Из ресторана я решил доехать на такси прямо до дверей своего дома. Я от всего устал: от работы, от свалившихся сегодня новостей, от лазанья по горам. Если кто-то следил за моим домом и машиной, то пусть поломает голову, где я провел последние четыре часа. Я заплатил водителю, вылез и подошел к входной двери.

Наверху я остановился и оглядел переливающийся пейзаж. В такую ясную ночь было видно все до освещенных башен в Сенчери-Сити; именно там, где-то рядом с башнями, Слай Фулгони-младший встал на свой жалкий путь на юридическом поприще.

Повернувшись, я через другое плечо бросил взгляд в сторону центра. Вдали огни уже не казались такими живыми, им приходилось пробиваться сквозь смог. Хотя еще был заметен отсвет огней домашнего стадиона «Доджерсов», которые открыли этот сезон просто отвратно.

Я вошел в дом. Хотелось включить радио и послушать, как ведет репортаж нестареющий Вин Скалли, однако сил не осталось и на это. Я поплелся на кухню, взял бутылку с водой, замер на минуту перед висевшей на холодильнике открыткой с Гавайев. Затем прошел прямиком в спальню и вырубился.

…На черной неуправляемой лошади я несся галопом по мрачной местности, освещенной лишь зигзагами молний… И тут меня разбудил звонок.

Я лежал на кровати, одетый, глядя в потолок и пытаясь вспомнить сон. Снова ожил телефон. Я полез за ним в карман и, не взглянув на экран, ответил. Почему-то я ожидал услышать свою дочь, и в моем приветствии проскользнула нотка безысходности.

– Холлер?

– Да, кто это?

– Слай Фулгони. С вами все в порядке?

Более глубокий тембр голоса подсказал мне, что я разговариваю со Слаем-старшим, который снова звонит из Викторвилля.

– Я в порядке. Откуда у вас мой номер?

– Валенсуэла помог. Что-то он вас недолюбливает, Холлер. Говорит, есть невыполненные обещания.

Я сел на край кровати и взглянул на часы. Два ночи.

– Да? Ну и хрен с ним. Зачем вы мне звоните, Слай? Я завтра заеду повидаться.

– Не так быстро, умник. Не люблю, когда мне угрожают. Или моему сыну. Давайте заранее кое в чем разберемся, а то сюда ехать долго.

– Подождите-ка.

Я положил трубку на кровать и включил настольную лампу. Открыл бутылку с водой, которую достал перед тем, как пойти спать, и отпил почти половину. В голове прояснилось.

– Вы еще там, Слай?

– А куда я отсюда денусь?

– Отлично. Так в чем понадобилось разобраться?

– Ну, для начала во всей этой чуши про партнерство, которую ты навешал Слаю-младшему на уши. Не прокатит, Холлер. Мойа наш, и точка.

– Хорошо подумали?

– А что там думать? Мы уже все решили.

– Слай, вы вообще-то в тюрьме. Скоро настанет момент, когда закончится бумажная работа, и кому-то придется отправиться в суд. Вы правда верите, что ваш сыночек пойдет в федеральный суд, бросит вызов государственным обвинителям с УБН в придачу и ему не наваляют по шапке?

Ответом мне было молчание, поэтому я слегка дожал:

– Слай, я тоже отец. Мы все любим своих детей, но Слай-младший опирается на сценарии, которые готовите вы. А в зале суда сценарии не работают. Там надо драться до победного либо умереть.

И снова молчание.

– Когда я вчера заехал к нему в офис… Не могу сказать, чем он занимался, но уж не адвокатской практикой точно. У него в календаре ни одной записи! У мальчика нет опыта. Снятие показаний вы хотели запланировать на следующую неделю? Догадываюсь, что все вопросы – все до единого – он получил бы от вас.

– Неправда. Все не так, – впервые за всю мою речь возразил Слай.

– Ну ладно, пару вопросов напишет самостоятельно. Однако снятие показаний – наверняка ваша идея. Послушайте, у вас надежное основание для иска. Такой подход вполне может сработать – если в суд пойдет тот, кто знает, как рассматривают такие дела.

– Сколько?

На этот раз замолчал я. Понял, что убедил оппонента, и сейчас мы договоримся.

– Вы мне сейчас про деньги? Деньги мне не нужны. А вот от сотрудничества не откажусь. Делимся информацией, делимся Мойей. Возможно, он мне понадобится по моему делу.

Слай не ответил. Он думал. И я решил добить его решающим доводом:

– Кстати, о Мойе. Вы правда хотите, чтобы он сидел рядом с молоденьким Слаем, когда в суде дело пойдет не так, как планировалось? А после того, как судья вернет Мойю в Викторвилл до конца его дней, и он захочет найти козла отпущения, хотите, чтобы у него перед глазами оказался ваш сын? Я сегодня слышал пару историй о Мойе… Он в принципе не тот парень, которого желаешь увидеть рядом с сыном, когда все катится под откос.

– Кто вам понарассказал таких ужасов?

– Агент Марко. Заходил тут ко мне. Так же как, я уверен, и к молодому Слаю.

Слай-старший снова не ответил, но я не стал прерывать это молчание. Я сказал все, что должен был. И теперь оставалось только ждать. Что не заняло много времени.

– Когда приедете? – спросил он.

– Ну, сейчас ночь. Я пойду спать и спать буду долго. Может, часов до восьми. А потом сразу тронусь в путь. Наверное, успею до ленча.

– Здесь, черт возьми, ленч в десять тридцать утра. В былые деньки я только в час дня присаживался за столик в ресторане.

Я понимающе кивнул. Больше всего скучаешь по мелочам.

– Ладно, тогда увидимся после ленча. Сначала с вами, потом с Мойей. Напомните ему, что на этот раз я на его стороне. Хорошо?

– Хорошо.

– Тогда до встречи.

Я положил трубку и просмотрел приложение с текстовыми сообщениями. Моя дочь до сих пор не ответила на эсэмэску, которую я ей послал почти шесть часов назад.

Я установил на телефоне будильник на семь и положил его на тумбочку. Разделся и на этот раз забрался под одеяло. Я лежал на спине, размышляя. О своей дочери, потом о Кендалл. Когда мы расходились по домам, у дверей ресторана она поцеловала меня снова. Я чувствовал, что во мне словно что-то менялось, словно я закрывал одну дверь и открывал другую. Это наполняло меня и печалью, и надеждой одновременно.

Перед тем как заснуть, я вспомнил черную лошадь, несущуюся сквозь завесу молний. Поводьев не было, я схватился за шею. И держался, изо всех сил стараясь не упасть духом.