8
Дождь зарядил не на шутку. Противный, мелкий, изнурительный, какой бывает в самую что ни на есть матерую осень, когда свирепствует непогода, а серая, вызревшая до конца тоска серым бархатом трется в окна, слезясь по стеклу. И такая погодка была тем неожиданнее, что установилась она сразу же после изнурительной жары, от которой мы не знали куда деваться. Собственно, от нее Валентина и уехала к тетке в Тверь, а там, как она говорила по телефону, гораздо прохладнее.
«Честно говоря, ну не бывает в нашей России золотой середины, — думала я, поднимаясь по лестнице. — То дожди, то жара. И ведь тут, в Москве, еще климат не самый резкий. Что уж говорить о… о провинции, в общем».
Заручившись этим нехитрым размышлением, я позвонила в дверь.
Открывали довольно долго. Наконец раздались быстрые шаги, лязгнул замок, и на пороге появился молодой парень высокого роста, сложенный довольно крепко и ладно. У него было вполне заурядное лицо, и только в глазах, чуть раскосых, больших и выразительных, угадывалось что-то своеобразное, необычное. Начать с того, что невозможно было определить цвет этих глаз. Впрочем, я недолго занималась этим поэтическим занятием — определять цвет глаз.
— Здравствуйте, — сказала я. — Вы Сергей Воронов?
— Да, — ответил он. — А вы кто?
— Может быть, вы все-таки предложите мне войти, — сказала я. — А то как-то неловко на пороге. В общем, Сергей, у меня к вам разговор. Я искала вас у ваших, так сказать, родителей и не нашла.
— Значит, это вы заходили?
— Да.
— Понятно. А то мой папаша в таком состоянии, что я, собственно, из него и не смог вытрясти, кто ко мне приходил.
Я вас понимаю, потому что он еле смог мне указать ваш адрес… то есть адрес вашего дедушки. Ведь вы именно здесь прописаны?
Сережа помолчал, но так ничего и не ответил и молча пропустил меня в квартиру, а потом с грохотом захлопнул за собой дверь.
— Я Мария Якимова из детективного бюро «Частный сыск», — с места в карьер начала я. — Меня наняла ваша матушка.
— Простите… — проговорил он. — Моя… кто? Насколько я знаю, моя мама, которую я зову просто Катькой, не имеет денег даже на то, чтобы обновить свой гардероб. А ведь частные сыскные конторы — это дело чрезвычайно дорогое, это она только в кино видит, мамаша-то моя.
— Вы меня, кажется, не так поняли, — сказала я. — Вы имеете в виду Екатерину Петровну Воронову?
Он посмотрел на меня с досадой, как на пустое место, которое при всей своей ничтожности все-таки способно причинять беспокойства и добавлять проблемы.
— А кого же еще я могу иметь в виду? — пожал он плечами.
— Хорошо. Имя Светлана Андреевна Анисина вам знакомо?
— Анисина? — переспросил Сережа. — Светлана Андреевна? Да нет. А кто это?
— Вы ей звонили недавно, — сказала я. — Позавчера вечером. Говорили разные глупости. Спрашивали, где вы можете найти вашего отца.
— То есть? — переспросил он. — Зачем мне спрашивать, где я могу найти этого алкаша, если я и так прекрасно знаю, где он валяется? Стал бы я его искать!
— Вы меня не поняли, Сережа, — сказала я. — Я вам говорю не о том человеке.
— Да вы вообще что-то не то говорите.
Хорошо, — сказала я. — Буду предельно откровенна. Не далее как вчера ко мне пришла Светлана Андреевна, та самая женщина, которой ты звонил, и сказала, что у нее серьезные проблемы. В ее квартире установлен «жучок», за ней ведется наблюдение, а стоило заняться мне этим делом, как тотчас же некто господин Заварзин принял участие в моей судьбе и уволок на свою собственную дачу, где ловко приковал наручником к батарее. Вот такие дела. Так как, Сережа? Судя по вашему лицу, у вас тоже большие неприятности, которые вы от меня упорно скрываете.
— Было бы от кого скрывать… — пробормотал он. — Чего уж там скрывать. Я вообще недавно из армии пришел. Еще толком отгулять не успел, а тут лезут всякие с расспросами. Отдохнуть мешают. Я вообще за пивом собирался сходить, а тут — вы…
— Вы такой молодой, а вот бурчите, как старый дед.
— Есть с кого пример брать… Вы еще моего дедушку не видели. Ладно!! — вдруг хлопнул он себя ладонью по колену. — Быть может, так оно и лучше будет. Значит, вы из агентства? А удостоверение показать можете?
— Почему же нет? — пожала я плечами. — Если бы я явилась с дурными намерениями, то показала бы какое угодно удостоверение. Так что… А впрочем — пожалуйста.
Он даже не взглянул в развернутые перед ним «корочки».
— Ладно, — повторил он, — попробуем… что из этого выйдет. В общем, попробую изложить. Может, в самом деле как-нибудь устаканится. Правда, я до сих пор не понял, кто вас нанял, но, я так понимаю, вы в этом деле должны отстаивать мою сторону, я правильно понимаю? Раз уж вы меня так упорно разыскивали и все такое…
— Я слушаю.
— Позавчера вечером я и мой друг Алик Мышкин отправились в казино. Честно говоря, я и сам не понял, как нас туда занесло. Мы… выпили, в общем, неплохо, а в казино еще и добавили. Ага. Я вот недавно демобильнулся из армии, так что… вот что. Не рассчитал усилий. Алик, ну что ты там пасешься? Давай сюда!
Последние слова были обращены к высокому худому парню, который уже пару раз заглянул в комнату, но войти не торопился. Когда его громко назвали, он вошел и уселся в кресло, разглядывая меня со сдержанным любопытством.
— Да, нас туда вообще-то затянул Корнеев, — продолжал Сережа, — редкая сволочь. Но нам было все равно, так что мы с Корнеевым пошли. Как оказалось, зря. Он меня подпоил какой-то гадостью, в результате чего я стал просирать деньги направо-налево. Тем более что деньги были большей частью не мои. Сорвался. Причем ничего не помню. Оказалось, что проигрывал я там деньги под заклад вот этой квартиры. Не слабо, да?
— Да ничего хорошего, — сказала я. — О таких надувательствах-обувательствах хорошо известно. Вот в «АиФ» есть специальная рубрика: «Уголок О. Бендера» называется. Вам ее полезно бы почитать, Сережа.
— Да читал я, — махнул он рукой, — читал. Я, значит, только одного не пойму: там, в «О. Бендере», чужие обувают чужих. А тут… не могу сказать, что Женька Корнеев наш товарищ, но, однако же, он со мной вот с таких лет знаком, когда еще пешком под стол ходили, — нервно дернул плечами Сережа Воронов. — А теперь такой сволочью оказался, квартиры отжимает у старых знакомых.
— У одноклассников! — злобно уточнил Мышкин.
— Очень интересно, — сказала я. — В особенности интересно то, как это Женя Корнеев тебя, Сергей, одурачил. Значит, он тебе подсунул какой-то препарат, который толкнул тебя на рискованные шаги? Собственно, в этом ничего нового нет. Обычный психостимулятор. А вот сам факт того, что он тебя так ловко подставил, меня смущает. Кто такой этот Корнеев. Что он собой представляет?
— Да ничего особенно! Мелкая сошка. Я не знаю, что это его так занесло, но только раньше он на такие пируэты не решился бы. Конечно, за ним кто-то стоит. Только кто? Не знаю, кому я понадобился и зачем отнимать у меня квартиру? — пробормотал Сережа Воронов. — Думаю это след из доармейского прошлого, потому что накосячить так, чтобы у меня захотели отнять квартиру, я просто не успел бы.
— А ты поинтересуйся у своего одноклассника Корнеева. Может, он тебе что скажет, — кивнула я. — Не думаю, что он устроил тебе попадалово по собственной инициативе. Спроси, Сережа.
— Так он и ответил! К тому же, — Воронов понизил голос, — мне так кажется, что он и сам толком ничего не знает. Он в этом казино «шестеркой» трется. И есть никто! И звать никак. И его дело было — меня облопушить, а потом о должке и кидалове в известность поставить. Не верю я, что это заварили из-за одной только квартиры! — выкрикнул Сережа с нотками, уже довольно истеричными.
— А ты не скажи, — рассудительно откликнулся из угла Мышкин, — квартира великое дело. Еще у Булгакова о квартирном вопросе сказано. А твоя квартирка, какая бы она гнилая ни была, все-таки остается жилплощадью в Москве. Пусть и дом не элитный, и на окраине, а только московская квартира! Так что… ну откуда ты знаешь, что у них не налажена система по таким кидкам, на который вот тебя поставили, а, Серега?
— Тоже вариант, — сказала я. — Впрочем, ладно. Ты, Сережа, не тушуйся пока. Помочь не обещаю, но что смогу, сделаю. А там, быть может, и перекрутишься как-нибудь. Сколько ты денег-то ухнул?
— Пятнадцать «тонн» в долларах, — мрачно буркнул Воронов.
— Н-да! Это тебе не фантики от жвачки «Турбо». Серьезная сумма. Ладно, не грусти. У тебя какой срок для отдачи долга-то?
— Н-неделя.
— Неделя, значит. Ну ладно. Это еще куда ни шло. За неделю можно многое сделать. Вот Наполеон Бонапарт за неделю без единого выстрела вернул себе императорскую корону. Ты, конечно, не Наполеон, только ведь и корона стоит посущественнее, чем пятнашка. Ладно. Пока. На случай осложнений оставляю вам визитку. Звоните.
— Я так и не понял, чего она приходила, — буркнул Мышкин, когда хлопнула входная дверь. Воронов сумрачно глянул на него и ничего не ответил.
Ладно, — примирительно сказал Мышкин, — давай лучше MTV посмотрим. Сейчас там по программе «10 лучших клипов клипмейкера Кирилла Ясина». Клевые клипы, кстати. И клипмейкер ничего. Я его мельком как-то раз видел, даже хотел автограф стрельнуть, да охрана оттеснила. Ну и черт с ним.
— И с тобой тоже, — сказал Воронов и завалился к стене, уткнувшись в нее лицом.
