29
Я открыл папку с делом Хенсона и нашел телефон обвинителя. Необходимо разобраться с этой проблемой до того, как займусь Уолтером Эллиотом.
Обвинение представлял Дуайт Поузи, которого я хорошо знал и недолюбливал. Работники прокуратуры иногда обращаются с адвокатами так, словно те мало чем отличаются от своих клиентов. В них видят мошенников, а не образованных и квалифицированных профессионалов, неизбежное зло, а не важное звено юридической системы. Копы часто думают аналогично, но меня это не особенно коробит. Однако когда их взгляды разделяют мои собратья юристы, я начинаю беспокоиться. Дуайт Поузи был именно из таких, и если бы я мог больше никогда с ним не встречаться, то считал бы себя счастливейшим из смертных. Но к сожалению, пока мне это не грозило.
— А, Холлер, — произнес он, взяв трубку. — Откопал сундук мертвеца?
— Что?
— Тебе ведь передали дела Винсента, верно? Поэтому ты занялся Хенсоном.
— Насколько я понял, ты мне звонил, Дуайт. Даже три раза. В чем дело? Ты получил копию ходатайства, которое я отправил вчера?
Я помнил, что надо всегда быть начеку и не давать эмоциям брать верх над интересами клиента.
— Да, получил. Она лежит у меня на столе. Поэтому я и звонил.
Очевидно, Поузи хотел, чтобы я начал первым.
— И?..
— В общем-то мы не собираемся это делать, Микки.
— Делать что?
— Переоценку вещественных доказательств.
Да, я действительно задел их за живое.
— Разве не в этом состоит прелесть судопроизводства, Дуайт? Не ты принимаешь решение, а судья. Поэтому я обратился к нему, а не к тебе.
— В данном случае все зависит от нас, — пояснил он. — Мы снимем обвинение в краже и оставим только наркотики. Если ты не отзовешь свое ходатайство, мы объясним судье, что это уже не актуально.
Я улыбнулся и кивнул. Патрик спасен.
— Да, но есть маленькая проблема, Дуайт: обвинение в хранении наркотиков напрямую связано с расследованием кражи. Ордер на арест был выписан по делу о воровстве. Тогда-то они и нашли наркотики. Так что одно без другого не пойдет.
Я чувствовал, что Поузи заранее знает все, что я скажу, и просто следует своему сценарию. У него была цель, к которой он стремился. Я не возражал. На сей раз наши интересы совпадали.
— Тогда нам, пожалуй, стоит это обсудить, — заметил он таким тоном, будто эта мысль только сейчас пришла ему в голову.
Все правильно. Мы пришли к тому, к чему Поузи вел с самого начала.
— Я готов к любому диалогу, Дуайт. Тебе известно, что после ареста мой клиент прошел добровольный курс лечения. Сейчас он полностью реабилитировался, работает на полную ставку и уже четыре месяца не замечен ни в чем дурном. Хенсон хочет одного — нормальной жизни.
— Рад слышать, — с фальшивым энтузиазмом подхватил Поузи. — Прокуратура всегда приветствует добровольную реабилитацию.
«Кто бы сомневался», — чуть не бросил я в ответ.
— Паренек старается изо всех сил. Я за него ручаюсь. Какие у тебя планы на его счет?
Я уже знал, что пойдет дальше по сценарию. Поузи от лица прокуратуры сделает широкий жест. Все будет подано так, словно обвинение оказывает нам большую услугу, хотя на самом деле они просто желали спасти от скандала важную фигуру. Что ж, прекрасно. Мне плевать на политику, лишь бы мой клиент получил то, что я хочу.
— Вот что я тебе скажу, Микки. Давай закроем дело и дадим Патрику возможность стать полноправным членом общества.
— Звучит прекрасно, Дуайт. Я тебе очень признателен. И Патрик тоже.
— Ладно, тогда дай мне отчет по реабилитации, а я приложу его к делу и представлю в суд.
Поузи имел в виду досудебное решение вопроса. Патрика обяжут пройти двухнедельный тест на наркотики, и если все окажется в порядке, через полгода дело закроют. На Хенсоне останется привлечение к суду, но никакой судимости. А вот если…
— Ты не хочешь снять с него все обвинения? — спросил я.
— Эй, Микки, это уж чересчур. Ведь он вломился в дом и украл бриллианты.
— Никуда он не вламывался, Дуайт. Его пригласили. А насчет бриллиантов — мы как раз это и обсуждаем, верно? Были ли вообще какие-то бриллианты…
Поузи сообразил, что упоминать бриллианты не следовало, и быстро дал задний ход.
— Ладно, я приложу это к делу.
— Ты чудесный человек, Дуайт.
— Стараюсь. Так ты отзовешь свое ходатайство?
— Завтра. Когда встретимся в суде? В конце следующей недели у меня начинается новый процесс.
— Тогда в понедельник. Я тебе сообщу.
Я повесил трубку и связался по внутренней связи с приемной. К счастью, Лорна была еще на месте.
— Я сказал тебе идти домой, — напомнил я.
— Ты застал меня уже в дверях. Я решила оставить тут свою машину и поехать с Циско.
— Что? На его драндулете?
— Прости, папочка, но это не твоя забота.
Я застонал.
— Черт, но я не могу потерять сразу обоих! Если ты не поедешь, может, мне удастся сохранить хотя бы тебя.
— Микки, перестань!
— Передай Циско, что мне нужен адрес ликвидатора.
— Да. Увидимся завтра.
— Надеюсь. Не забудь шлем.
Едва я повесил трубку, как появился Циско — с блокнотом в одной руке и кобурой в другой. Обойдя вокруг стола, он молча положил на него блокнот, выдвинул ящик и убрал кобуру с пистолетом.
— Что ты делаешь? — удивился я. — Ты не имеешь права давать мне оружие.
— Оно абсолютно легально и зарегистрировано на меня.
— Прекрасно, но ты не можешь дать его мне.
— Я не даю его тебе. Просто оставляю на хранение, потому что ухожу с работы. А утром снова заберу, ясно?
— Как хочешь. Вы оба все преувеличиваете.
— Это лучше, чем недооценивать. До завтра.
— Спасибо. Пришлешь мне Патрика?
— Да. Кстати, я всегда заставляю ее надевать шлем.
Я кивнул.
— Вот и хорошо, Циско.
Он ушел, и скоро в кабинете появился Патрик.
— Патрик, Циско говорил с ликвидатором Винсента, одна из длинных досок у него. Завтра можешь съездить и забрать ее. Просто скажи, что это для меня, а если возникнут проблемы, позвони.
— О Господи, спасибо!
— Ладно, но у меня есть новости получше.
— Что случилось?
Я рассказал ему про телефонный разговор с Дуайтом Поузи. Когда объяснил, что скорее всего ему не придется сидеть в тюрьме, глаза Патрика вспыхнули. Мне показалось, что с его плеч свалилась огромная гора. У парня появилось будущее.
— Я должен позвонить маме! — выпалил он. — Она будет счастлива.
— Надеюсь, и ты тоже.
— Боже мой, конечно!
— А за проделанную работу ты должен мне пару тысяч. Это две с половиной недели водительской работы. Если хочешь, можешь продолжать возить меня, пока не выплатишь долг. А потом решим, что делать дальше.
— Отличная мысль. Мне нравится работа.
— Вот и замечательно. Значит, договорились.
Патрик широко улыбнулся и шагнул к дверям.
— Подожди!
Он обернулся.
— Сегодня ночью ты спал в своей машине в гараже, верно?
— Ох, простите. Я найду другое место. — Хенсон виновато опустил голову.
— Нет, ты меня прости. Я забыл, как ты рассказывал мне, что живешь в машине и спишь в будке у охранников. Ночевать в гараже, где накануне произошло убийство…
— Устроюсь где-нибудь еще.
— Я могу дать тебе аванс за предстоящую работу, и ты снимешь номер в мотеле.
Мне хотелось ему помочь, но я знал, что жить в дешевых мотелях почти так же уныло, как в автомобиле.
— Вот что я тебе скажу, — продолжил я. — Если есть желание, можешь пожить у меня пару недель. Пока не накопишь денег и не придумаешь что-нибудь получше.
— У вас дома?
— Ну да, временно.
— С вами?
— Ты не так меня понял, Патрик. У меня целый дом, и я выделю тебе комнату. Правда, в среду и по выходным ты будешь ночевать у друзей или в мотеле. В эти дни я приглашаю к себе дочь.
Он немного подумал и кивнул.
— Пойдет.
Я взял у него блокнот с адресом ликвидатора и написал внизу свой адрес.
— Когда заберешь доску, отправляйся ко мне по этому адресу. Свернешь сразу за Лорел-каньон, недалеко от Маунт-Олимпус. Там поднимешься на крыльцо и увидишь веранду со столиком и креслами, а на столике пепельницу. Под пепельницей лежат ключи. Спальня для гостей справа от кухни. Чувствуй себя как дома.
— Спасибо.
Он взял блокнот и взглянул на адрес.
— Видимо, сегодня я вернусь поздно, — добавил я. — На следующей неделе у меня начинается процесс, и работать придется допоздна.
— Хорошо.
— Имей в виду, мы говорим всего о нескольких неделях. Пока ты снова не встанешь на ноги. А до тех пор, надеюсь, мы станем помогать друг другу. В том смысле, что, если у одного начнутся проблемы, ему будет с кем это обсудить. Согласен?
— Да.
Я не объяснил Патрику, что, вероятно, его помощь нужна мне даже больше, чем моя ему. Последние сорок восемь часов груз новой работы все сильнее давил мне на плечи. Мне хотелось отступить, вернуться в тот уютный безопасный мир, который создавали для меня таблетки. Раньше лекарства воздвигали защитный слой между мной и безжалостной стеной реальности. И я все больше жаждал этой спасительной защиты.
Но в глубине души я сознавал, что не желаю возвращаться к прошлому, и надеялся, что Патрик поможет.
— Спасибо, мистер Холлер.
Я поднял голову, отвлекшись от своих мыслей.
— Зови меня, Микки, — предложил я. — Это я должен тебя благодарить.
— Почему вы это делаете, Микки?
Минуту я смотрел на огромную рыбу на стене, затем перевел взгляд на него.
— Не знаю, Патрик. Но у меня такое чувство, что, помогая тебе, я помогу и себе.
Хенсон кивнул, будто догадался, о чем я говорю. Странно, ведь сам я себя не понимал.
— Забери доску, Патрик. Увидимся дома. И не забудь позвонить маме.
