ГЛАВА 16
Дверь в номер была открыта, но Татьяны не было. «Она, наверное, у Гоши», — догадалась я и поспешила туда же. Но я ошиблась. Игорь, если не считать Эдика, коротал время один, листая журнал с обнаженной красоткой на обложке.
— Танька не у тебя? — по инерции спросила я.
— Я не говорил ей, что живу тут же. Да и делать Татьяне нечего рядом с этим. — Он кивнул на Эдика у батареи.
— Может, она у шведов?
— Сходи узнай! — посоветовал Игорь, не отрываясь от журнала.
Я пошла вниз, попутно заглянув в свой номер. Татьяна не вернулась, зато на полу около кровати я обнаружила скомканное серебристое платье. «Она что, голая ушла?» — Терзаемая нехорошим предчувствием, я постучалась в номер Свенсонов.
— А их еще нет, — сообщила мне горничная, выходя из соседнего номера с пылесосом. По ее словам, шведы еще не возвращались, и гости к ним не приходили.
К Игорю я вошла с настроением, упавшим ниже нулевого уровня.
— Таньки нигде нет.
Он поднял глаза и с интересом посмотрел на меня.
— А платье валяется на полу, — продолжила я. — Я думаю, что-то случилось!
Игорь молча кивнул, но других телодвижений не произвел.
— Я не понимаю, что ты сидишь как пень! — Такой реакции на происходящее я никак не ожидала, думая, что Игорь вскочит и тут же побежит искать Ситнюшу.
Он отложил газету, посмотрел на Эдика, встал и после продолжительной паузы сказал:
— Будь добра, спроси у дежурной, она могла заметить что-либо необычное!
— А может, ты сам? Я не хочу идти к этой крысе!
— Иди, иди. — Он подтолкнул меня к двери. — К каждому человеку можно подобрать ключик. Она получила тридцать баксов и теперь ласкова, как Золушка.
Золушка коротала время в дежурке у телевизора и тут же сообщила, что Татьяна ушла два часа назад в обществе двух молодых людей крепкого телосложения.
Внутри у меня все похолодело. Я вынула из кармана смятый листок с портретами, нарисованными мной в ресторане:
— Случайно, не с этими?
— Да-да, — закивала она. — Вот с этими двумя.
Я бросилась к Игорю. Он по-прежнему стоял в центре комнаты, напоминая остолбеневшую супругу библейского Лота.
— Беда! — срывающимся голосом пролепетала я. — Пока я была на море, Таньку увели Мирон с Косым.
— Этого еще не хватало! — Игорь наконец-то зашевелился и, подойдя к кровати, устало опустился на покрывало. — Чего ж им надо-то от нее?
— Хотелось бы мне знать. — Я села на кровать рядом.
Мы посидели некоторое время в тишине, причем рука Игоря как-то непроизвольно легла на мои пальцы.
— Вот что, Наташа. — Он резко встал. — Мне надо уладить кое-какие дела, а ты иди к себе. Если до утра Татьяна не вернется, обратимся в милицию.
— Ты сам-то понимаешь, что говоришь? Звони в милицию сейчас же! Она же не гулять с бандитами пошла!
— Не маленький. Знаю, — ответил Игорь. — Иди в свой номер и дежурь у телефона. Я все сделаю сам.
Я пошла к себе. То, что творилось у меня в голове, иначе как «бардак» назвать было трудно. Мне было совершенно неясно, что происходит. Мы случайно оказались в доме Маргиева. Танька была удобной «подставкой», потому и просидела в СИЗО больше суток. Теперь, когда ее выпустили, а убийц не нашли, она, если следовать хоть какой-то логике, ни бандитам, ни милиции больше на фиг не нужна. Свидетель из нее никакой — Ситнюша же спала как убитая!
Нельзя утверждать, что у меня стальные, как у многих медиков, нервы, но большую часть жизни мне казалось, что я довольно спокойный человек. За последние сорок восемь часов я все больше убеждалась в обратном. Сейчас я казалась себе если не брошенным в темный сырой подвал котенком, то уж сегодняшним покинутым эрделем — точно! Я буквально задыхалась от страха за Таньку, да и за себя тоже. Мне начало казаться, что за мной сейчас тоже придут. Уж слишком много по сравнению с Танькой я знала. Гоша, с которым я чувствовала себя в относительной безопасности, как ушел несколько часов назад, так и не возвращался. Его сотовый был постоянно занят, а если он и брал трубку, то коротко кидал мне: «Я скоро приеду!» — и отключался.
Я сидела в кресле, не смыкая глаз и не отлучаясь даже в туалет. Когда ближе к полуночи мне стало вовсе невмоготу, я оставила свой пост и уединилась в санузле. Вот тут-то и зазвонил телефон.
«Это они», — решила я, бросаясь к аппарату, по услышала голос Томаса:
— Наташа! Поздравь! У меня только что родилась дочь! Я сейчас улетаю домой!
— Поздравляю! — искренне сказала я, стараясь говорить как можно бодрее. К чему грузить чеха, он и так много для меня сделал! — Но ты же был уверен, что это будет мальчик!
— Опять ошиблись! — вздохнул мой коллега. — Но я все равно страшно рад! Я назову ее Наташей.
Я была тронута до слез.
— Спасибо, дорогой. Не ожидала!
— Приезжай летом к нам на крестины!
— Как бог даст! Мне бы отсюда выбраться без проблем!
— Все будет хорошо, — уверил меня Томас. — Желаю тебе всехних успехов!
— Хотелось бы верить! — Я так и не рассказала ему о новых проблемах. — Ты отличный товарищ, господин Гавел! Пусть твои девочки растут вам на радость! Еще раз спасибо за все! — сказала я и повесила трубку.
Ожидание было бесполезным. Татьяна не вернулась. Я уже собралась звонить Игорю, как снова зазвонил телефон.
— Это шестьсот седьмой? Наташа ты будешь? — спросил наглый хриплый голос.
— Да, слушаю вас.
— Ваша рыжая шлюха у нас! Вези брюлики, не то мы ей задницу испортим!
— Чего? — не поняла я.
— Гончаровские серьги вези, говорю!
— Какие?
— Сама знаешь. Я звякну через час, скажу, куда привезти. — И раздались короткие гудки.
— Дурдом какой-то! — Я растерянно смотрела на трубку, словно она могла мне что-то объяснить.
Щелкнул замок, дверь открылась, и осторожно, стараясь не топать, вошел Гоша.
— Не спишь?
— Какой, к черту, сон! Они только что позвонили и велели мне привезти какие-то бриллианты.
— Бриллианты? — не понял Игорь.
— Я сначала тоже не поняла. Гош, представь, им нужны мои сережки.
— Это разве бриллианты?
— Откуда?! У меня в ушах — серебро.
— А зачем они им?
— Если бы я знала! Я вообще плохо понимаю, что происходит! А когда я не могу проконтролировать ситуацию, то начинаю бояться. Господи! Если бы ты знал, как мне сейчас страшно. У меня сроду не было никаких бриллиантов. А они из-за этого убьют Таньку!
— Не бойся! — Игорь ласково провел рукой по моим волосам. — Мы что-нибудь обязательно придумаем! Сейчас я кое-кому позвоню, попрошу, чтобы определили, откуда будут звонить.
Я легла на кровать и долго смотрела в потолок.
— А как же Эдик? — вспомнила я.
— Что ему сделается? Живет как у Христа за пазухой. Ни забот, ни хлопот. Я его и покормил, и в туалет сводил. Теперь снова сидит у батареи.
— Мне кажется, пора его сдавать в милицию. Зачем нам с ним возиться?
— Не скажи… — Игорь задумчиво посмотрел на батарею. — Есть идея! Мы обменяем его на Татьяну.
— Если только они позвонят.
— Должны позвонить, обязательно должны! — уверил меня Игорь. — Не грусти, я сейчас приду.
Он ушел к себе, я же, усевшись в видавшее виды гостиничное кресло, осталась караулить телефон. Противный комок страха шевелился у меня в желудке, и я ничего не могла с этим поделать.
Вскоре Игорь вернулся.
— Ну, все в порядке. Когда позвонят, подержи их на телефоне подольше.
И снова потянулись минуты ожидания. Мы сидели, взявшись за руки, и гипнотизировали аппарат. Наконец раздалась пронзительная трель, я бросилась к телефону, едва не уронив его на пол.
— Слушаю!
— Слушай, слушай, — ухмыльнулись в трубке. — Приезжай в четыре утра в парк «Ривьера», где аттракционы. Ложишь брюлики в окошечко кассы у «чертова колеса» и валишь себе на хату ждать свою рыжую прошмандовку.
— Дайте мне сначала поговорить с подругой. Вдруг вы ее уже убили, а я, как дура, потащусь в какой-то парк.
— Ты и есть дура, — ответила трубка, но Татьянин голос я все же услышала:
— Натулечка, милая, отдай ты им эти несчастные серьги!
— Какие серьги?
— Им нужны твои бриллианты!
— Ты же знаешь, у меня их никогда не было!
— Но они ищут бриллианты Гончаровой!
— Кошмар, — вздохнула я. — Танюшка, держись, мы тебя обязательно вытащим!
— Ну, поговорили? — снова влез наглый бандитский голос. — Ждем тебя в четыре утра, б…! Возьмешь такси. Подъедешь не со стороны моря, а с другого входа. Машину отпустишь. Пойдешь пешком. И брюлики захвати, не забудь!
— Но у меня нет при себе ничего, кроме серег с фианитами.
— Не надо ля-ля, а то би-би задавит, — нежно пообещали мне. — Вези гончаровские серьги.
— Эй, братан! — выхватил у меня трубку Игорь. — А где гарантии, что Татьяна вернется? Везите ее.
— А это еще кто?
— Ее друг. Зато у нас в гостях известный тебе товарищ с Цветочной улицы. Махнемся, не глядя?
— Нужен он мне, как гвоздь в жопе. Пусть девка везет то, что я сказал. Но, не дай бог, приедет не одна или на хвосте кого притащит. Тогда не видать вам вашей рыжей сучки, как своих ушей! — В трубке раздались короткие гудки.
— Гош, им и вправду нужны какие-то бриллианты! — заметалась я. — Давай, позвоним в милицию.
— Да уж звонил. Думаешь, кто нам сейчас определяет номер!
Вскоре зазвонил сотовый.
— Да, спасибо. Диктуйте. — Игорь говорил жестко и как-то неестественно тихо. — Конечно, отдам, какой разговор, только после того, как вы поможете освободить женщину. Теперь-то вы понимаете, что она тут ни при чем!
— Ну? — вопросительно посмотрела я на Игоря.
— Баранки гну. Звонок был с сотового телефона. По зоне — из района санатория «Прогресс». Это в Хосте. Обещали помочь, но за это я должен им отдать первый экземпляр кассеты.
Гоша потер переносицу и замолчал. Сидеть в тишине мне почему-то было страшно, и я начала молоть совершеннейшую чепуху:
— Странно это все.
Гоша молча смотрел на меня и вертел в руках пепельницу.
— Странно, — продолжила я. — Я думала, все свои дела бандиты делают вечером или ночью. А в четыре утра, наверное, они должны спать.
— Может, они и не ложатся еще в это время, — ухмыльнулся Игорь. — Молчи уж, знаток уголовной жизни!
— И вообще, почему в четыре и почему в пустом парке? — не слушая его, бормотала я себе под нос. — Не проще ли это было сделать где-нибудь в другое время в более людном месте. В казино или ресторане, к примеру?
— Значит, им так удобнее. Тебе не все равно, где это будет?
— Мне? — удивилась я. — Конечно, нет!
Тут пришел черед удивляться Гоше.
— Ты что, серьезно собралась на стрелку?
— Да! Мне бы только Татьяну выручить! Я поеду в парк и отдам свои несчастные серьги.
— Ну, Наташка, ну молодец! — рассмеялся Гоша, но я чувствовала, что похвалы в его словах не больше, чем соли в варенье. — Соображаешь ты, конечно, быстро, но неправильно. Не пущу я тебя в парк. Вот и весь разговор!
— Почему?
— В парке тебе сунут нож под ребро, заберут твои… драгоценности. — Он с особой иронией выделил последнее слово. — А потом и Таньку отправят на тот свет.
— Думаешь?
— Уверен. Был бы бандитом, сам бы так себя повел. Зачем лишние свидетели!
— А что делать?
— Сиди тихонько. Это мужская работа. В парке тебе определенно делать нечего. А еще лучше, иди-ка ты знаешь куда?.. — Он задумался.
Я безмолвно смотрела на него. Он широко улыбнулся и подал идею:
— Иди-ка ты, Наташка… к шведам!
— А это удобно?
— Не знаю, — честно ответил Игорь. — Но в данный момент твоя жизнь намного дороже чьего-то удобства. Ты что, хочешь, чтобы тебя увели так же, как и Ситнюшу?
— Не хочу.
— Тогда пойдем, я тебя провожу. Я дам тебе ту самую таблетку, до которой вчера так и не дошло дело. Хоть отдохнешь, как белый человек.
Я хотела согласиться, но тут меня пронзила ужасная мысль:
— А если они не увидят, что я вышла из гостиницы и еду парк, и на контакт не пойдут?
— Наташа, расслабься! Это не твои заботы.
— А вдруг…
— Никаких «вдруг». — Он вынул из кармана флакончик и дал мне пилюлю. — Глотай при мне, а потом я лично провожу тебя к Свенсонам.
Спорить было бесполезно. Немного поупрямившись, я сунула таблетку в рот.
— Вот так-то лучше. — Игорь подошел к столу и налил воды в стакан. — Пей! — сказал он. — Так таблетка быстрее подействует.
Воду я послушно выпила.
Под строгим конвоем в лице капитана в отставке Тарховского я постучалась в номер к шведам.
— Госпоже Гончаровой необходимо провести ночь в вашем номере, — сообщил Игорь.
На часах было половина второго ночи, но Свенсоны позднему визиту ничуть не удивились и постелили мне на широченном диване. Игорь вышел, а я легла под одеяло, изо всех сил стараясь не задремать. Снотворное — конечно, дело неплохое, но в данном случае никакого действия таблетки ожидать не следовало. Пока Игорь наливал воду, я аккуратно вынула лекарство изо рта и положила его в карман. Спать мне было никак нельзя. У меня уже созрел свой план.
