39
Четверг, 8 апреля, 11:30.
Я не раз испытывал радость в зале суда. Стоял рядом с человеком, которому добыл свободу собственными руками, с дрожью в сердце ощущал свою правоту, выступая перед присяжными, безжалостно сокрушал лжецов, корчившихся на свидетельском месте, — из-за таких моментов я и люблю свою профессию. Однако ни один из них не мог сравниться с тем, что я испытал, когда защита Джейсона Джессапа расползлась по швам на моих глазах.
Когда Эдди Роман позорно дезертировал, моя бывшая жена и второй обвинитель в порыве чувств сжала мне плечо почти до боли, и ее легко было понять. И без того слабая версия обвинения рассыпалась на глазах, присяжные поняли, что вся стратегия Ройса построена на намеренной лжи. В суде такого не прощают. Мы победили, и это знали все — от судьи Брайтман до последнего зеваки в задних рядах. Джессапа вновь ждала тюремная камера.
Я обернулся и кивнул Босху. В конце концов, идея с «немым свидетелем» принадлежала ему. Я видел всем понятный жест Гарри, видел и глаза Джессапа.
Однако заседание еще не закончилось.
— Мистер Ройс, — произнесла Брайтман, — вы будете продолжать?
— Одну минуту, ваша честь…
Над вопросом судьи и в самом деле следовало поразмыслить. В сложившейся ситуации Ройс мог либо списать потери и прекратить допрос, либо ходатайствовать о признании Романа предубежденным свидетелем, дающим показания в пользу противной стороны. Хотя последнее едва ли полезно для профессиональной репутации, однако дает некоторую свободу, позволяя задавать более изощренные вопросы с целью выяснить, почему свидетель вдруг изменил показания. С другой стороны, здесь имелась определенная опасность, поскольку Ройс не включил ожидаемые показания в материалы для обмена сведениями.
— Мистер Ройс, — прикрикнула Брайтман, — наше время не резиновое! Задавайте вопрос, или я передаю слово обвинителю для перекрестного допроса.
Ройс мрачно кивнул, принимая решение.
— Прошу прощения, ваша честь. У защиты больше нет вопросов.
Он понуро побрел к своему столу, где ждал не менее подавленный клиент. Я встал и пошел к трибуне, не дожидаясь приглашения судьи.
— Должен признать, мистер Роман, что ваши показания несколько удивили меня. Так говорила Сара Глисон, что ее сестру убил отчим, или не говорила?
— Нет, не говорила. Меня научили это сказать.
— Кто научил?
— Защитники — женщина-следователь и Ройс.
— Вам что-нибудь обещали за это, кроме номера в отеле?
— Они сказали, что позаботятся обо мне. Сказали, что тут большие деньги…
— Протестую! — выкрикнул Ройс, вскакивая на ноги. — Ваша честь, свидетель явно враждебен и придумывает…
— Он ваш свидетель, мистер Ройс! — прервала Брайтман. — Пускай отвечает.
Роман продолжал:
— Они сказали, что тут большие деньги на кону, мол, на всех хватит.
Джессап с Ройсом не поднимали глаз. Однако излишнее злорадство могло покоробить присяжных, и я перешел к более важному:
— Так что именно рассказывала Сара об убийстве сестры?
— Я уже говорил: она пряталась и видела, как чужой человек схватил ее сестру.
— Она говорила, что опознала не того человека?
— Нет.
— Говорила, что полицейский подсказал ей, кого опознать?
— Нет.
— Говорила, что в убийстве сестры обвинили невиновного?
— Нет.
— Спасибо, больше вопросов нет.
Вернувшись на место, я взглянул на часы. До обеда оставалось двадцать минут, и судья предложила Ройсу вызвать следующего свидетеля, которым оказалась следователь Карен Ревелл. Я знал, что последует, и приготовился к отпору.
Карен Ревелл была мужеподобного вида, в куртке и брюках. Суровые черты лица выдавали бывшего агента полиции. Ройс сразу перешел к делу, торопясь хоть немного восполнить потери:
— Где вы работаете, мисс Ревелл?
— Я частный следователь в юридической фирме «Адвокатская контора Ройса».
— То есть вы работаете у меня?
— Совершенно верно.
— Вы разговаривали второго марта этого года с неким Эдвардом Романом?
— Да.
— Что он сказал вам?
Я встал и заявил протест, попросив обсудить мои возражения на судейском совещании в присутствии сторон.
— Хорошо, подойдите, — сказала Брайтман.
Мы с Мэгги и Ройсом приблизились к судейскому креслу. Разговор шел тихий, чтобы не слышали присяжные.
— Прежде всего, — начал я, — свидетель может дать показания по рассматриваемому делу лишь с чужих слов, но главное — мистер Ройс с помощью этих показаний пытается опорочить другого своего свидетеля, и кто-то из этих двоих лжет под присягой — перед нами подкуп и лжесвидетельство!
— Решительно протестую против подобных оскорблений в мой адрес, — набычился Ройс. — Подкуп и лжесвидетельство? Я занимаюсь юридической практикой более…
— Свою репутацию, мистер Ройс, — прервала Брайтман, — отстаивайте, пожалуйста, в другом месте. Мистер Холлер прав по всем пунктам. Если я разрешу свидетелю выступать, мы получим не только показания с чужих слов, но и лжесвидетельство под присягой. Из этой ситуации вам не выкрутиться. Сделаем так: вы убираете своего следователя из свидетелей, а я удовлетворяю ходатайство мистера Холлера об исключении из дела тех показаний, которые она уже успела дать. Потом мы идем обедать, и во время обеда вы с вашим подзащитным решаете, как быть дальше. Не думаю, что у вас очень широкий выбор. Все.
Полчаса спустя мы с Мэгги и Сарой Глисон сидели за столиком в «Уотер-гриле», в том самом, где для меня началось это дело. Нам было что отпраздновать, и к тому же заведение находилось через дорогу от отеля Сары. Не хватало лишь Босха, который повез Соню Рейес в наркоклинику.
— Да-а, ну и дела! — Я расплылся в улыбке. — Такого мне в зале суда наблюдать еще не приходилось.
— Мне тоже, — кивнула Мэгги.
— Как вы думаете, мистер Ройс на самом деле обещал заплатить Эдди за ложные показания? — спросила Сара.
— Конечно.
— Ну, не обязательно, — возразил я. — Мы с Клайвом давно знакомы, как-то не верится.
— Ты хочешь сказать, Эдди Роман это из пальца высосал?
— Нет, но говорил-то он сначала не с самим Ройсом, а с его следователем.
— Гнилая отмазка, — фыркнула Мэгги. — Ты у нас добрячок, Холлер. Ловкач он и есть Ловкач.
Почувствовав, что страсти разгораются, Сара предпочла переменить тему:
— Так что, значит, все теперь?
Подумав немного, я кивнул.
— Думаю, на месте Клайва я не стал бы доводить дело до приговора, а подумал бы о соглашении. Это в интересах его клиента. Возможно, он позвонит прямо сейчас.
Я достал телефон и положил перед собой на стол. Тут подошел Босх и сел напротив, рядом с Мэгги. Я поднял бокал с водой:
— Поздравляю, Гарри! Отличный ход ты придумал. Защита рассыпалась как карточный домик.
Босх поднял свой бокал, и мы чокнулись.
— На самом деле Ройс попал в точку, — ухмыльнулся он, — это гангстерский прием. В «Крестном отце» было, не помню в какой серии. — Он отсалютовал бокалом обеим дамам: — Поздравляю, вы теперь настоящие звезды… Ну а что теперь?
— Как раз перед твоим приходом я говорил Саре, что Ройс скорее всего пойдет на сделку. У него просто нет выбора.
Босх помрачнел.
— Я понимаю, что тут крутятся большие деньги и для вашего босса они важнее всего, но этому типу место в тюрьме.
— Согласна, — заявила Мэгги.
— Кто же спорит? — Я пожал плечами. — После утреннего заседания у нас все козыри. Джессапу придется согласиться на любые…
Мой телефон, лежащий на столе, зазвонил. Номер не определялся.
— Возможно, сегодня ты все-таки улетишь домой, — сказал я Саре, отвечая на вызов.
Голос был знаком.
— Микки, это Уильямс, окружной прокурор. Как дела?
Я взглянул на компанию и отрицательно покачал головой. Это был не Клайв.
— Нормально, Гейб, а у вас?
Моя фамильярность его не обескуражила.
— До меня дошли хорошие новости из зала суда.
Прокурор ни разу не появлялся на процессе, но в осведомителях, судя по всему, у него недостатка не было.
— Да, мы надеемся на успех, — скромно сказал я. — Посмотрим, что будет после обеда.
— Вы думали о соглашении?
— Пока нет, ждем предложений от защитника. Сейчас он, по-видимому, как раз обсуждает этот вопрос с клиентом. По крайней мере так бы я поступил на его месте.
— Смотрите, без моего ведома ничего не подписывайте.
Я помолчал, обдумывая ответ. В этот момент телефон зажужжал и у Босха в кармане.
— Не забывайте, Гейб, что я независимый обвинитель. Вы узнаете о соглашении, когда мы его обсудим.
— Я хочу присутствовать на обсуждении! — настаивал он.
Босх прижал телефон к уху, глаза его насторожились, потом потемнели. Я понял — что-то случилось.
— Прошу прощения, господин прокурор, я еще перезвоню — надо ответить на другой вызов, это может быть Клайв Ройс.
Я захлопнул телефон одновременно с Босхом. Он встал из-за стола.
— В чем дело? — встревожилась Мэгги.
Лицо у Гарри было серым.
— Перестрелка в конторе Ройса, четыре трупа.
— И Джессап? — быстро спросил я.
— Нет… Джессап ушел.
