То, что происходило в Атяшеве, пока еще называемом Долиной Ручьев, творилось по всем местам расселения мокши, эрзя и других угорских народов: с ними бурно перемешивались пришлые хунну. В результате этих освященных языческими богами, включая воинственного Мурдука, браков нарождались гунны. Вместе с числом этих новых во Вселенной людей стремительно росли конские да верблюжьи табуны, поголовье поросят и мелкого рогатого скота.

Тем временем ушли с нашей бренной земли все те, кто еще помнил первую историческую встречу хунну и угров во II веке. Кинулись в объятия всесильного Нишке каназор Арсян и его одноногий, мужественный шаман Радай; голубое небо Тенгри распахнуло врата своего рая для шаньюя Юйчугяня вместе с верными его шаманами Сэпгэ и Сарюн. Оставив многочисленное потомство гуннов, покинули наш свет даже Латкай и Джоха, Мельцет и Бендзея. Не стало и Ояна, который поначалу женился на своей первой девушке Гарме, а затем еще на двух молоденьких девчонках, создав таким образом целый гарем, которым, впрочем, по праву недалекого родства с Ояном повелевала именно Гарма.

Перемешивались и религиозные культы обоих обособленных прежде этносов, порождая синкретическую религию хунну и угров. Их дети верили уже одновременно в эрзянского Нишке, мокшанского Шкая и хуннского Тенгри-хана, а порой и отождествляли их в лице единого всевидящего и отвечающего за все и вся Господа.

Шаманы с обеих сторон поначалу возражали, но вскоре успокоились, когда убедились, что религиозный синкретизм мощно укрепляет молодой, едва нарождающийся на свет белый народ. Еще более шаманы прониклись доверием друг к другу, когда выяснили, что используют одни и те же «растения силы», отделяют от своих спящих тел астральных двойников и блуждают по всем трем мирам – нижнему, среднему и верхнему, дабы выяснить волю богов.

Мчался на всех парах III век, и гуннам грезились дальние походы да блистательные победы предков-хунну над известными и неизвестными племенами, о которых рассказывали теперь не очевидцы, но лишь предания, бережно передававшиеся из поколения в поколение.

Наконец человечество, само о том еще не подозревая, вкатилось, говоря современным языком, в IV век (летосчисление у разных народов было различным, счет от Рождества Христова еще не распространился). Десятилетие шло за десятилетием, и агрессивность гуннов неудержимо росла: тихая земледельческая жизнь прискучила еще их праотцам. А между тем шаньюй Юйчугянь ясно заповедал волю богов – направление будущих вооруженных экспедиций.

«Двести лет прожили они в соседстве, и когда наступила пора дальних походов, на Европу двинулись не хунну и угры, а потомки и тех, и других, – гунны, превратившиеся в особый этнос», – припечатывает историк Лев Гумилев в книге «Тысячелетие вокруг Каспия» (1991).

Начали с разведки боем. Еще в 354 году самые нетерпеливые гунны отправились из ставшего родным Поволжья через населенную сарматами Великую Степь, иначе называвшуюся Скифией. Там-то и наткнулись гунны на одно из сарматских племен – ираноязычных аланов, которые кочевали в кавказских предгорьях да по берегам Азовского моря.

Подобно всем сарматам, аланы были отнюдь неслабыми бойцами, но с подобной напастью столкнулись впервые. Укрытые кольчугами всадники на покрытых невиданными кольчугами лошадях, не сбавляя темпа бешеной скачки, без промаха лупили из своих ужасных луков, и предводители аланов к собственному же счастью быстро сообразили, что сопротивление бесполезно.

Пришлось подчиниться силе. Аланы образовали с гуннами военный союз и наградили непрошенных гостей на прощание щедрыми подарками, в число которых вошло немалое количество горбоносых аланских красавиц, рыдающих от расставания с родным племенем.

Доклад разведчиков о первом успехе не на шутку заставил задуматься тогдашнего гуннского вождя Янчина, обосновавшегося по сложившейся с легкой руки Юйчугяня традиции в Долине Ручьев – будущем Атяшеве. Мудрый старик Янчин, прямой потомок первого гунна Тумая, догадывался, что для дальнейшего продвижения на перенаселенный Запад гуннов попросту недостаточно.

Для подтверждения своего мнения шаньюй Янчин решил посоветоваться с Силами небесными. Собрав целый отряд лучших шаманов из числа гуннов, эрзи и мокши, он под усиленной охраной отправил их на Бугры, расположенные в двадцати пяти ли западнее Долины Ручьев. Употребив положенное количество галлюциногенных грибов и щедро подпитавшись энергией Земли, шаманы проползли через известный читателю лаз в недра Бугров, где приняли позы крепко спящих людей.

Тем временем астральные тела ясновидящих вовсе не дремали, но посещали нижний, средний и верхний миры. Когда астральные скитальцы предстали наконец пред ясным взором вождя, то оказались едиными в оценке ситуации:

– Необходимо выждать еще лет двадцать, чтобы выросли новые многочисленные поколения гуннов.

– Хорошо, тогда разнесите людям волю Богов, – многозначительно помолчав, молвил шаньюй Янчин. – Всем велено плодиться и размножаться, размножаться и плодиться. Холостым мужчинам, которым исполнилось шестнадцать лет, предписываю срочно жениться. Воинам, у которых лишь одна супруга, взять в шатер по второй супруге. А если у кого-то уже имеются две супруги, перейти к троеженству.

И что вы думаете? В результате дальнейшие походы действительно были отложены ровно на двадцать лет. Излишне говорить, что превращение гуннских шатров и угорских срубов в целые гаремы вынудило старых жен лопаться от ревности да лить крокодиловы слезы. Но мужская часть народа от души приветствовала вдруг подвернувшееся законное разнообразие половой жизни.

Приказ шаньюя быстро внедрялся в жизнь. Поскольку чернооких аланских девушек на всех, конечно, не хватило, замуж отправились даже отнюдь не красавицы – те гуннки и мордовки, которые прежде не притягивали мужских взоров. Повсюду гремели свадьбы, а ночами над стойбищами и деревнями до первых петухов разносились сладкие стоны, неудержимые вскрики и насыщающееся рычание любви.

Но в точно указанный шаманами срок, то есть в 375 году по нашему летосчислению, словно пробил невидимый колокол, и с небес прозвучала команда: «Вперед!». Из мордовских лесов потянулись родовые орды – одна за другой. В ходе дальнейшей миграции гуннов с примкнувшими к ним уграми (особенно с эрзей и мокшей) в юго-западном направлении и повторного покорения ими слабо оформленного государства аланов сформировалась огромная Гунния с населением в несколько миллионов человек, включая полмиллиона воинов.

К концу 375-го Гунния уже простиралась от Поволжья до Причерноморья. Невообразимая орда, пыль от которой закрывала солнце, неудержимо надвигалась на границы Римской империи. То и дело в гуннскую орду вливались сарматские и славянские племена. На глазах изумленных современников рождалось то, что позднее назовут Великим переселением народов. Причерноморские славяне при подходе гуннов с аланами в страшной спешке оставляли свои поселки и искали спасения в глухих чащобах и болотах Полесья, как исстари называется область на стыке современных Украины и Белоруссии.

В относительной безопасности еще чувствовали себя остготы, проживавшие в степях Приазовья и Тавриде между Днепром и Доном. Однако именно там, на берегах Понта Эвксинского, гунны наголову разбили многочисленных остготов почитавшегося удачливым полководцем конунга Германариха, после чего вторглись в Дакию и Паннонию, – дунайские провинции Великого Рима. Сплошь и рядом противник бежал прочь лишь от одного вида верблюдов – и двугорбые азиатские бактрианы, и одногорбые африканские дромедары здесь были диковинками.

На страшном примере остготов их западные соплеменники вестготы в наступившем 376 году отправили посольство с пышным дарами в Константинополь – проситься под крыло Римской империи, дабы укрыться от гуннской неудержимости под защитой стойких ромейских ауксилиев.

Эти мобильные пехотные части пришли на смену неповоротливым легионам после замены эпохи принципата эпохой домината в конце III века новой эры.

И вновь-таки не имело никакого значения, ненастье ли стояло на лазах из землянок либо за слюдяными окошками редких изб.