. Гор перевернул книгу, чтобы удобнее было смотреть.
В левом верхнем углу на рисованной подложке в виде изорванного временем манускрипта стояла украшенная завитками надпись:
«КАВЕРНА НЕВОН. Континент Эшвен с указанием марок и городов Его Королевского Величества Бориноса Первого Победоносного».
Замысловатая береговая линия ограничивала своим длинным контуром почти прямоугольный континент в средних широтах большого круга – очевидно, одного из двух полушарий каверны Невон. В морях плавали декоративные чудовища, а по землям марок и городов ходили и ползали забавные гады, а также человеческие фигурки в национальных костюмах.
Эшвен не был полноценным континентом в полном смысле слова, то есть частью суши, полностью омываемой водой. С востока он, судя по очерченной пунктиром границе, закрывался от остального мира мощной системой горных хребтов и плато, а также самой большой рекой в этой части света – Эльбиникой, «рекой Победы». Какой именно «победы», оставалось для Гордиана загадкой. Западный берег речного потока закрывался упомянутыми горами, а восточный – открывался по всей протяженности безграничной пустыни, чьи неведомые пределы исчезали за полями карты.
В устье реки, ограниченном также отдельной горной системой, располагалась одноименная провинция Эльбиника. Как следовало из описания, домен Храмов Хепри, единственная земля, где церковники являлись не только служителями культа, но и носителями гражданской власти.
Восточнее Эльбиники раскинулся и сам Эшвен, а также его главная река – Кобурн Великий, влекущий свои воды, как и Эльбиника, через весь материк с севера на юг, но со значительно большим бассейном, ибо он впитывал по ходу своего плавного течения все прочие водные потоки, в великом множестве спускающиеся как с запада, так и с востока с окружающих Артош и Боссон горных хребтов.
Квазиконтинент Эшвен включал в себя несколько обширных земель, бывших независимых государств, а ныне – марок Единого Королевства.
Основными, как уже знал Гордиан, являлись Королевство Артош, Королевство Артона и Королевство Аран. Они занимали всю центральную часть континента и отграничивались друг от друга естественными препятствиями – относительно невысокими горными системами в центральной части материка.
К трем основным бывшим королевствам примыкали с юга земли Республиканского союза Тысячеградья, с запада – мировой океан и Приморская марка с крупнейшим городом мира Солибрионом, с востока, как уже было сказано, – пустыня Хайран и провинция Эльбиника. И, наконец, с севера располагалась Боссонская марка, та самая провинция, где находилась Лавзея.
Вся эта поистине коллосальная территория, по размеру превышающая площадь всех шарообразных планет кластера Каталаун вместе взятых, была подчинена единому правительству и единым законам.
Население только одного Боссона составляло, по данным атласа, двадцать миллионов человек, если же говорить обо всем континенте, то численность проживающих здесь зашкаливала за двести восемьдесят миллионов, из которых двести шестьдесят с лишним были рабами.
Такие цифры безусловно впечатляли. Для сравнения – в карманной вселенной Гордиана Рэкса, демиурга Корпорации и технобога, проживало менее трех миллионов человеческих существ, включая разумных гуманоидов, не относящихся к «homo».
Да уж, по своим размерам всепланетное Единое Королевство мира-каверны Невон могло на равных соперничать с самыми масштабными творениями Нуль-демиургов.
Гор отложил в сторону атлас и впился глазами в следующую книгу. Титульный лист гласил:
«Республиканское издательство
„ТЫСЯЧЕГРАДЬЕ“
ПОЛНЫЙ СБОРНИК
КОНСТИТУЦИЙ ЭШВЕНА
с постатейными комментариями и схемами
Харторикс. 3376 год»
Эту книгу Гордиан читал быстро, почти по диагонали, забивая в мозг только важную информацию. Картина вырисовывалась следующая.
Несмотря на ярко выраженный рабовладельческий характер социального строя, внешняя структура свободной части общества, а именно едва ли десяти процентов населения страны, напоминала скорее феодальную иерархию.
На вершине социальной пирамиды находился абсолютный монарх, Его величество король Трех Королевств Артоша, Артоны и Арана Боринос Первый Победоносный, Единый и Единственный король указанного государства, правивший без перерывов уже более пятисот лет (на этом месте Гор удивленно крякнул).
Королю принадлежало, таким образом, сразу три короны по числу подвластных ему «изначальных» королевств, но именовался он в просторечье не королем Артоша, Артоны или Аранской державы, а Единым королем Эшвена, то есть всего континента и всей планеты.
С королем были связаны вассальной клятвой владельцы крупнейших земельных аллодов – магнаты-землевладельцы, называемые в Эшвене лордами-шательенами.
Остальная часть свободных, составленная из потомков бывших крестьян и горожан, а ныне занятая преимущественно на военной и иной государственной службе за жалованье, составляла класс карлов – лично свободных, но безземельных людей.
Все прочее население, занимающееся производительным трудом и обслуживанием перечисленных выше классов, было представлено «изготовленными» в храмах рабами.
Храмы составляли для Гордиана предмет особого интереса.
И тут следовало начать с описания специфической религии нового мира. Он аккуратно положил на полку «Сборник Конституций» и отыскал для себя следующий раритет. Раритет назывался так:
«ХРЕСТОМАТИЯ ПО ИСТОРИИ
ЭШВЕНСКОГО ГОСУДАРСТВА
Под редакцией профессора Королевского университета в Ар-Манье доктора Сандры Аршера
(с иллюстрациями)
Ар-Манья. 3366 год».
Выяснилось, что религия местного Королевства представляла собой весьма не ординарный конгломерат обычной для всякой религии абсолютно бредовой мифологии и ряда весьма конкретных исторических дат и фактов.
Религия была монотеистической и вполне стандартно провозглашала существование и власть Единого Бога Ра, Творца всего сущего, а также его пророков, являвшихся на землю, чтобы «глаголом жечь сердца людей», открывая им истину о сущности божественных проявлений. Имя местного божества к очередному удивлению Гордиана совпадало с именем Бога Света, чей культ был весьма распространен в Корпорации, что также наводило на некоторые размышления.
Пророков имелось много. В священных книгах, в полусказочной форме описывающих существование человечества от сотворения мира, излагалась история по крайней мере одиннадцати пророков. Стиль изложения их умопомрачительных биографий был очень сложен, богат иносказаниями и аллегориями, в общем, всем тем, чем славятся традиционные мифологические тексты у всех народов. Время, в которое жил тот или иной пророк, определялось часто так:
«Пред тем же как камень первый лег в основание Стеллополя, явился Рамос Дарующий и дарил человецем Слово свое»
Или:
«После Мора великого смертию скосившего царства, был рожден Корхум Пречистый, рукою снимающий болезни».
А иногда вообще:
«И случилось, что женщина понесла от Звезды и рожден был Ясир Ясный Яростный, в хлеву аки агнец, Царь Царей среди мудрецов и Свет Света среди пророков».
Таким образом, точность датировок была весьма относительной.
Изречения каждого из пророков излагались как притчи морально-нравственной направленности и служили поучительным примером для того или иного этического постулата, определявшего поведение «правильного» эшвенского верующего. На этом фоне просто поражали жизнеописание и деяния двенадцатого пророка, или так называемого Апостола Хепри, дата явления и особенности кипучей деятельности которого приводились просто с протокольной точностью.
Анализ прочитанной информации привел Гордиана к сильным подозрениям, что история Невона до Хепри была какой-то не настоящей, глупой, фиктивной и только после его пришествия время потекло так как надо.
Хепри явился три тысячи триста восемьдесят лет назад и сотворил множество чудес, которыми сразу доказал свое апостольское достоинство. Чудеса казались Гору странными и не несущими в себе какой-либо нравственно-воспитательной нагрузки, а также весьма техногенными.
Так, Апостол явился на «Корабле из металла», парящем в небесах, и своим жезлом испепелил войско одного из местных царьков, не сумевших сразу воспринять его апостольское предназначение с должной вежливостью. Апостол имел доспех, неуязвимый для стрел, а священное воинство свое вооружил «огненными копьями» которые сейчас, по прошествии пяти столетий, воспринимались без священного трепета, ибо оказались всего лишь пороховыми мушкетами, применяемыми армией и габеларами до сих пор без каких-либо усовершенствований и изменений.
Первоначально божественный посланник появился в долине Кобурна, в городе Бургосе, который в то далекое время был столицей одного только Артошского Королевства. Быстро подчинив себе подконтрольную Бургосу территорию, Хепри двинулся дальше, одну за другой покоряя соседние земли и обусловив своими походами быстрое превращение Артоша из заурядной, крайне примитивной феодальной монархии во всемирную колониальную державу рабовладельческого типа.
Сначала, за десятилетие энергичных и очень результативных войн, апостол умудрился покорить практически весь Эшвенский континент, провозгласив себя Единым Королем сразу трех государств – Артоша, Артоны и Арана, а также обширной Боссонской земли, которая в те годы не была освоена цивилизованными народами, а заселялась варварами. Королевство переименовали из Артошского в «Единое Эшвенское», а волна завоеваний ринулась омывать своей кровавой пеной земли за океаном.
Когда же под священной дланью пророка оказалась объединена вся поверхность планеты-каверны, апостол добился собственной радикальной канонизации. Настолько радикальной, что был провозглашен не только двенадцатым и величайшим из всех апостолов, но и добился прямого обожествления, став в догматах местной религии реинкарнацией Господа Ра, спустившегося на планету Невона для спасения людей.
Победоносный характер завоевательных кампаний новоиспеченного бога Хепри-Ра объяснялся, по крайней мере на поверхностный взгляд ордиана, довольно просто – упомянутый Господь не стеснялся применять в сражениях и осадах дарованную ему провидением божественную мощь, испепеляя вражеские полчища десятками тысяч.
Завершив объединение континента, Хепри основал собственную Церковь, получившую название Апостольской, и стал возводить храмы. Здания, служившие для отправления культа и объединенные под этим названием, существовали давно, однако храмы Хепри в том виде, в котором они существуют сейчас, создавались именно двенадцатым пророком. Религиозный культ, отправлявшийся храмами Апостольской Церкви, был достаточно прост.
Храмы находились вне городов на специально выделенных Королевством землях. Поэтому большинство бытовых обрядов верующие отправляли дома, а в храмы являлись только в дни наиболее значительных событий. Таковыми были: рождение ребенка, когда Церковь выдавала родителям метрику с присвоенным именем, указанием даты и данных родителей, брак с торжественной свадебной церемонией или развод с формализованной процедурой разрыва брачного союза, приобретение индульгенций в случае совершения наказуемых законом преступлений, приобретение или перепродажа сервов-клонов, а также ряд обрядов, связанных с естественной смертью.
Со смертью у Апостольской Церкви имелись особые отношения. Свободный прихожанин, чувствуя близость смерти, приходил в храм и, уплатив значительный взнос, получал доступ к реинкарнации. Его старое тело утилизировалось, сознание перемещалось в новую телесную оболочку и храм признавал за новым носителем все права и привилегии старой личности. Подобная процедура стоила необычайно дорого, а потому использовать ее в основном могли исключительно шательены, да и то не все, а только владетельные лорды, получающие доход от поместий и титула. Если человек был не угоден Церкви или являлся носителем еретических идей, ему отказывали в перевоплощении и после смерти просто торжественно отпевали. Основной доктринальный тезис местной веры, таким образом, требовал не только соблюдения общечеловеческих норм и выполнения многочисленных обрядов, но и полного подчинения Церкви и Государству.
Общие догматы религии распространялись и на рабов. Рождение раба, его продажа, рождение им детей и его смерть фиксировались в храмах. Рабы, правда, не допускались к участию в молебнах совместно со свободными гражданами, но сами по себе посещать Церковь могли, если имели на то разрешение хозяина. Если господин хотел сохранить престарелого раба, он оплачивал сумму за его реинкарнацию, но и в этом случае Церковь могла отказать в услуге. Подобный прагматичный подход весьма затруднял рост доверия к Церкви со стороны населения, как свободного, так и рабского, однако обряды в силу известной психологической инерции человеческих существ продолжали соблюдаться, хотя большинство населения, как понимал Гордиан, верили в своего Бога не искренне и религия давно стала для них официальной необходимостью и данью приличиям, а не пищей духовной.
Отношения Апостольской Церкви и Ее величества Смерти, которую можно отогнать за деньги, сильно напомнили Гору традиции Корпорации. Бессмертие в его родных мирах также покупалось и продавалось, оно оказывалось доступно людям, лояльным Системе, и пребывало вне досягаемости людей, Системе неугодных. Отличие состояло в том, что Церковь в этом мире не применяла Хеб-сед в полном понимании этого слова. При реинкарнации нельзя было поменять тело. Сознание умершего существа перемещалось исключительно в его же генетический клон. Рост, пол, а также иные особенности телесной оболочки изменению не подлежали.
Возможно, у Церкви для этого просто не было необходимого оборудования, которое не успели украсть у Корпорации. А возможно, «полным» Хеб-седом пользовались только избранные особы.
Так или иначе, владения Церкви представлялись Гордиану неким государством в государстве. Храмы Хепри не только владели уникальными технологиями и защищались догматами веры, они имели собственные обширнейшие провинции и даже собственную армию для защиты своих интересов. Так, провинция (султанат) Эльбиника, лежащая чуть восточнее Эшвена, считалась частным владением господа Хепри, который в отношении указанной земли выступал в качестве независимого монарха.
Территории вокруг храмов закрывались в случае необходимости (скажем, на время восстания или войны) силовыми полями и защищались уже виденными Гордианом турелями современных лазерных излучателей, а вовсе не пороховыми пушками, которые использовались в армии Короля. Владения Церкви вне храмов, например дворцы кардиналов в городах, принадлежащие Церкви шато и угодья, охранялись специально созданными так называемыми клерикальными полками, организованными наподобие монастырских братств.
В вооруженные силы храмов Хепри также входили:
– знаменитый – так говорилось в книге – Экспедиционный корпус кардинала Бургоса, постоянно участвующий в колониальных войнах короля,
– непобедимые отряды «Священного легиона» (Гор, к сожалению, не понял, что они собой представляют),
– и «Черные арбалетчики», своего рода спецназ кардинала с «магическим» оружием, лично переданным каждому из «арбалетчиков» апостолом Хепри.
Совершенно потрясли Гордиана сведения об экономическом укладе каверны Невон. В этом захолустном полусредневековом мире, с пороховыми ружьями и подчас примитивным ручным трудом сервов, экономика покоилась на единственном слоне – сверхсекретных нуль-технологиях Корпорации.
Машины нуль-синтеза размещались, как нетрудно догадаться, внутри храмов Хепри. Здесь производилось все – от крепежного инструмента до артиллерийских орудий, от кремов для загара до зерна и муки.
И не важно, что артиллерийские орудия при этом были гладкоствольными пугачами для стрельбы чугунными ядрами, а не более современными снарядами, а зерно и мука – обычными, а не генетическими модифицированными продуктами растений с потрясающей урожайностью и устойчивостью к болезням и холодам. И то, и другое здесь делалось на машинах нуль-синтеза с помощью тех самых технологий, которые в мире Гордиана Рэкса производили сверхсложную аппаратуру для межпространственной космической связи и строительных роботов, создающих миры.
Имелся еще один нюанс. Да, на уровне кустарного производства, как в больших городах, так и в отдельных шато, располагались рабские мануфактуры, рабские школы, рабские мастерские и рабские сельскохозяйственные предприятия, занимающиеся выпуском продукции, не синтезируемой в храмах. Прежде всего вина, предметов роскоши, ювелирных украшений, элитной мебели, посуды, одежды, карет, коней, гончих собак, наложниц и консидориев. Однако в общем финансовом потоке доля подобного кустарного производства была ничтожной и даже в этой ничтожной доле наибольшую денежную емкость имела торговля живым товаром – рабами и животными, а вовсе не ремесленными изделиями рабских мануфактур, нацеленных на производство предметов роскоши.
Экономика каверны Невон, таким образом, была просто «подсажена» на иглу синтетического производства как наркоман. Если бы в одно мгновение храмы Хепри исчезли, Эшвенское Королевство постиг бы коллапс, настолько абсолютный, что с ним не сравнилась бы ни вражеская оккупация, ни падение атомной бомбы. Ведь давно известно, что голод и дефицит товаров уничтожают народы жестче и вернее, чем войны и нашествия врагов.
Распределение промышленной продукции в храмах Хепри осуществлялось через так называемые клерикальные гильдии, то есть региональные купеческие сообщества, занимающиеся торговлей той или иной группой товарного ассортимента (например, только продукты питания, только – мебель, только – вина, только – ткани и так далее) на ограниченной территории, обычно – в пределах конкретной марки или провинции.
Однако через храмы шло не только распределение товаров, но и централизованное распределение бюджетных потоков, что, в общем-то, было понятно. В противном случае денежные массы стекались в храмы Хепри и население лишилось бы возможности покупать что-либо в дальнейшем. Поэтому часть полученной от населения и государства прибыли храмы возвращали обратно, через систему бюджетных окладов, которые делились соответственно на коронные, дворовые и титульные, которые выплачивались соответственным подразделениям администраций разного типа и дворянам.
Учитывая специфику бюджетирования, Единое Королевство обладало еще одним не характерным для государства признаком: оно не собирало налогов! Национальное крестьянство было совершенно освобождено от феодальной и личной зависимости, мещанство – от имущественных податей и повинностей.
Действительно, подумал Гор, было бы глупо сдирать с подданных деньги только затем, чтобы потом те же деньги им выдавать по системе дворовых окладов. Так что в свободной части эшвенского общества царил мир. Частично финансированием имущественных потребностей сглаживались даже национальные отношения между метрополией, каковой являлся Эшвен, и его бесчисленными колониями, которыми считались все земли за его пределами. Эшвенское Королевство уже более двух тысяч лет покрывало всю территорию планеты, однако национально-освободительные восстания были редкостью, ибо подчиненный, но досыта накормленный своим завоевателем народ, к бунтам обычно не склонен.
Единственным угнетенным общественным классом Эшвена оставались, таким образом, рабы. Но зато это был класс-гигант: из сорока миллиардов населения тридцать девять с половиной миллиардов составляли именно носящие ошейники сервы!
На опыте собственного общения с рабами Гордиану было очевидно, что в Эшвене жили рабы двух типов – обычные и из программных миров. Из программных миров присутствовали люди, ставшие рабами, так сказать, первично. Так же как персонал Корпорации во вселенных Нуля, их пси-матрицы генерировались внутри виртуальных миров, придуманных программистами и живущих в виде электронных сигналов внутри думающих машин. Пси-матрицы переписывались в мозг клонированных тел, выращенных синтез-машинами, и новые искусственные взрослые человеческие особи оживали. И если в нуль-синтезе таким «гомункулам» вшивали в висок шунт для общения с техникой и выходом в ГИС, то здесь, в этой убогой копии Корпорации, им на шею надевался ошейник-койн.
От нуль-синтеза здесь наблюдалось и еще одно отличие. Корпорация обычно искала внутри своих программных миров людей, либо обладающих особыми способностями (как Тшеди), либо, по крайней мере, выросших в очень развитых, техногенных мирах, чтобы не тратить средства на дополнительное обучение. В то время как для местной системы управления, именуемой Церковью, набирались люди только из примитивных миров.
Связь между подобной странной «избирательностью» храмовников и наличием на шее необразованных представителей угнетенного класса электронных устройств была совершенно очевидна: для местных сервов хомут должен казаться неким демоническим чудом. Ужасным, дьявольским и, конечно, неснимаемым. Считалось, что ошейник контролирует раба полностью и тотально. Когда храм продавал раба-клона новому частному владельцу – неважно, владельцу поместья или безземельному гражданину Эшвена, – в память ошейника заносилась запись о личности хозяина и запись о личности его доверенных лиц. В случае с Гором и Никием, например, такими лицами выступали Сабин, Трэйт и еще несколько человек, например тот же Крисс, как начальник «школьной» охраны.
Запрограммированный таким образом ошейник выполнял голосовые команды указанных людей. Например – команду о болевом ударе или о подавлении воли. В случае необходимости можно было даже отдать команду о смерти, и тогда человек умирал в страшных мучениях от болевого шока. Старший из указанных лиц мог также голосом отдать команду об исключении кого-либо из списка людей, которым ошейник должен подчиняться, или, напротив, внести в список людей, управляющих данным ошейником нового человека.
Например, произнеся в присутствии Гора установленную стандартную фразу, Трэйт мог приказать ошейнику не подчиняться более распоряжениям Крисса, но напротив, выполнять указания Бранда и наоборот. Этим управление койном со стороны владельца невольника и ограничивались.
Более широкие возможности имелись у храма, выпустившего клона и надевшего на него соответствующий ошейник. Каждый ошейник подавал индивидуальный сигнал, определяемый храмовым оборудованием на любом расстоянии, а значит, бегство раба в ошейнике было бессмысленным – куда бы он ни убежал, его можно найти.
Если же раб умудрялся убежать слишком далеко – в место, куда военные и полицейские власти храмов и короля не имели доступа, другой сигнал, посылаемый из храма, мог убить беглеца или же причинять ему ужасную боль без перерыва в течение нескольких дней, пока несчастный не сходил с ума или не кончал с собой. Поэтому в случае, если раб исчезал, хозяин или его представитель подавали в установленной форме сообщение в храм, изготовивший ошейник, и раб либо находился, либо умирал.
Ошейник фиксировал также местонахождение мертвого раба, если раб внезапно погиб, или раба, находящегося без сознания, и позволял отыскать тело. При малейшей попытке снять ошейник, сломав его, устройство автоматически воздействовало на носителя болевым разрядом, что и случилось с Гордиана во время неудавшегося побега. Болевой разряд был очень сильным и продолжался без перерыва до тех пор, пока раб не умирал. Обычно на это требовалось несколько часов, так что Гору в некотором смысле повезло – его нашли до того, как он испустил дух от боли.
Выходило, что такое простейшее устройство, как тонкий стальной хомут на шее основной массы населения огромной планеты, позволяло контролировать невольников без особого напряжения. Не удивительно, что за три тысячи лет на всей протяженности каверны Невон не случилось ни одного рабского восстания.
Второй категорией рабов Эшвена являлись «серворожденные», или вторичные рабы. Это были дети тех, кто пришел в мир Невона из Программных миров, дети клонов, а также дети людей, ставших рабами в результате завоевательных войн Единого Королевства. При захвате новых территорий, население которых оказало войскам короля существенное сопротивление, всех взрослых мужчин вырезали, а всех женщин и детей обращали в рабство. На их шеи также застегивали койны, и за весьма умеренную плату они распродавались на рынках эшвенских городов, как скот или овощи. Нередко, как уже упоминалось, сервами становились рожденные от наложниц дети свободных граждан и даже шательенов. Это разделение, конечно, было весьма умозрительным и условным, поскольку никакой разницы в статусе ни рабы, рожденные от свободных, ни рабы с мозгами из Программных миров не имели и оставались совершенно бесправными существами.
Возможности Хеб-седа на рабов практически никогда не распространялись – они старели и умирали естественным образом, так что первое время Гору было странно видеть в переулках Лавзеи детей-сервов и, особенно, сервов-стариков. В мирах Корпорации все оставались молоды, и если дети хоть изредка, но попадались, то престарелых людей он не видел вообще никогда.
Кстати, рабство в Эшвене в течение многих лет, повсюду в Боссоне и Артоше, да и в других сопредельных марках подвергалось критике со стороны наиболее прогрессивной части интеллигенции, состоящей, как это ни странно, преимущественно из дворян-рабовладельцев и других наиболее обеспеченных слоев свободных граждан. Более того, активным борцом против рабовладельческой системы оказался и сам лорд Брегорт – рабовладелец и хозяин Лавзейского поместья, ежегодно посылавший своих консидориев на убой во время игр и турниров.
На этом фоне всеобщего показного, но бездеятельного презрения к рабовладению, даже сервы Трэйт и Сабин, несмотря на занимаемые высокие должности в рабской иерархии, показали себя в беседах с Гордианом открытыми противниками существующего строя и очень часто, не стесняясь в разговорах, резко критиковали сложившуюся систему. При этом в Эшвене не существовало цензуры, и вольнодумные литературные произведения распространялись в среде умеющих читать людей любых сословий достаточно свободно. В высших светских кругах на вечеринках и фуршетах говорить о несчастном состоянии рабов было не то что запрещено – это было модно!
Впрочем, система, основанная на техногенном превосходстве храмов и рабстве, обеспеченном ошейниками-койнами, была очень устойчива, поэтому разговоры и даже открытые действия противников собственности на человеческие существа не могли ни изменить ситуацию, ни сколько-нибудь повлиять на нее.
Именно этим, похоже, объяснялось отсутствие ограничений и ответственности за распространение оппозиционной храмам литературы и антиправительственные разговоры. Они позволялись даже среди рабов, по крайней мере среди «рабской элиты» – управляющих усадьбами и торговыми домами, школами и гаремами.
Практически повсеместно и при попустительстве своих «прогрессивных» господ рабы создавали внутренние кружки, собираясь в которых критиковали сложившееся положение дел, мечтали о будущем и о свободе. Однако дальше разговоров дело не шло, поскольку койны были слишком надежны и исключали любую возможность бунта в корне.
В такие «квазиреволюционные» кружки входила опять-таки преимущественно рабская элита, то есть рабы, занимавшие высокие должности в администрации рабовладельческих учреждений и имевшие определенное образование, по крайней мере способные читать. Бранд, например, читать не умел, однако как лучший боец, был допущен в элитный революционный кружок рабов, организованный в Школе Брегорта.
По его словам выходило, что Трэйт и Сабин, являвшиеся официальными лидерами Школы, возглавлявшие ее администрацию, не только автоматически возглавляли и антиправительственный кружок, но и были лидерами подобных организаций по всей округе, наставляя кружки в соседних поместьях. Сабин писал пламенные прокламации, распространяемые по всему Боссону, и считался известным оратором, постоянно выступающим на ежегодных подпольных митингах лидеров других аналогичных организаций, называвшихся по всему Эшвену «Палатами Равных».
Свобода передвижения и общения, свобода совершения сделок и доступ к образованию, предоставлявшиеся рабской элите, практически полное отсутствие в Боссоне свободных граждан и открытое потворство господ шательенов позволяло рабским кружкам осуществлять свою деятельность практически открыто. Король и храмы также смотрели на эту деятельность сквозь пальцы, поскольку никакой действительной возможности для борьбы с существующим строем у Палат Равных все равно не было, что бы их вожди ни кричали на своих сборищах.
Покачав головой, Гор снова открыл Большой атлас, пролистал страницы, остановился на подробной карте «Северный Боссон». Поводил по линиям, вчитался в сноски.
Введение окладных и дворовых бюджетов уничтожило крестьянские и охотничьи общины в этой самой северной марке Эшвена. Многолюдный в прошлые века Боссон ныне почти опустел. Лесные районы стали Коронным заповедником, само проживание в котором считалось ныне преступлением. Большую часть пахотной земли и угодий разделило между собой немногочисленное боссонское дворянство (судя по сноске – всего около 200 шательенских родов), составив огромные латифундии-«шато» с многотысячным рабским населением наподобие Лавзеи.
Кроме упомянутых «шато» и пары городов в Боссоне было отстроено также пять твердынь Церкви – храмов Хепри с открытым доступом для свободных и рабов во время религиозных праздников.
Итак, что же получалось?
Никто из местных сервов не знаком с электричеством и основами программирования.
Но ведь сам Гордиан – знаком.
Электрические приборы присутствуют в поместье во множестве, есть и проводка. В прошлый раз его побег не удался, но в противостоянии техники и человека обычно побеждает человек, по крайней мере, если есть время и необходимые знания.
И в принципе план прост. Тщательней изучить ошейник. Снять его, бежать, прикинуться свободным паломником (паспортов в этом мире нет), добраться до храма, проникнуть в информационную систему, попробовать связаться с ГИС.
Вот и все.
Дальше – свобода.
Захлопнув книгу, Гор отправился спать.
Назад: Глава 23 Лавзейская школа наложниц
Дальше: Глава 25 Бремя консидория