ГЛАВА 15
Уже минут сорок мы торчали около СИЗО, с надеждой глядя на тяжелую дубовую дверь.
Разговор как-то не клеился. Дела, ради которых мы оба на время забыли о размолвке и Гошином номере, кажется, благополучно завершались. Личное ворошить не хотелось, но этому мы оба нахохлились и сидели молча Внезапно я почувствовала, что кто-то ощутимо толкнул мою ногу. Искоса глянув на Тарховского, я обнаружила, что он сидит неподвижно, глядя куда-то за линию горизонта. Пихнуть он меня не мог по одной простой при чине — сидел Игорь в полуметре от меня. «Чудеса в нашем дурдоме, да и только, — подумала я. — Уже глюки начались от нервных перегрузок. Лечиться надо, Наталья Анатольевна». По это были не глюки. Из-под лавки, сладко потягиваясь, вылез облезлый, но еще не потерявший достоинства эрдельтерьер. Псина мирно спала под лавкой, а теперь решила пойти по своим делам. Глаза эрделя со сна слегка косили, и мне он вдруг напомнил Башкирцева. Я не выдержала и легонько тронула Гошу за плечо.
— Странная он личность, твой шеф. Манеры лорда, а присмотришься, так и прет уголовщина!
Игорь, словно его разбудили, долго смотрел на меня, соображая, о чем это я, собственно, говорю. Явно, он не мог сразу понять течение моих мыслей.
— Странная, говоришь? Пожалуй, ты не права. В определенных кругах о нем совсем иного мнения. Там он фигура не первой, конечно, величины, но и не мелкая сошка. — Эрдель идти по делам передумал и теперь терся блохастой головой о Гошины джинсы. Тарховский гладил собаку и, как мне казалось, обращался скорее к ной, чем ко мне: — К нему авторитеты прислушиваются… Да и вообще Башкир мужик интересный. На трех языках свободно говорит.
— Он что, лингвист?
— Бог с тобой. — Игорь перестал гладить собаку и посмотрел на меня, как на глупого ребенка. — Он вообще университетов не кончал. Поступил в политех и тут же сел по восемьдесят девятой старого УК… А языки в тюрьме учил.
— Мне это ни о чем не говорит… Я все-таки врач, а не юрист.
— Ты перстень у него на руке видела?
— И что с того? Я вообще у мужиков, кроме обручального кольца, на руках ничего не приемлю, — не поняла я. — А так блямба как блямба. Массивная. Абсолютно безвкусная. А в центре — ромбик с баксом…
— Если бы к твоему вниманию еще б знаний чуток, цены бы тебе, Наташка, не было… Его печатка тоже многое о владельце расскажет… Тем, конечно, кто понимает. — Вот теперь-то я узнавала прежнего Игоря. Если он о чем-то знал больше меня, непременно должен был ткну меня носом. Чтобы отличница не зарывалась. Сидел он в первый раз….
— Стой, стой, — перебила я. — Я сама догадаюсь! Сидел твой Башкир за валютные дела!
— Молодца! — похвалил Тарховский. — Может, работу сменишь? Мозги у тебя шустрые, нервы крепкие. Деньги будешь большие зарабатывать.
— Мне и так неплохо. — Я уже поняла, что Игорь опять прикалывается. — И денег мне хватает.
— Ой ли, — недоверчиво сказал он и пододвинулся ко мне поближе. — Хватало бы тебе денег, ты бы не стала бегать между институтом и клиникой. И куда только твой муж смотрит! Женщина вообще ишачить не должна. Будь ты моей женой, я не позволил бы тебе надрываться!
— Вот как?! — только и смогла сказать я.
— Да, — твердо, не замечая иронии в моем, голосе, сказал Игорь. — Читала бы свои лекции; толкала бы науку вперед, а зубы сверлила бы так, для удовольствия, чтобы квалификацию не растерять…
— А тебе не кажется, что, будь твоей женой, я сама решила бы, где и как мне работать… — Я начала закипать.
Эрдель сидел напротив нас и удивленно поглядывал то на одного, то на другого. В глазах его явно читалось: «Эх, люди, люди, что ж вы ругаетесь! Мне бы ваши заботы! Побегали бы по помойкам за какой-нибудь завалящей косточкой, смотрели бы на жизнь по-другому!»
— Ух ты, самостоятельная какая, — неожиданно беззлобно засмеялся Гоша. — А спорим, не подеремся…
— Стану я с тобой драться, — для вида огрызнулась я. — Вон ты как Эдика отделал. Мне свой портрет дорог как память, да и руки-ноги еще пригодятся! Лучше расскажи мне про Башкирцева.
— Зачем тебе? — мягко сказал Игорь. — Тебе лишнее знать ни к чему. Да и мне язык распускать нельзя.
— Я интересуюсь не ради того, чтобы языком почесать. Он на Таньку глаз положил и, похоже, не отступится. Да и Ситнюша пока ничего против более теплых отношений не имеет. Поэтому лучше знать сразу, во что ей предстоит вляпаться.
— А может, они сами разберутся?
— Может, и разберутся. Люди они, конечно, взрослые, но и мне Танька не чужая. У нее после ухода Ивашова совсем крыша едет. Было бы глупо не дать ей хотя бы какую-то информацию.
— А она ее примет? — ухмыльнулся Гоша.
— Уж я постараюсь… — уверила я. — Давай рассказывай, не жмись. Я же не спрашиваю, чем на самом деле занимается «безопасность бизнеса». Мне личность интересна. Пьет или колется… Сколько раз сидел, был ли женат…
— Ладно, ты меня уговорила, — сломался Игорь. — Башкир не женат. Но есть дочь, которая живет во Владимире с матерью. Пьет он умеренно, кокаин не нюхает…
То, что я узнала от Игоря, сильно моего мнения о Башкирцеве не изменило. Олег — парень неглупый. Как говорится, с ярко выраженными задатками лидерства. Вырос в семье очень даже благополучной. Дедушка — академик, папа — известный психиатр, а мама — скрипачка в местной филармонии. Отсюда — и манеры английского лорда. Башкир до сих пор в минуты меланхолии садится к белому роялю и по памяти играет «Лунную сонату» очередной даме сердца. «Воспитание-то не пропьешь», — говорит он.
Но, несмотря на такое благородное, скажем, происхождение, судим Олежка Башкирцев был три раза. Первый раз — по глупости: хотел с родителями за границу поехать и прикупил долларов на дорожку. Это сейчас доллары можно продавать и покупать. А тогда за подобные дела наказывали строго. Поездка сорвалась, и решил юный валютчик баксы продать. Нашел «надежного» клиента, вместе их и повязали. Дали прилично, но случилась амнистия, и он вышел на свободу.
Потом нашлись добрые люди и приобщили парня к делу. Как говорилось выше, парень он неглупый, да еще и с амбициями, поэтому по «служебной лестнице» в одной из местных группировок он поднялся довольно быстро.
— За что его судили второй и третий раз, я рассказывать не буду. Незачем. История долгая и запутанная, а выпускали его быстро.
— К тому времени у него, думаю, уже были деньги на адвокатов.
— Зришь в корень, Наташка! — удовлетворенно кивнул Гоша. — С твоей-то головой… — закончить дифирамбы моей голове он не успел.
Эрдель решил, что мы — самая подходящая для него компания, без предупреждения прыгнул на лавку и начал устраиваться между нами. Как известно, эрдельтерьер — животное не мелкое. А места на лавочке было сантиметров сорок, не больше. Поэтому большая часть собачьего тела оказалась прямо у Игоря на коленках.
— Куда ж ты, Бобик, мать твою… — выругался Гоша, спихнул жаждущего нежности пса и начал чистить куртку и джинсы.
В это время дверь распахнулась и на пороге, кутаясь в свое легкое пальто, из-под которого виднелось то самое сексапильное платье, появилась Танька. Лицо ее заметно осунулось, а рыжие волосы были не причесаны. Ситнюша растерянно оглядывалась по сторонам, сжимая в руке бланк с печатью.
— Танюша, мы здесь! — заорала я и бросилась к ней. Эрдель, помахивая хвостом, побежал следом.
— Натулечка! — Танька со слезами кинулась в мои объятия.
— Ну не реви, не реви, все самое страшное уже кончилось! — У меня самой в горле стоял комок, но я предпочитала свои эмоции держать при себе. — Лучше посмотри, кто помог тебя вытащить!
— Привет заключенным! — помахал рукой Игорь.
— Гоша Тарховский?! — близоруко прищурилась Ситнюша.
— Нет, голубь мира! — засмеялся Игорь и сгреб ее в охапку. — Вот ты теперь какая стала!
— Поехали отсюда, я хоть вымоюсь по-человечески. — Танька вырвалась и поспешила к машине.
— Законное желание, — отметил Игорь. — Кажется, в номере есть горячая вода!
— Ну как ты, рассказывай, — затеребила я ее.
— Нечего рассказывать, — отрезала она. — Как в страшном сне. Потом как-нибудь напьемся, расскажу. А сейчас хочу есть и спать!
Мы пошли к машине. Эрдель поплелся следом, прекрасно понимая, что остаться с нами ему не суждено.
— Прости, друг. Надо тебе искать других хозяев, — сказал Игорь, погладив пса по голове.
Мы сели в машину, а собака, пока хватило сил, бежала за нами следом.
Все дорогу до гостиницы мы с Танькой сидели, молча обнявшись. В зеркальце заднего вида можно было наблюдать за довольной физиономией Игоря.
У гостиницы мы столкнулись со шведами.
— Как ваши дела? Почему вы не разрешили мне позвонить?
— Потому что мы, к счастью, сами сумели помочь Татьяне. — Я расплылась в улыбке. — Познакомьтесь, это и есть Татьяна Ивашова.
— Улоф Свенсон. — Швед склонился и поцеловал протянутую руку. — Рад вашему освобождению.
— Благодарю вас за участие, — на хорошем английском ответила Танька.
Я обалдела. В школе она учила немецкий, и язык был ее самым ненавистным предметом. Но после всех последних событий удивляться приходилось все меньше, и мы проследовали в холл. Уладив с администратором Танькино заселение в мой номер, мы поднялись наверх.
— Скажи на милость, — не выдержала я, входя в номер, — откуда такой английский? Не в тюрьме же учила?
— Помнишь, Перова год назад меня на суперкурсы отправляла? Хотела на стажировку в Штаты послать… Так там же не только международные финансы были! Ну, я в душ. — Танька, забыв о присутствии Игоря, начала сбрасывать вещи.
Гоша тактично отвернулся, и наша Венера рванула в ванную.
— Мы — просто молодцы! Так быстро все провернули! — сказал Игорь, когда Татьяна скрылась за дверью. — Ладно, я пошел! Вдруг Эдик что сказать захочет.
— Погоди-ка, дорогой друг, — спохватилась я. — А что в том свертке, который мы отдали Улофу?
— А зачем тебе знать? Дело-то уже прошлое…
— Как зачем! Ты же обещал!
«Вот так и раньше, — надулась я. — Наобещает с три короба, а когда дойдет до дела, скажет, что мне все это ни к чему. Обычные, мол, мужские заморочки…»
— Я думала, мы партнеры. А от своих тайн нет…
— Да?! — Игорь подошел ко мне и, взяв за руку, прошептал на ухо: — Ты уверена, что хочешь это знать?
— Еще бы. — Я никогда еще так не жаждала информации.
— Там дубликат кассеты с компроматом на влиятельных людей, — громко сказал Игорь в самое мое ухо.
— Чего? — Меня оглушила не сколько сама новость, сколько способ ее подачи.
— Что слышала! Не за красивые же глаза Ситнюшу отпустили. Против нее были такие классные улики.
— Я ничего не понимаю, — честно сказала я.
— Объясняю: мне привезли кассету, на которой человек, как говорится, похожий на одного высокого милицейского чина, вместе с парой воров в законе и крупным городским начальником резвится в баньке с девочками. Думаешь, этим грешат только московские господа? Дело-то обычное. Я пришел к одному из киногероев и показал ему пленку. В обмен на нее он скре-пя сердце и выпустил Татьяну. Они чуть было дело не раскрыли, а я им все карты спутал. Им же без разницы, кого сажать. Нашли козла отпущения в лице нашей Танечки, вот и все. Представь, как обидно; им позвонили, сообщили про убийство. Сказали, что убийцу можно взять на месте. Тут же, мол, находится нож с отпечатками пальцев. Все так чудно складывалось, а теперь придется копать заново…
«Так им и надо», — решила я.
Не секрет, что многие стражи порядка не ангелы. Пресса и телевидение рассказывают об этом к завтраку, обеду и ужину. Поэтому появлению кассеты с компроматом удивляться не приходилось. То, что Гоша без труда добыл ее, тоже не было особым сюрпризом. С помощью кассеты Татьяна вышла на свободу. Надо было торжествовать победу, а в душе копошился скользкий червяк сомнений. Набирая номер Олега Башкирцева, я преследовала только одну цель — выручить подругу любой ценой. Когда появился Игорь и не без помощи местных авторитетов дело сдвинулось с мертвой точки, я поначалу радовалась. Вторая часть поговорки «В любви и на войне хороши все средства» полностью оправдывала наши действия. Я считала себя мобилизованной и прекрасно осознавала, что за неполные сутки многократно нарушила закон. Выяснилось, что всех, даже милицию, можно купить. Дело было только в цене. Остатки незыблемой веры в закон рушились на глазах. Наверное, просто пришло время расстаться с детскими иллюзиями. Но сознавать это было ужасно противно. Хотя… наверное, победа важнее!
— Ты чего опечалилась? Не грусти! — Гошка скорчил забавную мину и показал мне язык. — Хочешь, пойдем к шведам, посмотрим кассету? Конечно, не приключения Эммануэль, но все равно забавно.
— Я не любительница порнухи.
— Это даже не эротика. Скорее сюжет, достойный передачи «Сам себе режиссер». Пошли, обхохочешься!
— Извини, что-то не хочется. Ты заберешь у Улофа копию кассеты?
— Пусть лежит пока. Может пригодиться, — с этими словами Гоша пошел к выходу. — Ну, отдыхай!
Танька долго плескалась в ванной, а искупавшись, с аппетитом накинулась на заказанный обед.
— Ивашову такое и во сне не снилось! — скачала она между салатом и заливной рыбой. — Я с ним разведусь.
— Тюремные университеты сказываются?
— Как тебе сказать, — замялась Танька. — Мне хватит и ребенка. А Петюня пусть на четвертом десятке поучится жить как самостоятельный мужик.
Я изумленно смотрела на новую Ситнюшу. Она была совершенно не похожа на женщину, с которой мы расстались несколько дней назад.
— У тебя с Гошкой снова роман? — Татьяна резко сменила тему.
Я молчала, подбирая нужное выражение, и наконец сформулировала:
— У меня с ним — нет, но он хочет, чтобы «да», — и рассказала Таньке о недоразумении с брянской кузиной.
— И чего ты теряешься? Такой мужик! Столько лет прошло, а он все еще тебя любит! Сашка ему и в подметки не годится.
— Знаешь, пока я ничего не хочу. Хотя, выберемся отсюда и посмотрим. Все-таки в одном городе живем.
— Слушай, вот здорово, что у него отпуск! Когда бы еще встретились! — Мысль о том, что Игорь оказался рядом со мной не случайно, ей в голову просто не приходила!
— Какой отпуск?! — разъяснила я. — Он на работе. Его же прислал твой Башкирцев. Гоша, между прочим, у него работает.
— А я-то никак не пойму, как он здесь оказался. — До Таньки наконец дошло:
— Ну, мать, ты даешь! До тебя доходит, как до жирафа! — хихикнула я.
— А ты посиди с мое и вообще соображать перестанешь. И наконец, я устала и хочу спать. — Танька встала из-за стола и, упав на кровать, начала устраиваться поудобнее.
— Спи, — разрешила я. — Я к морю схожу, прогуляюсь. А то даже неинтересно — были в Сочи, а моря не видали!
Часа три я просидела на пустынном пляже, глядя, как, шурша галькой, набегают волны. В голове была удивительная пустота. Мне ужасно хотелось стать маленьким камушком, который море уносит в свою черную бездну.
«Черт возьми, как же я устала, — вздохнула я. — Отменный получился уикенд, ничего не скажешь! Хотя любое событие несет в себе часть плохого, а часть — хорошего. Не попала бы в переплет — не встретила бы Игоря. Последняя ночь заставила меня о многом подумать, но бросаться в роман очертя голову было глупо. Я слишком любила себя, чтобы создавать себе лишние трудности. Забот и так хватает: ребенок, домашние дела, клиника, кафедра, муж и кошка, наконец. Выкраивать время для любовных встреч, врать, изворачиваться… Нет, это было сейчас не для меня. Но все же, как я рада появлению Игоря в моей расписанной по минутам жизни!»
После заката на море резко похолодало. Я начала мерзнуть и засобиралась в гостиницу.
