24

Кофе подействовал волшебно. Открывалось второе дыхание, головная боль ослабевала. Все пройдет, как они планировали, как они срежиссировали. Он наклонился к микрофону, ожидая вопроса.

– Детектив Босх, – начала Лэнгуайзер, – наступило ли время, когда в вашем расследовании возникло имя Дэвида Стори?

– Да, почти сразу же. От Джейн Джилли, соседки Джоди Кременц, мы получили информацию, что в последний вечер жизни Джоди у нее было свидание с Дэвидом Стори.

– Наступило ли время, когда вы допросили мистера Стори об этой ночи?

– Да. Кратко.

– Почему кратко, детектив Босх? Ведь это убийство.

– Так захотел мистер Стори. Мы несколько раз пытались побеседовать с ним в ту пятницу, когда было обнаружено тело, а также и на следующий день. Его трудно найти. В конце концов, через своего адвоката он выразил согласие побеседовать на следующий день, в воскресенье, при условии, что мы придем к нему и проведем беседу в его кабинете в «Аркуэй студиос». Нам это не понравилось, однако мы согласились, потому что хотели действовать сообща. На тот момент мы занимались делом уже два дня и никак не могли поговорить с человеком, который, вероятно, последним видел жертву живой. Когда мы прибыли в кабинет, там находился личный адвокат мистера Стори Джейсон Флиэр. Мы начали расспрашивать мистера Стори, но не прошло и пяти минут, как его адвокат прекратил беседу.

– Разговор записывался на магнитофон?

– Да.

Лэнгуайзер предложила воспроизвести запись, и судья Хоктон санкционировал это, несмотря на протест Фауккса. Фауккс попросил судью просто дать присяжным возможность прочитать уже подготовленную им расшифровку короткой беседы. На это Лэнгуайзер возразила, что, во-первых, у нее не было времени проверить точность расшифровки, а во-вторых, важно, чтобы присяжные услышали тон и манеру говорить Дэвида Стори. Судья принял соломоново решение: запись послушать, а расшифровку передать в любом случае как помощь присяжным. Он предложил Босху и группе обвинителей также прочитать расшифровку, чтобы проверить ее точность.

«Босх: Я детектив Иеронимус Босх из управления полиции Лос-Анджелеса. Меня сопровождают напарники – детективы Джерри Эдгар и Кизмин Райдер. Сегодня 15 октября 2000 года. Мы беседуем с Дэвидом Стори в его кабинете в „Аркуэй студиос“ относительно дела номер ноль ноль восемь девять семь. Мистера Стори сопровождает его адвокат, Джейсон Флиэр. Мистер Стори, мистер Флиэр, есть вопросы, прежде чем мы начнем?

Флиэр: Вопросов нет.

Босх: Да, и, понятно, мы записываем это заявление. Мистер Стори, вы знали женщину по имени Джоди Кременц? Известную также под именем Донателла Спиэрс.

Стори: Вы и сами знаете ответ.

Флиэр: Дэвид…

Стори: Да, я ее знал. Я был с ней в прошлый четверг ночью. Это не означает, что я убил ее.

Флиэр: Дэвид, пожалуйста, отвечай только на вопросы, которые тебе задают.

Стори: На любой.

Босх: Могу я продолжать?

Флиэр: Конечно. Пожалуйста.

Стори: Да, конечно. Пожалуйста.

Босх: Вы упомянули, что были с ней в четверг вечером. Это было свидание?

Стори: Зачем задавать вопросы, ответы на которые вы уже знаете? Да, это было свидание, если вы хотите это назвать так.

Босх: Как хотите это назвать вы?

Стори: Не имеет значения.

(Пауза.)

Босх: Не могли бы вы дать нам временные рамки, когда вы были с ней?

Стори: Заехал за ней в половину восьмого, высадил около полуночи.

Босх: Вы заходили в дом, когда заехали за ней?

Стори: На самом деле нет. Я сильно опаздывал и позвонил по сотовому, чтобы она выходила, потому что у меня нет времени. Думаю, она хотела, чтобы я познакомился с ее соседкой – несомненно, тоже актрисой, – но у меня не было времени.

Босх: Значит, когда вы подъехали, она ждала на улице.

Стори: Так я и сказал.

Босх: С половины восьмого до полуночи. Четыре с половиной часа.

Стори: Вы хорошо считаете. Мне это нравится в детективах.

Флиэр: Дэвид…

Стори: Да-да.

Босх: Не могли бы вы рассказать нам, что вы делали в течение периода времени, когда были с Джоди Кременц?

Стори: Сделали три дела на букву „П“. Поглазели, поели, перепихнулись.

Босх: Простите?

Стори: Мы пошли на премьеру моего фильма, потом отправились на прием и перекусили, затем я отвез ее к себе, и мы занялись сексом. По обоюдному согласию, детектив. Хотите верьте, хотите нет, но люди всегда занимаются этим во время свиданий. И не только в Голливуде. Такое случается по всей нашей великой стране. Что и делает ее великой.

Босх: Понимаю. Вы отвезли ее домой, когда закончили?

Стори: Да, как и положено джентльмену.

Босх: Вы входили в дом?

Стори: Нет. Я был в чертовом купальном халате. Я просто подъехал, она вылезла и вошла в дом. Потом я отправился домой. Что произошло после, я не знаю. Я не участвую в этом никоим образом, ни в каком виде. У вас, ребята…

Флиэр: Дэвид, пожалуйста.

Стори: …дерьмо вместо мозгов, если вы хоть на одну долбаную минуту подумали…

Флиэр: Дэвид, прекрати!

(Пауза.)

Флиэр: Детектив Босх, полагаю, нам надо прекратить это.

Босх: Беседа только началась, и…

Флиэр: Дэвид, куда ты?

Стори: К черту их! Я иду курить.

Босх: Мистер Стори только что вышел из кабинета.

Флиэр: Думаю, в данный момент он осуществляет свои права согласно пятой поправке. Беседа окончена».

Запись закончилась, и Лэнгуайзер выключила диктофон. Босх глянул на присяжных. Некоторые из них смотрели на Стори. Высокомерие последнего запечатлелось на пленке совершенно однозначно. Это было важно, потому что скоро надо будет просить присяжных поверить, что Стори наедине хвастался перед Босхом убийством и тем, что ему это сойдет с рук. Только высокомерный человек позволил бы себе такое. Обвинению нужно доказать, что Стори не просто убийца, но убийца, презирающий общество и его законы.

– Ну что же, – сказала Лэнгуайзер, – мистер Стори вернулся, чтобы продолжить беседу?

– Нет, не вернулся, – ответил Босх. – И нас попросили уйти.

– Отрицание мистером Стори какой-либо причастности к убийству Джоди Кременц покончило с вашим интересом к нему?

– Нет. Мы обязаны расследовать дело полностью, а значит, либо оставить его в списке подозреваемых, либо исключить из него.

– Вызвало ли поведение мистера Стори во время короткой беседы ваши подозрения?

– Вы имеете в виду его высокомерие? Нет, он…

Фауккс вскочил.

– Ваша честь, то, что один человек называет высокомерием, другой может назвать уверенностью в своей невиновности. Здесь нет…

– Вы правы, мистер Фауккс, – сказал Хоктон.

Он поддержал протест, исключил ответ Босха и, повернувшись к присяжным, велел им игнорировать это замечание.

– Его поведение во время беседы не вызвало подозрения, – снова начал Босх. – Наше внимание сразу же привлекло то, что он, насколько известно, последний, кто видел жертву. Отсутствие желания сотрудничать подозрительно, но в то время у нас еще не было четкой версии, и мы были готовы принять любую. У меня и моих напарников на троих больше двадцати пяти лет опыта расследования убийств. Мы знаем, что вещи не всегда таковы, какими кажутся.

– Как расследование двигалось дальше?

– Мы прорабатывали все направления, в частности и рассказ мистера Стори. Основываясь на его заявлении, что он и жертва отправились на свидание к нему домой, мои напарники обратились в суд с ходатайством об ордере на обыск в доме Дэвида Стори.

Лэнгуайзер предъявила ордер на обыск, и судья принял его как вещественное доказательство. Затем Босх засвидетельствовал, что обыск в доме на Малхолланд-драйв был проведен в шесть утра через два дня после первого разговора со Стори.

– Ордер на обыск давал вам право изъять любое свидетельство убийства Джоди Кременц, любое свидетельство, связанное с ней, и любое свидетельство ее присутствия в этом месте, правильно?

– Правильно.

– Кто проводил обыск?

– Я, мои напарники и двое из судебной группы. С нами также был оператор для видео- и фотосъемки. Всего шестеро.

– Сколько длился обыск?

– Примерно семь часов.

– Присутствовал ли при обыске обвиняемый?

– В основном. В какой-то момент ему пришлось уйти для встречи с киноактером, которую, по его словам, он не мог отложить. Стори отсутствовал примерно два часа. В течение этого времени его личный адвокат, мистер Флиэр, находился в доме и наблюдал за обыском. Мы ни на минуту не оставались одни, если вы спрашиваете об этом.

Лэнгуайзер пролистала страницы ордера на обыск, добравшись до конца.

– Итак, детектив, когда вы изымаете какие-либо предметы во время получившего судебное одобрение обыска, закон требует, чтобы вы составили опись на бланке ордера на обыск, правильно?

– Да.

– Затем этот бланк передается суду, правильно?

– Да.

– Тогда можете ли вы сказать нам, почему этот бланк пуст?

– Во время обыска мы не взяли никаких предметов из дома.

– Вы не нашли ничего, что указывало бы, что Джоди Кременц была в доме мистера Стори, как он сам заявил?

– Ничего.

– Через сколько дней после вечера, когда, по словам мистера Стори, он привел мисс Кременц к себе в дом и вступил с ней в сексуальную связь, проводился обыск?

– Через пять дней после ночи убийства, через два дня после нашего разговора с мистером Стори.

– И вы не нашли ничего, что подтверждало бы заявление мистера Стори?

– Ничего. Дом был чист.

Босх знал, что Дженис пытается превратить негатив в позитив, как-то стараясь намекнуть, что безрезультатный обыск является признаком вины Стори.

– Назвали ли бы вы это безрезультатным обыском?

– Нет. Результат был, хоть и иного плана. Мы искали не только свидетельства возможного насилия, связанного с мисс Кременц, но и свидетельства, которые бы подтверждали заявление мистера Стори. Мы не нашли в доме ни того ни другого. Иногда важно не то, что найдено, а то, что не найдено.

– Вы можете объяснить это присяжным?

– Ну, мы действительно не забрали из дома никаких свидетельств. Однако мы обнаружили отсутствие кое-чего, что впоследствии стало важным.

– И что это было?

– Книга. Отсутствовала книга.

– Как вы узнали, что она отсутствует, если ее не было?

– В гостиной есть большой встроенный книжный шкаф. Каждая полка заполнена книгами. На одной полке было пространство – щель, где раньше стояла книга. Мы не могли узнать, какая книга отсутствовала. В доме не было лежащих просто так книг. В тот момент это не казалось существенным. Очевидно, кто-то взял книгу с полки и не поставил на место. Нам было просто любопытно.

Лэнгуайзер показала еще две фотографии книжного шкафа, сделанные во время обыска. Хоктон принял их как вещественные доказательства, несмотря на протест Фауккса. Снимки представляли книжный шкаф целиком и крупный план второй полки с пустотой между книгой, озаглавленной «Пятый горизонт», и биографией кинорежиссера Джона Форда под названием «Печатайте легенду».

– Итак, детектив, – продолжала Лэнгуайзер, – по вашим словам, в то время вы не знали, имеет ли отсутствие книги какое-то значение для дела, правильно?

– Да.

– Установили ли вы со временем, какую книгу взяли с полки?

– Да, установили.

Лэнгуайзер сделала паузу. Босх понимал, что происходит. В этой постановке все было продумано. Дженис была хорошей рассказчицей. Умела привлечь слушателей, зацепить их, подвести к обрыву, а потом оттащить.

– Давайте-ка по порядку, – сказала она. – К книге мы еще вернемся. Довелось ли вам поговорить с мистером Стори в день обыска?

– Он в основном держался в стороне и большую часть времени говорил по телефону. Но мы побеседовали, когда утром постучали в дверь и сообщили об обыске. А потом в конце дня, когда я сказал ему, что мы уходим и ничего не изъяли.

– Вы разбудили его, когда пришли в шесть утра?

– Да.

– Он был в доме один?

– Да.

– Он предложил вам войти?

– Не сразу. Он возражал против обыска. Я сказал…

– Простите, детектив, вероятно, нам было бы проще показать это. Вы говорили, что с вами был оператор. Включал ли он камеру, когда вы постучали в шесть утра?

– Да.

Лэнгуайзер тут же предложила показать видеозапись обыска. Предложение было принято, несмотря на протест защиты. В зал суда вкатили большой телевизор и поставили в центре перед скамьей присяжных. Босха попросили опознать кассету. Свет в зале погас, и начался сеанс.

Запись начиналась с крупного плана Босха и прочих перед парадным входом в дом. Босх назвал себя, а также адрес и номер дела. Он говорил спокойно. Потом повернулся и резко постучал в дверь. Объявил, что это полиция, и постучал снова. Они ждали. Босх стучал в дверь каждые пятнадцать секунд, пока она наконец не открылась минуты через две после первого стука. В щелку выглянул Дэвид Стори – растрепанный и усталый.

– Что? – спросил он.

– У нас ордер на обыск, мистер Стори, – сказал Босх. – Мы вправе провести обыск этих помещений.

– Вы, верно, шутите, черт бы вас побрал!

– Никаких шуток, сэр. Не будете ли вы любезны отойти и впустить нас? Чем раньше мы войдем, тем раньше выйдем.

– Я звоню адвокату.

Стори закрыл и запер дверь. Босх сразу же подошел и прижался лицом к косяку.

– Мистер Стори, у вас десять минут, – громко крикнул он. – Если к шести пятнадцати эта дверь не откроется, мы выбьем ее. У нас выданный судом ордер на обыск, и мы его исполним.

Он повернулся спиной к камере и чиркнул рукой по горлу.

На экране снова появилась дверь. Отсчет времени в нижнем углу показывал теперь 6.13 утра. Дверь открылась, вышел Стори и знаком пригласил полицейских в дом. Его волосы выглядели так, словно их пригладили руками. На Стори были черные джинсы и черная же футболка. Он был босиком.

– Делайте что надо, и убирайтесь. Мой адвокат едет, и он будет наблюдать за вами. Сломаете хоть что-то – и я, черт побери, вас по судам затаскаю. Да хоть одна царапина на стене – и прощайтесь с работой. Вы все.

– Мы будем осторожны, мистер Стори. – С этими словами Босх вошел в дом.

Оператор вошел последним. Стори посмотрел в объектив, словно впервые заметил камеру.

– И уберите от меня это дерьмо.

Он сделал движение, и объектив взмыл к потолку. За кадром звучали голоса оператора и Стори:

– Эй! Не трогайте камеру!

– Тогда уберите ее от моего лица!

– Хорошо-хорошо. Только не трогайте камеру.

Экран погас, свет в зале суда снова стал ярче. Лэнгуайзер продолжила допрос:

– Детектив Босх, вы или ваши коллеги еще… беседовали с мистером Стори после этого?

– Во время обыска – нет. Когда прибыл адвокат, мистер Стори ушел к себе в кабинет. Когда мы обыскивали кабинет, он перешел в спальню. Когда он уходил на назначенную встречу, я коротко спросил его об этом. Больше, пожалуй, ничего, пока длился обыск и мы были в доме.

– Что произошло в конце дня, семь часов спустя, когда обыск был завершен? Вы говорили с обвиняемым еще раз?

– Да, у нас состоялся короткий разговор у двери. Мы закончили работу и собирались уезжать. Адвокат уже уехал. Я был в машине с напарниками. Мы давали задний ход, когда я сообразил, что забыл вручить мистеру Стори копию ордера на обыск. Так полагается по закону. Поэтому я вернулся к двери и постучал.

– Мистер Стори сам подошел к двери?

– Да, он открыл после того, как я постучал раза четыре. Я отдал ему бланк и объяснил, что так полагается.

– Он сказал вам что-нибудь?

Фауккс встал и выразил протест для занесения в протокол, но вопрос уже был решен в досудебных ходатайствах и постановлениях. Судья отметил протест для занесения в протокол и отклонил – тоже для занесения в протокол. Лэнгуайзер повторила вопрос.

– Могу я свериться со своими записями?

– Пожалуйста.

Босх обратился к заметкам, сделанным в машине сразу после разговора.

– Сначала он сказал: «Вы ведь ни черта не нашли, верно?» И я сказал ему, что он прав, что мы ничего не забрали с собой. Тогда он сказал: «Потому что тут нечего брать». Я кивнул и уже повернулся, чтобы уходить, когда мистер Стори снова заговорил. Он произнес: «Эй, Босх». Я обернулся, и он наклонился ко мне и сказал: «Вы никогда не найдете того, что ищете». Я сказал: «Да неужели? И что же такое я ищу?» Он не ответил. Просто посмотрел на меня и улыбнулся.

После паузы Лэнгуайзер спросила:

– На этом разговор закончился?

– Нет. В тот момент я почувствовал, что, возможно, смогу вынудить его сказать больше. Я сказал ему: «Это сделали вы, не так ли?» Он продолжал улыбаться, а потом медленно кивнул. И сказал: «И мне это сойдет с рук». Он сказал…

– Чушь! Ты все врешь!

Стори встал, указывая пальцем на Босха. Фауккс положил руку ему на плечо и пытался усадить на место. Полицейский, сидевший позади стола защиты, встал и двинулся к Стори.

– Обвиняемый, СЕСТЬ! – загремел судья, одновременно опуская молоток.

– Он врет, сволочь!

– Полицейский, посадите его!

Полицейский подошел, положил руки на плечи Стори и грубо надавил, заставив сесть на место. Судья указал другому полицейскому на присяжных:

– Удалить присяжных.

Пока присяжных быстро уводили в комнату для совещаний, Стори продолжал бороться с полицейским и Фаукксом. Как только присяжные ушли, он, казалось, ослабил усилия, а потом успокоился. Босх посмотрел на репортеров, стараясь понять, заметил ли кто-нибудь из них, что Стори закончил представление, как только присяжные исчезли из виду.

– Мистер Стори! – рявкнул судья, тоже встав. – Подобное поведение и язык неприемлемы в зале суда. Мистер Фауккс, если вы не в состоянии контролировать своего клиента, вам помогут мои люди. Еще одна вспышка, и я прикажу вставить ему кляп и приковать к стулу. Я ясно выразился?

– Абсолютно, ваша честь. Я изви…

– Малейший повод – и его закуют в кандалы. Мне наплевать, кто он или кто его друзья.

– Да, ваша честь. Мы понимаем.

– Пять минут перерыва.

Судья резко повернулся; его шаги отдавались громким эхом, когда он спустился по трем ступенькам и исчез за дверью.

Босх посмотрел на Лэнгуайзер. Она явно была довольна. Босх в успехе сомневался. С одной стороны, присяжные увидели, что обвиняемый легко впадает в неистовство и теряет контроль над собой, возможно, проявляя ту же ярость, что привела к убийству. С другой – Стори выражал протест против того, что происходит с ним в зале суда. И это могло вызвать эмоциональный отклик у присяжных. Достаточно Стори убедить хотя бы одного из них – и он вывернется.

Перед процессом Лэнгуайзер предсказывала, что они сумеют вызвать у Стори вспышку гнева. Босх не верил в это. Он считал, что Стори слишком хладнокровен и расчетлив. Если, конечно, вспышка не была продуманным ходом. Стори умел режиссировать драматические сцены. Босх допускал, что может наступить время, когда он сам невольно окажется статистом в одной из таких сцен.