Людей сплачивает и вид совместной деятельности. Чем больше занят человек той или иной деятельностью, тем более она влияет на его черты характера, тем более он ценит людей, с которыми он этой деятельностью занимается. Чингисхан вел войны постоянно. Ему хватало ума не останавливать этот процесс, иначе падает боевой дух войск, иначе падает число желающих воевать. Через бездействие теряли армии многие видные полководцы. Войска быстро привыкают отдыхать, к балам, к попойкам и разучиваются рисковать своими жизнями ради славы. Быт без войны захватывает мужчину-воина быстро. Но так как войны велись постоянно, то боеспособность армии сохранялась, рождалось братство по оружию. Был отдых, но не было длительного перехода людей от состояния войны к состоянию мира. Это была постоянно воюющая армия. А в этих условиях социально-психологические процессы особо эффективны, они перетирают социальные, подчиняют их себе. Племенные антагонизмы ослаблялись. Достаточно быстро многие враждующие между собой племена как бы растворились в основной массе монгол. Да и сами монголы стали все чаще заключать браки и с представителями других племен. Постепенно формировался единый этнос, единая нация. Во главе воинских подразделений, а затем и во главе экономических образований, все чаще ставились не самые знатные и родовитые, а самые опытные и умелые в боях. Это видели все. Если мужчина хотел иметь хорошую жену, уважение и почет, если он жаждал славы – то стремился проявить себя в бою. Социальный лифт работал безотказно. И не было сильного внутреннего сопротивления тем, кого ставили во главе воинского подразделения. Поставь иного, менее опытного, менее успешного – поплатишься жизнью. Все были заинтересованы в том, чтобы во власть продвигались самые мудрые, самые профессиональные.

Принцип продвижения по воинским и хозяйственным должностям незаметно, за несколько лет трансформировался из продвижения по занимаемому положению, по знатности в продвижение по профессиональным компетенциям. Люди этого даже не заметили. Обычно в таких ситуациях знатные роды объединяются и сопротивляются таким трансформациям. Как, например, бояре на Руси сопротивлялись реформам Ивана Грозного, Петра Первого. Но на краю гибели все, даже самые знатные, инстинктивно выбирают во главе себя не самого знатного, не самого общительного, а самого профессионального, самого достойного. Нет при этом обычно противоречий. Да, есть маниакальные личности, необузданно стремящиеся к власти, к более высоким должностям. Обычно они вытесняют из своего сознания инстинкты безопасности и погибают раньше других. И социальная структура, освобождаясь от них естественным путем, оказывалась наиболее эффективной. Это напоминает выбор того, кто будет командовать кораблем, на который сели переселенцы и едут в бурном море на новое место жизни. На таких кораблях чаще безошибочно выбирали самых профессиональных, самых мудрых. И подчинялись им потом по прибытии на новое место жизни. Поэтому колонии государств, которые были сформированы подобным образом оказались на голову выше по темпам, по результатам своего развития, чем метрополии. Чингисхан нашел этот механизм социального сплочения людей. Основным критерием отбора людей и продвижения их вверх по социальной лестнице были результаты боевой деятельности, управления людьми в бою и между боями – то есть практические результаты. Минимум слов – максимум дела. Иных высмеивали пословицами типа «Ты поднимай, а я буду пыхтеть».

Отсюда формировалась мораль честности, правдивости, опоры на самых опытных и достойных. Мораль, нравственность в обществе в значительной степени есть отражение потребностей элиты. Если элита сильна, умна, способна – то для нее более выгодно, чтобы продвижение по социальной лестнице осуществлялось по данным качествам. Она так отбирает себе подобных. Это с одной стороны. Но с другой стороны – таким образом она создает социальные, духовные условия для своей власти, для легализации себя как правящей элиты. И если будет больше людей, которые придерживаются таких правил, таких норм социального жития, то будет выше вероятность того, что элита с подобными качествами удержится у власти. Просто инстинкт самосохранения заставляет проповедовать в стране номы, принципы справедливости, стремления к правде, к истине и следовать им. Эти принципы отсекают общественников, которые через сговор могут свергнуть и самого достойного. По этим принципам элита резонаторов заслуживает свое места лидера. А вот, когда постепенно элита перерождается, когда власть захватывают общественники, то они уже заинтересованы в иной морали. Кто имеет больше собственности, кто имеет больше денег (а их у общественников больше, так как они играют главную роль в обмене, торговле, стоят в критических точках общественного разделения труда) – тот и правит, тот и достоин быть во главе общества. И религию они ставят на службе себе, пытаясь с ее помощью обосновать богоизбранность тех, у кого больше собственности, денег, возможностей по комплексному воздействию на людей (а это чаще общественники). Результаты комплексного воздействия на окружающих выражаются в сформированном общественном мнении. И кто лучше и эффективнее формирует такое мнение – тот более заинтересован в демократии.

Демократия выгодна общественникам. Они больше говорят, они в совершенстве пользуются технологиями влияния на людей через микротрансы, через системы гипнотического воздействия. Владея лучше речью и обладая способностями через нее влиять на других, они естественно и заинтересованы в большей степени в том, чтобы каждый имел возможность говорить свободно, что захочет. Эта возможность – явное преференция для таких говорунов перед кинестетиками, перед практиками, перед предметниками. Где прислушиваются больше к словам – там в конечном счете побеждают общественники, аудиалисты. Они главенствуют в демократическом обществе, у них реальная власть. Так вот, у монгол было явно негативное отношение к людям, которые много говорят, но мало делают. И это закономерно вытекало из их постоянной военной активности, из хозяйственной жизни, из их психотипа. В бою сразу видно болтуна и молчаливого храбреца, опытного военачальника. Скотоводы часто одиноки в степи с отарами своего скота. Семьи живут отделенные друг от друга десятками и сотнями километров. Письменности у монголов в период начала образования империи еще не было. А появилась она через распоряжение Чингисхана создать ее на основании уйгурского алфавита. Войска захватили грамотного старика из уйгурского племени, и Чингисхан заставил его создать монгольскую письменность. Поэтому больше не писали и не говорили, а делали. При постоянном кочевании даже чернильницу сложно перевезти с собой.

В то время монголы еще находились на переходе от родового строя к феодальному обществу. Степень экономического расслоения, а значит и степень господства общественников в обществе, была еще минимальной. Большинство других стран, с которыми монголы воевали, уже данные этап в своем развитии прошли. Степень имущественного неравенства, и одновременно расслоения людей по психотипам -общественник – предметник, у этих стран был выше. А монголы создали такую мораль, такие нормы взаимоотношений, которые поддерживали власть предметников. Гений Чингисхана как раз и состоял в том, что через свои указы, распоряжения, через нормы продвижения по социальной лестнице он выводил в правители, в начальники военных отрядов именно практиков, предметников, кто больше делал и меньше говорил. А это качественное преимущество перед организациями общественников. Оно то и помогло создать самую обширную по своей территории империю мира. А проигравшие им битвы военачальники-общественники из европейских стран своим главным оружием – словом оправдывали свои поражения совсем иными причинами.

Дух монгольского народа можно проследить по его пословицам, по высказываниям Чингисхана. Вот одно из них -«Люди – основа любого дела». Это звучит почти как «Кадры решают все». Две центральные фразы из уст создателей двух великих империй, правда с историческим лагом в тысячу лет. Но важно не просто, что сказал правитель империи. Важно, что это понимает и поддерживает народ. Народное мнение отражено в пословицах монгол. Вот некоторые из них, уточняющих тезис о личности, «о кадрах» и условиях их эффективности.

 

Опора на умных. Способности выше должности.

Воры не любят лунный свет, невежды не любят умных людей.

Всадник теряет время с пешим, умный теряет время с дураком.

Была бы голова, а шапка найдется.

 

Опора на волевых личностей

Волю человека не сломят и боги.

Не жалуйся земле – она глуха; не жалуйся небу – оно высоко.

Не жалуйся на судьбу, жалуйся на себя.

Пусть валят тебя семь раз – поднимись восемь раз.

 

Опора на сильных и добрых

Выкорми клячу – будет добрый конь, воспитай сироту – будет добрый человек.

Гнется спина у выпрашивающего, выпячивается грудь у дающего.

Слабому слабый господин.

 

Принцип правды.

Даже обезьяну слушай, если она говорит правду.

Красота человека в правде, красота коня в беге.

В правде – сила, в народе – благо.

Арба правды обгоняет зайца кривды.

Дереву лучше сломиться, чем расти криво – человеку лучше умереть, чем жить кривдой.

Проступок забудется, а урок останется.

Понемногу обманывая, становишься лгуном; понемногу присваивая, становишься вором.

От солнца не закроешься ладонью, а правду не задавишь силой.

Лучше умереть с честью, чем жить с позором.

Правда – солнышко, кривда – тьма.

Правдивые слова для будущего полезны.

 

Примат веры

Вера творит богов, суеверие злых духов.

Страх рождает привидения, вера рождает богов.

 

Коллективизм.

Помогая другим, помогаешь себе.

Прежде сам помоги.

На целине трав больше; в коллективе сила больше, а потом от товарища помощь принимай.

Имеешь друзей – широк как степь; не имеешь – узок, как ладонь.

Что сделано с общего согласия, в том нет неправильного.

 

Обоснование норм, вымывающих власть общественников. Осуждение приемов, которыми пользуются общественники.

Ловить змею чужими руками.

Злая собака теряет свои зубы, льстивый человек лишается своего достоинства

Если волк раз прыгнул – он настигает жертву, если человек раз сказал – он держит слово.

Клятвой звучит монгольское да.

Если хочешь, узнать каков человек, посмотри на его друзей. Много забав – голове помеха.

Всем угодлив, так никому не пригодлив.

Лицо белое, а сердце чёрное.

 

Обоснование принципов, выгодных предметникам. Справедливость выше закона.

Именем бога можно творить зло – именем закона – беззаконие.

Хороший конь держит шаг, хороший человек – слово.

Человек бережет честь, павлин бережет хвост.

Съел – сумей переварить пищу, сказал сумей сдержать слово.

 

Способности человека, сплоченность людей важнее собственности, владения

На спину упал – больно, вдруг разбогател – нечестно.

И в невзрачной посудине может быть хорошее вино.

И в убогой юрте рождаются ученые.

Лучше утрата, которая объединяет чем добыча, которая сеет раздор.

 

Опора на общее, на объединение против врагов

Если два князя дружны, они могут победить и хана

Дружные сороки в стае сильнее тигров идущих по одиночке.

Дружные сороки заклевывают дракона.

 

Противопоставление китайской системы управления, когда госслужащие кастрировали себя.

Живой кастрированный верблюд боится головы мертвого некастрированного верблюда.

 

Особая роль сказок, легенд, преданий при формировании монгольской души

За коровой идет теленок, за сказителем – сказка.

 

Понимание сути кумулятивных причин, мягкой силы.

К большому от малого приходят, к высокому от низкого поднимаются.

От маленького камня и большой загрохочет; маленькими делами большие делаются.

Капля – морю добавка.

Капли составляют море.

 

Особое требование к лидерам, правителям

На горных вершинах гордости не держится вода мудрости.

На коне лести далеко не уедешь.

Правитель не знающий нужд народа – злой дух страны; человек неуживчивый – злой дух окружающих.

Каков скот, таков и приплод; какова голова, такова и шапка

Конь хорош не седлом, человек красив не одеждой.

 

Количество монгольских пословиц, в которых осуждаются болтуны и прославляется дело, велико. Дух, мораль, нравственность, культура монгольского народ это культура предметников, людей дела, а не болтунов. Создать такую культуру просто распоряжениями, написанием декретов, законов нельзя. Она вытекает из образа жизни. Труд пастухов и охотников это труд чаще вдали от других людей. Вступая в общение в представителями иных народов, которые уже находились под властью общественников, монголы сравнивали свою культуру с культурой обществ, где слова нередко заменяли дело. И выбор монгольский народ сделал в пользу дела, в пользу своего образа жизни. Песни петь монгол может. Поет красиво, особенно, когда находится один в степи. А вот говорить – не с кем, да и незачем. И так все понятно, что надо делать и когда. Эти трудовые привычки отрабатывались столетиями, тысячелетиями.

По сути это общество трудяг, предметников. Отметим, что власть предметников обусловлена не только и даже не столько пословицами, общественным мнением, сколько жизнедеятельностью монгол, установленными порядками продвижения по социальной лестнице.

Военачальниками в монгольской армии становились лица, успешные в бою, а не в рассуждениях. Это примат предметников над общественниками.

Вот несколько изречений из Билика, заповеданные Чингисханом военным начальникам:

"Ст. 3. Беки (начальники) тьмы, тысячи и сотни, приходящие слушать наши мысли в начале и конце года и возвращающиеся назад, могут начальствовать войском; состояние же тех, которые сидят в своей юрте и не слышат мысли, походит на камень, попавший в большую воду, или на стрелу, пущенную в тростниковое место: они исчезают. Таким людям не подобает командовать.

Ст. 4. Всякий, кто может вести верно дом свой, может вести и владение; всякий, кто может устроить десять человек согласно условию, прилично дать тому тысячу и тьму, и он может устроить хорошо.

Ст. 6. Всякого бека, который не может устроить свой десяток, того мы делаем виновным с женой и детьми и выбираем в беки кого-нибудь из его же десятка. Так же поступаем с сотником, тысячником и темником беком.

Ст. 18. Подобно тому, как купцы наши, привозящие парчовые одежды и хорошие вещи в надежде барыша, становятся опытны в тех товарах и материях, и беки армейские также должны обучать мальчиков пусканию стрел и езде на конях, упражнять их в этих делах и делать их столь же смелыми и храбрыми, как опытные купцы в искусствах, которыми владеют".

Это ставка на предметников. Предметники это сила действия. Общество, в котором больше предметников, имеет преимущества над теми образованиями людей, где больше аудиалистов, любителей красиво поговорить.

Сила данного психотипа людей, преимущество такого общества над теми, которые уже стали больше говорить и делить добытое по способности убедить других кому дать больше, а кому меньше очевидна при нескольких условиях.

1. Уровень общественного разделения труда не дает еще явные экономические преимуществу общественникам. То есть когда за счет повседневного труда можно добиться большего, чем тем, кто языком, участием в обмене пытается увеличить свое богатство.

2. Когда правитель сознательно поддерживает мораль, нормы взаимоотношений предметников. Когда предметники официально имеют поддержку со стороны лидера, государства от захвата власти говорунами -общественниками. Когда лидер империи, элита сама является элитой тружеников, предметников.

3. Когда преимущества общества предметников видны по отношению к другим объединениям людей. Это как бы подкрепляет данный способ взаимодействия людей, организации своей жизни. Что особенно заметно, когда такие сообщества людей завоевывают города, села, территории с большим имущественным неравенством и в силу этого властью общественников. Завоевания монгол того времени давали возможность сравнить свое общество с другими, более расслоенными социально, экономически.

4. Социальные сообщества предметников ограждены от влияния общественников других сообществ.

Именно такие условия бытия и были в тот небольшой промежуток времени, когда образовалась Монгольская империя. Но эти условия существовали несколько поколений монгол. Внуки Чингисхана уже правили в других социально-экономических условиях, которые просто разметали культуру, дух монгол первой половины XIII века.

А были ли случаи, когда такие условия господства предметников создавались в других исторических контекстах? Да. Постоянно. Но не долго.

Если на верху социальной лестницы люди, которые своей кровью, своими способностями заняли это место, то условия социальных отношений, которые родили такой порядок будут поддерживаться. А эти условия связаны с тем, что более высокие места занимают лица более способные, с лучшими результатами деятельности. Следовательно, в таком обществе осуществляется продвижение по способностям, по уровню развития профессионализма, а не по родству, не по знакомству. И этому будут соответствовать нормы морали и законы. Иначе мораль незаметно трансформируется, а законы не будут действовать.

Это ставка на более молодых, способных, умных, на профессионалов. Это образно ставка на тех обезьян, которые сами оказываются во главе стаи. А не те, для удержания которых во главе стаи нужно масса работников зоопарка, которые за этим следят. И они назначили на роль лидера любимую ими обезьяну. Чтобы она удержала это лидерство -прилагают все усилия. Образно так работает современная система власти. Набирают в школу милиции тех, кто и близко не видел хулиганов, воров и бандитов, кто для них не авторитет. Будут ли подчиняться таким милиционерам? Для этого нужны необычайные меры, средства. А может быть лучше на этой должности иметь личностей типа Жиглова, который понимает среду уголовников и может влиять на процессы, которые протекают в ней? И разница здесь огромная. Иначе нужно защищать самих милиционеров.

Так вот, Чингисхан делал ставку на тех, кто сам карабкался на верх и доказывал на деле наличие способностей, характера, воли. Отбирала сама жизнь. А законы этой жизни просто соответствовали. Ясы были именно такими нормами, законами.

С законами у Чингисхана было все в порядке. Но справедливость он ставил выше законов. И ценил высочайший профессионализм. Раз к нему привели телохранителя одного из ханов, который дрался против войска монголов. На вопросы тот отвечал внятно – сражался за жизнь своего хозяина, убивал монголов. Чингисхан прочувствовал данного воина. Велел его отпустить. Сделал своим телохранителем. Более преданного телохранителя у него не было.

Казалось бы враг. Его надо по всем законам убить, так как он отправил на тот свет многих монголов. Но его помиловали и даже повысили по социальной лестнице. Это пример всем, как надо сражаться за своего хана. И Небо это оценит. Это оценят и люди. И данный пример приводится второй раз не случайно. Он показателен. Это было справедливо для того времени. Естественно, данный поступок Чингисхана оказал сильное влияние на всех. В ценностях Чингисхана порядок на Земле -это высшая ценность. В другом случае он взял себе на службу лучника из стана врагов, который его ранил в шею. Не ошибся. И таких случаев масса. Профессионализм ценился выше всего. Эти случаи как легенда передавались их поколения к поколению.

Кроме системы опоры на предметников, на людей длинной воли, Чингисхан создал систему, когда чиновники были личностно как бы удалены от простых монгол.

Так, на ответственные государственные должности ставил уже не представителей монгольской знати, а представителей не монгольских кровей, чтобы к ним было сложнее подобраться с просьбами. Верховным судьей Монгольской империи назначил татарина Шиги-Кутуку. Татары были злейшими врагами монгол. Попробуй сделай как судья что-либо не по Ясе или не по правде. Разнесут в клочья. Опасность большая. А так нет своих родичей среди монгол, нет людей, от которых судья зависим в силу родовых отношений, обычаев. За неверные судебные решения он рискует своей головой в большей степени, чем любой монгол. Отсюда и точность судебных решений. Решения такого человека, а они поневоле были соломоновыми, служили образцом для решений других судей, военачальников.

Жестокость законов и решений Чингисхана той поры не вызывали особого сопротивления и неприятия. Законы были таковы, какой была жизнь. И они касались каждого, в том числе и ближайшей родни Чингисхана. Единственное исключение для членов Золотой Семьи было в том, что их смерть должна была быть бескровной. Их душили или удавкой, или под нагромождением над телом ковров. Порой перебивали позвоночник, крови при этом не было. Но и члены Золотой Семьи казнились при нарушениях монгольских законов. И так же вместе с осужденным могла быть казнена вся его семья. Поэтому даже в этом отношении своеобразная «справедливость» была. Она отражала общий культурны уровень монгольского народа того периода. Смерть была сильным и порой единственным эффективным регулятором поведения, особенно в военное время. Но постепенно законы, а главное поведение монголов, становились все более и более очеловеченными. Эта общая позитивная тенденция изменений была прервана в период господства внуков Чингисхана. За исключением Хубилая.

Империи не существуют изолированно. Они передают свою культуру, свои социальные, государственные достижения другим народам. Но главное – они активно формируют коллективное бессознательное не только у своего народа, но и у соседей. А это влияние рано или поздно проявляется в общественном сознании, в достижениях народов. Здесь все как всегда – новые империи восходят на границе старый, распадающихся. Человечество все познает через сравнения. Достижения соседа заставляют быть не просто не хуже, а стремиться быть лучше. И если этот процесс захватывает сильных и способных – резонаторов, и если их становится много – начинается развитие нового этноса, империи в новых исторических условиях.

Монгольская империя так быстро завоевал почти весь известный в то время мир, именно потому, что опиралась, продвигала в элиту самых эффективных, самых способных. Это была империя предметников, кинестетиков, людей дела, «людей длинной воли», а не болтунов. Борьба с общественниками в период правления Чингисхана приняла форму государственной политики.

Мало говорили, больше делали. Завоевали мир. Там, где в настоящее время много говорят, много рассуждают о важности демократии этот завоеванный ранее мир теряют на глазах. Не это ли самые важные уроки истории?