— Ты всерьез так думаешь? Насчет того, чтобы бросить все это? — спросила Леа.

Брайон осознал, что она слышала весь его разговор с Краффтом. Он дернул плечом, пытаясь хоть как-то выразить словами свои чувства:

— Мы пытались — и нам почти удалось. Но если они не слушают, что мы можем сделать? Что может сделать один человек против флота, нагруженного водородными бомбами?

Словно бы в ответ на его вопрос зазвучал голос Улва — жесткие слова дитского языка рассекли тишину, как плеть.

— Убить тебя, враг! — прорычал он. — Убить умедвирк!

Он с силой выкрикнул последнее слово, и его рука метнулась к поясу. Одним стремительным движением он поднес к губам духовую трубку, и крохотный снаряд впился в уже мертвую плоть существа в мозгу магта. В этом было что-то от сломанного в знак объявления войны копья.

— Улв понимает все это много лучше, чем ты думаешь, — сказала Леа. — Он знает о симбиозе и мутуализме столько, что мог бы читать лекции в любом университете на Земле. Он знает, что такое мозговой симбиот и что он делает. У них есть даже слово для этого — слово, которое никогда не встречалось нам в наших уроках дитского. Жизненная форма, с которой можно жить или взаимодействовать, называется медвирк. Та, что работает на разрушение, — умедвирк. Он также понимает, что жизненные формы изменяются, и в зависимости от обстоятельств являются медвирк или умедвирк. Он только что решил для себя, что мозговой симбиот — это умедвирк, и собирается уничтожить врага. Так же поступят и остальные диты, как только он сможет предъявить им доказательства и объяснить, что к чему.

— Ты в этом уверена? — против воли заинтересованно спросил Брайон.

— Совершенно. Проблема выживания решается у дитов не так, как у магтов, но результаты не столь сильно отличаются. Они уничтожат мозговых симбиотов, даже если это будет означать убийство всех магтов, в которых они живут.

— Если это так, то мы не можем улететь сейчас, — сказал Брайон, и едва он произнес эти слова, его осенило, что он должен делать. — Сейчас за нами прилетит корабль. Лети на нем и возьми с собой тело магта. Я не полечу.

— А… где же ты будешь? — потрясенно спросила она.

— Буду драться с магтами. То, что я останусь на планете, гарантирует, что Краффт не сбросит бомбы раньше полуночи. Это означало бы, что он намеренно убивает меня. Сомневаюсь, что его остановит, если я останусь здесь и после «часа ноль», но, по крайней мере, до тех пор он бомбы не сбросит.

— И чего ты добьешься, кроме самоубийства? — взмолилась Леа. — Ты же только что говорил мне, что один человек не может ничего сделать. Что будет с тобой в полночь?

— Я буду мертв. Но все равно я не могу бежать. Не теперь. Я должен делать все возможное до последней минуты, до последнего мига. Мы с Улвом отправимся в башню магтов и выясним, там ли бомбы. Теперь он будет сражаться на нашей стороне. Может, он даже знает о бомбах больше — просто раньше не хотел мне говорить. Мы можем найти поддержку у его народа. Кто-то из них должен знать, где находятся бомбы, поскольку они — коренные жители планеты.

Леа хотела было что-то сказать, но он не дал ей даже рта раскрыть:

— Тебе достанется не менее важная работа. Покажи магта Краффту, объясни ему значение этого мозгового паразита. Попытайся заставить его переговорить с Хисом о последнем рейде. Попытайся убедить его пока не начинать атаку. Я возьму с собой радио и, как только что-то узнаю, свяжусь с вами. Это, конечно, последний шанс, но больше ничего мы сделать не можем. А если мы не будем делать ничего, это будет означать конец Дита.

Леа попыталась возражать, но он не стал ее слушать — только поцеловал и принялся убеждать, что все будет в порядке. Они знали, что так не будет, но не стали даже говорить об этом, чтобы не мучить себя.

Тяжелый рокот сотряс здание, за окнами потемнело — на улицу перед домом опустился корабль. Из люка полезла команда нийордцев — с оружием на изготовку.

Некоторое время Брайону и Леа пришлось убеждать их забрать не только девушку, но и труп. Корабль взлетел. Брайон проводил его взглядом, пытаясь избавиться от гнетущего чувства, что видит и Леа, и этих людей в последний раз.

— Давай-ка выбираться отсюда и побыстрее, — сказал он Улву, забирая передатчик, — пока тут никто не появился, чтобы выяснить, с чего бы это здесь садился корабль.

— Что ты будешь делать? — спросил Улв, пока они шли по улице к окраинам города. — Что мы можем сделать в оставшиеся несколько часов?

Он указал на клонящееся к горизонту солнце. Прежде чем ответить, Брайон переложил передатчик в другую руку.

— Добраться до башни магтов, на которую мы нападали прошлой ночью. Это наш шанс. Бомбы могут быть здесь… Или, может, ты знаешь, где бомбы?

Улв покачал головой:

— Я не знаю, но может знать кто-нибудь из моего народа. Мы поймаем магта, потом убьем его, чтобы все увидели умедвирк. Потом они расскажут нам все, что знают.

— Тогда сначала в башню — за бомбами или за магтом. Как быстрее туда пробраться?

Улв сдвинул в задумчивости брови:

— Если ты сможешь вести одну из этих машин, на каких ездят инопланетники, я знаю, где тут в городе их можно найти. Никто из моего народа не умеет ими управлять.

— Я умею — пойдем.

На этот раз им повезло. У первого же вездехода, на который они наткнулись, в замке дверцы торчали ключи. Вездеход работал на аккумуляторах, они были полностью заряжены. Двигался он гораздо тише, чем тяжелые машины с атомным двигателем. Через несколько минут город остался за спиной, и Брайон вывел машину в пески. Впереди солнце медленно погружалось в кровавые волны жаркого закатного марева. Было шесть часов. К тому времени, как они добрались до башни, прошел еще час. Нервы Брайона были натянуты до предела.

Хотя это и было похоже на самоубийство, нападение на башню принесло ему чувство облегчения. Он двигался, действовал — и ненадолго забыл о бомбах, висящих над его головой.

Нападение, однако же, обошлось без малейших столкновений. Они проникли в башню через главный вход — Улв бесшумно крался впереди. Вокруг никого не было. Пробравшись внутрь, они направились вниз, в нижние комнаты — туда, где приборы зафиксировали всплеск радиации, постепенно понимая, что башня магтов совершенно пуста.

— Все ушли, — проворчал Улв, начинавший принюхиваться в каждой комнате, которую они проходили. — До того здесь было много магтов, но теперь они все ушли.

— Они часто вот так покидают свои башни? — спросил Брайон.

— Никогда. Я никогда прежде не слышал ни о чем подобном. Не могу даже представить, почему они так поступили.

— Ну а я могу, — заявил Брайон. — Они оставили бы свой дом, если бы уносили с собой что-то, что представляет большую ценность. Бомбы. Если бомбы хранились здесь, после нападения они могли перепрятать их…

Внезапно его охватил страх.

— Или они могли унести их отсюда потому, что пришло время доставить их к пусковой установке! Давай выбираться отсюда и как можно скорее!

— Я чувствую воздух снаружи, — сказал Улв, — он идет оттуда, снизу. Этого не может быть, потому что магты не устраивают входы в свои башни так низко.

— Мы тут пробили дыру несколько раньше, может, это она и есть. Ты можешь ее найти?

Когда они завернули за угол, впереди засиял лунный свет, сквозь пролом в стене были видны звезды.

— Она кажется больше, чем была, — заметил Брайон, — как будто магты ее расширили.

Он выглянул наружу и увидел на песке следы чего-то вроде гусениц или колес:

— Похоже на то, что они ее расширили, чтобы протащить здесь что-то большое, и увезли это «что-то» на том, что оставило эти следы!

Они выбрались наружу через пролом в стене и побежали к вездеходу. Брайон резко развернул машину и направил туда, куда вели следы. Это были следы вездехода, а поверх них шел едва заметный неширокий след колес. Брайон выключил фары и повел машину медленнее. Лунный свет был достаточно ярким, чтобы следы можно было разобрать. У них оставалось еще четыре часа. Ведя вездеход одной рукой, Брайон включил радиопередатчик, заранее настроенный на волну Краффта.

Когда оператор опознал его сигнал, Брайон доложил о том, что они обнаружили, и о своих выводах.

— Передайте сообщение командору Краффту. Немедленно. Я не могу ждать разговора с ним — я иду по следу.

Он отключил передатчик и надавил на педаль акселератора. Машина взревела и рванулась вперед.

— Они ушли в горы, — чуть позже сказал Улв: следы по-прежнему вели прямо вперед. — Там пещеры, возле которых, как я слышал, видели много магтов.

Догадка оказалась правильной. Еще не было девяти часов, когда они добрались до гряды холмов, за которыми виднелась темная стена гор, заслонявшая звезды.

— Останови машину здесь, — сказал Улв. — Пещеры начинаются неподалеку отсюда. Там могут быть часовые магтов, и нам нужно подобраться тихо.

Брайон пошел по глубокому следу колес, по-прежнему держа в руке рацию. Улв обшаривал ближайшие окрестности в поисках дозорных, однако ж никого не обнаружил.

К половине десятого Брайон понял, что они слишком рано покинули вездеход. След вел их все дальше и дальше вперед, и конца этой дороге не предвиделось. Они прошли уже несколько пещер (Улв указывал на них Брайону), но след все не прерывался. Время уходило, а конца этому кошмарному пути в ночи, похоже, не предвиделось.

— Впереди еще пещеры, — сообщил Улв. — Иди тихо.

Они осторожно подобрались к вершине холма, как делали уже не один раз, и заглянули вниз, в неглубокую долину. Дно ее было покрыто песком, и лунный свет, под углом падавший на следы колес, превращал их в две четко проведенные черные полосы. Они пересекали долину и исчезали в черном зеве пещеры на противоположной стороне.

Брайон отполз назад и, прикрыв индикаторную лампу рукой, включил передатчик. Улв остался на вершине, наблюдая за входом в пещеру.

— Важное сообщение, — зашептал в микрофон Брайон. — Прошу записать.

Он повторял эти фразы в течение тридцати секунд, следя за часами, если бы не это, секунды ожидания показались бы ему минутами. Потом отчетливо и ясно сообщил о следах и о пещере, в которую они вели.

— …Бомбы могут быть в пещере. Я оставлю здесь и включу свой личный передатчик, чтобы вы могли его запеленговать. Второй, более мощный передатчик, я возьму с собой. Если мы не сможем вернуться ко входу, я попытаюсь установить связь изнутри пещеры. Сомневаюсь, что вы его услышите сквозь скалу, но все равно попытаюсь. Конец связи.

Он отключил было передатчик, но, помедлив мгновение, снова включил его.

— Прощай, Леа, — сказал он и на этот раз отключил его окончательно.

Они обошли долину, двигаясь в тени скал, и добрались до входа в пещеру. Впереди не было заметно никакого движения, не было слышно ни звука. Брайон взглянул на часы и помрачнел.

Десять тридцать.

Последний скальный выступ, за который можно было спрятаться, находился в пяти метрах от входа в пещеру. Они уже было собрались преодолеть это расстояние одним броском, но тут Улв внезапно жестом показал Брайону — ложись. Он указал на свой нос, потом на пещеру. Он чувствовал там запах магтов.

Из мрака пещеры появилась темная фигура. Улв среагировал мгновенно. Он встал в рост, поднеся к губам духовую трубку. Раздался тихий свист — магт беззвучно согнулся и осел на землю. Но не успел он упасть, как Улв бросился вперед и нырнул в пещеру. Оттуда раздался приглушенный стон, и все стихло.

Брайон осторожно подошел ко входу, держа на изготовку револьвер. Кто знает, с чем ему придется встретиться внутри? Его мысли прервал донесшийся из мрака шепот Улва:

— Их было только двое. Теперь мы можем идти.

Брести во мраке по пещере было настоящей пыткой.

У них не было фонаря, а если бы и был, они не рискнули бы им воспользоваться. На каменном полу следов колес не было видно, и если бы не чуткий нос Улва, они, несомненно, заблудились бы в сходящихся и расходящихся коридорах и ответвлениях. И без того они полностью потеряли ориентацию.

Идти было почти невозможно. Им приходилось ощупывать стены, подобно слепцам. Они спотыкались и падали, их пальцы были разбиты и кровоточили. Улв шел по запаху магтов; когда запах становился слабее, им приходилось возвращаться по собственным следам и снова идти, но уже в другом направлении.

Еще страшнее было почти физическое ощущение уходящего времени, сводившее с ума. Светящиеся стрелки часов Брайона неумолимо завершали круг.

Без четверти двенадцать.

— Впереди свет, — прошептал Улв. Брайон задохнулся от радости. Медленно, бесшумно они двинулись вперед, пока не остановились на пороге огромного зала с куполообразным сводом, ярко освещенным лампами.

— Что это? — спросил Улв, щурясь и мигая — от внезапного перехода из мрака в ослепительный свет болели глаза.

Брайону пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не закричать:

— Эта клетка с металлическими перепонками — гиперпространственный генератор. Те заостренные серебристые штуковины радом с ним — какие-то бомбы, вероятно, кобальтовые. Мы нашли их!

Первым его импульсом было послать сообщение по радио, остановить флот, готовый сбросить бомбы на Дит. Но бездоказательное сообщение будет хуже, чем вовсе никакого. Ему необходимо было в точности описать то, что он здесь видел, чтобы нийордцы поняли, что он не лжет. То, что он им скажет, должно полностью совпасть с информацией, которую они уже имели о бомбах и пусковой установке.

Пусковая установка представляла собой резервный блок корабельного гиперпространственного генератора; это было очевидно. Генератор и пульт управления были аккуратно закрыты чехлами. От них к грубому подобию клетки, явно сделанной вручную из переплетенных металлических полос, тянулись толстые кабели. С оборудованием возились три техника. Каких же кровожадных вояк сумели нанять магты на эту чудовищную работу, подумал было Брайон, но тут увидел цепи, сковавшие их шеи, и кровавые раны на спинах.

И все же он не ощущал к ним жалости. Очевидно, за деньги они согласились принять участие в уничтожении другой планеты, но потом взбунтовались, поняв, что это нападение равносильно самоубийству.

Тринадцать минут до полуночи.

Прижимая к груди передатчик, Брайон поднялся на ноги.

Теперь он мог лучше разглядеть бомбы. Их было двенадцать, похожих, словно яйца в одной смертоносной кладке. Они были в два метра высотой — остроконечные, похожие на космолеты. Было очевидно, что это боеголовки ракет, так как на одной из них он увидел шесть стоек, которыми бомба должна была крепиться к ракете-носителю.

Этого было достаточно. Такое описание даст нийордцам возможность понять, что он не лжет, что он действительно нашел бомбы. Как только они поймут это, они отложат бомбардировку Дита и попытаются прежде уничтожить бомбы.

Брайон прошел шагов пятьдесят в глубь тоннеля и остановился за поворотом. Теперь его не было видно и слышно из зала. Осторожно, тщательно рассчитанными движениями он включил передатчик и проверил частоту передачи. Все верно. Потом, медленно и отчетливо, он описал все, что видел в пещере, стараясь сделать так, чтобы его голос звучал бесстрастно — просто излагал факты, избегая всего, что можно было бы посчитать его собственным мнением и оценкой.

Когда он закончил, до полуночи оставалось шесть минут. Он переключил радио на прием и подождал.

Тишина.

Не сразу до его утомленного разума дошло значение этого молчания. Не было ни треска, ни шипения — даже когда он включил звук на полную мощность. Огромные массы земли и камня полностью экранировали связь, поглощая сигналы.

Они не услышали его. Флот Нийорда не знал, что кобальтовые бомбы были обнаружены. Нападение произойдет, как и было запланировано. Уже сейчас бомбовые отсеки были открыты, и водородные бомбы висели над планетой. Через несколько минут будет дан сигнал, держатели разожмутся, и бомбы рухнут на планету…

— Убийцы! — заорал Брайон в микрофон. — Вы не слышали разумных доводов, вы не стали слушать Хиса, не стали слушать ни меня, ни кого-либо иного, кто предлагал бы другой выход, кроме тотального уничтожения. Вы собираетесь уничтожить Дит, а в этом нет необходимости! Было множество способов остановить все это. Вы ничего не сделали, а теперь слишком поздно. Вы уничтожите Дит, но это, в свою очередь, приведет к уничтожению Нийорда. Так говорил Айхьель, и я ему верю.

Он поднял приемник над головой и с размаху впечатал его в каменный пол. Потом развернулся и бросился назад к Улву. Людям на поверхности Дита оставалось жить менее двух минут.

— Они не получили моего сообщения, — сказал Брайон Улву. — Так глубоко под землей радио не работает.

— Значит, бомбы упадут? — спросил Улв, пристально вглядываясь в лицо Брайона, озаренное отсветами бледных ламп в пещере.

— Если не произойдет что-то, о чем мы не знаем, бомбы упадут.

После этого оба умолкли — они просто ждали. Три техника в пещере тоже следили за временем. Они переговаривались между собой и пытались что-то сказать магтам. Но подавленный паразитом разум магтов не видел причин прекращать работу; магты били людей, чтобы заставить их вернуться к работе. И все же это ни к чему не привело. Люди, оцепенев от ужаса, смотрели на стрелки часов, неотвратимо двигавшиеся к двенадцати. Даже магты, как видно, в конце концов осознали значимость происходящего. Они тоже остановились и ждали.

На часах Брайона стрелки сошлись на отметке «12» — сперва часовая, потом минутная. Потом секундная. На десятую долю мгновения они слились. Потом секундная стрелка двинулась вперед.

Брайон не успел даже ощутить облегчения — он с ужасом осознал, что они находятся глубоко под землей: звук и сейсмические волны в толще скалы распространяются не так быстро, а вспышки ядерных взрывов отсюда просто невозможно увидеть. Если бомбы были сброшены ровно в двенадцать, они, находящиеся здесь, внизу, узнают это чуть позже…

Далекий гул наполнил воздух. Мгновением позже под ногами людей содрогнулась земля, лампы в пещере мигнули, а с потолка посыпалась мелкая пыль.

Улв обернулся к Брайону, но тот отвел взгляд. Он знал, что прочтет в глазах дита обвинение, — и не мог вынести этого.