Глава 23
Лавзейская школа наложниц
Нельзя сказать, что после победы над Брандом жизнь Гора круто изменилась. Почти две недели после боя он по-прежнему оставался «всего лишь кадетом», как и большинство окружающих его товарищей. Он по-прежнему жил в маленькой каморке кадетской казармы и по-прежнему большую часть его времени съедали непрерывные тренировки.
Однако в один из вечеров в размеренное существование рядового лавзейского ученика вошли перемены. И кроме мыслей о побеге, размышлений о происходящем и сумрачных воспоминаний о прошлой жизни в разуме и сердце Гордиана Рэкса, к его вящему удивлению, поселилось кое-что еще.
Было воскресенье. Рабочий день для большинства сервов и выходной для избранных – элиты поместья, старшин габеларов и лучших бойцов Дуэльной школы. В то утро в комнатку Гора, только-только продравшего глаза и натягивавшего тунику, вломился Крисс с белозубой улыбкой на лице.
– Здорово, боец! – с порога проорал он. – Не запаршивел еще в своей конюшне?
– Шел бы ты, Крисс, – беззлобно ответил бывший демиург, за несколько дней уже привыкший к постоянным поддевкам весельчака-габелара и относившийся к ним снисходительно. – У меня тренировка через час, а ты отнимаешь мое личное время.
– Да что ты! – Крисс аж всплеснул руками – А я, знаешь ли, от старшего дациона. Трэйт отменил твои занятия на сегодня и велел свозить к девкам.
– Куда?!..
– Ну тихо, тихо – в Школу наложниц. Габеларам разрешено шляться туда каждые выходные, консидориям – по заслугам, два или три раза в неделю. А ты у нас хоть и не консидорий, но вроде как лучший боец в легком весе. Неделя уже прошла, так что положено. Собирайся и едем.
Гордиан посмотрел на рапиру, висящую на стене, и покачал головой.
– Мне это не нужно.
Крисс подошел к нему и с размаху влепил затрещину. Это произошло настолько неожиданно, что не отошедший от сна Гордиан даже не успел защититься, а только скорчил гримасу.
– Дурак ты, – заявил Крисс. – Всем это нужно. К тому же я твой старший начальник и у меня приказ дациона. Встал, оделся и пошел без разговоров. Давай! – И он кинул Гору в лицо его пояс с оружием.
Кадет поймал пояс, подумал, не выхватить ли кинжал и не полоснуть ли обнаглевшего стражника по роже, но передумал. В принципе Крисс был лучшим из всех известных ему габеларов, да и пожалуй единственным, кого он мог назвать хорошо знакомым и даже близким ему в этом мире человеком. К тому же Крисс имел полное право кидаться в него вещами и раздавать приказы.
Гор молча поднялся, нацепил оружие, накинул плащ и кивнул.
– Готов, – сообщил он.
– Ну и хорошо, – улыбнулся Крисс.
Они вышли наружу и двинулись к конюшне.
Школа наложниц, а в просторечии «Садок», оказалась огромным трехэтажным зданием, отделенным от остальных строений поместья высокой оградой. В отличие от плетней и заборчиков, окружавших прочие учреждения, ограда женской школы не казалась декоративной. Это была настоящая фортификация, высотой почти шесть метров и толщиной кирпичной кладки чуть ли не метр. Однако предназначалась эта ограда, как объяснил Крисс, вовсе не для того, чтобы девчонки не сбежали, а как раз напротив – чтобы к ним никто не лез снаружи.
Крисс так же разъяснил, что вокруг поместья разбросано много небольших домиков с приусадебными участками. В этих домиках живут сервы, которым лорд Брегорт разрешил сочетаться браком и рожать детишек к вящему удовольствию старого шательена. Однако все семейные рабы составляют ничтожную долю обитателей Лавзеи и тотальное большинство – это неженатые мужчины, которые жен никогда и не будут иметь в силу особенностей своей работы.
В частности, призовым бойцам и охране поместья супруги не полагались в принципе. Поэтому единственным способом общения с противоположным полом, доступным большинству сервов-мужчин, являлись услуги, предоставляемые выпускницами Садка.
Теоретически Садок был коммерческим предприятием, выращивавшим наложниц на продажу, однако в условиях большой конкуренции рабыни обычно продавались плохо, и львиная часть окончивших школу выпускниц оставались в ее стенах для обслуживания сервов поместья. Ведь Брегорт был не зверь и заботился о своей собственности мужского пола.
Каждой категории сервов, кроме низших рабов из обслуживающего персонала, подсобных рабочих и молодой прислуги, выделялось определенное время для посещения Школы наложниц и соответственно, определенная группа девушек.
Лавзейская элита, в частности вилик и его помощники, могли позволить себе приглашать наложниц на дом, в коттеджную часть поместья, и обслуживаться, так сказать, «на месте проживания».
Остальные сервы приходили в школу сами.
Для габеларов и консидориев как для более высокой категории клиентов были предоставлены выходные дни – суббота и воскресенье и, разумеется, лучшие женщины Садка.
Насколько понимал Гордиан, мнения самих выпускниц для распределения в группы по категории клиентов и времени пользования никто не спрашивал. Однако существовала в школе и совершенно отдельная категория рабынь (так называемые «резервные выпускницы»), отбиравшаяся Сабином исключительно на случай приезда Брегорта. Ими никто регулярно не пользовался, и они оберегались исключительно для лорда и его гостей, ожидая внимания шательена. В конце концов, когда Брегорту они надоедали, он отдавал их в распоряжение своих сервов. Среди габеларов и консидориев почему-то особым шиком считалось спать именно с такими рабынями, бывшими наложницами их общего господина. Конкретно в такую группу бывших «резервных выпускниц» и привел его сейчас Крисс.
– Смотри, – сказал габелар, показывая на длинный ряд диванов, расположившихся в обширном холле перед фонтаном, – это жемчужины Садка. Красавицы из красавиц. Только для чемпионов и лучших из консидориев. Ты не представляешь, как тебе повезло сегодня, братишка. Давай – гляди, выбирай. Только глаза, смотри, не сломай.
И действительно, глаза Гордиана, давно отвыкшего от лицезрения полуобнаженных женских тел, с непривычки разбегались. На каждом диване в вызывающих соблазнительных позах возлежали великолепные экземпляры рода человеческого. Однако эталон местной красоты, по-видимому, отличался от принятого в мирах Корпорации.
Местные Афродиты были явно ниже росточком, обладали шикарным бюстом и более округлыми, крупными формами, чем ценились в привычном Гордиану мире. Но все они блистали чудесной кожей и были великолепно ухожены.
Блондинки и брюнетки, шатенки и рыженькие, все молодые и прелестные. Великолепная выставка, подумал Гор. Немного варварская и унизительная для женщин, но любого мужика даже из Корпорации сведет с ума, это точно.
При этом из одежды на девушках оставались только легкие полупрозрачные туники, не скрывающие, а скорее подчеркивающие их прелести, а также тонкие золотые украшения, буквально унизывающие тела. Золотые браслеты сверкали на запястьях, предплечьях, щиколотках. В ушках висели массивные серьги, а на челе – изящные диадемы. Все украшения и туники отличались разнообразием, хотя и походили друг на друга по стилю.
Крисс посмотрел на него выжидающе, но Гор застыл в нерешительности. Все-таки его никто не предупреждал, что придется выбирать вот так быстро и столь откровенно, и он немного растерялся. Как ни крути, а общаться с женщинами в этом мире ему еще не доводилось.
Нерешительность Гора внезапно прервали сами дамы. Одна из полуобнаженных нимф с роскошной гривой платиновых волос поднялась со своего ложа и, игриво покачивая бедрами, подошла к ним.
– Кого это ты привел к нам, Крисс? – лучезарно улыбаясь, спросила она. – Обычно сюда приходят медведеподобные головорезы. А этот, – она погладила Гора по щеке, – совсем молоденький. Ты не ошибся, старшина?
– Ни в коем разе, моя прелесть, – ничуть не смущаясь промурлыкал Крисс. – Это наш новенький.
Тут он наклонился к ее ушку.
– Тот самый новенький. Семь дней назад он завалил одним ударом великого Бранда Овальда. Вы в курсе, я надеюсь? – С этими словами он опять смачно хлопнул Гордиана по спине. – Так что представляю вам, сударыня, нового чемпиона Лавзеи в легком весе!
Девушка пораженно покачала головой, продолжая улыбаться, но теперь уже с выражением восхищения в глазах.
– И как же зовут нашего чемпиона? – просто спросила она.
– По реестру Гор, – отвечал ей габелар, – но в шато его зовут Ужасом, а Трэйт называет Ракиром, что значит «жало». Это потому что он дерется шпилькой и «жалит» бойцов, а не рубится с ними, как положено, мечом. Верно, братишка?
Не сводя глаз с девушки, Гордиан кивнул. Непонятный ему самому восторг и всепоглощающее восхищение, лучившееся в его взгляде, по-видимому, было трудно скрыть, и девушка снова улыбнулась, но теперь уже с какой-то грустной гордостью.
Крисс тем временем продолжал:
– И как он тебе нравится, Лис? Хорош, а? Настоящий боец!
Блондинка покачала головой и теперь уже в свою очередь осмотрела Гордиана с головы до ног. Снова смущенный под ее взором, юноша склонил голову. Он знал, что не производит впечатления с первого взгляда.
– Он неплох, – сказала наконец женщина.
Внезапно она шагнула к Гору, прильнула телом, опутав нежным цветочным запахом, обвила рукой шею и, глядя в глаза, произнесла:
– Выбери сегодня меня, мой юный господин. И я усмирю твое … «жало».
Удивляяся собственной робости, но совершенно поверженный глубиной ее бездонных голубых глаз, почти не понимая смысл сказанных слов, Гор только судорожно кивнул и что-то промямлил, соглашаясь. Подавленный внезапными комплексами, никогда не свойственными ему в прошлом, Гор почти потерял дар речи. «Что со мной происходит?» – подумал он, пораженный собственным поведением. Ведь он демиург. Демиург!!! Человек, повелевавший мирами! Откуда наплыв этого странного, почти детского, страха перед всего лишь шлюхой?
Крисс тут же заржал, а девушка, мягко подавшись вниз, соскользнула с шеи, развернулась и жестом приказала следовать за собой. Как мул на привязи молодой человек двинулся за прелестницей.
Крисс придержал его за рукав.
– Лисия, – прошептал он, – ее зовут Лисия, если что. Удачи, братишка. Ты просто везунчик сегодня!
И он подмигнул.
В ответ Гор только тупо мотнул головой и кинулся за девушкой.
Через минуту они были одни в просторной комнате, где посередине стояла большая двуспальная кровать с небрежно откинутым балдахином и раскиданными поверх покрывала подушечками-думками.
Девушка ловко скинула тунику, державшуюся на теле, как оказалось, благодаря одной-единственной большой пуговице на плече. Туника сползла на пол, волной побежав по роскошному обнаженному телу. Красавица взмахнула волосами и повернулась к своему избраннику с игривым вопросом в глазах.
Все еще терзаемый внезапной робостью и удивлением, Гор помялся.
– Ты Лисия, так? – задал он глупый вопрос.
– Да, Лисия.
– А я – Гор, м-м… кадет. И вообще-то меня зовут не Ракир, а Рэкс. Это фамилия. Полное имя Гордиан Оливиан Рэкс.
Она пожала плечами:
– Ага, я рада.
Он чуть замялся и спросил:
– Что дальше?
Она вскинула бровь:
– Что хочешь.
– Тогда приступим?
– Ну если ты уже закончил болтать.
– Я много болтаю?
– До черта!
– Извини…
Они молча прошли к широкой кровати и легли. Простыни были серыми и льняными. И пахли свежестью. Вместо покрывала – только тончайший плед.
– Послушай, ты давно здесь? – спросил Гордиан.
– Только что зашла, – звонко рассмеялась она.
– Не в этом смысле… Я имею в виду, в этом месте, в Лавзее. Вообще в этом мире.
– А тебе-то что?
– Ничего, просто интересно.
Девушка как-то резко погрустнела.
– Послушай, чемпион, ты и правда много болтаешь, – сказала она мягко. – В общем… Раз так, давай я сделаю свою работу и все. Тебе не обязательно лезть мне в душу.
– Извини.
– Ладно, неважно.
Они помолчали.
– Я здесь два года уже, – сказала она наконец.
– Тоже клон, как и я?
– Нет.
– Значит, местная?
– Местная? – она вспыхнула. – Ты издеваешься? Меня привезли из Валькрики два года назад. Тридцать лет тому, проклятый Эшвен уничтожил наш флот и наших мужчин! Я имею в виду настоящих мужчин, которые защищали свой край с оружием в руках и умирали чтобы не терпеть позора. С тех пор наших женщин ежегодно вывозят на континент, чтобы господам шательенам было что подстелить под себя на ночь.
Вспышка сверкнула и погасла. В смятении Лисия отвернулась.
– Я не шательен, – напомнил Гордиан.
Она вздохнула:
– Да и я не наложница для благородных. Лорд Брегорт трижды делил со мной ложе во время краткосрочных приездов, поэтому консидории относятся ко мне с почтением, однако… Я такая же, как все, и предназначена для сервов, а не для элиты Королевства. Но я даже рада. По крайней мере, когда спишь с сервами, знаешь, что тебя этой ночью не будут бить, не задушат во время оргазма и не порежут на куски ради забавы.
– А что и такое бывает?
– А что ты не знал?
– Ты рассуждаешь слишком смело для рабыни.
– А ты слишком болтлив для серва.
– Извини.
– Боже! Мы с тобой всего пять минут, а ты извинился уже три раза. Может быть, хватит?
– Конечно.
Странная робость, захватившая волю Гордиана, казалась ему чем-то сверхъестественным. Демиург Корпорации, полубог и миллиардер, владелец двух десятков гаремов и сотен тысяч наложниц, за свои триста шестьдесят долгих лет он переспал, наверное, не менее чем с миллионом рабынь. И все же сейчас – робел всего лишь перед одной. Лисия была хороша, спору нет, но отнюдь не лучше любой из его прежних партнерш. Так в чем же дело? – стучало у Гора в висках.
Робость в душе Гордиана смешивалась со страхом и вожделением. Наконец, сделав над собой настоящее усилие и заставив юношескую боязнь убраться подальше напором опытной мужской воли, он привстал над ней на коленях, навис всем телом. Быстро и почти грубо он поднял девушку за талию вверх, а затем впился губами в грудь.
Волна неописуемого, почти животного, восторга неожиданно окатила все его существо! Грудь была полной, тяжелой. Слишком крупной для такого стройного тела. Биотрансплантант? – мелькнул немой вопрос. Впрочем, какая разница?
Более не в силах сдерживаться, он взялся за бедра и с силой швырнул ее на спину, обратно, в теплые волны простыни. Прижал гладкие колени к плечам, развел в стороны. Затем вошел сильно, яростно. Возможно, ей было больно, однако она не закричала.
Тихо выскользнув из реальности, Гор погрузился в женщину сначала плотью, затем и разумом. Вокруг его обмывал нескончаемый теплый океан, а в нем самом протекала бурлящим потоком глубокая река. Вязкая и … обжигающая. Когда река вышла из него до последней капли, он прикрыл глаза.
Затем они лежали на смятых, немного влажных простынях. Она молчала, уткнувшись носом в его плечо. Он теребил ей волосы.
В чреслах царило полное опустошение. А в мыслях – полный разброд.
– Послушай… – спросил наконец он, все еще удивляясь собственным ощущениям. – У тебя было много таких, как я?
Она отодвинулась от него, заглянула в глаза и заливисто, звонко рассмеялась.
– Послушай, – в тон ему пропела она, – это глупый вопрос, ты согласен? Ты лежишь с наложницей. И единственное, что тебя извиняет, так это то, что подобный вопрос – типичен для юнца. В твоем возрасте его часто задают.
Гор покачал головой.
– Что ты знаешь о моем возрасте? – с легким сарказмом поинтересовался он. – Я ведь клон. Если я скажу, сколько мне лет, ты просто не поверишь. У меня было много женщин, наверное тысячи, может быть даже сотни тысяч, но ты… ты другая, и…
– Тысячи? Да брось! Это тело… – Она провела своей мягкой ладошкой по его груди, обжигая каждой клеточкой кожи, – …это тело мальчика. Тебя привели из Храма Хепри едва ли месяц назад. И ты не разу не был здесь ни с кем. – Ее рука плавно скользнула к нему на живот. – Так что я – первая женщина у юного Гора Ракира, чтобы ему не говорила о себе память.
Рука опустилась ниже, и он забыл о вопросах…
После четвертого или пятого раза Гор устал.
Вот диво, – думал он, – я ведь даже не помню, когда в последний раз занимался любовью так яростно и страстно. И так много. Обилие гаремов на каждой из планет его мира делало секс скучной добавкой ко всемогуществу.
Для демиурга наложницы слишком доступны, и доступны в слишком большом количестве. В последние десятилетия он едва помнил тела и лица своих любовниц, что было не удивительно, ведь менее чем с двумя десятками секс-рабынь он не ложился в постель. Имен же не помнил вообще…
Лисия – так ее зовут. Первая женщина в этом новом мире, под другим солнцем. Первая женщина после долгого воздержания.
Нет, не так: вообще первая женщина для его нового тела.
Гор мысленно покачал головой. Сказать, что он был удивлен реакцией собственного организма на достаточно заурядную девушку из заштатного мира, – значило не сказать ничего. Неожиданная волна застенчивости, охватившая его перед незнакомой красоткой, столь типичная для безусого юнца, была совершенно необычна для более чем трехсотлетнего человека.
Гор приподнялся на локте и взглянул на дремлющую нимфу. Прежде чем заснуть, Лисия стерла косметику и распустила волосы. Теперь нельзя было сказать, что она неотразимо красива. Приятные в целом черты лица портил излишне маленький нос. Фигура была хороша, однако рост невелик. Совсем не то, к чему привык Гордиан в своей прошлой жизни.
Не имея стеснения в средствах, он брал в гарем и в постель только самых лучших, точеных женщин. Их тела были безупречны, наряды фантастичны, а лица – невообразимо прекрасны. И им не требовалось пользоваться косметикой: помада, тени и тушь вводились в пигмент кожи, рост ресниц контролировался специальными стимуляторами, величина груди и длина ног программировались генетически еще до клонирования. Да что там говорить, о Иешуа! Наложницы в мирах Корпорации даже не полнели от избытка калорий и не потели от жары. Их ногти и волосы вырастали всегда до определенной длины и имели цвет по усмотрению покупателя.
То было искусственное совершенство искусственных вселенных.
Под заказ – в любой комплектации!
Лисия действительно казалась иной – она была естественной. Несомненно, хуже идеальных пропорций и черт его наложниц, но – настоящей. Возможно, дело было в этом, а возможно – совершенно в другом, а именно – в его личном восприятии. Впервые за столетия он спал с женщиной, которая не являлась его собственностью и близость с которой пришлось заслужить. Пусть не долгими ухаживаниями, как в старой и смутно памятной вселенной Доростола, его неведомой родине, а жестокой рапирой на усыпанном песком и залитом кровью ристалище, но все же – не даром. И в этом заключался шик, который почему-то заставлял его сердце радостно трепетать.
Лисия, Лисия, Лисия… Хотя нельзя исключать, что все дело в простой физиологии. Новое тело слишком молодо и совсем недавно вступило в период полового созревания. А из-за этого следует иное восприятие противоположного пола и ни с чем не сравнимая радость от интимной близости.
Однако не стоит так думать, упрекнул себя Гор, это слишком механистично и … и как-то низко.
Он еще раз провел рукой по ее чудесным золотым волосам, по манящему изгибу бедра, по плоскому животу.
Красавица. Спасибо.
Затем он откинулся на спину и заснул.
Утром Лисия исчезла, но Гор встретил ее внизу вместе с другими обитательницами «Садка». Девушка была одета, прибрана и улыбалась. Увидев его, она оторвалась от деревянной стойки, вдоль которой выстроились красавицы-рабыни и привычно покачивая бедрами подошла к нему.
– Ты молодец, – сказала она. – Для безусого юнца с глупыми вопросами было совсем не плохо.
Соседки засмеялись.
– Опыт, – ответил он, улыбаясь. – Я ведь не безусый юнец, ты помнишь?
– Говори, говори… – Она взяла его под ручку и отвела чуть вдаль к окошку.
– Я серьезно, – сказал он, поворачиваясь к ней.
– Ерунда! Знаешь, вчера…
– Что?
– Ты сказал, что я «другая». Какая другая?
– Не такая, как все. Настолько «не такая», что я хотел бы увидеть тебя еще.
Она снова улыбнулась, показав милые ямочки на щеках, наклонилась к нему и игриво прошептала:
– Скажи об этом своему дациону, мой милый «Жало», – она подмигнула. – И лучше дерись за призы. Тогда Крисс приведет тебя еще.
Гор потемнел лицом. Настроение сразу упало, волшебство удивительной ночи исчезло, как дым. Жуткая «рабская» реальность сверкнула своим мерзким оскалом во всю полноту клыков.
– Это отвратительно, – сказал он, отодвигаясь, и инстинктивно дотронулся пальцами до своего «хомута»-койна. – Мы как животные. Лучше работай – отведут на случку. Лисия, я говорил о другом. Ты нравишься мне. Я хотел бы приходить к тебе сам. И чтобы кроме меня никто не дотрагивался до тебя. Я…
– Ты… – Она отвернулась. – Ты все же слишком болтлив, чем следует серву. И разве мы – не животные? И то, что было вчера, разве это не случка?
Она покачала головой и отступила на шаг. В глазах блеснула влага.
– Уходи, Гор Ракир, кадет из Лавзеи. Сражайся хорошо и тебя приведут. На случку…
Дорога обратно в Школу показалась Гордиану настоящей пыткой.
– Ну что, доволен? – приставал Крисс с вопросами. – Лисия лучше всех! Сам Брегорт ее брал несколько раз в постель, а это что-нибудь да значит. Если наш лорд зарится на девку, значит – королева. И надо же – она сама тебя выбрала! Гор, да это похлеще, чем твой подвиг с Брандом! Хотя нет с Брандом, пожалуй, круче. Ну не грусти, вот отработаем «призовой» сезон – буду водить тебя к ней каждую неделю. И перед авеналиями тебя свожу, обещаю. Если, конечно, она сама будет не против, все-таки фаворитка. Ну и если ты выживешь в боях, конечно.
Он болтал и болтал без умолку, и Гору подчас хотелось засадить ему в кадык свой кинжал или просто скинуть с лошади, лишь бы заткнулся. Однако он сдерживался, ведь Крисс, в сущности, ни в чем не был виноват. Такой же серв, как и он, только рангом выше.
Виновата местная жуткая система. А впрочем, чем система на его собственных планетах лучше здешней? Пожалуй, только внешним лоском и большей степенью применения технических достижений. А в остальном – тот же компот. Дерьмо, точнее.
Если вернусь, подумал Гордиан, отпущу всех рабов, а тех, кто не уйдет – а не уйдет, пожалуй, никто, куда им, клонам, идти из Каталауна? – то постараюсь хоть относится по-человечески и организовать нормальное общество, без ханжества и унижения себе подобных.
К вечеру они увидели стены Лавзеи.
Вот и дом, подумал Гордиан, паршивый дом, скажем прямо, но единственный и уже словно родной.
