30

В половине девятого Босх подъехал к дому Джорджа Ирвинга. В окнах все еще горел свет, но ворота гаража были закрыты и на подъездной дорожке не стояли машины. Он несколько минут наблюдал за освещенными окнами, но ни в одном из них никого не заметил. Если Дебора Ирвинг и ее сын находились внутри, они ничем этого не выдавали.

Босх достал телефон и, как договаривались, послал дочери сообщение. Он оставил ее дома одну, но обещал проверить, как у нее дела, когда приедет на место и когда будет уезжать оттуда.

Мэдди сразу ответила:

Гарри опустил мобильник в карман и вышел из машины. Пришлось постучать два раза. Ему открыла сама Дебора Ирвинг.

– Детектив Босх?

– Прошу прощения, что так поздно беспокою вас. Мне необходимо поговорить с вами.

– До завтра не может подождать?

– Боюсь, нет.

– Хорошо, входите. – Она провела его в гостиную к дивану, туда? где он уже сидел в начале расследования. – Видела вас вчера во время похорон. А Чэд сказал, что беседовал с вами.

– Да. Он еще здесь?

– Задержался на выходные, но сейчас его нет дома. Поехал повидаться со старой подружкой. Как вы понимаете, у него сейчас очень трудное время.

– Понимаю.

– Хотите кофе? У меня есть «Неспрессо».

Босх не знал, что значит это слово, но покачал головой:

– Не беспокойтесь, миссис Ирвинг.

– Называйте меня Деборой.

– Хорошо, Дебора.

– Вы пришли сказать мне, что скоро произведете арест?

– Напротив, сообщить, что ареста не будет.

Дебора удивленно посмотрела на него.

– Папа, то есть член муниципального совета Ирвинг, сказал, что у вас есть подозреваемый. Человек из фирмы, конкурирующей с клиентом мужа.

– Мы так решили, потому что я пошел по неверному пути. – Босх следил за реакцией собеседницы. Ничто не выдавало ее мыслей. По ее виду казалось, что она искренне удивлена. – Это вы меня направили по ложному следу, – продолжал он. – Вы и член муниципального совета. И даже Чэд внес свою лепту. Не имея того, что нужно, я совершил промах – искал убийцу, которого не было.

– Что вы хотите сказать? Папа сообщил мне, будто есть свидетельства того, что на Джорджа напали и душили. Скорее всего это был коп. Неужели вы хотите покрыть полицейского, совершившего убийство?

– Это неправда, Дебора, и, думаю, вы это понимаете. Когда я приходил сюда в первый раз, Ирвин Ирвинг проинструктировал вас, что говорить мне, а что скрыть.

– Не понимаю, о чем вы толкуете.

– Например, о том, что ваш муж снял в «Шато» тот самый номер, в котором вы провели ночь после вашей свадьбы. О том, что приезд вашего сына в понедельник был запланирован еще до того, как Джордж ушел отсюда в воскресенье вечером.

Босх ждал, чтобы его слова дошли до сознания Деборы, чтобы она осознала, какими он владеет фактами и что знает.

– Чэд ехал домой, потому что вы двое собирались ему что-то сообщить.

– Это смешно!

– Вот как? Может, мне лучше сначала побеседовать с Чэдом и спросить, что сказали ему в воскресенье, когда прислали билет?

– Оставьте Чэда в покое. Он и так настрадался.

– Тогда поговорите со мной. Что вам скрывать, Дебора? Только не деньги. Мы проверили условия страховки. Все подлежит оплате, никаких оговорок касательно самоубийства мужа. Вы получите деньги независимо от того, прыгнул он сам или его сбросили.

– Он не прыгал! Я сейчас позвоню Ирвину и расскажу, что вы здесь городите.

Дебора начала подниматься.

– Вы объявили Джорджу, что уходите от него? Дело в этом? Поэтому он составил комбинацию замка гостиничного сейфа из цифр даты вашей свадьбы? Вот почему он бросился вниз. Сначала лишился сына, теперь вас. Потерял друга – Роберта Мейсона. Осталась только работа, на которой он играл роль посыльного при отце.

Дебора применила то, что Босх всегда считал последним рубежом обороны женщин. Она расплакалась.

– Сукин вы сын! Вы погубите репутацию хорошего человека. Вы этого хотите? Вам от этого станет легче?

Гарри долго не отвечал.

– Нет, миссис Ирвинг, это не так.

– Уходите. Я сегодня похоронила мужа и требую, чтобы вы убрались из моего дома.

Босх кивнул, но не двинулся с места.

– Я уйду, как только вы все мне расскажете.

– Мне нечего рассказывать.

– Значит, подожду Чэда.

– Послушайте, Чэд ничего не знает. Он мальчик – ему всего девятнадцать лет. Вы погубите его.

Гарри понял: Дебора хотела одного – скрыть от сына, что его отец совершил самоубийство.

– В таком случае расскажите вы. Это ваш последний шанс, миссис Ирвинг.

Она вцепилась в подлокотники кресла и опустила голову.

– Я сказала мужу, что нашему браку пришел конец.

– И как он это воспринял?

– Плохо. Потому что не понимал, в кого превратился. В приспособленца, стяжателя и, как вы выразились, посыльного при отце. Чэд уехал, и я решила, что тоже не останусь с ним. У меня никого нет. Я бежала не куда-то в другое место. Я бежала от него.

Босх подался вперед и оперся локтями о колени – ему казалось, что от этого атмосфера станет более непринужденной.

– Когда состоялся этот разговор? – спросил он.

– Неделю назад. С тех пор мы постоянно говорили об этом. Но я не изменила решения. Попросила, чтобы он вызвал Чэда, пригрозила, что иначе сама поеду к нему и все расскажу.

Босх кивнул. Теперь все детали сходились.

– А как насчет члена муниципального совета? Он извещен?

– Не думаю. Я не говорила ему, а он не возвращался к этой теме после того… после того, как был здесь в тот день и сказал, что Джордж умер. Ни словом не обмолвился ни тогда, ни сегодня на кладбище.

Гарри понимал, что это ничего не значит – Ирвин может скрывать, что знает причину смерти сына, и ждет, в каком направлении пойдет расследование. Но в конечном счете совсем не важно, что он знает и когда узнал.

– Что сказал вам Джордж в тот воскресный вечер, уходя из дома?

– Я вам уже говорила: сказал, что поедет прокатиться. И все. Он не сказал куда.

– Во время ваших разговоров за неделю до его смерти он не угрожал вам самоубийством?

– Нет, ничего такого не было.

– Уверены?

– Уверена. Я не лгу вам.

– Вы упомянули о том, что говорили с ним несколько ночей подряд. Он не смирился с вашим решением?

– Конечно, нет. Заявил, что не позволит мне уйти. Я ответила, что у него нет выбора – я расстаюсь с ним. Я много думала – это не спонтанное решение. Слишком долго, детектив, я жила в этом браке без любви. Строить планы я начала в тот день, когда Чэд получил сообщение, что принят в Университет Сан-Франциско.

– Вы нашли место, куда уйти?

– Место, автомобиль, работа – у меня было все.

– И где же это место?

– В Сан-Франциско, поближе к Чэду.

– Почему вы не рассказали мне все с самого начала? Какой был смысл скрывать правду?

– Из-за сына. Его отец умер при непонятных обстоятельствах. Ему незачем знать, что брак его родителей окончательно рухнул. Я не хотела взваливать на него эту ношу.

Босх покачал головой. Эту женщину, судя по всему, не волновало, что из-за ее обмана Маккуиллена чуть не обвинили в убийстве.

Где-то в доме послышался звук, и Дебора встрепенулась.

– Это задняя дверь. Чэд вернулся. Прошу вас, не говорите ему.

– Он все равно узнает. Мне надо задать ему несколько вопросов. Отец же ему что-то сказал, когда попросил срочно прилететь домой.

– Не сказал. Я слышала их разговор по телефону. Попросил срочно приехать, сославшись на неотложные семейные обстоятельства. Сказал, что все здоровы, просто ему надо быть дома. Не говорите ему, я сама скажу.

– Мама? – послышался голос Ирвинга-младшего.

– Я в гостиной, Чэд, – ответила Дебора и, бросив на Босха умоляющий взгляд, прошептала: – Пожалуйста.

Чэд Ирвинг вошел в гостиную. На нем были синие джинсы и рубашка для гольфа. Волосы растрепаны – он совсем не походил на того аккуратно причесанного молодого человека, каким был на кладбище.

– Привет, Чэд. Как поживаешь? – сказал Босх.

Юноша кивнул:

– Нормально. Зачем вы пришли? Кого-то арестовали за убийство отца?

– Нет, Чэд, – поспешно отозвалась Дебора. – Детектив Босх продолжает расследование. Я ответила ему на несколько вопросов относительно бизнеса папы. Вот и все. Детектив уже собирался уходить.

Гарри редко позволял, чтобы за него говорили, лгали и даже выставляли за дверь. Но на этот раз подыграл. Даже встал с дивана.

– Да, я узнал все, что хотел. С тобой, Чэд, мне тоже надо немного пообщаться, но это подождет до завтра. Ты ведь завтра еще здесь? – Босх не сводил глаз с Деборы. Смысл его взгляда был понятен: если хочешь, чтобы твой сын узнал правду от тебя, скажи ему сегодня вечером. Иначе утром он узнает ее от меня.

– Остаюсь до воскресенья, – кивнул Чэд.

Босх сделал шаг к двери.

– Миссис Ирвинг, у вас есть мой номер телефона. Позвоните, если что-то всплывет. А сейчас не провожайте, я сам найду дорогу. – С этими словами он покинул гостиную и вышел из дома. Свернул с дорожки и наискосок через газон направился к машине.

По пути услышал, как пикнул телефон, – пришло текстовое сообщение. Разумеется, от дочери: эсэмэски ему больше никто не посылал.

Босх задержался рядом с машиной и отбил текст:

Ответ Мэдди не заставил себя ждать.

Они играли, но игра была с дальним прицелом. Гарри учил дочь фонетическому алфавиту полицейского управления Лос-Анджелеса и часто устраивал тесты. Или, когда они ехали вместе, указывал на номерной знак машины и просил назвать фонетическим кодом. Сейчас он напечатал:

Мэдди ответила:

В машине Босх опустил стекло и посмотрел на дом Ирвингов. В нижних комнатах свет погас, но наверху семья – то, что от нее осталось, – еще не спала. Мать и сын разбирали завалы, которые оставил после себя Джордж Ирвинг.

Гарри завел мотор и повернул в сторону бульвара Вентура. По дороге достал телефон и позвонил на мобильник Чу. Часы на приборной панели показывали девять тридцать восемь. Времени хватало. Последний срок подачи материалов для утреннего выпуска газеты «Таймс» был одиннадцать вечера.

– Гарри, это ты? Все в порядке?

– Чу, позвони своей подружке из «Таймс». Дай ей…

– Она мне не подружка, Гарри. Я совершил ошибку, но меня возмущает, что ты поворачиваешь нож в моей ране.

– Возмущайся сколько угодно, Чу, но мне нужно, чтобы ты это сделал. Позвони и предложи информацию. Без имен – из информированного источника. Полицейское управление Лос-Анджелеса…

– Она мне больше не доверяет. Я запретил ей публиковать материал, угрожая, что погублю ее карьеру. Она даже не захочет говорить со мной.

– Захочет, если нужна информация. Сначала пошли ей письмо по электронной почте – напиши, что решил перед ней оправдаться и у тебя есть для нее кое-какие сведения. Только без имен – информированный источник! Завтра полицейское управление Лос-Анджелеса объявит дело Джорджа Ирвинга закрытым. Установлено, что смерть наступила в результате самоубийства. Дальше скажи: в ходе недельного расследования было выяснено, что у Ирвинга возникли проблемы в семейной жизни и серьезные трудности на работе, которые доставляли ему огромные неприятности. Запомнил? Я хочу, чтобы ты употребил именно такие выражения.

– Почему бы тебе самому не позвонить ей?

Босх свернул на бульвар Вентура и поехал в сторону Кахуэнга-пасс.

– Потому что она твоя, Чу. Звони ей, посылай эсэмэски или электронные письма и передай слово в слово то, что я тебе сказал.

– Она захочет больше. Это общие слова, а ей нужны, как она выражается, говорящие детали.

Босх на мгновение задумался.

– Скажи, что в том номере, откуда выпрыгнул Ирвинг, он двадцать лет назад провел свою первую брачную ночь.

– Это уже хорошо. Это ей понравится. Что еще?

– Больше ничего. Вполне достаточно.

– А почему надо звонить сейчас? Почему не утром?

– Потому что, если материал пойдет в утренний выпуск, трудно будет что-либо изменить. Перестраховываюсь. Хитроумная интрига, Чу. Вывод, что произошло самоубийство, не обрадует члена муниципального совета. И нашего шефа тоже не обрадует.

– Но это правда?

– Да, правда. А правда всегда выплывает наружу. Скажи Гони-Гони, если сделает все как надо, получит продолжение.

– Какое продолжение?

– Узнаешь позже. Пока займись этим. У твоей журналистки установлен крайний срок подачи материала.

– Что, так всегда и будет? Ты говоришь мне, что и когда делать, а я и слова сказать не могу?

– Скажешь, Чу. Своему новому напарнику.

Босх закрыл телефон и остаток пути размышлял над тем, чему сам дал толчок. При помощи газеты, Ирвинга и Чу.

Это был рискованный ход, и Гарри невольно подумал, что совершает его, потому что запутался в расследовании и сильно уклонился от правильного курса. И теперь наказывает то ли себя, то ли тех, кто сбил его с пути.

Когда Гарри поднимался по Вудро-Вильсон-драйв, направляясь к дому, телефон снова просигналил. Он решил, что это Чу – хочет доложить, что сделал звонок и материал появится в утреннем выпуске «Таймс». Но это был не Чу.

– Анна, я сейчас занят.

– О, а я думала, нам удастся поговорить.

– Я один и несколько минут у меня есть, но я на работе.

– На месте преступления?

– Скорее, снимаю показания. Что ты хотела?

– Во-первых, поинтересоваться, нет ли чего-нибудь нового по делу Клейтона Пелла. Он каждый раз, когда видит меня, спрашивает. Хорошо, если бы я смогла что-то ответить ему.

– Ничего реального. Дело вроде как заморожено, пока я занимался другим расследованием. Но другое расследование подходит к концу, и вскоре я вернусь к делу Пелла. Так и передай ему. Мы найдем Чилтона Харди. Гарантирую.

– Это отрадно, Гарри.

– О чем еще ты хотела поговорить со мной?

Босх знал, но поскольку позвонила Анна, ей следовало сказать самой.

– О нас, Гарри. Понимаю, разговорами о сыне я испортила наши отношения. Извини меня за это. Надеюсь, не все потеряно и мы снова с тобой увидимся.

Босх остановился перед домом. Мэдди не погасила свет на крыльце. Он остался в машине.

– Видишь ли, Анна, у меня завал с работой: на мне два дела, и я пытаюсь расследовать оба одновременно. Давай поговорим о наших отношениях в выходные или в начале следующей недели. Я позвоню тебе, или ты мне позвони, если захочешь.

– Хорошо, Гарри, поговорим на следующей неделе.

– Ладно, Анна. Спокойной ночи и приятных выходных.

Он открыл дверцу и почти вывалился из машины – настолько устал. Ноша знаний давила тяжким грузом. Босху хотелось одного: провалиться в черный сон, где никто не потревожит его.