Глава 11
Она несколько раз открывала глаза, но ничего не менялось: все та же жуткая темнота, незнакомые запахи, тишина, закладывающая уши, и просто-таки нестерпимая жажда.
Она пыталась издать какой-нибудь звук, но казалось, что ни язык, ни голосовые связки уже не подчиняются ее мозгу, ее желанию. Она сама уже не принадлежала себе.
Даже руки отказывались шевелиться…
И тогда пришла очень ясная мысль о том, что она уже умерла и что это не она лежит сейчас на чем-то жестком и горячем, а ее остывающее тело, а душа ее уже воспарила вверх и теперь разглядывает бренные останки с высоты своего полета…
Вспомнился Игорь, его счастливая улыбка, когда они проснулись вместе на его постели и обнялись. Интересно, где он сейчас и что делает?
Юля с трудом сглотнула: вот она, вполне ощутимая боль в горле и першение, словно рот набит битым стеклом или в горло засунули жгучий перец…
Превозмогая слабость, она все же подняла руку и поднесла ко лбу, потрогала его – он был мокрым и холодным на ощупь, а волосы казались прохладной и липкой проволокой…
Дальше рука отправилась путешествовать по поверхности тела, ощутила ворсистую ткань, должно быть, одеяла… Затем Юля снова попыталась позвать кого-нибудь…
И вдруг вспомнила про крыс и содрогнулась всем телом.
Она издала слабый горловой звук, и где-то внутри ее тела, в области солнечного сплетения, началось содрогание: она плакала. Слезы горячими потоками заструились от глаз к ушам. Как всякому человеческому существу, ей тоже была присуща слабость, и чувство жалости к себе захлестнуло, затопило слезами все остальные чувства, даже СТРАХ…
Так, лежа на непонятном ложе и испытывая невероятные физические муки, связанные с болью в горле и невозможностью пошевелиться из-за навалившейся слабости и холода, чувствуя себя вывалянной в грязи и пропитанной запахами сырого подвала и крысиной шерсти, Юля восстанавливала в памяти события последних дней и удивлялась тому, что вообще осталась жива.
Кто знает, может, теперешнее прояснение сознания – всего лишь временное явление, после чего ее ждет смерть. Возможно, что эти минуты даны каждому человеку для того, чтобы он успел осмыслить всю свою жизнь, вспомнить наиболее яркие ее моменты и близких людей, а заодно сделать переход в небытие менее болезненным…
Как жаль, что она никогда не увидит больше свою маму, не обнимет ее; не скажет какие-то горькие слова Крымову, не ощутит на своих губах поцелуи мужчины, который так долго не был оценен ею…
И вот наконец началось: голова медленно закружилась, душа уносилась куда-то под сияющий бриллиантами звезд небесный свод, превращавшийся в прозрачный, сверкающий и ввинчивающийся в пространство душный и долгий тоннель…
И она, понимая, что еще не пришел срок, что еще РАНО, ОЧЕНЬ РАНО ЕЙ ТУДА, закричала, раздирая горло и призывая на помощь все свои силы…
И тут что-то произошло. Стало светлее. Исчезли и тоннель, и звезды. Осталась только боль в горле и странное ощущение, словно на нее кто-то смотрит.
– Открой рот, – услышала она незнакомый низкий и хрипловатый голос, и волосы на ее голове зашевелились.
Да, безусловно, она была еще жива.
– Откройте рот…
Да, конечно, он так и сказал ОТКРОЙТЕ, а не ОТКРОЙ, а это ухе многое меняет.
– Зачем? – просипела она, зажимая рот ладонью.
Но между зубами лязгнула металлом ложка, и по языку и дальше, в гортань, пролилось что-то источающее сильнейший запах йода.
«Люголь», – вдруг с непонятной радостью подумала она, давясь этой гадостью, которая ей была хорошо знакома еще с детских времен. Ведь люголем, обмакнув в эту бордовую жгучую мерзость карандаш, обмотанный ватой, и смазывая этим горло, мама лечила ей ангину!
– Температуры нет, значит, выкарабкалась… – услышала она все тот же голос, и тут только поняла, что глаза ее закрыты, что она и не открывала их, подчиняясь инстинкту самосохранения, словно боясь увидеть нечто такое, один вид которого будет в состоянии убить ее.
Убийца-некрофил – что может быть страшнее, опаснее и непредсказуемее встречи с ним? А то, что она попала в эту передрягу и оказалась в таком состоянии именно из-за убийцы, который себе в усладу расчленяет женские трупы, она осознавала ясно.
– Кто вы? – спросила она и приоткрыла глаза.
Зрелище, представшее перед ней, было вполне в духе Хичкока. До смешного. До безобразия.
Темное помещение, напоминающее баню, с темными стенами, где единственным источником света служил ночник с крохотным потрепанным красным абажуром, от чего все вокруг казалось красным и немного театральным.
Мужчина, который стоял перед ней, был высок и сутул; на его бороде тоже мерцали красные, как замерзшие капли крови, рубины – блики от красного абажура.
Скорее всего это был растаявший снег, а это означало, что человек пришел с улицы, с мороза.
– Где я? – спросила Юля, чувствуя, как перец, втиснутый в ее горло, сдавил гортань.
– У меня, где же еще?
– Вы собираетесь меня убить?
– С чего это? Я же не людоед какой… Вылечил тебя вот… Ты хотя бы знаешь, сколько дней здесь лежишь?
Она промолчала – ей не понравилось, что он снова с ней на «ты», а это уменьшало для нее надежду на спасение: все-таки с человеком, который хотя бы в таких мелочах выражает свое уважение к незнакомке, больше шансов договориться. Каким бы больным он ни был, к каким бы извращениям ни был склонен, качества, заложенные в нем воспитанием, могут сослужить его потенциальной жертве хорошую службу – хотя бы помочь выиграть время…
– Неделю. Сегодня ровно неделя, как ты здесь. Я понимаю, конечно, что ты хочешь задать мне кучу вопросов, но не советую тебе этого делать – у тебя еще не так много сил, чтобы все осмыслить… Побереги свою голову, тем более что ты сильно простыла. Уясни себе одно: ты в полной безопасности. Я не знаю, откуда ты взялась там, где я тебя нашел, но не отправил тебя в больницу по двум причинам: первая – я подумал, что ты, возможно, скрываешься так же, как я, и вторая – ты лишь простудилась, тебя, слава богу, не били и не насиловали…
Юля почувствовала, как щеки ее запылали! Какой стыд, этот мужик осматривал ее! Иначе откуда такая уверенность, что ее не изнасиловали?
– ..у меня были антибиотики, я сделал тебе ровно семь инъекций, осталось всего три, и тебе будет гораздо лучше. Вот только с кормежкой совсем плохо, ты почти ничего не ела… Ты мне скажи, тебя ищут?
Но она не ответила и на этот вопрос. Она еще не определила для себя позицию, с которой будет вести с ним переговоры. Возможно, что сейчас, прикидываясь спасителем, а на самом деле являясь похитителем, этот человек пытается понять, насколько он рискует, держа ее здесь, и что для него будет безопаснее – оставить ее здесь на какое-то время, пока он не совершит задуманное, или убить сразу и уничтожить следы.
Была, конечно, мысль и о том, что она видит перед собой действительно порядочного человека, которого судьба загнала в подвал или туда, где бы он мог чувствовать себя в безопасности. В жизни случается всякое, и вот так огульно судить о незнакомце было бы преждевременным. Однако, решила Юля, проще все же держаться с ним настороже, ожидая, что в любую минуту он может наброситься на нее, как животное, и растерзать, разорвать… С таким настроением легче искать выход и в переносном, и прямом смысле. Ведь она же наверняка находится в М.! Она помнила снегопад, было очень много снега, а это означало, что вывезти ее из города НЕ МОГЛИ.
– У тебя к тому же еще и жуткая ангина. Ты не бойся меня… – Он присел рядом с ней на стул или табурет и взял ее руку в свою. – Вот поправишься, спасибо мне скажешь, а пока можешь ничего не отвечать. Главное, что кризис миновал и ты теперь начнешь поправляться…
Он сделал паузу, передохнул. Он сидел таким образом, что свет от ночника, находящегося за его спиной, обрамлял его силуэт красной светящейся каймой, совершенно не давая возможности разглядеть его лицо.
– Кто вы? – Она с трудом разлепила запекшиеся губы и сделала попытку подняться.
– Зови меня просто Миша.
Юля вспомнила, что так звали сенбернара Лизы Удачиной и ее же бывшего мужа.
– Собака… – сказала она первое, что пришло на ум, и от слабости и от нахлынувших воспоминаний и страхов снова погрузилась в глубокий обморок.
* * *
Надя проснулась, села на постели и, глядя на несмятую подушку Крымова и на то место на кровати, которое всю ночь оставалось пустым, подумала, что Земцова, даже находясь, быть может, на том свете, мешает им быть вместе. Своим невидимым присутствием она отравляет жизнь всем: и Щукиной, и Крымову, и Шубину. И почему исчезла именно она?! Почему именно Земцова влипает в такие выигрышные в смысле внимания к своей персоне ситуации, когда все думают только о ней, жалеют только ее и, конечно, любят только ее. И как это угораздило ее выйти на это дурацкое крыльцо, и зачем она вообще потащилась за мужиками из дома? Ну, сидела бы себе и сидела, никого бы не беспокоила своим очередным приключением. А что, если она сбежала САМА? Вот Крымов, например, просто звереет от этого предположения, мол, Юля не такая дура, чтобы переполошить весь свет… А Надя думает иначе: просто Юля решила всех удивить в очередной раз и докопаться до истины, то есть до убийцы, САМА, В ОДИНОЧКУ… А что? Это, во всяком случае, очень даже в ее духе. Она не в меру честолюбива, это все знают. И честолюбие ее распространяется не только на работу, но и на личную жизнь, и пример тому – ее отношения с Крымовым. Зачем ей Крымов, которого она никогда не любила и не любит, как не для самоутверждения? Ведь кто такой Крымов для разведенной и разочарованной во всех и вся молодой женщины?
Надя поежилась: ей показалось, что застывшие за окнами заснеженные ели внесли в залитую солнечным светом спальню немного зимней прохлады и свежести.
Ей было стыдно своих мыслей и своих чувств по отношению к Юле, и всю эту неделю она проплакала в агентстве, работая под руководством Крымова и Шубина, вернувшегося пять дней назад из проклятого М. Но что было делать, если эти мысли так и лезли в голову? Да, с Юлей могло случиться все, что угодно, вплоть до самого худшего, тем более что во двор к Ерохину подкинули Юдину куртку со следами крови, причем ЕЕ КРОВИ… И все равно – Надя завидовала даже СГИНУВШЕЙ Земцовой.
Это ли не патология?
Ей приходилось по несколько раз на день звонить на работу своему бывшему (фактически бывшему) мужу, Леше Чайкину, чтобы задавать интересующие следствие вопросы, связанные с последними убийствами и делом Валентины Огинцевой. Кроме того, понимая, что он сам сюда ни за что не позвонит, она без конца терроризировала его звонками: не привезли ли ему… Юлю. На что получала исчерпывающий, переполненный сарказмом, ядом и насмешками ответ, что, мол, не дождешься… Они ВСЕ, абсолютно все думали только о ней, о Земцовой, не замечая, что этой внезапно вспыхнувшей любовью к ней убивают ее, Надю Щукину.
Хотя Крымов, конечно, был другого мнения. Он считал, что причина такой хандры Нади заключается исключительно в ее мнительности и ревности и что все это вполне нормально и объяснимо. Нужно только немножко подождать, пока Юля найдется, чтобы жизнь вновь вошла в свое русло и они с Надей могли бы объявить всем о своей свадьбе. Слово «свадьба», как ни странно, из уст Крымова звучало настолько нежно и торжественно, что Наде порой не верилось, что речь идет о ней, о Щукиной, обыкновенной, измученной неудачами в личной жизни женщине, не отличающейся ни особым умом, ни внешностью, а не о редкой красоты незнакомке, на которой, по ее представлению, и должен был жениться такой роскошный мужчина, как Крымов.
Женя, в отличие от Игоря Шубина, находящегося в глубокой депрессии, что сильно мешало работе, показал себя во всем блеске и как организатор, и как профессиональный сыщик, и как человек, для которого поставленная перед ним цель – а именно, найти Юлю во что бы то ни стало – это все. Он почти не ел, носился по городу в поисках улик, доказательств и огромного количества информации, которая могла быть как-то связана с исчезновением Земцовой. Глядя на него, трудно было себе представить, что это тот самый вальяжный и ленивый Крымов, который, по мнению многих знакомых, любил загребать жар чужими руками. Он работал на износ, поражая Надю своей одержимостью и с каждым часом и днем убивая в ней последнюю надежду на совместное счастье с ним.
Надя не верила, что в случае, если им все же удастся найти Юлю, Крымов не бросится к Земцовой, не сожмет ее в своих объятиях, а уж потом, в сердцах, не предложит ей руку и сердце… Это было бы так естественно и логично.
…Она позвонила в агентство – трубку взяли тотчас же.
– Шубин на проводе, – услыхала она низкий, почти рычащий голос Игоря. – Кто это? Говорите!
Он уже с самого утра был на взводе – наверняка сидел на телефоне и ждал каких-то важных звонков.
– Игорь, – чуть ли не извиняясь за свой несвоевременный звонок, сказала Надя, – ты не знаешь, где Женя?
– Знаю, он уехал в М.
– В М.? – Щукина от возмущения чуть не задохнулась. – Ты шутишь? Но что ему там делать?
– Извини, Надя, мне надо позвонить. Кстати, было бы неплохо, если бы и ты подключилась к нам… Уже семь часов… – Шубин отключился.
Она повернула голову на шорох и не поверила своим глазам: в дверях спальни стоял незнакомый ей человек в светлой куртке с капюшоном, надвинутым по самые брови. И все это происходило не во сне, а в реальности, потому что при каждом его шаге расстояние между ними сокращалось…
– Кто вы и что вам здесь надо? – Щукина уронила телефонную трубку и, как была в красной прозрачной ночной сорочке, поднялась с постели и стала пятиться к окну.
– Где он? – спросил мужчина, срывая с себя куртку и надвигаясь на парализованную страхом Надю. – Оставил тебя одну?
Под курткой оказался синий спортивный костюм.
Бледное лицо незнакомца с немигающими посветлевшими глазами, словно у мертвой рыбы, задрожало и стало расплываться… В последний момент Надя подумала о том, что если она сейчас грохнется в обморок, как это с ней часто случалось во время ее мнимой беременности, то станет очередной жертвой того самого маньяка, за которым они все и охотились.
Мысли ее работали четко. Вспомнилась почему-то Валентина Огинцева, которая собралась мыть окно зимой… А что, если она хотела выбить рукой или тем же табуретом окно, чтобы выброситься из него и спастись таким образом от убийцы?..
Она подбежала к окну, схватила с подоконника тяжелую хрустальную вазу с поблекшими розами, которые ей подарил на рождество Крымов, и изо всей силы обрушила ее на оконное стекло…
Два разбитых стекла образовали страшную, звездообразную дыру, в которую она нырнула, как в воду, и, приземлившись в пухлый и ледяной сугроб, тотчас поднялась на ноги и побежала к воротам… Она не чувствовала боли от глубоких порезов, она бежала, проворно перепрыгивая через торчащие из снега острые стебли прошлогодних растений, оставляя после себя кровавый след…
Сорочка ее, тонкая и прозрачная, уже очень скоро почти по пояс была мокрой от снега и крови, а в рыжих волосах, весело играющих на солнце, застревали белые, похожие на вату снежинки…
– К-крымов… К-к-кры-м-мов… – глотая слезы, повторяла она, перемахивая через металлическое ограждение цветника уже возле самой калитки. – Крымо-о-ов!!!
* * *
Вернувшийся из М. Крымов сидел с Шубиным в агентстве за Надиным столом, заваленным бумагами. Они чертили какие-то схемы; черкали на чистых листах, переговариваясь вполголоса и не замечая ничего вокруг…
Кофеварка уже шесть часов стояла пустая – некому было сходить за кофе…
Всю прошедшую ночь они записывали на компьютере все, что удалось собрать за неделю. Не спали, не ели.
Работали. И теперь им предстояло все это проанализировать и выработать общий план действий.
"За семь дней, прошедших со дня исчезновения Земцовой, удалось собрать немало информации, имеющей и, возможно, не имеющей отношения к расследованию убийства Дины Кирилловой, Елены Сажиной, Натальи Литвинец, буфетчицы Розы Емелиной, смерти Валентины Огинцевой, а также ряда странных событий, происшедших за последнее время с Жанной Огинцевой, и, конечно, к исчезновению Земцовой.
Подружка Ерохина: ЛИТВИНЕЦ.
В ходе следствия выяснилось, что за пять лет до своего исчезновения Наташа Литвинец была замужем за Петром Солодовниковым, который после развода с Наташей три года тому назад женился на Марине Храмовой, теперь Солодовниковой, той самой Марине, эксперте из НИЛСЭ, которая вот уже два года работала на крымовское агентство и которая первая опознала красное платье Литвинец, вспомнив, где она его видела. А видела она его на квартире своего тоже уже бывшего мужа, Петра, когда пришла туда, чтобы забрать свои вещи. Оказывается, расставшись с Мариной, которая, по словам Солодовникова, не устраивала его в постели, он поехал за Наташей в М., привез ее к себе и жил с ней три дня, пытаясь наладить с ней отношения и вернуть ее себе в качестве жены.
Но Литвинец, известная своим легкомыслием и пренебрежительным отношением к мужчинам, выудив у бывшего мужа, Петра, две тысячи долларов наличными, которые тот приготовил для Марины Солодовниковой в качестве компенсации за квартиру, снова вернулась в М., где вновь стала встречаться с Ерохиным, который в свою очередь собирался подарить ей дом на берегу Волги.
Судя по всему, Литвинец была любовницей Василия Рождественского, хотя тот утверждает обратное. Однако в доме его сожительницы, Лизы Удачиной, находится портрет Наташи Литвинец. Причем на ней было все то же запоминающееся красное в белую крапинку хлопчатобумажное платье, в котором ее видели жители М. все лето и даже в день исчезновения. Служащие почты, которые видели Наташу чаще остальных, утверждают, что платье это Наташа купила в мае прошлого года на рынке, что оно немецкого производства, и что больше таких платьев ни на ком во всем М. никто не видел. Наташа хвасталась своим товаркам на почте, что это платье было куплено в Москве на Арбате с рук у одной девушки за 20 марок и что другого такого платья нет не только во всем М., но и областном городе С. Все это свидетельствует о том, что портрет Рождественским мог быть написан ТОЛЬКО В ПЕРИОД С МАЯ ПО СЕНТЯБРЬ ПРОШЛОГО ГОДА.
14 сентября 1997 года, за день до своего исчезновения или предполагаемого убийства, Наташа Литвинец зашла в дом к Удачиной, чтобы повидаться с друзьями и договориться назавтра на шашлык, который Лиза собиралась устраивать в своем саду. Свидетельница этого разговора, соседка Ольга Ивановна Старостина, утверждает, что и Лиза, и Василий, и Наташа были в тот день веселы, смеялись и даже шутя помолились, чтобы назавтра не было дождя, как обещали по радио. Сама Ольга Ивановна, кстати, про то, был ли дождь на следующий день или нет, – ничего не помнит.
Многие жители М. видели Литвинец именно 14 сентября, и только работница почты Федотова Тамара Александровна утверждает, что видела Наташу 15 сентября на Графском озере. Литвинец стояла по колено в воде, задрав подол красного в горошек платья, и смотрела на небо. Вид у нее был счастливый. Она была одна, но на берегу Федотова заметила туфли с высокими каблуками. Это навело ее на мысль, что Литвинец привезли на Графское озеро на машине, потому что она ни за что не пошла бы в такую даль на каблуках. Что касается ее показаний, то у нее действительно в двух километрах от этого озера имеется кусок земли, на котором она выращивает овощи.
В тот день, 15 сентября, она, по словам двух ее соседок, свидетельниц, ездила туда поливать баклажаны. Была жара, и Федотова, отпросившись по телефону у начальства, поехала «спасать урожай». В котором часу она там была, ответить затрудняется, но после обеда, ближе к 16 часам.
Что касается утверждения Федотовой о том, что Литвинец делала аборт от Василия Рождественского, этот факт тоже проверили и выяснили, что в июле 1997 года врач-гинеколог местной районной больницы Белоглазова действительно сделала аборт Литвинец. Плоду было около месяца. Литвинец сказала Белоглазовой на приеме следующую фразу: «порисовались», из чего та сделала вывод, что ребенок был зачат от художника Рождественского. Из показаний Белоглазовой выходило, что Лиза Удачина, навещая после операции «больную» и принося ей красную икру, фаршированных грибами и орехами цыплят и фрукты, нисколько не была похожа на обманутую женщину, какой ее запросто можно было бы представить, если предположить, что Василий действительно был любовником Литвинец. На вопрос Белоглазовой, откуда ей известно, ЧТО ИМЕННО приносила Наташе Удачина, она ответила, что Литвинец, которая была с ней (с Белоглазовой) в дружеских отношениях, угощала ее, приглашала к себе в палату и доверительно признавалась в своих теплых чувствах к Лизе. Из всего этого напрашивался только один, логически обоснованный вывод: Белоглазова получила от Литвинец крупную сумму денег как за операцию, так и за комфорт и прочие приятные мелочи, которые она устраивала своей «блатной» пациентке, пока та находилась в больнице. Ведь Литвинец до этого была практически незнакома с Белоглазовой, да и что общего могло быть между пожилой докторшей, известной в М. своей жестокостью по отношению к пациенткам, и красивой молодой шлюхой, какой, по мнению жителей М., была Литвинец?
Удачина говорит, что ничего о взятке Литвинец Белоглазовой не знает. Что касается ее предположений, от кого мог быть ребенок, то, по словам все той же Удачиной, он мог быть от Ерохина. Как, впрочем, еще от двадцати-тридцати мужчин, живущих в М….
Удачина объясняет свою дружбу с Литвинец очень просто: с ней было интересно, у нее широкие взгляды, она нравилась Василию, который писал ее портрет… На вопрос, не являлись ли они все ТРОЕ любовниками. Удачина ответила, что нет. Она уверена в верности Василия.
Ерохин НИЧЕГО НЕ ЗНАЕТ об аборте Литвинец и не верит, что та могла быть в близких отношениях с Рождественским. На вопрос, осознавал ли он, предлагая Литвинец стать его женой, на какую жизнь он себя обрекает, Виктор Ерохин отвечал, что ЭТО ЕГО ЛИЧНОЕ ДЕЛО.
Обыск в квартире Литвинец показал, что она явно не собиралась никуда уезжать из М., потому что на плите осталась полная кастрюля щей, полная сковорода жареной картошки с мясом, в холодильнике было все приготовлено для праздничного стола: две селедки, дорогая сырокопченая колбаса, рыбные консервы, ананас (!) (справка: в М. ананасы НЕ ПРОДАЮТСЯ!) и прочие деликатесы. На столе, покрытом белой скатертью, стояло два прибора. Следовательно, 15 сентября ЛИТВИНЕЦ ЖДАЛА ГОСТЯ. Или гостью, что маловероятно, учитывая ее сексуальные пристрастия.
Сделав запрос в областную гидрометеорологическую службу, выяснили, что 15 сентября в М. ДОЖДЯ НЕ БЫЛО! Следовательно, Литвинец могла бы провести день или вечер у Удачиной в саду, где планировался шашлык.
Но Удачина сказала, что в тот день был дождь, что шашлык все равно сорвался и она жарила мясо дома на сковороде.
Вывод: Литвинец не пошла на шашлык к Удачиной, потому что встретила ДРУГОГО МУЖЧИНУ, который привез ее на машине на Графское озеро, где и убил. После чего спрятал тело, а окровавленную одежду связал в узел и, вложив туда отрезанное ухо Литвинец, приготовил для того, чтобы кому-нибудь подкинуть. Однако между убийством и временем, когда этот узел был подкинут Ерохину, прошло больше трех месяцев! Спрашивается: почему преступник так долго ждал? Возможно, он подкинул узел еще в сентябре ДРУГОМУ ЧЕЛОВЕКУ, от которого тот по каким-то своим причинам (обнаружил узел только зимой, скажем, у себя в погребе или подвале) смог избавиться только в конце декабря.
Что касается прошлого Литвинец, то в милицейской картотеке ее имени нет. На учете нигде не состояла. Приехала в М. из С., обменяв однокомнатную квартиру, оставленную ей мужем, Петром Солодовниковым, на трехкомнатную в М. Знакомым из С. объяснила этот поступок экологическими мотивами, во что верится с трудом.
Скорее всего ее переезд был связан с личными мотивами, в частности, с ее затянувшимся романом с Ерохиным, который раньше тоже жил в С.
* * *
ТАТЬЯНА ТРУБНИКОВА.
Ольга Ивановна Старостина, соседка Удачиной, утверждает, что Таня Трубникова прячется, беременная, у своего жениха, Андрея Старостина, в Ильиновке якобы из-за того, что ее отец. Роман Трубников, против их брака. Почему? Потому что этот брак, по информации Старостиной, помешал бы Татьяне получить высшее образование? Но тогда непонятно, при чем здесь высшее образование, если Таня Трубникова училась в ШВЕЙНОМ УЧИЛИЩЕ! Одно, кстати, из самых НЕпрестижных учебных заведений в городе (на фоне экономических, медицинских и юридических академий…).
Что касается самого факта проживания Татьяны в Ильиновке, то он подтвердился. В свое время Роман Трубников будет об этом извещен. Таня должна родить в начале марта.
* * *
ДИНА КИРИЛЛОВА.
Студентка второго курса С-ского педагогического института. Жила в С. на квартире, вместе с Людмилой Фоминой. Хозяйка никаких претензий к Дине не имела, считала ее спокойной, неконфликтной квартиранткой, исправно платящей и не доставляющей вообще никаких хлопот по сравнению с Людмилой, которая вела противоположный образ жизни: приходила домой очень поздно, курила (после ее бесед с провожатыми возле калитки всегда было много окурков в красной помаде от дорогих сигарет). В выходные, когда Дина уезжала домой в М., Людмила приводила в их жилище мужчин, а иногда и целые компании.
Хозяйка видела в начале ноября возле калитки курящего мужчину в светлой куртке. Высокий, симпатичный.
Он спрашивал, как ни странно, Дину. А потом ушел, и больше хозяйка его не видела. Дина должна была приехать 9 ноября, в понедельник, но не приехала. Исчезла и Люда. Но через неделю объявилась и заявила, что съезжает отсюда и переезжает в «шикарную квартиру в центре». Расплатилась и уехала – быстро села в машину, хозяйка даже слова не успела сказать, как ее уже и след простыл; а потом обнаружилось, что в комнате, где они жили с Диной, не осталось ни одной Дининой вещи, ни посуды, ни постельного белья, ни продуктов (у Дины под кроватью хранилось полмешка сахара, ящик с картошкой, мясные консервы, варенье)… Люда не оставила даже лампочки, все, что только можно было вывезти, – увезла.
А собиралась наверняка загодя, постепенно переправляя все на новое место жительства.
Из разговора с хозяйкой явствует, что и она, и Люда знали о том, что Дина пропала. Люда даже высказывала предположение, что ее убили, потому что Диной интересовалась милиция. (Теперь милиция будет интересоваться и Людой.) Хозяйка так и не поняла, где училась Люда, думала, что вместе с Диной, а оказалось, что нет. Однако паспорт Людмилин все же держала в руках. Фамилия ее Фомина.
Ей двадцать лет. Приехала в С. из Пятигорска.
В М. Дину Кириллову знали как девушку, в которую влюблен Дима Ангелов. Разговаривая с жителями М. о Диме, приходится сделать вывод, что у него было не все в порядке с психикой. На учете он не состоял, но после смерти родителей шесть лет назад (они утонули на пляже: отец спасал мать и утонул сам) сильно изменился: из жизнерадостного подростка превратился в замкнутого и угрюмого парня. Ушел из школы, где хорошо учился, устроился сторожем на птицефабрику и, встретив как-то в парке Дину, познакомился с ней и с тех пор старался не отходить от нее. Он словно пас ее, встречал с автобуса, когда она приезжала из С., провожал ее на автобус, бывал у нее дома и был знаком с ее родителями, которые относились к этой странной дружбе (ведь он даже внешне выглядел больным, «заторможенным»!) спокойно. Жалели Диму, поддерживали его тем, что часто приглашали к себе, а отец Дины пытался даже устроить его в школу учителем труда… Дима хорошо рисовал. В его квартире после смерти обнаружили целый ящик масляных красок, кисти, рулон холста, подрамники… Под кроватью нашли двенадцать работ – преимущественно пейзажи или фантазии на тему цирка, клоунады. Ни одного портрета Дины.
Вещи, которые оказались у него в квартире и частично были надеты на самодельную куклу, принадлежали действительно Дине Кирилловой, как и отрезанное ухо.
Можно предположить, что эти вещи вместе с ухом были подброшены Диме Ангелову так же, как Ерохину. Преступник, убив этих двух женщин, решил избавиться от их вещей (части вещей, поскольку отсутствует нижнее белье и верхняя одежда), подкинув вещи именно тому, кто любил убитых… Возникает предположение, что преступник – местный житель. И еще: на верхней части свитера Кирилловой обнаружены следы семенной жидкости, содержащие РАЗНЫЕ антигены: А и В. Экспертиза трупа Димы Ангелова определила антиген ЕГО спермы – В.
Следовательно, носитель антигена А – потенциальный преступник.
В отличие от Литвинец, которую видели несколько человек и 14 числа, и 15-го (одна свидетельница). Дину не видел никто. Кроме отца, который проводил дочь до автостанции, но, не дождавшись автобуса в С., ушел – он опаздывал на работу.
* * *
ЛИЗА УДАЧИНА.
Ей 31 год. Она действительно была замужем за Михаилом Удачиным – крупным «аптечным» предпринимателем, профессиональным фармацевтом, но следов его найти не удалось. Из Москвы пришло сообщение, что он находится в розыске за какую-то мошенническую сделку, в результате которой обманул польского поставщика из Познани на двести тысяч долларов.
Что касается банковских счетов самой Удачиной, то в С. существует всего лишь ОДИН счет, на котором находится одна тысяча деноминированных рублей. Это все.
Очевидно, ее бывший муж, которого она наверняка чем-то шантажирует, пересылает ей деньги через кого-то. Но не по почте, это точно, поскольку была проведена проверка почтовых переводов на ее имя.
Сама же Лиза Удачина говорит, что у нее были счета в с-ских банках, но она их ликвидировала, поскольку деньги кончились, и теперь она намерена зарабатывать себе на жизнь литературным трудом. Собирается привести в порядок рукописи и издать книгу стихов, после чего вступить в Союз писателей.
Следующий отрывок текста был стерт из одного файла и перенесен в другой на случай, если кому-то из посторонних удастся «влезть» в компьютер Крымова.
"Ее дом (Лизы Удачиной) и находящееся в нем имущество, включая драгоценности и наличные деньги, оцениваются почти в три миллиона деноминированных рублей. Сумасшедшие деньги. Это обследование с участием экспертов было проведено незаконным образом в отсутствие Удачиной (она возила в С. на вскрытие своего погибшего пса по кличке Миша). С ней уезжал и Василий Рождественский. Пришлось привозить из С. «медвежатника» – уникального человека, который войдет в историю С-ского уголовного розыска своими фантастическими способностями и редкими принципами, позволившими ему заниматься своим делом ЛЕГАЛЬНО. Все вскрытия сейфов и дверей, какой бы сложности они ни были, производились в присутствии работников милиции. Работа экспертов, равно как и расходы, связанные с доставкой их в М., были оплачены лично Крымовым.
Эксперты, обследовав работы Василия Рождественского, пришли к заключению, что написаны они ОДНОЙ рукой, однако за исключением последнего портрета (а именно Натальи Литвинец) выполнены самое раннее в период с января 1993 по февраль 1995 года. Для подобной экспертизы пришлось произвести срезы с невидимых участков холстов для дальнейшего изучения состава краски и определения даты, когда эта работа писалась. Перед специалистами искусствоведческой экспертизы ставились следующие вопросы:
1. Представляют ли данные произведения изобразительного искусства значительную художественную ценность?
2. Являются ли данные произведения изобразительного искусства оригиналами или копиями работ известных мастеров?
3. Не подвергались ли данные произведения искусства реставрации или переделке? На последние вопросы ответы пока не получены".
* * *
ВАСИЛИЙ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ.
Человек с таким именем в Каменке проживал, но давно умер от рака. Он был учителем рисования в местной школе. Ровесник Василия, который жил с Удачиной. Ему было всего 25 лет.
Показывая в Каменке фотографию ЭТОГО Василия, которую нашли в альбоме у Лизы, выяснили, что его в Каменке никто не знает. Вероятно, Лизин Василий каким-то образом получил паспорт умершего Василия Рождественского и с помощью специалиста вклеил туда свою фотографию. Этот паспорт также отдан на экспертизу.
В мастерской Василия обнаружены частицы белого порошка. Это – кокаин.
Из материалов фармакологической экспертизы и результатов вскрытия трупа собаки породы сенбернар по кличке Миша следует, что животное погибло вследствие употребления большого количества наркотического вещества, предположительно настойки канабиса.
Из траурного путешествия в ветлечебницу С. ни Удачина, ни Рождественский пока не вернулись.
В салоне «Художник» – единственном магазине во всем С. и области, где торгуют художественными красками и прочими необходимыми принадлежностями, ни одна из продавщиц не запомнила молодого человека с приметами Василия Рождественского.
* * *
ЛЕНА САЖИНА.
Так же, как Дина Кириллова, студентка пединститута, третьекурсница. С Диной знакома не была. Общих знакомых с ней не было.
В отличие от Дины Лена Сажина вела довольно разгульный образ жизни, у нее было несколько любовников из преподавательского состава пединститута и случайных приятелей, с которыми, по словам знакомых, она находилась в близких отношениях. Соседки по общежитию называли какого-то Ахмеда, Алексея и Сашу, которых они сами никогда не видели, но о которых Лена им рассказывала сама и даже показывала подаренные ими веши и сладости. Проведя обыск в комнате общежития, где жила Лена, ничего, что могло бы помочь найти этих мужчин, не нашли. Были сняты отпечатки пальцев с коробок с новыми колготками (подарки Ахмеда), упаковки презервативов и прочих предметов и вещей, подаренных Сажиной ее приятелями, но ни один из этих отпечатков не совпадал с теми, которые были обнаружены на вещах Сажиной (в том числе и на сумочке, на замке которой сохранились четкие отпечатки пальцев), найденных на автостанции в М.! Находка была сделана спустя неделю после совершения убийства, и вызывает недоумение: почему узел с вещами девушки, проживающей в Липовке, обнаружили в М., где у нее не было ни знакомых, ни родственников?!
Родители Сажиной утверждали, что, хоть Липовка и находится неподалеку от М., их с этим городом ничего не связывало, да и от дочери они никогда не слышали о знакомствах в М.
Однако именно в огромном узле из старой простыни с остатками прачечного номера ранние пассажиры м-ской автостанции нашли кроличью шубку Сажиной, ее меховые сапожки, юбку, свитер и шерстяные тонкие колготки, по своему составу совпадающие с образцами шерстяных волокон, найденных между пальцами ног убитой.
Нижнее белье отсутствовало. Следы крови, принадлежащие Сажиной, обнаружены лишь на подоле юбки. По последним трем цифрам прачечного номера определить фамилию человека, который мог являться владельцем простыни, пока не представляется возможным, хотя работа в этом направлении идет.
Что касается резиновых сапог, то им больше двадцати лет, они долгое время находились в сухом и пыльном месте. Преступник, который воспользовался ими, чтобы вставить в них обрубки ног от трупа Сажиной, тщательно стер с них пыль. Однако это не помешало обнаружить частицы пыли и засохшей земли, забившиеся в глубокие канавки рисунка подошвы. Анализ элементов почвы позволил определить, что последний раз в сапогах сначала ходили по заболоченному участку, находящемуся рядом с сосновым лесом, а потом по железнодорожной насыпи.
В частицах изъятой с подошв почвы была найдена в малых количествах кровь, наличие специфических белков в которой свидетельствует о том, что это кровь НЕ человека, а предположительно птицы.
На внутренней поверхности сапог обнаружили, в самом верху, шерсть животного, химический анализ которой показал, что это волоски от пропитанной специфическими консервирующими растворами головы марала, попросту говоря – чучела головы оленя. Животные этого вида обитают на Алтае.
* * *
МАРИНА КОЗИЧ.
Следствие по делу о ее убийстве еще не закончено.
Однако экспертиза ее нижнего белья, обнаруженного в целлофановом свертке на лоджии лишь спустя полтора месяца после убийства, показала наличие следов спермы.
Найденные в семенной жидкости антигены системы АВО, а именно антиген А, позволяют предположить ее сходство с семенной жидкостью, обнаруженной на останках Сажиной, теле и белье Розы Емелиной, а также одежде Наташи Литвинец. Из чего можно сделать вывод, что со всеми пятью женщинами (Литвинец, Емелина, Козич, Кириллова и Сажина) преступник имел сексуальный контакт. Но если обнаружены трупы только Литвинец, Емелиной, Козич и Сажиной, то Кириллова, возможно, еще ЖИВА?
* * *
МИЛЛЕР АЛЛА ФРАНЦЕВНА.
Знала в лицо любовника Валентины Огинцевой, с ее помощью был составлен фоторобот, который НИЧЕГО НЕ ПРОЯСНИЛ.
* * *
ВАЛЕНТИНА ОГИНЦЕВА.
Непонятно, откуда у нее взялся первоначальный капитал. Предполагается убийство с целью ограбления либо НЕВОЗВРАЩЕНИЯ долга.
Что касается осколков стекла, то на изъятых с места преступления образцах обнаружен яд для насекомых «Агата». Стул до совершения преступления находился в аварийном состоянии. Возникает предположение, что Огинцева могла НЕ ВСТАВАТЬ на стул, а ОБОРОНЯТЬСЯ ИМ. в результате чего и разбила окно.
* * *
ЭДУАРД АСТРАХАНОВ.
Объявлен в розыск".
* * *
– Тебе не кажется, что мы перестарались?
Крымов только что вывел на принтер текст и теперь вертел в руках бумажные плоды своего творчества.
– Шубин, проснись, и если не пой, то хотя бы сделай вид, что дышишь! Ты же похож на покойника! Разве так можно? Ты погляди-ка, сколько информации! Да я в жизни еще столько не работал! Ну и Земцова, задала работы… И где ее только черти носят?
Он пытался привести в чувство не столько Шубина, сколько самого себя, и они оба это отлично понимали.
Между тем за окном наливался голубизной и солнечным светом новый зимний день. Приемная, превращенная за неделю в грязную ночлежку, заваленную кипами бумаг, переполненными пепельницами, пластиковыми стаканчиками, порыжевшими от следов выпитого кофе, словно ожила, наполнилась светом, надеждой… Казалось, с минуты на минуту, как в старые добрые времена, распахнется дверь и войдет, улыбаясь, Земцова, спросит, где Щукина, и, не дождавшись ответа, принесет воды для кофе… Потом разложит на столе блокноты, записочки, папки с документами и скажет что-то такое, что заставит несчастного Шубина в очередной раз приревновать ее к Крымову, а Крымова – ответить ей как можно ироничнее, злее… Это означало бы, что рабочий день начался.
Но не было ни Земцовой, ни даже Щукиной!
– Ты звонил ей? – спросил Шубин усталым голосом, встал и поплелся по инерции к кофеварке. – Тьфу ты, черт.., у нас же нет кофе. Ну так где твоя Щукина? Почему ее до сих пор нет? Может, ты забыл оставить ей ключи от машины?
– Да нет, оставил, – пожал плечами Крымов. – Самое интересное, что я уже час не могу до нее дозвониться.., короткие гудки. Но не может же она в такое время просто так трепаться с кем-нибудь по телефону? Она довольно ответственный человек.
– Значит, что-то случилось с телефоном. Крымов, давай прогуляемся, купим сигарет и кофе, а заодно, может, где-нибудь и позавтракаем?
– Пойдем. На свежем воздухе и думается легче… – с готовностью поднялся Крымов, и Шубин тут же про себя отметил, что он только сейчас начинает по-настоящему узнавать Крымова. За последние дни они настолько сблизились, что понимали друг друга уже без слов.
– Ты пишешь книгу о некрофилах? – спросил Шубин уже на улице. Они специально пошли пешком, как простые смертные, хрустя утренним голубоватым снежком и вдыхая свежесть полной грудью.
– Нет, я начал писать детектив, но это оказалось еще труднее, чем вести расследование.
– Это почему же?
– Да потому, что сюжет за меня придумал убийца, неужели не понятно?
– А ты придумай свой.
– Так я же не убийца и тем более не некрофил. Я НЕ УМЕЮ ВЫДУМЫВАТЬ СМЕРТИ. Для этого нужен талант. К тому же я подозреваю, что и среди писателей есть своего рода некрофилы…
– Ну, это ты загнул…
Они вошли в маленький душный магазинчик, полки которого ломились от шоколада, печенья и тортов с пирожными. Стойкий запах кофе вызвал аппетит.
– Смотри, здесь даже можно присесть. Неужели я так давно здесь не был?
Крымов, оставив за столиком притихшего Шубина, подошел к прилавку и вернулся оттуда уже с подносом, заваленным бутербродами с сыром, бисквитами и ромовыми бабами. Чуть позже к их столику подошла улыбающаяся девушка и поставила перед ними две полные чашки горячего кофе с молоком.
– Женечка, ты что-то совсем исхудал… – Она ласково потрепала его по плечу и, подмигнув, вернулась к себе за прилавок.
– Вот черт… – Крымов, громко размешивая ложкой сахар, качал головой. – Куда ни приди…
– Я возвращаюсь в М.
– Хочешь спуститься с аквалангами на дно Графского озера?
– Если не на дно, то хотя бы попытаться обследовать берег… Я просто уверен, что местная милиция плохо искала. Я почему-то верю той женщине, которая работает на почте и видела Литвинец… Крымов, ты мне скажи, где она может быть?
Конечно, он спрашивал о Юле. Что бы они ни делали, о чем бы ни говорили – Шубин, как рефрен, вставлял одну и ту же фразу: где она может быть? Они оба понимали, что все убийства и оставленные улики были связаны с исчезновением Юли, но подобраться к негодяю, который держал в напряжении уже два города да и область в целом, – пока не могли. Даже отпечатки пальцев, найденные на фигурирующих в делах предметах, не дали никакого результата. Огромная работа, которую они провели вместе с людьми Сазонова и агентами Корнилова, не принесла никаких плодов.
Загадкой оставалось само исчезновение Земцовой.
НА КАКОМ ТРАНСПОРТЕ ее увезли со двора и почему она не закричала?
Если на снегоходе, то на каком именно? Ведь Кречетов с командой осмотрели абсолютно все имеющиеся в М. снегоходы. Расследование было проведено настолько оперативно, что удалось в считанные часы установить, где и во сколько находился каждый снегоход, тем более что абсолютно все они НАХОДИЛИСЬ НА СВОЕМ МЕСТЕ. То есть во дворе дома, сарае или гараже. Поскольку в тот день, вернее, в тот вечер был сильный снегопад, все владельцы этих симпатичных и непривычных для городского жителя машин предпочитали сидеть дома, а не рисковать, отправляясь куда-то в такую непогоду. Доказательством того, что все снегоходы были на месте, явился именно СНЕГ, который толстым слоем занес все дворы, лишая предполагаемого преступника возможности обмануть оперативников. Только самоубийца из какой-нибудь соседней деревеньки мог бы решиться на такой рискованный вояж в М. Да только у одного охотника из Караваева и был снегоход, который уже через пару дней был осмотрен самим Кречетовым. Оказалось, что у этого охотника настали трудные дни, и он вынужден был продать мотор своего снегохода еще в прошлом году. Нашлись даже свидетели, которые могли это подтвердить.
– Может, ее взяли с воздуха? – Крымов сказал и тут же пожалел о сказанном: Шубин просто уничтожил его взглядом.
– Я рассуждаю, не смотри на меня, как лиса на курицу…
– Как ты сказал: лиса? – встрепенулся Шубин. – Послушай, а ведь это мысль!
– О чем ты? О том, что Юлю могла унести лиса?
– Нет, просто однажды в Ростове нам пришлось выезжать на место, где тоже нашли труп одной девушки…
Но он не успел договорить: в кармане куртки Крымова запищал телефон.
Он слушал трубку, бледнея с каждой секундой, пока лицо его не стало совершенно белым, как молоко.
– Вы уверены в этом?
Он отключил телефон и дрожащей рукой положил его на стол, прямо в кофейную лужицу.
– Да что случилось?! – заорал на него Шубин, вдруг представив себе на какое-то мгновение растерзанное и бездыханное тело Юли, почему-то на носилках и прикрытое окровавленной простыней. Он сколько уже раз представлял себе это ночами, вскакивая от ужаса и неприятия этой жуткой, леденящей кровь картины.
– На трассе С. – М. нашли сорочку… – Он идиотски улыбнулся. – Ночную. Красную. Такую же, как была у Нади. По ней ездили машины, а один гаишник решил посмотреть, что это такое странное на снегу… Это Надя, ты понимаешь? Они добрались и до Нади!
– С чего ты взял, что это ее сорочка? И кто тебе позвонил?
– Сазонов. Ему позвонили прямо с трассы и сказали, что там записка.., она приколота к рубашке… И нацарапано: «Крымову и Шубину от Щукиной и Земцовой большой привет»… Ты хоть понимаешь, что это значит?! – И Крымов, сжав кулаки, исторг полный боли, надсадный, оборвавшийся на самой высокой ноте, вопль.
