Глава 7
Я сидела на скамеечке перед подъездом и скучала. Темень была кругом такая, что хоть глаз выколи, но я упорно продолжала сидеть.
Причем ощущение того, что сейчас должно произойти что-то очень важное, меня не покидало. Я крутила головой в разные стороны в надежде понять, что же меня так волнует, но, кроме полночного мрака, окутавшего все вокруг, не могла ничего разглядеть. Наконец, мне удалось уловить какое-то движение со стороны проулка. Так и есть! Тот человек, который только что там скрылся, вернулся обратно.
Но шел он как-то не так. Странность его поведения заключалась в том, что он старательно прижимался спиной к забору, огораживающему два ряда сараев. Глаза попривыкли к темноте, и я заметила это. — «Что он делает? Забор давно проржавел, он же испачкается?» — мелькнуло в голове, но сказать об этом вслух я не рискнула, потому что понимала: человек не хочет быть обнаруженным.
Долго ломать голову над его необычным поведением мне не пришлось. Тот, кого он ждал, притаившись, вскоре появился. Мужчина быстрыми шагами прошел мимо меня и замер под моими окнами. Высоко задрав голову, он о чем-то начал говорить, непонятно кому адресуя сказанное, оживленно жестикулировал и даже от нетерпения притоптывал ногой. Но понять его пантомиму, как я ни напрягалась, мне не удалось.
«Почему он меня не видит? — недоумевала я. — Прошел совсем рядом! Стоило только оглянуться и протянуть руку!..»
Я прикрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями, а когда открыла их, то увидела, что две тени двигаются в сторону сараев. Причем тот, что стоял у забора, идет чуть сзади, не пытаясь догнать или окликнуть впереди идущего.
«Остановись! Не ходи туда! — попыталась я крикнуть вдогонку, но язык будто прилип к небу, не желая мне подчиняться. — Остановись! Там опасность!»
Не оглядываясь, мужчины скрылись из виду. Я вскочила со скамейки и заметалась по узкому пространству двора.
«На помощь! Помогите! Он сейчас погибнет! — Я надрывалась от крика, но ни одно окно не осветилось, никто не выглянул с тем, чтобы помочь. — Люди! Помогите! Он должен жить!»
— Ox! — выдохнула я и.., проснулась. Так и умереть недолго!..
Во рту пересохло, язык был словно обваленный в панировочных сухарях… Я соскочила с кровати и ринулась на кухню. Баночка колы на дне холодильника немного привела меня в чувство и вернула способность здраво рассуждать..
— Вот это кошмар! Пить надо меньше! — тихо пробормотала я, рухнув на табуретку. — Приснится же такое!
Я вообще-то никогда не верила в вещие сны, считала все это дурью и предрассудками, но этот иначе как вещим не назовешь. Оставалось вспомнить, кто стоял под моими окнами?
Я точно помнила, что человек не был мне неизвестен. Что-то в его облике было пугающе знакомым. Но сколько я ни напрягала извилины, мне так и не удалось вспомнить. Под натиском дневного света мое ночное видение постепенно тускнело в сознании, пока наконец не превратилось в легкое чувство недоумения.
— Чепуха все это! — решительно произнесла я, стоя под душем. — И с точки зрения психологии вполне объяснимо!
Но все, казалось бы, разумные доводы были превращены моим другом Мишкой в кучу мусора.
— Господи! Ну постарайся вспомнить — кто хоть это был? — орал он, потрясая над моей головой кулаками. — Неужели ты не понимаешь феномена произошедшего? Твое подсознание само подвело тебя к разгадке! Буквально указав тебе, кто убийца этого парня и, возможно, твоего мужа тоже!
— Отстань, не помню! — огрызнулась я, в который раз пожалев, что рассказала ему о своем сне.
— О боже мой! — простонал Мишка и опять принялся выпытывать у меня подробности.
Я добросовестно повторила все, что запомнила, утаив, может быть, самую малость. Но все, о чем я умолчала, на мой взгляд, было настолько невероятным, что знать об этом Мишке, а тем более упрекать меня бог знает в чем необходимости не было.
— Кстати, а где ты вчера была весь день? — сурово свел он брови и принялся сверлить меня взглядом после того, как я закончила говорить. — Я не мог до тебя дозвониться!
— У меня мог не работать телефон, — как можно невиннее улыбнулась я.
— Мог, — согласно кивнул он и тут же ехидно прищурился:
— А дверь почему не открывала?..
— Я могла спать и не слышать, — продолжала я улыбаться.
— Не выйдет, подруга! — замахал он перед моим носом указательным пальцем. — Я влез к тебе через балкон и обошел всю квартиру. Если ты и была дома, то, видимо, спала в ящике кухонного стола. Скажу честно — туда я не заглядывал…
— Да как ты посмел? — притворно возмутилась я. — Вторгаться на чужую территорию!
Знаешь, чем тебе это грозит?
— Знаю. И статью в Уголовном кодексе знаю, но все же — где ты вчера была?
— В библиотеке… — потупила я глаза.
— Анька! — угрожающе надвинулся на меня Мишка. — Прошу тебя!
— Честно, в библиотеке! Клянусь!..
Клялась я редко, но уж если я это делала, то можно быть уверенным — я говорила правду!
Мишка об этом знал. Отчаянно засопев, он заметался по тесной комнатенке своей избушки, на ходу размышляя, что мне могло понадобиться в библиотеке. Однако мыслительный его процесс не был слишком долгим. Бросив в мою сторону несколько пристальных взглядов, он что-то вполголоса стал бормотать, что могло означать только одно — он на пути к разгадке.
И когда мне наконец надоело созерцать его мельтешение, он шлепнул себя по лбу и радостно заулыбался.
— И что ты там вычитала новенького? Что, по-твоему, я мог упустить?
— Ты тоже там был?
— Я был там сразу после трагедии, но ничего не обнаружил. Все как один писали о террористическом акте, напрочь отметая версию мести, бандитских разборок и прочей дребедени.
— Все, кроме одного, — загадочно усмехнулась я и достала вчетверо сложенный листок. — Этот корреспондент, назвавший себя Сашей М., написал о предполагаемом акте возмездия, предположительно указав на то, что Тимур приехал с Дальнего Востока, а там, как известно, в криминальные структуры человек попадает, едва родившись.
— Интересно! Продолжай… — Мишка все же соизволил присесть на маленькую скамеечку и жадно впитывал сейчас скупую информацию, которую я представила его вниманию.
— Он указал также, не опираясь ни на какие источники: ему доподлинно известно, что мой погибший муж и Алейников Тимур родом из одних мест…
— Ого, уже теплее!
— Да ни черта не теплее! Вот тут-то как раз и начинается белиберда. — Я в раздражении швырнула листок на стол. — Мой Тимур действительно оттуда, а вот Алейников…
— Ты послала запрос?
— Его посылали во время следствия, — отмахнулась я от Мишки, как от назойливой мухи. — Алейников совершенно с другого конца нашей страны.
— Но что-то тебя смущает? Я правильно понял?
— В том-то все и дело! Этот Саша М, со всей уверенностью заявляет, что эти двое были знакомы в прошлом. Более того, он утверждает, что они земляки и что причину гибели моего мужа нужно искать именно там! Даже статью он назвал: «Отголоски прошлого…» Но Алейников-то утверждает, что едва был знаком с Тимуром. Так.., постольку-поскольку, несколько раз вместе сталкивались в клубе, в сауне пару раз и все.
— Поговорила бы с этим Сашей М., — попытался поучить меня мой друг.
— Умный, да?! — фыркнула я и плюхнулась на диван, отчего тот жалобно скрипнул продавленными пружинами. — Этого Сашу М, никто и в глаза никогда не видел! Статья пришла по почте. В номере, который верстался, оказалась свободная полоса, вот ее и тиснули. Газетенка третьеразрядная, проверять сведения никто не собирался…
— А ты запала на эту статью, как на что-то стоящее, — попенял мне Мишка и взъерошил свою белокурую шевелюру. — Хотя кто знает…
— Вот и я о том же! Хоть бы Иван объявился, следовало бы и его порасспросить… Может быть, хоть он что-нибудь знает. Но ведь, как назло, до сих пор отсутствует, ни разу не дал о себе знать после той записки, которую мне оставил. Где он? Что с ним? — Я несколько минут поразмышляла надо всем этим и, решив, что от друга тайн быть не должно, неуверенно промямлила:
— Тут вот еще что, Миша…
Старательно пряча от него глаза, я поведала ему о необычной встрече моей соседки с Антониной. Новость эта Мишку неожиданно встревожила. Он кинулся искать карандаш и бумагу и принялся тут же на ней рисовать какие-то ромбы с кружками, аккуратно вписывая в них даты, названия улиц и еще что-то, мне непонятное.
Я нависла над столом, пытаясь рассмотреть и понять что-либо в его иероглифах, но, кроме прямоугольника с именем Антонина и массы стрелок, идущих от него в разных направлениях, ничего не поняла.
— И что сие должно означать? — тронула я Михаила за рукав. — Поясни…
— А? — Он резко обернулся, несколько мгновений смотрел на меня невидящим взглядом и тут же опять начал что-то рисовать. — Подожди, Ань, подожди… Есть у меня одна мыслишка. Ее надо проверить. Кстати, а ты не знаешь, почему Виктор продал свою долю в ресторанном деле этому новоявленному графу Монте-Кристо?
— А почему я должна об этом знать? — совершенно искренне изумилась я. На что мой друг хитро прищурился и, ужасно фальшивя, стал напевать мелодию, под которую я танцевала с «крысиным королем». От неожиданности я вспыхнула и попыталась повернуть разговор в другое русло, напомнив, что так и не услышала от него версию гибели молоденького паренька, приставленного ко мне в роли телохранителя. Но Мишка был иногда упрямее осла. Не клюнув на мою удочку, он резко развернулся, закинул нога на ногу и с романтической ноткой в голосе взялся описывать события недавнего вечера, когда я имела неосторожность выйти в свет.
— Может, прекратишь? — не выдержала я, когда он, не скупясь на эпитеты, принялся расхваливать мою привлекательность. — Не уходи от ответа! Что ты думаешь о сегодняшнем убийстве?
— А ничего не думаю! — беспечно отозвался мой неуравновешенный друг. — Об этом пусть голова болит у твоего босса!
— С ума сошел! Ясно же как божий день — парень что-то или кого-то видел!
— И что? — Мишка едва не подскочил на стуле. — Он мог видеть что угодно! От случайной драки до ограбления квартиры. Да мало ли чему свидетелем он мог стать, рыская по округе? В вашем районе наркоманов полно, а любопытством он страдал, сама говорила, за что, видимо, и поплатился.
— Он был так молод… — с грустью произнесла я, не разделяя Мишкиного равнодушия. — Он заслуживает хотя бы жалости!
Мой друг, уличенный в индифферентности, пристыженно замолчал и, чтобы хоть как-то сгладить впечатление от своего не совсем тактичного поведения, вызвался проводить меня до дома. Учитывая утреннее происшествие, тяжелым грузом легшее мне на сердце, я не стала отказываться.
Прождав его еще с полчаса с тем, чтобы дать ему возможность окончательно привести себя в порядок, я взяла его под руку, и мы пошли к машине.
— Слушай, Ань, а может, поужинаем где-нибудь? — предложил он, усаживая меня в машину. — Еще не поздно, да и есть что-то больно хочется.
— А платить кто будет? — с подозрением уставилась я на него.
— Обижаешь! Я приглашаю…
В результате мы оказались за тем же самым столиком, в том же самом ресторане, где не так давно я ужинала в одиночестве. Правда, одиночества в тот вечер почти не получилось…
Мишка сиял, как начищенный самовар.
Окидывая орлиным взором посетителей, он то и дело склонялся к моей руке и не скупился на комплименты. А когда в зале появились главные действующие лица, то его впору было привязывать к стулу, так он начал то и дело подскакивать. Тут уж у меня не осталось никаких сомнений относительно его приглашения:
Мишка что-то задумал.
Не скажу, что он был чересчур скупым, но кормить меня на деньги, которые я же ему и выплатила в качестве гонорара, а именно ими он собирался расплачиваться за ужин, он мог, только преследуя конкретную цель.
Как потом оказалось — целей у него было две.
Первая — понаблюдать.
Вторая — постараться привлечь к нам внимание тех, за кем он решил сегодня понаблюдать.
Признаю честно, расчет его оказался верным. Обе персоны, интересующие моего друга, вели себя, мягко говоря, неординарно.
* * *
— Анна Михайловна, вы потанцуете со мной?
Ко мне склонилась лысая голова хозяина ресторана, и его глубоко посаженные глазки принялись буравить меня.
— Позвольте, уважаемый! — попытался возмутиться Мишка, уязвленный до глубины души таким откровенным пренебрежением к своей персоне. — Спросите сначала у меня! — — Сиди спокойно, парень! — На плечи ему легли тяжелые ладони одного из сопровождающих Сергея Ивановича и слегка придавили к стулу.
— Ага, вот так, значит, — хмыкнула я и, подперев подбородок ладонью, с усмешкой спросила:
— Я что-то не пойму, с кем должна буду потанцевать, с вами или вкупе со всем вашим сопровождением?
Не скажу, что мой вопрос его смутил, но какая-то искра растерянности все же вспыхнула в его взгляде. Он пожевал губами и через мгновение ответил:
— Ну почему же… Разумеется, со мной…
— Тогда к чему такой эскорт? — все с той же ухмылкой продолжала я допрашивать. — Я настолько опасна, что приглашать меня на танец нужно в присутствии телохранителей?
Сергей Иванович неожиданно побагровел и полез в карман за платком. Аккуратно обмакнув внезапно вспотевшую лысину, он сделал знак своим парням удалиться и с тяжелым вздохом опустился на соседний стул.
— Да, манеры ваши оставляют желать лучшего, уважаемый, — удивленно приподняла я брови.
— Не понял…
— Если я правильно понимаю ситуацию, в стоимость ужина не входит общение с вами.
— Вам так неприятно мое общество? — быстро среагировал он и пытливо уставился на меня.
— Я этого не говорила, — начала я осторожно. — Но и не приглашала вас…
— Зато я вас приглашал. Правда, на мое приглашение вы ответили отказом, но я человек терпеливый, подожду.
Михаил, до сего времени сидевший молчаливо и переводивший недоуменный взгляд с меня на незваного гостя, прокашлялся, прочищая горло, и с плохо скрытым негодованием произнес:
— Потрудитесь оставить нас!
Сергей Иванович в его сторону даже не взглянул, что, разумеется, не могло оставить Михаила равнодушным. Он распетушился и принялся угрожать хозяину ресторана всевозможными карами, которые он-де обрушит на его лысую голову.
К чести Сергея Ивановича будет сказано, вынес он сию гневную тираду на редкость спокойно, лишь время от времени кривя рот в презрительной ухмылке. Но когда Мишка, брызгая слюной, обозвал его лысым хреном, он позеленел. Аккуратно взяв со стола бокал с минералкой и подержав его пару секунд в руке, Сергей Иванович выплеснул его содержимое прямо моему другу в лицо.
— Остынь, брат, — тихо прошипел хозяин ресторана и, поднявшись, медленно удалился.
— Ты что, идиот! — зашептала я, стараясь не привлекать внимания почтенной публики. — Ты что делаешь? Кто тебя просил влезать?
— Анюта! Все в порядке! — весело пропел мой эксцентричный товарищ. — Все идет по плану!
— Что ты делаешь? — Широко раскрытыми глазами я следила за его манипуляциями.
А делал он, на мой взгляд, совершенно неприемлемые для данного заведения вещи. Взяв в руки салфетку, он обмотал ею бокал, из которого только что на его лицо была пролита живительная влага, и, вытащив у меня из-под руки сумочку, опустил его туда. Выражение лица его при этом было такое, будто он только что стал обладателем миллионного состояния.
— Ми-ишка! На нас же смотрят! — застонала я, к стыду своему заметив, как вытянулось лицо у девушки, сидящей за столиком справа от нас. — У тебя что, дома проблемы с посудой? Так скажи мне, я куплю тебе что нужно из причитающегося гонорара…
— Анюта! Ты что, совсем перестала соображать? — Михаил немного поубавил веселость и обратил на меня свой взор. — Или тебя так очаровало это лысое чудовище?
— Прекрати! — прикрикнула я на него. — Прекрати, или я сейчас уйду!
— Ладно уж, для непосвященных поясняю — это отпечатки! — И все еще видя недоумение в моем взгляде, продолжал:
— На бокале, который я сунул тебе в сумочку, его отпечатки пальцев.
— Так ты нарочно спровоцировал скандал?
— А как же!
— Но зачем тебе это?
— Пошлю запрос, — начал он загибать пальцы.
— Каким образом? Кто ты такой? — перебила я, немного остудив его энтузиазм. — Если кто и может это сделать официально, так это я, но тут же встанет вопрос — как они ко мне попали?
— Женщина! — снисходительно хмыкнул мой друг. — Кто же собирается этим заниматься официально?
— Но…
— Я же тебе говорил, что у меня целая сеть агентуры. Может, с формулировкой я немного подзагнул, но друзей и хороших приятелей у меня понатыкано в любом департаменте. Так что — дело в шляпе!
— Но ты не очень-то обольщайся. Может оказаться так, что он чист и его отпечатки нигде не значатся.
— Ой ли? Сомневаюсь. Носом чую, что здесь есть над чем поразмыслить. — Михаил налил себе вина и, подняв бокал, задумчиво пробормотал:
— Остался еще один…
Кто это был, я приблизительно догадывалась. Он сидел на том же месте, что и прошлый раз, и усиленно накачивался водкой. Официантка не успевала подставлять ему графинчики. Я лично насчитала уже четвертый. На удивление, он был один. Ни его обычного сопровождения в облике смазливого юноши, ни светловолосой дамы, которая в прошлый раз подсела к нему за столик, я не заметила.
Алейников между тем заметно опьянел.
И если поначалу он старательно обходил вниманием наш столик, то сейчас не сводил с него глаз. Кривая ухмылка, искажающая его красивые губы, заставляла меня нервничать. Пойди тут разберись, кому она предназначена, если он смотрит в упор именно на меня?
От Михаила пристальное внимание Алейникова тоже не ускользнуло. Он заметно оживился и принялся время от времени на него оглядываться. Уразумев, что Михаил старательно подталкивает Алейникова на непредсказуемые действия, я зло зашипела:
— Прекрати сейчас же! На сегодня мне хватит одного скандала!
Но спохватилась я слишком поздно: Тимур Альбертович уже поднялся со своего места и тяжелой походкой двинулся по направлению к нашему столу.
— Ну, начинается! — обреченно выдохнула я и со злостью швырнула на стол салфетку. — Я тебя прибью когда-нибудь!..
— Тихо! Спокойствие, только спокойствие! — возбужденно зашептал Михаил. — Позволь мне самому поимпровизировать!
— Делай что хочешь! Но предупреждаю, если что — я сразу встаю и ухожу!
— Не переживай!
Легко сказать — не переживай! Я сидела как на иголках. Мало того, что скандал, учиненный моим другом, мог иметь самые непредсказуемые последствия, так мы еще стали и объектом всеобщего внимания. Вот и сейчас, по мере того как Алейников приближался, все больше присутствующих, словно по команде, поворачивали головы в нашу сторону.
— Добрый вечер, господа! — приветствовал нас Тимур Альбертович, подойдя вплотную к нашему столику и отодвигая ногой стул. — Не возражаете? Спасибо. Не возражаете…
Я сидела, плотно сжав губы. Проигнорировав приветствие, я приняла из рук Михаила наполненный вином бокал и приготовилась ждать неприятностей. Но, на удивление, все пока шло тихо и мирно. Мужчины неторопливо заговорили о каких-то там поставках, курсе доллара, нестабильном положении на бирже и еще о чем-то специфически мужском. Сосредоточив внимание на бокале с вином, я старательно делала вид, что их трепотня меня совершенно не интересует. Так бы это и продолжалось, не возникни вдруг из ниоткуда «крысиный король».
Прищурив и без того узкие глазки, он отставил последний, оставшийся свободным стул и опять без приглашения уселся.
Над столом повисла тишина. Причем взгляды, которыми мы обменивались, выражали очень противоречивые чувства.
Я перебегала глазами с одного мужчины на другого, не пытаясь скрыть беспокойства.
В Мишкиных глазах читались плохо скрытый интерес и азарт игрока, поставившего на кон свое состояние. Взгляд Сергея Ивановича обдавал морозным холодом. И лишь взор Алейникова оставался безучастным. Он болтал вишенкой в бокале с мартини, который Мишка заказал ему, и продолжал, как ни в чем не бывало, обсуждать чеченскую проблему.
Может быть, все и обошлось бы тихо-мирно, если бы не этот мерзавец. Если вы еще не догадались, то мерзавцем я окрестила своего друга Мишку. Он посидел несколько минут относительно спокойно, слушая неторопливый монолог Алейникова, а потом вдруг занервничал. Сначала он взялся мять и накручивать на палец салфетку, постепенно превратив ее непонятно во что. Когда это ему надоело, он стал вилкой постукивать по бокалу, что-то тихонько напевая при этом. А когда и эти его действия остались без внимания сидящих за столиком, он прокашлялся и елейно произнес:
— Очевидно, нам следует познакомиться…
Как-то нехорошо получается. Сидим, причем достаточно хорошо сидим, а никто нас не представил друг другу… Михаил…
— Дельное предложение, — хмыкнул «крысиный король» и протянул ему раскрытую ладонь:
— Сергей Иванович Хлобыстов…
Они пожали друг другу руки, при этом Мишка едва заметно побледнел. Из чего я сделала вывод, что, несмотря на свое хилое телосложение, у Сергея Ивановича порох в пороховницах еще имелся.
— Алейников Тимур Альбертович, — тихо, но внятно произнес третий мужчина и, игнорируя протянутые ладони, лишь слегка наклонил голову сначала в одну, потом в другую сторону.
— Ну, а меня вы все знаете, — улыбнулась я как можно приветливее с тем, чтобы хоть немного разрядить обстановку. — Самое время выпить за знакомство…
Тосты посыпались один за другим.
И за кого мы только не пили!.. За Родину и родителей, за школьных друзей и институтских подруг. Мишка договорился даже до того, что предложил выпить за процветание стран третьего мира. Мужчины его охотно поддержали.
Я же сидела и тихонько в уме подсчитывала, во сколько мне может обойтись эта невоздержанность со спиртным.
Словно угадав мои мысли, Сергей Иванович хитро прищурился:
— Пейте, Анна Михайловна, я угощаю!..
— Не нужно, — подал голос Алейников, к тому времени уже еле ворочающий языком. — Я плачу за всех,.
С Мишкиной стороны, по известной причине, инициативы не последовало.
Хлобыстов и Алейников между тем начали между собой оспаривать право каждого заплатить за ужин, почти одновременно достав бумажники и потрясая их увесистым содержимым друг у друга перед носом. И вот в самый разгар спора из бумажника Сергея Ивановича выскользнула небольшая фотография и мягко спланировала на тарелку с мясной нарезкой.
— Кто это? — быстро отреагировал Мишка и схватил карточку двумя пальцами. — Ого! Да здесь целая группа!
Следует заметить, что, невзирая на обильные возлияния, мой друг оставался почти совершенно трезвым. Видимо, его учение о стимуляции мыслительного процесса все же содержало в себе какое-то рациональное зерно.
— Это мой покойный брат в окружении своих друзей, — пояснил Сергей Иванович, на последнем слове скрипнув зубами. — Есть среди них и тот, что отправил его на тот свет…
— Можно полюбопытствовать? — протянула я руку за фотографией, смерив своего друга уничтожающим взглядом. Только идиот мог не догадаться, что ко всему этому он испытывал определенный интерес. — Михаил! Ты позволишь?
— Да, да, конечно, — залопотал он, возвращая снимок. — Очень интересные молодые люди…
Молодых людей было трое. Они сидели в плавках за дощатым неструганым столом в окружении буйно разросшихся кустов акации.
Тот, что в самом центре, очевидно, и был покойным братом Сергея Ивановича. То же хилое телосложение, те же глубоко посаженные тусклые глазки, да и залысины, несмотря на молодость, уже понемногу прореживали темные волосы.
Парень справа, «блондинистый нахал», как окрестила бы его моя подруга Антонина, разбил, очевидно, не одно женское сердце. Для этого он обладал всеми данными. По крайней мере то, что было видно на фотографии, тому свидетельство. Копна длинных белокурых волос, стянутых сзади резинкой, темные глаза, смотревшие с вызывающей самоуверенностью, красиво очерченные губы и, конечно же, тело… Широкие плечи, богатырская грудь и хорошо развитая мускулатура невольно наталкивали на мысль, что приобрел он их не в атлетическом зале…
Лица третьего было не рассмотреть. В тот момент, когда фотограф делал снимок, он, опустив голову, что-то разглядывал у себя под ногами. Поэтому моему вниманию была представлена лишь его иссиня-черная шевелюра да татуировка в виде скорпиона на левом предплечье.
— Хорошо рассмотрели? — спросил у меня Сергей Иванович, все время следивший за мной с неослабевающим интересом. — Никто не показался вам тут знакомым?
— Рассмотрела достаточно хорошо, — произнесла я спокойно, возвращая снимок. — Знакомых среди них нет. А с какой стати они должны там быть?
— Того, кто нагнулся, звали Тимур. Ваш тезка, кстати. — Хлобыстов пристально посмотрел на Алейникова. — Не были, случайно, знакомы?
Тот взял в руки фотографию и, мельком взглянув на нее, вернул, покачав головой.
— Да, странно устроен этот мир! — философски изрек Михаил, до сего времени сидевший молча и внимательно наблюдавший за всеми нами. — В нем там много загадок и неразрешимых проблем!
— Ты прав, сынок, — Сергей Иванович убрал в бумажник фотографию и тяжело вздохнул. — У меня сейчас так одна проблема…
— Какая?! — почти одновременно выстрелили мы с Мишкой вопросом, и, чтобы хоть как-то сгладить впечатление от своей бестактности, я залопотала:
— Мне кажется, что у вас так все хорошо… Процветающий бизнес… Материальное благополучие…
— Так-то оно так, да гложет меня вот здесь! — приложил он руку к левой стороне груди. — Не успокоюсь, пока эту мразь не найду! Да извинит меня дама за столь грубое выражение!
— Ничего, ничего, — поспешила я успокоить его. — Вы о ком-то из этих троих?
— Да, о том умнике, что голову опустил. Вы представить себе не можете, как он хитер!
Сколько потом у брата фотографий перебрал, ни на одной его лица не видно. В самый последний момент он обязательно или голову опустит, или отвернется, или рукой прикроется. Тогда над этим даже подшучивали, списывая на его неловкость, а потом…
— Чем он вам так насолил-то? — заиграла вторая скрипка в облике моего нетерпеливого Друга.
— Именно он отправил моего брата к праотцам. — Сергей Иванович прикрыл глаза рукой и что-то вполголоса пробормотал. Не хочу со всей точностью утверждать, но, по-моему, это было что-то непечатное. — Взорвал его в машине вместе с тем блондином, попутно прихватив сумку с месячной выручкой от бизнеса.
— И что, большие деньги? — опять встрял Мишка.
— Тебе за такие бабки, сынок, пришлось бы всю жизнь горбатиться. И то вряд ли смог заработать. — Хлобыстов встал и, попрощавшись, пошел прочь от столика.
— Сергей Иванович! — не удержавшись, окликнула я его. — А кем был ваш брат?
Он на мгновение остановился и, обернувшись, с сатанинской улыбкой выдал:
— Он был бандитом.
