Глава 32
Пока Санька откручивал крокодилу хвост, мы с Евгением расположились на диване для серьезной и продолжительной беседы.
— Что все это значит? — первым делом задала я вопрос, мучивший меня последние десять минут.
Евгений мгновенно понял, о чем речь, и без всякого смущения признался:
— Я за вами следил. Можно мы перейдем на «ты», поскольку в мыслях я никогда не обращался к тебе на «вы»?
— Хорошо, перейдем на «ты», — согласилась я, — тем более что и так все время сбиваемся с официального тона на дружеский.
— И правильно делаем, — усмехнулся Евгений. Я заглянула в его глаза и поняла: чтобы так усмехаться, недостаточно опыта двадцати пяти лет. Надо прожить дольше, существенно дольше. Или я ничего не смыслю в этой жизни.
Остановившись на этом приятном выводе, я продолжила допрос:
— Значит, ты за мной следил. Но зачем? Да еще так умело, что даже Старая дева в курсе.
— Мне показалось, там, в метро, что ты очень халатно относишься к своей жизни.
— Поэтому ты решил ночами торчать у моих окон? Кстати, даже я видела тебя.
— Я и не прятался, стоял открыто. Здесь я вынуждена была удивиться своей ненаблюдательности .
— Значит, и убегала я от тебя?
— Да, с поразительной скоростью.
— Слишком часто приходится тренироваться, — пожаловалась я. — И все же ты не ответил на вопрос: зачем тебе все это нужно?
Евгений сделал вид, что безмерно поражен.
— Думал, ты поняла, — усмехнулся он. Я зашла в тупик.
— Ты имеешь в виду опасность?
— Я имею в виду свои чувства, поскольку не могу я торчать под окнами у каждого, кому угрожает опасность, — пояснил он.
— Ах, чувства.
Я принялась внимательно разглядывать его красивое мужественное лицо и завершила свои исследования резонным вопросом:
— Полагаешь, тебе хватит жизненного опыта, чтобы реализовать свои чувства с особой моего возраста и недюжинных запросов?
Впервые я так напрямик откровенно разговаривала с мужчиной.
— Я был два раза женат, — с видом человека бывалого сообщил Евгений.
— Это говорит лишь о скорости накопления этого самого опыта, а не о его качестве, — скептически заметила я. — Сколько тебе лет?
— Тридцать пять, — не моргнув глазом, сообщил он, и я поняла, что это правда.
«Надо же, — с восхищением подумала я, — мой любимый возраст. Как прекрасно сохраняются блондины. Надо присмотреться к нему получше».
— Да, это многое меняет, — уже стараясь нравиться, сообщила я. — Но все-таки перейдем к делу.
— Перейдем, — согласился он. И я начала свое пространное повествование. Начала прямо со скрипа полов, а завершила подозрениями, на которые меня натолкнула своими занудными монологами Старая дева.
— Да-а, интересная получается история, — подытожил Евгений. — Твои планы?
Я с ходу посвятила его в свои разработки и получила одобрение. Мы набросали план совместных действий, тщательно обсудили детали, и Евгений выразил готовность приступить к осуществлению намеченного.
Я не возражала. Единственное, что требовалось от меня, — позвонить его начальнику и сообщить, что я нанимаю Евгения в качестве телохранителя.
— Это не для оплаты, а для моей мобильности. Чтобы я мог беспрепятственно отправиться в Питер, — в качестве оправдания пояснил он.
Я сказала, что ничего не имею против и самой оплаты. Он решительно запротестовал. Мне было приятно со всех сторон, как говорит Маруся.
Решили, что Евгений заедет домой, возьмет необходимое в дорогу и сразу же на своей «Тойоте» отбудет в Петербург, а я останусь с Санькой в Москве и буду все время на связи.
— Поскольку по ходу пьесы могут возникать вопросы, — с улыбкой пояснил Евгений.
Расстались мы сдержанно, но я видела: уходил он, унося кусочек надежды.
Проводив Евгения, я накормила Саньку обедом и попыталась устроить ему тихий час. Санька, обиженный отсутствием былого внимания к себе, расхотел со мной дружить и раскапризничался. Просился в песочницу, хватал дорогие моему сердцу предметы и под конец запустил в меня кожурой от банана, Пришлось заплакать и упасть к нему на грудь. Это обезоружило его. Он смягчился и принялся меня успокаивать. Малыш гладил меня по голове, отечески приговаривая:
— Не нядо, не нядо.
— Казку, — капризно попросила я, и он повел меня в спальню.
Там он взял журнал мод и принялся городить на своем птичьем языке всякую несусветицу, а я, по-прежнему притворяясь несмышленышем, перебирала в голове всякие проблемы.
«А-а, забыла позвонить Марусе, — вспомнила я. — И Нелли что-то молчит».
Вскоре мой сказочник задремал, прикрывшись пышногрудой красоткой, каких на страницах журнала предостаточно. Тут-то и раздался телефонный звонок Маруси.
Как ни в чем не бывало она огорчила меня сообщением об абсолютном отсутствии Богдасяна.
— Маруся, какой Богдасян? Разве ты не в тюрьме? — изумилась я.
— Вот трепло! — разразилась руганью Маруся. — Какие мужики сволочи! Не успела я с ним расстаться, как уже вся Москва знает, что в моем доме неприятности. Нет, Аким ничуть не лучше уголовника Маградзе, упокой господь его душу. Я опешила.
— Подожди, ничего не пойму. Разве тебя не арестовали?
— Слава богу, нет, хотя и взяли подписку о невыезде. Я поклялась, что буду помогать следствию, и меня отпустили.
— Так ты не убивала Маградзе?
Маруся очень ясно и очень нецензурно выразила свое отношение к этому вопросу и уже мягче добавила:
— Мой Маградзе жил такой жизнью, что в желающих его убить дефицита не было. И Акиму я с ним не изменяла. Наш роман закончился еще до профессора, — заключила она, являя мне образец целомудрия.
— Зачем же тогда тебя понесло к Маградзе? — ехидно поинтересовалась я.
— А что мне оставалось делать, когда он позвонил и потребовал денег взаймы? У меня и в мыслях не было ему давать, но он пригрозил, что приедет. Я испугалась, что Аким не правильно расценит его поведение, и отвезла деньги сама.
Все похоже на правду, но Маруся всегда умела привести свои фантазии в соответствие с действительностью.
— А где ты познакомилась с этим Маградзе? — спросила я, всей душой жалея, что не могу тут же выяснить, знает ли она о его отношениях с Нелли.
— Как «где», в буфете.
— Почему же я о нем ничего не знала?
— У меня таких знакомых пруд пруди, — с горечью вздохнула Маруся. — Было бы чем хвастать. Тем более что кобель этот лезет под каждую юбку. Он и к Нельке нашей подкатывал, но я быстро дала ему по рукам. Он и отлез.
«Не отлез», — внутренне возразила я и подумала, как несладка жизнь современной женщины, когда вокруг сплошные пьяницы, уголовники и проходимцы.
После этого мы вернулись к вопросу о Богдасяне.
— Он абсолютно отсутствует, — повторила Маруся.
— Как это абсолютно? — ужаснулась я. — Он что, умер?
— Нет, уехал в Англию, в Лондон. Вернется через неделю, а я сделала такую офигенную прическу, — скорбела Маруся.
Вот баба! Огонь! Даже милиция не сбила ее с верного пути.
— Ничего не поделаешь, придется ждать, — вздохнула я. — Надеюсь, тетушка доживет до этого времени.
— Тетушка доживет, прическа — нет. Разобравшись с Марусей, я позвонила Нелли. Вот она-то огорошила меня основательно.
— Готовься, завтра вечером мы выезжаем в Москву, — сообщила она.
— Кто это «мы»?
— Мы — это, конечно же, я, Вячеслав Анатольевич и Нина Аркадьевна. Завтра вечером выезжаем, к утру будем у тебя.
Нелли как никто умела меня расстроить и привести в смятение. Мне очень хотелось рассказать ей все новости про Марусю, но, сообразив, что даже это ее не остановит, я не стала касаться опасной темы.
— Почему завтра вечером? — завопила я. — Богдасян в Лондоне и приедет аж через неделю.
— Это ничего не меняет. Мы выезжаем. Я привезу их на своей машине и сразу же уеду обратно, а ты уж думай, что будешь делать.
— А что прикажешь делать? Без Богдасяна. Я не хочу попадать под гнев Нины Аркадьевны.
Нелли вышла из себя.
— Послушай, — завопила она, — тебе там хорошо, да? А мне тут с одним полутрупом и двумя кандидатами на тот свет — каково, по-твоему?
— А что такое? — невинно спросила я.
— Что такое?! — возмутилась Нелли. — Видела бы ты Нину Аркадьевну. Эту ночь я не спала, а оказывала ей скорую помощь. Потом понеслась к Антону и производила там психологическую накачку.
Я спохватилась, что надо быть вежливой и неплохо бы поинтересоваться здоровьем умирающего.
— Что с ним? — спросила я.
— Упал духом, плачет. Я провожу антидепрессивный курс. Думаешь, простое дело умирать в полной памяти?
— Думаю, нет, — окончательно усовестилась я. — Хорошо, приезжайте, раз тебе так легче. Но протянет ли Антон до твоего приезда?
— Надеюсь, — горестно вздохнула Нелли. — Вообще-то, если верить Нине Аркадьевне, мое появление продлило ему жизнь.
— Так, может, он вообще передумает умирать, после того как ты окончательно снимешь депрессию? — с легкой издевкой спросила я, но Нелли невозможно увести в сторону. Она была серьезна.
— Теперь процесс слегка затормозился, — продолжала она. — Возможно, Антон протянет еще неделю. Поэтому и хочу сдать Нину Аркадьевну тебе. ре нужно срочно избавить от непродуктивных эмоций. Ты это прекрасно умеешь организовать. Своди ее куда-нибудь, отвлеки, развесели.
Да, хорошую задачку она мне задала: развлечь женщину, у которой один за другим погибло двое детей да еще любимый племянник при смерти.
— А почему ты решила везти их ночью? — спросила я. — Выехали бы утром.
— Какая разница? — удивилась Нелли. — Ведь я привезу стариков и тут же поеду обратно, следовательно, из Москвы выеду рано утром и еще успею вечером заглянуть к Антону.
Меня поразила столь трогательная забота о человеке, которого еще совсем недавно Нелли ненавидела всеми фибрами своей души.
— Может, вы сойдетесь, — пошутила я и тут же пожалела об этом, потому что Нелли набросилась на меня, как фурия.
— Да, — закричала она, — я не хочу пропускать ни одного дня посещения, поэтому и выезжаю вечером, прямо из больницы, поэтому и помчусь обратно, чтобы посидеть с ним и на другой день. Если ты видишь в этом что-то плохое, не скрытничай, объясни мне!
— Я вижу много плохого, но говорить об этом бесполезно, и все же я скажу. Тетушка и дядюшка сейчас мне совсем некстати, это раз. Ты забыла, что я нянчусь с Санькой, это два. Тебе придется преодолевать длинный путь ночью, это три. Без отдыха и сна вести машину обратно, это четыре. И все ради Антона, который прекрасно умрет и без всех этих жертв, а Богдасян в Лондоне, кстати, это пять. Если нельзя привести стариков через три дня, хорошо, пусть, я согласна, и хватит об этом, расскажи лучше что-нибудь о себе.
— Нет, ты чего-то не понимаешь, — решила продолжить неприятный разговор Нелли. — Еще день-два — и тетушку уже никуда не увезти. Она весь день рыдает, а ночью умирает от сердца. Ее надо срочно избавить от непродуктивных эмоций. Она занимается самоликвидацией. Нужна другая атмосфера, что угодно, но только не Антон. Он так мучительно умирает, я сама скоро чокнусь, не выдержу.
Я искренне пыталась отговорить Нелли от этого путешествия, но она была непреклонна.
«Что поделать, раз она такая упрямая, но, может, все еще обойдется. Уже этой ночью Евгений будет в Питере. В запасе весь завтрашний день. Евгений не допустит беды», — успокаивала я себя.
Но мои надежды не оправдались. Закончилось все очень трагично.
После разговора с Нелли такая невыносимая тревога охватила меня, что я не могла уже сидеть сложа руки. Я носилась по комнате и приговаривала: «Надо что-то делать, надо что-то делать».
В конце концов не выдержала и позвонила Алисе. Игнорируя ее обиды из-за моей пропажи с горизонта ее жизни, я выпалила:
— Алиска, ты должна мне помочь.
— Конечно-конечно, — выразила она готовность. — Что надо делать?
— Завтра вечером Нелли на своей машине и с моими родственниками выедет из Питера в Москву.
— Нелли в Питере! — обрадовалась Алиса.
— Да, но дело не в этом. Дело как раз в том, что она из Питера выезжает. Ты должна предпринять все меры, чтобы поехать с ними.
— С кем «с ними»?
Как меня злит ее бестолковость!
— Я же сказала: с дядюшкой и тетушкой. В машине остается еще одно место. Можешь смело на него претендовать.
— А если Нелли не захочет меня брать? Я это уже предвижу, уже предвижу.
— Это несложно предвидеть, но ты очень постарайся навязаться. Придумай что-нибудь. Главное, объявись в последний момент и скажи, что тебе надо срочно. Наври, ты же это прекрасно умеешь. Пользуйся своими способностями.
Алиса обиделась.
— Врать я умею только Герману, — с достоинством заявила она.
Ха, кому рассказывает.
— Пора, крошка, расширять свои возможности, — снисходительно посоветовала я. — Пользуйся моментом и тренируйся на Нелли.
— Хорошо, я попробую, но только дело это неблагодарное.
— Знаю, пробовала неоднократно, но другого выхода, милочка, нет.
— А в чем дело? — с явным опозданием заинтересовалась Алиса. — Что случилось?
Нет, реакция у нее ни к черту. Вот находка для преступника. Почему судьба так немилостива ко мне? Ведь есть же более достойные экземпляры.
— Может случиться, — заверила ее я. — Иначе зачем бы я с тобой связывалась?
Такой довод показался ей вполне убедительным.
— Хорошо, приложу все силы, — пообещала Алиска. — А рассказать подробней ты не могла бы?
— Пока нет. Ну никак, но позже обещаю подробности в неограниченных количествах. Алиса даже заскулила от нетерпения.
— Тогда хотя бы намекни, — взмолилась она, — это связано с теми покушениями и убийствами?
Я сжалилась над ней и сказала:
— Намекаю: да.
— Все, приложу и свои силы, и, если понадобится, силы Германа. Не волнуйся, все сделаю аккуратно, никто не поймет, откуда ветер дует.
— Но мы с тобой не общались, — на всякий случай предупредила я.
— Естественно, — подтвердила Алиса. В этот момент громким плачем поздоровался с миром Санька, и я вернулась к обязанностям няньки.