Книга: Коломна
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8

Глава 7

К острову Ржавой Баржи беглецы вышли задолго до заката, часа в четыре пополудни. Самое время было поесть, учитывая то, что последний раз оба принимали пищу еще вчерашним вечером… если мерзкое варево дикарей вообще можно было назвать пищей.
Покусывая губу, Рат смотрел на остатки прошлого бивуака: как недавно все это было! И все друзья еще были живы – ну, почти все – и он, проводник Ратибор, был уважаем всеми, и с легким сердцем вел караван домой, надеясь на скорую встречу с любимой… Увы, увидеться им так и не довелось. Да и доведется ли?
Доведется! Обязательно!!! И он, Рат, сделает для этого все. Уже делает.
– Что это за корабль? – немного отдохнув, шам показал пальцем на заросший ивами берег.
– Самоходная баржа, – пожал плечами молодой человек. – Что-то перевозила еще до Последней Войны. Мы там не останавливаемся – мало ли, кто там?
Наг сидел на бревне, устало вытянув ноги. Единственное око его уставилось на старый корабль, глазные щупальца беспокойно зашевелились:
– На барже лишь болотные крысы, – прикрыв глаз, прошептал шам. – Нас они боятся, и вряд ли нападут. Если мы сами не сунемся в их логово.
– Так мы и не сунемся, – отыскав в старом шалаше топор, Ратибор радостно улыбнулся, поглаживая длинное топорище. – Глянь-ка! У нас теперь есть оружие.
– Я чувствую что-то еще, – напряжение все еще не сходило с осунувшегося лица одноглазого. – И это не человек и не зверь. Нечто.
– Правильно ты чувствуешь, – юноша осторожно попробовал пальцем остроту топора. – Это – Хозяин острова. Борщевик – великий и ужасный!
– Борщевик? – неподдельно удивился Наг. – А кто это?
– Не кто, а что. Хищное растение, весьма-весьма хищное. Всегда, испокон веков таким было, – прислонив топорище к дереву, Рат покусал губу. – Кстати, мы ему должны принести жертву. Иначе не пропустит.
– Жертву?
– Здесь водятся дикие кролики и белки… Впрочем, белку – не советую.
На месте всегдашнего бивуака караванщиков, кроме топора, отыскался и котелок, и обломок ножа, и небольшой мешочек соли (богатство изрядное!). А еще – запас ячневой крупы, остатки хвороста и огниво. Ратибор быстро развел костер, не обращая внимания на предупреждение своего странного спутника. И правда, что тот знал о болотах, о тропе? В отличие от Рата, ничего. Вот пусть и не лезет с непрошеными советами. Тем более что костер молодой человек разложил не просто так, на старом кострище, а в специально выкопанной ямке, чтоб в наступивших сумерках не слишком-то было видно пламя. Вовсе не от погони прятал Ратибор костер, а так, по привычке, на всякий случай. Благодаря предателю Сгону, враги и так прекрасно знали, где сейчас беглецы, нечего было особенно-то скрываться.
– Нет, они не явятся ночью, – попробовав кипевшую в котелке кашу сделанной из березовой коры и ветки ложкой, молодой человек потянулся за солью. – Сгон не настолько хорошо знает тропу. Думаю, они заночуют на островке… А завтра спокойно догонят нас.
– Догонят? – дернулся шам.
– Догонят, – несмотря на свои слова, Ратибор был деловит и спокоен. – Там, дальше, начинаются сухие места, а нео – прекрасные ходоки. Быстрые, неутомимые, выносливые, одно словно – дикари. У нас с тобой против них шансов нет.
Наг коротко зыркнул:
– Значит?
– Значит, мы будем ждать их здесь, на острове, – улыбнулся Рат. – И уничтожим всех. Нет, я вовсе не кровожаден, но иного выхода у нас просто нету. Ладно, что зря болтать? Нужно подготовить нашим лесным друзьям достойную встречу. Видишь во-он те колья? Сейчас нам нужно будет их заточить и обжечь. Да, кстати! Тебе не будет жаль своей куртки? Мне понадобится всего несколько лоскутков. И твой пояс – его нужно будет распустить на веревочки. Мой – нельзя, он кожаный.
После всех хлопот, оба тотчас же уснули мертвым сном – сказывалась усталость и чувство относительной безопасности, все же хозяин острова отпугивал нежелательных гостей.
Как и ожидалось, ночь прошла спокойно, и восстановившие силы приятели были на ногах еще засветло. Предстояло еще много дел, которые нельзя было сделать в темноте.
– Ну, теперь пусть приходят, – устроив все, как хотел, Ратибор азартно потер руки.
* * *
С утра было холодно и над землей стелился рваный белесый туман, ближе к полудню, увы, быстро растаявший в лучах поднявшегося над болотами тускловато-желтого осеннего солнца.
Почесывая шею, спрятавшийся в камышах Рат до боли в глазах всматривался в зыбкую голубоватую даль, и все равно враги появились неожиданно. Возникли за чахлыми кустиками, словно бы вынырнули прямо из тины. Беглецы хоть и ждали погони, но все же не так быстро. Впрочем, это было уже неважно.
– Один, два… четыре… – помня про бинокль, молодой человек особенно не высовывался, шепотом считая появляющиеся за чахлыми кустиками фигуры.
– Десять!
Обычный «десяток», Ксарг вряд ли бы послал за доходягами-беглецами больше, вполне достаточно и этих. Десять отменных широкоплечих бойцов. И с ними – Сгон, ну, как же без него-то? Без него бы не прошли, сгинули б в трясине. Нет, Сгон – все же десятый – Рат пересчитал снова. Да, так и выходило – всего десять. То есть – девять плюс Сгон. Где еще один? Х-ха! Можно догадаться – наверняка, зазевавшимся нео с большим удовольствием позавтракал давешний осьминог.
Мстительно улыбаясь, юноша оглянулся на баржу… Уж пора бы приятелю шаму подсуетиться, ну точно – пора! Что ж он медлит-то, ну, что же? Ведь договорились вчера.
Или… просто иссякли силы… не полностью вернулись способности? Зачем тогда хвастал… Впрочем, что уж теперь!
Когда плечистая фигура осторожно идущего впереди дикарей Сгона приблизилась настолько, что стала заметна косая ухмылка на скуластом лице предателя, Рат привстал и коротко, от плеча, почти без замаха, метнул обломок ножа – как учил покойный воевода. Метнул, и, выскочив из камышей, со всех ног бросился к барже. Вдогонку ему тотчас же полетели стрелы, да Ратибор был не лыком шит, петляя на бегу, словно заяц. Влево… вправо… влево… А теперь спрятаться за дерево – оглянуться – как там вражины? Эх… жаль!
Брошенный юношей нож, увы, не достиг цели. Вернее, достиг, но не той. То ли этот гад Сгон пригнулся, что-то такое почувствовав, то ли просто споткнулся не вовремя – а только нож-то угодил не в него, в другого. В того, что месил болотную грязь сразу за предателем… Да и угодил ли? Раз, два… три… Девять! Есть! Минус один.
Между тем дикари во главе со знакомым десятником Свинопотамом и предателем Сгоном уже выбрались на твердую поверхность острова и, грамотно укрываясь за деревьями, охватывали Ратибора к клещи. Медленно так охватывали, никуда особо не торопясь, смакуя. Ну, так девять против двоих – это ж не погоня, а игра в прятки!
Солнце, правда… И оно все портит, значит, друг Наг почему-то… Что ж, рассуждать некогда – придется полагаться на себя.
Выскочив из-за дерева, молодой человек метнулся влево, к старому бивуаку, пропустив над головой тучу стрел, пригнулся, ныряя в заросли чертополоха и папоротников, за которыми, в ракитнике, находился овражек. Не очень глубокий, но вполне достаточный, чтобы незаметно проползти совершенно в противоположную сторону. Что Рат и проделал, как учили – умело и быстро. Отполз и, немного выждав, повернул обратно… но уже с другой стороны.
Не обнаружив беглеца, дикари озабоченно затоптались на месте. Ратибор с удовольствием наблюдал за ними из густых зарослей чернотала у самой кормы баржи. Ага! Вот кто-то из нео указал рукой на колючие кусты, где, заботливо развешенные еще с утра, висели лоскутки от куртки Нага. Купились, вражины! Осторожненько озираясь вокруг, дикари потащились к сходням.
Старый корабль, сильно накренившись ржавым корпусом, лежал на пологом берегу, словно выброшенное цунами исполинское чудище, огромное, угрожающе-непонятное, никому уже не нужное. Лесным дикарям судно, конечно же, внушало страх – нео шли медленно, ощетинившись короткими копьями, держа наготове дубины. Сгон тоже вытащил из ножен меч – Рат видел, как блеснул на солнце клинок.
Шаткие, спускавшиеся с борта сходни напоминали мостки через бурную горную речку, мостки ненадежные, старые. Под ними густо разросся папоротник, вполне обычный, вовсе не плотоядный, разве что густой и высокий. Подозрительно оглядевшись вокруг, свинорылый десятник раздул ноздри и, махнув дубиной, послал своих воинов на баржу. Кто-то из дикарей ступил на сходни первым… пошел, скорее, даже полез, хватаясь руками… И вполне благополучно поднялся на борт, встал, обернулся с довольной ухмылкой. Следом полез вожак…
И вот тут скрывающийся за кормой баржи Ратибор потянул за веревочку… Хилые сходни рухнули, рухнул и свинорылый, с воем напоровшись на вкопанные внизу заостренные колья.
Еще минус один – на это раз самый важный, десятник!
Лишившиеся своего командира дикари вряд ли станут повиноваться какому-то там хомо, даже и обласканному самым главным вождем. На то Рат и рассчитывал, и, как оказалось, не зря. Конечно же, куда лучше было б, если на барже оказалось трое или хотя бы двое… Но тогда пришлось бы пропустить на палубу десятника, а это было бы нежелательно – кто знает, как бы он там себя повел и что бы приказал.
Оказавшийся на барже воин недоуменно оскалился, осматривать старый корабль одному ему явно не улыбалось. Подойдя к борту, вояка собрался уже спрыгнуть, рискуя переломать ноги, присоединиться к остальным… Собрался. Но не успел!
Вдруг, откуда ни возьмись, на палубе появились крысы. Черные, размером с кошку, и в количестве… вполне достаточном для того, чтобы бесстрашно напасть на нео, прыгнуть, впиться зубами, поедая теплую, еще пока что живую плоть.
От первых двух крыс дикарь пренебрежительно отмахнулся, еще парочку особей пнул ногой, на остальных замахнулся дубиною… Но было уже поздно! Хищные черные бестии набросились на бедолагу со всех сторон, впиваясь, кусая, выгрызая из тела кровавые дымящиеся куски. Ему б, дураку, убраться поскорее с баржи, спрыгнуть, но он опоздал. Пока дикарь размахивал дубиной, крысы проворно перегрызли ему сухожилия. Нео упал, воя от нестерпимой боли. Алчно пища, черные твари тут же прогрызли несчастному живот, вытащили, потащили по палубе сизые скользкие кишки, кто-то с урчанием впился в селезенку, в печень, в половые органы…
Весь этот ужас творился прямо на глазах у столпившихся внизу соратников, творился недолго – всего-то пара минут, и бедолага захрипел перегрызенным горлом… Еще через пару минут полчища черных крыс алчно обгладывали скелет.
– А что мы могли сделать? – погрозив барже кулаком, угрюмо промолвил один из нео, повыше и посильнее других. – Кырг был наш десятник, он и должен был думать. Теперь Кырга нет.
– Тогда слушайтесь меня, – приосанившись, заявил Сгон. – Надо срочно обыскать эту чертову баржу.
– Он говорит – обыскать? – хмыкнул высокий. – Этот хомо дурак, и великий Ксарг зря ему верит. Что мы на этой барже найдем кроме крыс и обглоданных костей, а? Не-ет, нео не будут слушать хомо!
Слыша такие слова, прячущийся в кустах за кормою Рат едва не застонал от восторга. На это и был расчет! Лишить врагов командира, посеять смуту, хаос. Ну да, станут они подчиняться Сгону – держи карман шире! Они между собой-то вот-вот передерутся – легко и запросто.
К тому все и шло.
Пользуясь отсутствием явной опасности, нео, как обычно бывает, принялись делить власть. Высокий, звали его Рырг, без ложной скромности предложил в десятники себя, что сильно не понравилось почти половине его оппонентов. Кто-то на кого-то не так посмотрел. Кто-то кого-то пихнул. А кое-кто ухватил дубину.
– Именем великого Ксарга! – пытаясь предотвратить назревавшую свару, в отчаяньи заорал Сгон. – Если мы хотим выполнить задание, вернуться со славою и получить обещанную награду, то – что?
– То что? – нестройным хором поинтересовались нео.
– То командира надо выбрать по-честному, большинством голосов. А потом немедленно обыскать этот чертов остров и, если надо, продолжить погоню. Там, дальше уже не будет болот, мы догоним поганцев быстро!
– Хомо говорит верно, – одобрительно выкрикнул кто-то. – Великий Ксарг не одобрил бы нашей драки.
– Верно, да! – дылда Рырг переорал всех. – Так кто за то, чтобы Рырг стал десятником? Или, может быть, воины хотят выбрать своим командиром хомо?
– Кроме Рырга, здесь еще немало достойных…
– Кто сказал – немало? Кто?!
В этот момент на спорящих опустился туман. Густой и плотный, похожий на серовато-белый овсяный кисель, он взялся, казалось бы, ниоткуда, возникнув прямо из воздуха посреди ясного солнечного дня. Туман поглотил всех и всё, приглушил звуки – из пелены лишь глухо доносились отдельные выкрики. Кто-то из дикарей – совсем уж набитыми дурнями они все ж таки не были – предложил взяться за руки и держать оружие наготове.
– Да, возьмемся, други! И куда пойдем?
– Туда, где тумана нету!
– Так он везде.
– Не-е, не везде, братцы! Во-он там и солнышко.

 

Увы, поставленный шамом туман покрывал не очень-то большое пространство – даже не захватил всю баржу и овраг. Дикари быстро справились с паникой, выбрались из тумана к роще. И вот тут-то снова настала пора Ратибора!
Неожиданно выпрыгнув из зарослей, он, словно олень, пронесся перед опешившими от такой наглости нео и скрылся среди папоротников и круглых, с облетевшими листьями, ив. За ивами угадывалось что-то качающееся, с длинными серовато-зелеными стеблями толщиной с человеческую руку и высотой метров в пять, с белесыми зонтиками соцветий.
Что это такое – догадался один Сгон, но догадался поздно и предупредить своих не успел.
Лишь замедлил шаг да истошно закричал:
– Сто-ойте!
Да кто ж его слушал-то?
Увлеченные погоней дикари неслись за добычей, которая была сейчас так близко – вот-вот удастся схватить, ударить дубиной, поразить копьем! Или лучше взять живым?! Вот так вот, всей толпой, навалиться! Азарт погони быстро охватил нео, и совершенно напрасно голосил позади предатель.
Чувствуя, как враги буквально наступают ему на пятки, Ратибор несся вперед к зарослям борщевика, истинного Хозяина острова Ржавой Баржи.
– О, Великий! – на бегу шептал парень. – Ты знаешь меня, я знаю тебя. Я веду тебе жертвы. Много жертв перед долгой зимнею спячкой.
Что-то кольнуло виски. Качнулись, словно кивнули, зонтичные соцветия, поднялись листья, открывая узенькую, усеянную детскими черепами, тропу… куда, не сбавляя скорости, и нырнул Рат, а следом за ним – и тупые самонадеянные дикари.
Борщевик принял их в свои объятия без лишнего шума – просто чуть-чуть изогнулись высокие дудки-стволы, захватили, оплели одного, другого, быстро выделяя кислоту, достаточную для мгновенной смерти. Впрочем, кто-то умер не сразу, кто-то еще помучился…
– Тут что-то не так, братцы! – почуяв опасность, первым заорал Рарг. – Эти заросли, они…
Он схватил ствол борщевика могучей своей дланью… и тут же прожег ее до кости, и кислотные побеги вонзились в спину и шею, растворяя внутренности, сжигая мозг…
Недолго кричали дикари. Все кончилось быстро. Когда Ратибор, пользуясь благосклонностью своего великого покровителя, возвращался по тропинке назад, он уже не видел кровавых кусков тел – от дикарей остались одни лишь дымящиеся кости.
Не теряя времени даром, молодой человек вернулся обратно к барже – надо было помочь Нагу выбраться. Подойдя ближе, Рат, как и договаривались, свистнул, и через пару минут над фальшбортом показалось бледное лицо шама, потерявшего нынче немало сил: черные крысы и туман – это было дело его рук, вернее, скрывавшегося под лысым черепом нечеловеческого мозга.
Сняв пояс, Ратибор бросил его приятелю и махнул рукой:
– Спускайся!
– Ты хочешь, чтоб я свалился в воду? – глянув вниз, усмехнулся Наг. – Или напоролся на колья? Боюсь, хвататься руками за веревку у меня не хватит сил.
– А тебе и не нужны силы, друг. Я тебя подхвачу, так что не медли, слезай.
С вымученной улыбкой и гримасой тупой покорности злодейке судьбе, одноглазый привязал конец пояса к лееру, и, совсем по-деревенски поплевав на руки, перевалился через фальшборт. Шам переживал не зря – не подхвати его Ратибор, точно бы грохнулся.
– Ну, вот, – поставив своего спутника на ноги, словно младшего братишку, довольно кивнул Рат. – Теперь отдохнем немного – и в путь, не опасаясь никакой погони.
Наг ничего не ответил, лишь опустил веко, словно внимательно к чему-то прислушивался, глазные щупальца его шевелились, как беспокойный паук, вдруг почуявший жертву… либо – опасность.
– Что с нео? – негромко спросил шам.
Ратибор улыбнулся:
– Великий борщевик принял их всех. Не сомневайся, растворил почти без остатка, до самых косточек.
Словно наяву, увидев дымящиеся от кислоты кости незадачливых дикарей, юноша вдруг ощутил нечто вроде жалости. Что-то ненадолго кольнуло… и сразу ушло, едва только Рат вспомнил жарящегося на вертеле еще живого ребенка.
– Они погибли не все, – вдруг заявил шам. – Кто-то наблюдает за нами, я чувствую… но не могу достать – далеко. И не могу понять, как он может на таком расстоянии видеть?
– Бинокль! – Ратибор закусил губу. – Предатель Сгон жив! Тем хуже для него. Так где он скрывается?
– Где-то там, – одноглазый отрывисто кивнул на маячившую метрах в трехстах рощицу. – Точнее сказать не могу, надо подойти ближе.
– Нет, – резко возразил юноша. – Сколько возможно, мы будем делать вид, что его не замечаем, будто бы думаем, что погиб. Пусть пока он так считает. Да! У предателя может быть древнее оружие – пистолет с коротким стволом и патронами.
– «ПМ»? «ТТ»? «Стечкин»? – деловито осведомился Наг.
Рат удивленно моргнул:
– Ничего себе! А много чего знают в вашей деревне.
– Это еще как поглядеть, кто из нас деревенщина! – обиделся шам. – А пистолет у него и вправду есть, я это чувствую. У нас же с тобой – одни заточенные палки.
– Палки? – молодой человек встрепенулся. – А ну-ка, погодь.
Оглядевшись по сторонам, он проворно нырнул в разросшиеся у ржавого борта баржи кусты, колючие и густые. Труп свинорылого десятника все еще висел там, пронзенный воткнутыми в землю кольями. Вкруг кровавых ран алчно жужжали мясистые переливчато-зеленые мухи.
Меч! Ратибору нужен был меч. Увы, вместо изящного, выкованного кузнецами Пятницкой башни, клинка, на боку дикаря висел обычный тесак в потертых кожаных ножнах. Широкий, не очень длинный, с однолезвийной заточкой и почти что без гарды, он, скорее, напоминал обычной нож-переросток, каким, по сути, и был. В невообразимо древние времена, когда генералиссимус Карл Великий сражался с германским канцлером Фридрихом Барбароссой за власть в Римской империи, подобное оружие называлось красиво – скрамасакс. Правда, часто ломалось, но этот, дикарский, с виду казался вполне надежным, крепким. Правда, что он против «ПМа»? Пулю клинком не отобьешь. Ну, хоть что-то, все не с голыми руками ходить. Кроме тесака, Рат без всякой брезгливости снял с широких плечищ убитого небольшой мешок, в котором обнаружилась копченая человеческая рука, наполовину обгрызенная, и плетеная баклажка. Руку юноша выбросил, баклажку откупорил, принюхался… и блаженно прикрыл глаза. Брага!
– Вот! – выбравшись, Рат похвастался находками и тут же согнал с лица улыбку. – Боюсь, нам не загнать Сгона в борщевик – этот парень здесь все знает. Будем ловить на живца. Ты, Наг – живец, а я – рыбак или охотник.
Одноглазый поиграл желваками и прищурился:
– А давай наоборот – ты живец, а я – охотник.
– Ты ж слабосильный! – задумчиво поглядывая на рощицу, засмеялся воин. – Вон, как тростник, на ветру шатаешься.
– Мне б только подобраться поближе!
– Ага, ага – подберись. Ладно, – шмыгнув носом, Ратибор погладил ножны. – Есть одна задумка. Короче, слушай сюда, глазастый…

 

Усадив Нага себе на шею, юноша зашагал к бивуаку, к старым шалашам и кострищам. Шел нарочито медленно, чтоб прячущийся в рощице Сгон мог хорошенько все разглядеть. Уж, конечно, предатель никуда не денется, пойдет сзади, будет следить, чтобы подкрасться ближе и нанести удар при первом же удобном случае. Так этот случай нужно ему создать, и как можно быстрее, беглецам вовсе не улыбалось терпеть за спиной опасность.
Шам, конечно, ослабел донельзя, и от бражки отказался, на что Ратибор лишь пожал плечами: не хочешь – не пей, но вид – делай! Да так, чтоб в голове у предателя и капли сомнения не закралось. Чтоб он видел – победители расслабились и празднуют победу! Зная неравнодушие Рата к доброй ягодной бражке, Сгон, несомненно, так и подумал бы. Даже нет – именно что «подумает», без всяких «бы»! Вот и вели себя беглецы соответствующе: уселись на видном месте, передавали друг другу баклажку, прихлебывали, орали, а потом ненадолго затянули старинную песню про Щорса, знаменитого рыцаря при дворе древнего графа Роланда. Затянули, да на первом же куплете и утомились, допели:
– Шел под красным знамнем командир полка…
…да повалились на лапник, раскинув в стороны руки. А чего б после боя да бражки и не отдохнуть-то? Враги перебиты, напасть некому.
– Ты ему мозги-то затуманил? – приоткрыв левый глаз, тихо спросил Ратибор.
– Затуманиваю, – Наг спокойно кивнул и облизал губы… точнее – края безгубого рта. – Уж, как могу, извини.
Впрочем, Рат сейчас надеялся не только на своего одноглазого спутника-колдуна. Сгон ведь не только самолюбив, но и самоуверен. Другой бы, может, и пристрелил бы спящих шагов с двадцати, но только не этот! Он ведь и попавшего в плен Рата не убил тотчас же, оставил, чтоб упиваться своей властью, чтобы поиздеваться, чтоб заставить завидовать, бояться, дрожать! Вот и сейчас… Ну, неужели, предатель упустит случай поиздеваться над беспомощными беглецами? Да ни в жисть! Что ему толку просто убить валяющихся в пьяном беспамятстве врагов – словно выстрелить в бревна. Не-ет, обязательно надо взглянуть беглецам в глаза, насладиться мелькнувшим в них страхом, ожиданием смерти! Хотя… шама, конечно, Сгон может пристрелить и сразу, а вот Ратибора – нет. Что ж, риск есть… остается только молиться за одноглазого друга.
Есть!!! Предатель подкрался бесшумно, но сквозь неплотно прикрытые веки молодой человек увидел закрывшую солнце тень… Кто-то пнул Рата носком сапога, и парень не стал больше притворяться. И так лежал, как натянутая тетива… а теперь…
Резко выпрямился!
Выбросил вперед и вверх правую ногу, ударив склонившемуся над ним Сгону по руке с зажатым в ней пистолетом.
Предатель дернулся было, да поздно. Вылетев из рук, «ПМ» шмякнулся о старый пень да там где-то и затерялся, а вот поднять оружие Ратибор уже не дал – вскочил на ноги, выхватив из ножен тесак, ударил…
Надо отдать должное, враг пришел в себя тут же, все ж таки он был воин, а не мастеровой и не пахарь. И воин – не из последних.
Тяжелое железо тесака-скрамасакса наткнулось на звенящую сталь. Хорошо, что не хрустнуло – толщина клинка оказалась изрядной. Правда, и махать такой штуковиной было не очень сподручно, но тут уж ничего не попишешь, взялся за гуж, не говори, что не дюж. Стиснув зубы, Сгон ринулся в контратаку, скуластое лицо его пылало ненавистью и злобой, а изящный пятницкий клинок порхал в руке быстрокрылой птицей.
Удар! Удар! Удар! – они сыпались градом. Рат едва успевал отбивать, выбирая момент для новой атаки. Предатель делал сейчас то же самое – водя острым жалом меча, кружил, словно коршун… Вот недобро прищурился… Выпад!
Ратибор отскочил влево, присев, пропустил вражеский клинок и нанес удар с разворота, целя предателю в колено – ибо грудь и бедра его прикрывала легкая походная кольчуга, которую вряд ли пробил бы плохо заточенный дикарский тесак. Вряд ли… но…
А попробовать! Удар!!! Нет, увы… Так только клинок затупишь.
Только что пропустивший удар в грудь, Сгон пошатнулся, но, упрямо склонив голову, снова атаковал, зацепив концом клинка правую руку соперника. Хорошо, Рат вовремя отдернул тесак, иначе б остался без пальцев.
Ах ты, гнида! Маленькая такая… смешная… вовсе не страшная. Ратибор подумал о враге именно так – нарочно, чтоб поубавить лишний свой гнев, ибо гнев в бою скорее обуза, нежели подмога. В гневе можно взять лишь нахрапом, сейчас же об этом речи не шло: и опыт бойцов был примерно равным – их учили одни и те же учителя одним и тем же приемам, да и силенок у обоих имелось – поровну.
Сгон снова напал, целя в незащищенную грудь Ратибора… тот увернулся и сразу же ударил наотмашь из всех сил – прямо по окольчуженному плечу предателя. Латы, бронь, кольчуга всегда придают уверенность… А зря! Тесак кольчугу не пробил, однако мышцу под ней приложил изрядно, так, что соперник, вскрикнув от боли, выронил меч…
И, отскочив назад, выхватил откуда-то из-за пояса, сзади… короткоствол, одновременно похожий и не похожий на знакомый Рату «ПМ». Тот, что, ухмыляясь, сжимал сейчас в правой руке бывший десятник, выглядел как-то не так… толстовато, что ли. Ну да, Ратибор хорошо разглядел какую-то цилиндрическую штуковину посередине.
– Это, да будет тебе известно, – наган, – поведя стволом, мстительно хохотнул Сгон. – Бросай тесак, чучело. Ну!
Громыхнул выстрел, и пуля впилась в землю рядом с левой ногой Рата. Ствол поднялся выше. Ухмыляясь, предатель целил в колено… или в бедро… не собирался сразу убивать, гад!
Не собирался… водил стволом… А Ратибор уже прикинул, как половчее метнуть тесак, но…
Но что-то произошло со Сгоном прямо сейчас, на глазах у Рата. Внезапно опустив руку, предатель выронил наган наземь и, со стоном схватившись за голову, тяжело повалился в грязь.
– Твои штучки? – догадываясь, Рат повернулся к шаму.
Тот радостно оскалил зубы:
– Мои. Извини, друг, не смог помочь раньше – его мозг был занят схваткой! Никак было не пробиться… вот только сейчас…
Одноглазый вдруг захрипел, задыхаясь, по всему чувствовалось, что силы его на исходе. Ратибор бросился к нему, забыв про поверженного врага и его оружие:
– Эй, эй, парень! Ты погоди помирать. Нам ведь идти еще. Или ты собрался остаться на этом гостеприимном острове?
– Нет-нет, – глазные щупальца шама озабоченно зашевелились, подобно тому, как шевелит озерный тростник порыв внезапно налетевшего ветра. – Ты хочешь его допросить?
– Конечно, – юноша подскочил и тут же вздохнул. – Только он вряд ли что скажет.
– Скажет, – самоуверенно ухмыльнулся Наг. – Не тебе, так уж мне – точно. Позволишь его допросить?
– Ну, попробуй, – Рат махнул рукой и усмехнулся – ишь ты, приятель-то – ожил!
– А потом ты отдашь его мне, – отдышавшись, неожиданно жестко произнес одноглазый. – Мне нужно восстановить силы, иначе…
– Да отдам, – с хохотом уверил юноша. – Что мне его – солить на зиму?
Наг кивнул, бледное лицо его вытянулось, щупальца возбужденно зашевелились.
– Помоги.
– Ага.
По просьбе шама Ратибор притащил его к валявшемуся без всяких признаков сознания Сгону, усадил на заботливо подстеленный лапник. Посмотрев на предателя, Наг на секунду прикрыл веко, словно к чему-то прислушиваясь, и, удовлетворенно кинув, обернулся к своему спутнику:
– Спрашивай. Только быстрее.
– Давно он с дикарями? – волнуясь, выпалил Ратибор.
– С прошлой осени, – голос шама звучал глухо, словно из могилы. – Он был на охоте, попался болотному осьминогу… Выручил Ксарг, вожак нео, прожегший себя в красном Поле Смерти. Выручил и предложил власть. Знал – кому, – добавил Наг, похоже, уже от себя. – Что-то такое почувствовал. Красное Поле весьма странно действует на всех людей.
– А на меня вот не подействовало! – не утерпев, похвалился парень. – Да я ж рассказывал, кажется – меня туда бросили. Хотели казнить, а я выжил!
– Рассказывал? Что-то не помню… – отвлекшись от пленного, шам пристально посмотрел на Ратибора. – Так вот почему я не могу… Ладно! Продолжим допрос, об остальном поговорим после.
– Спроси его о Ясне. Это девушка… он знает…
– Действительно, знает, – немного погодя отозвался Наг. – Ее заказали маркитантам, непонятно кто и зачем. Нужна была подходящая девушка, идеально здоровая, с редкой группой крови…
– С чем, с чем? – Ратибор облизал пересохшие губы.
Шам дернул шеей:
– Этого ты пока не поймешь. Еще о девушке – Ясна подошла заказчикам, ее продали маркитантам, продали дорого… и никто не собирался делать ее невестой вашего бога.
– Что ж… А лесовек? – вдруг вспомнил юноша. – Он тоже связан с нео?
– Нет, – мотнул головой одноглазый. – О лесовеке он ничего не знает.
Поднявшись на ноги, Рат сплюнул в траву. Все, что сейчас поведал ему шам, что знал предатель, оказалось для парня отнюдь не новым. Что-то он уже знал, а о чем-то – догадывался. Вот только какая-то «группа крови» несколько смущала… Зачем это? Для чего столь тщательно подбирать девушку? И для кого? Где теперь искать Ясну? Впрочем, маркитанты еще должны быть на месте, не так много времени прошло. Тем более иного-то пути и не оставалось.
– Так я забираю его? – кивнув на поверженного предателя, негромко спросил Наг.
Тихий голос шама вдруг показался Ратибору зловещим и… каким-то нечеловеческим, что ли. Словно бы это говорил болотный осьминог или спятивший биоробот. Единственное око Нага плотоядно блеснуло, глазные щупальца вздыбились, словно предвкушая нечто… Нечто такое, что явно не сулило пленнику ничего хорошего, скорее, наоборот. Впрочем, а что они должны были сейчас сделать с предателем? Отпустить? Ну, уж на такую глупость Рата не сподвигло бы даже все его благородство. Сгон должен быть убит, уничтожен, как ядовитая гадина, наделавшая – и еще могущая наделать – немало бед! А уж как это будет сделано – не очень-то важный вопрос. Ратибор, наверное, просто без лишних слов всадил бы в сердце подлого друга клинок, или пристрелил бы из трофейного нагана. Хотя нет, не пристрелил бы – оставшиеся в крутящейся штуке патроны (всего-то три!) могли еще очень даже пригодиться! Кстати, похоже, шам решил сам расправиться с пленным, и Рат вовсе не думал ему в этом препятствовать.
Несмотря на сильную усталость, одноглазый спутник юноши сейчас все делал сам. Поднялся на ноги, попросил у Ратибора тесак, уселся перед валявшимся в беспамятстве Сгоном на корточки… и как-то очень ловко перерезал пленнику горло. Предатель даже не дернулся, не застонал, а Наг, алчно сверкнув глазом, припал к перерезанной шее, жадно слизывая языком вытекающую пульсирующими толчками кровь.
Рат поспешно отвернулся и отошел в сторону – заняться трофеями, не очень-то ему хотелось смотреть на подобное. Кроме горы отполированных кислотой костей и трупов от дикарей еще немало осталось – короткие копья, стрелы, дубины, ножи. Все это нужно было собрать и крепко подумать – что взять с собой, а что бросить за ненадобностью, как лишний груз. Этим парень и занялся, краем глаза поглядывая, как насытившийся свежей человеческой кровью Наг деловито раскладывает костер. Споро – и откуда силы взялись? – наломал хворосту, раздул еще тлевшие тусклыми красноватыми огоньками угли…
Не поленившись, Рат прогулялся до зарослей борщевика, да, вежливо поклонившись и испросив разрешенья Хозяина, кое-что собрал и там, на тропе, среди свежих косточек. К примеру, совсем неплохой широкий кинжал, весьма острый, да еще одну баклажку, на этот раз даже не плетеную, а сделанную из какого-то белого металла, такие штуки назывались фляжками и были весьма удобны. Правда, жидкости туда вмещалось куда меньше, чем в баклажку, впрочем, баклажка тоже уже имелась – та самая, с остатками браги. А кроме того, наган с тремя патронами, тесак и – вот удача! – бинокль.

 

Поднявшееся над рощей солнце на глазах затягивалось облаками, с болот подул холодный ветер, и Ратибор поежился, поплотнее запахивая накинутый на плечи плащ, подбитый волчьею шкурой, естественно, тоже – трофейный.
Когда юноша вернулся к месту стоянки, у шалашей уже вовсю горел костер. Повернувшись спиной, Наг что-то увлеченно жарил… Рат потянул носом – похоже на мясо. Точно – мясо! И, кажется, подгорает… Хотя, и подгоревшей дичью неплохо будет перекусить.
– Поймал кролика? – присаживаясь к костру, молодой человек радостно потер руки.
– Кролика? Да нет, незачем что-то ловить, мяса и так вдоволь. Угощайся, друг!
Повернувшись, Наг протянул приятелю… обугленную человеческую ступню.
Ратибора чуть не вывернуло, при всех своих недостатках, люди коломенских башен все же своих соплеменников не поедали… этим занимался Великий Био.
– Отказываешься? Напрасно, – как ни в чем не бывало усмехнулся шам. – Мясо одного и того же вида усваивается прекрасно, и человек здесь – не исключение. Нужно просто привыкнуть.
Ощутив непреодолимое желание двинуть приятелю-каннибалу в морду, юноша поспешно вскочил на ноги:
– Нет уж, я как-нибудь вчерашним кроликом обойдусь.
– Как хочешь, – смачно откусывая кусок, одноглазый повел плечом. – Хотя, ты, верно прав, кролик куда вкуснее.
– Ты отдохнул? – скривившись, сплюнул себе под ноги Ратибор. – Тогда идем. Или предпочитаешь остаться здесь?
– Нет, друг мой, – выбросив недоеденную ступню, Наг вытер рот тыльной стороной ладони и сытно рыгнул. – Мы и дальше пойдем с тобой вместе, поскольку друг другу нужны.
Рат хмыкнул:
– Так и быть, до Мертвой Зоны я тебе довезу на своей шее. А уж дальше… там поглядим.
– Полагаешь, маркитанты возьмут тебя с собой, и все расскажут? – неожиданно расхохотался шам. – Напрасно надеешься, друг мой. Они никогда не возьмут чужаков с собой, не проведут через Купол. А ведь тебе обязательно нужно в Москву, коль не раздумал отыскать свою девчонку… да и мне, признаться, надо туда же. Видишь ли, от удара проклятых нео я потерял многое из того, что когда-то умел. А кое-кто в Москве может мне с этим помочь.
– Ты знаешь Москву? – удивился юноша.
Шам хмыкнул:
– Я ж говорил уже. Да, немного знаю. Видишь ли, друг мой, – в результате Последней Войны Москва стала центром ядерной катастрофы. Ядерное оружие это… как бы тебе объяснить…
– Я знаю, что такое атомный взрыв и радиация, – тихо перебил Ратибор. – Мать говорила… Ну, что замолк? Рассказывай дальше.
– Так я и говорю, – качнув головой, продолжал одноглазый. – В течение двухсот лет на территории Москвы был самый высокий радиационный фон, откуда лезла всякая нечисть – мутанты, биоконструкции из лабораторий, Поля Смерти, сохранившиеся после войны боевые роботы… Естественно, что выжившие люди за МКАДом пытались остановить экспансию этой нечисти – так сама собой образовалась Зона Москвы – и весь остальной мир отгородился от нее Куполом. Ушлые жители приграничья были не прочь разжиться добром из секретных бункеров Москвы, но в то же время все эти годы планомерно уничтожали всё чуждое, что пыталось пробиться из столицы за границу МКАД – Московской кольцевой автодороги.
– Авто… что?
– Да, – хохотнул Наг. – Хочу заметить, друг мой, что знания твои весьма отрывочны и неполны. Ничего, постараюсь по пути кое в чем тебя просветить.
Рат обиженно поджал губы:
– Ты сказал – Купол? Но ведь через него можно пройти…
– Тебе одному – никогда! – безгубый рот шама изогнулся в странной улыбке. – Я проведу, не беспокойся. Клянусь Атомом, я знаю, как и где пройти – это один из секретов моего народа. Нет, я не обманываю тебя, поверь! Просто стараюсь еще раз объяснить, что мы нужны друг другу. Я не знаю болотных троп, да и вообще без твоей помощи недолго способен передвигаться. Ты же без меня никогда не попадешь в Москву и никогда не отыщешь возлюбленную. Кроме того, и идти-то тебе, по большому счету, некуда.
Вот тут шам был прав на все сто процентов. И в самом деле – некуда. Башни захвачены нео, почти все друзья погибли, а если кто и спасся где-то в лесах, так те считают Ратибора предателем, и сразу убьют, даже разговаривать не будут. А одному не выжить никак! А в Москве есть Кремль, есть люди Кремля, храбрые воины, постоянно ведущие борьбу с многочисленным гнусным отродьем – так рассказывала покойная матушка, а она и сама была оттуда. В Кремле ценят умелых воинов – вот туда и податься вместе с Ясной! Эх, отыскать бы только девчонку. Да и вообще, если там, в Москве, хорошо проявить себя и добиться какого-никакого положения в тамошнем воинском сообществе, так, может быть, с помощью кремлевских воинов можно будет попытаться отбить коломенские башни?
Молодой человек усмехнулся: все это пока были мечты, и для того, чтоб они воплотились в жизнь, нужно еще ого-го сколько сделать. И для начала – идти в Мертвую Зону, а потом и в Москву… и тут, похоже, помощь одноглазого неоценима. Шам прав – беглецы нужны друг другу, один без другого не сможет, такой вот сложился симбиоз. А раз так, то нечего и кривить губы – подумаешь, кто-то кого-то сожрал. Между прочим, именно такой поганой смерти и заслуживал предатель Сгон! Это уж так, к слову.

 

Хозяин острова пропустил путников без проблем, даже кивнул на прощанье соцветиями… или их качнул налетевший порыв ветра, беглецам уже было все равно. Светилось над головами палевое небо, с желтым, прячущимся за облаками шариком солнца, и холодный ветер приносил откуда-то с болот сильный запах гари. Сбиваясь в стаи, курлыкали перелетные птицы, летели куда-то на юг, шумно хлопая крыльями, и Ратибор уже не раз проводил их с самой откровенной завистью. Были бы крылья! Взял бы сейчас и полетел.
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8