Бог – это день и ночь, зима и лето,

война и мир, удовлетворенность и желание.

Морская вода одновременно и чиста, и грязна:

рыбам – пригодна для питья и целительна,

человеку же непригодна для питья и губительна.

Природа дня и ночи одна.

Путь вниз и путь наверх —

один и тот же.

Даже спящие – действующие и содействующие

участники происходящего во Вселенной.

У круга начало и конец едины.

* * *

Бог – это не человек. То, что люди всегда воспринимали Бога как человека, породило тысячу и одну трудность. Все проблемы, с которыми сталкивается теология, – на самом деле пустяки, возникшие из-за того, что Бога считают человеком.

Бог не человек и не может им быть. Пусть это проникнет в вас как можно глубже и станет дверью, открытием. Трудно принять, что Бог – это не человек, а что-то еще, особенно тем, кто был воспитан в иудаизме, христианстве, мусульманстве; это становится для них замыканием. Думать о Боге как о человеке антропоцентрично. В Библии сказано, что Бог создал человека по образу и подобию своему, но в действительности, кажется, все точно наоборот: человек создал Бога по своему подобию. При этом все люди разные, поэтому в мире так много богов.

Так случилось, что когда христианские миссионеры впервые добрались до Африки, у них возникли проблемы: они изобразили Бога белым, а Дьявола черным, и чернокожие оскорбились. Они не хотели слушать христиан, потому что с самого начала образ не соответствовал. Тогда одного из миссионеров осенило: он просто поменял цвета, сделав Бога черным, а Дьявола – белым. Чернокожие были счастливы, это они могли принять. Чернокожий неизбежно будет изображать Бога по своему образу, китаец – по своему, индус – по своему. Мы изображаем Бога как собственное отражение, что естественно. Хоть и совершенное, ваше изображение не может быть Богом. Вы – лишь часть, крошечная часть, атом существования. Как можно передать целое посредством изображения части? Целое превосходит часть, оно бесконечно огромно. Если вы будете цепляться за атом, если вы будете цепляться за часть, то упустите целое.

Бога невозможно постигнуть с помощью вашего образа. Скорее, наоборот, вам необходимо отбросить ваш образ, вам нужно стать без-образным. Тогда, и только тогда вы становитесь зеркалом, и целое отражается в вас.

По мере того как человек все дальше и дальше продвигался в своих изысканиях, становилось все более и более очевидным, что наличие Бога в человеческом образе создает определенные проблемы: в этом случае вы постоянно находитесь в конфликте с остальными богами. Вот почему существуют иудейский бог, индуистский бог, мусульманский бог, христианский бог. Это же полный вздор! Как Бог может быть христианским, индуистским или мусульманским? Но, тем не менее, различные боги существуют, потому что у евреев свое представление о боге, у индусов – свое, и конфликт неизбежен. Индусы думают, что Бог разговаривает на санскрите, англичане думают, что он – английский джентльмен.

* * *

Разговаривали как-то англичанин и немец. Немец говорил:

– Мы все всегда тщательно планируем, но почему каждый раз мы терпим поражение?

Англичанин ответил:

– Да вы обречены на поражение. Вот мы, например, перед тем как начать сражение, молимся Богу, и он заботится о нас. А вы обречены на поражение, никогда вам не победить.

Немец возразил:

– Но мы тоже так и делаем, мы тоже молимся.

Тогда англичанин рассмеялся и сказал:

– Разве Бог понимает по-немецки?

* * *

Для англичанина Бог – англичанин. Для Адольфа Гитлера он, скорее всего, ариец, – так должно быть, потому что мы создаем Бога по образу и подобию своему.

* * *

Недавно я читал мемуары одного армейского священника. Он был приписан к армии Монтгомери. И вот однажды, когда солдаты приготовились к наступлению, стало так пасмурно, туманно и холодно, что, казалось, даже двигаться невозможно. В своих мемуарах тот священник написал, что генерал Монтгомери подозвал его и сказал:

– Молитесь Богу и немедленно сообщите ему, что мы, его солдаты, готовы выступить вперед. А он что делает? Он что, вступил в заговор с врагом? Скажите ему, чтобы он немедленно это прекратил!

Священник удивился: такой человек, как Монтгомери, и что он такое говорит?

И возразил:

– Но это будет выглядеть некрасиво. Нехорошо так говорить Богу.

– Выполняйте мой приказ! – закричал Монтгомери. – Вы мой священник, прикрепленный к моей армии, и должны делать то, что говорю я. Идите и молитесь немедленно!

* * *

Такое случается. Это выглядит абсурдно и нелепо, но это случается все время, со всеми людьми, с каждым. Если вы воспринимаете Бога как человека, этого не избежать. Тогда вы начинаете общаться с ним как с человеком, но он – не человек. Именно из-за того, что вы воспринимаете Бога как человека, в мире существуют миллионы атеистов. Атеист – не против Бога, он – против вашего восприятия Бога как человека, потому что вся эта теория глупа. Только подумайте, на какие мучения вы обрекаете своего Бога: немцы молятся о своей победе, англичане – о своей, и каждый думает, что Бог – с ними, на их стороне.

Я слышал:

* * *

Однажды Джунаиду, суфийскому мистику, приснилось, что он умер, и одновременно с ним умер величайший грешник города. Они оба пришли к вратам рая и постучались. Грешника приняли, а святому отказали. Это очень сильно его ранило. Он всегда ожидал, что его примут с распростертыми объятиями, но что произошло на самом деле? Прямо противоположное. К тому же он знал того человека, которого так торжественно приняли. Когда церемония завершилась и грешника отправили в покои, святой сказал:

– У меня есть лишь один вопрос к Богу: что ты делаешь? Я постоянно молился, двадцать четыре часа в сутки, днем и ночью…. Даже в моих снах я называл твое имя и воспевал его!

Бог ответил:

– В этом-то и дело – ты так мне надоел, что я даже боюсь тебя теперь, когда ты оказался здесь, на небесах. Что ты тут будешь делать? С земли, издалека, ты ни на минуту не оставлял меня в покое сутками напролет! А он – хороший человек, поэтому мы и веселимся. Он никогда не докучал мне, никогда не надоедал, никогда не эксплуатировал мое имя, не создавал для меня никаких проблем.

* * *

Сама идея, что Бог – человек, глупа. Он не может быть человеком, потому что должен быть тогда всеми людьми одновременно – как он сам может быть человеком? Он не может быть кем-то, потому что он – все, и он не может быть где-то, потому что он – везде. Его невозможно определить, а персонализация – это определение. Его невозможно ограничить, а как человек он становится ограниченным. Личность – это лишь волна, которая приходит и уходит, а он подобен океану. Он безграничен и вечен. Личности приходят и уходят, они – лишь формы. Они есть, и вот уже их нет. Формы меняются. Одни формы постоянно меняются на противоположные, а он не имеет формы. Его нельзя описать, нельзя сказать, кто он. Он – все. Но как только вы говорите: «Он – все», – возникает проблема: как с ним общаться? В этом нет необходимости, с ним невозможно общаться как с человеком. Вы должны общаться с ним в совершенно ином измерении – измерении энергии, измерении сознания, а не личности.

Бог – это энергия.

Бог – это абсолютная осознанность.

Бог – это блаженство, экстаз. Неопределимый, безграничный. Ни начала ни конца. Всегда и всегда, вечный, вне времени, за пределами пространства, потому что Бог означает все.

У всего не может быть личности – это то, что в первую очередь нужно понять, очень глубоко, до глубины души понять. Не просто интеллектуально, но настолько полно, насколько это возможно, потому что если вы сможете постичь, почувствовать, ощутить Бога как тотальность, тогда ваша молитва изменится. Тогда ваша молитва не будет глупой: он не может быть на вашей стороне, он – на стороне каждого. Он с вашим врагом настолько же, насколько с вами, и его столько же в святом, сколько и в грешнике, потому что он – все! Он равно присутствует в темноте и в свете. Он охватывает все. Все противоположности в нем встречаются, смешиваются и становятся одним. Из-за идеи, что Бог – это человек, нам приходится создавать Дьявола в качестве противоположности Бога, потому что как иначе объяснить весь негатив? Приходится создавать кого-то, на кого можно было бы свалить все неприятности. Тогда ваш Бог тоже становится фальшивым, и ваш Дьявол фальшив, потому что отрицательное и положительное существуют вместе, не по отдельности. А вы все, что вам нравится, возлагаете на Бога. Это – ваше разделение обязанностей.

А Бога невозможно разделить, он – неделим.

Первое: Бог – не человек. Помните, вы – тоже не человек. Это невежество, это невежество относительно самих себя: вот почему вы выглядите, как человек. Если двигаться глубже, постепенно личность становится размытой, и наступает момент, когда вы не знаете, кто вы. Иногда бывает, что, если вас внезапно будят – возможно, вы это замечали много раз, – вы вдруг не знаете, где вы, утро сейчас или вечер, ваш ли это дом, что это за город. На какой-то момент все становится размытым, нет ощущения времени, нет ощущения пространства и вы не знаете, кто вы. Почему такое случается? Потому что в глубоком сне вы движетесь к центру, конечно, неосознанно, но в центре нет личности, там существует безличная энергия. Если же кто-то внезапно будит вас, вы должны двигаться из центра к периферии в такой спешке, что нет времени собрать личность воедино. В такой внезапной спешке вы просто теряете личность. Это – ваша реальность, то, чем вы на самом деле являетесь.

В глубокой медитации вы будете все больше и больше осознавать неопределимое, безграничное. Сначала это будет выглядеть как нечто размытое, это может даже напугать вас: что происходит? Вы теряете разум? Сходите с ума? Если вы испугаетесь, то упустите. Не бойтесь, это естественно. Вы двигаетесь из определенного в неопределимое. Между ними будет пространство, в котором все будет размытым.

Вот почему мастера Дзен говорили: «Прежде чем кто-то ступает на путь, реки – это реки, горы – это горы. Когда кто-то ступает на путь, реки – больше не реки, горы – больше не горы. А когда кто-то достигает цели, реки – снова реки, горы – горы». Что они имеют в виду? Они говорят о том, что приходит момент, когда все становится неясным. В этот момент нужны будут школа и мастер, потому что, когда все становится размытым, вы снова как маленький ребенок – беспомощны: не знаете, кто вы, отождествление потеряно, не знаете, куда идете, что происходит – нужна школа. В этом состоит значение ашрама, монастыря, где многие люди существуют на разных уровнях и могут помогать друг другу. А мастер существует на высочайшем уровне, нет нужды бояться, вы всегда можете обратиться к нему.

Когда ваша личность утрачена, мастер остается для вас единственным источником душевного равновесия, потому что вы будете не в себе. Многие люди работают в одиночестве, и многие сходят с ума. На Востоке можно найти множество людей, которые кончают жизнь самоубийством. Они работали без мастера, оказались на той территории, где все размыто, и не знают теперь, куда идти. Они забыли, откуда пришли, и не знают, куда идти. Они не знают, кто они. Они совершенно безумны. Они лучше вас, но они – безумны. А теперь они не могут ступить и шага, потому что кто будет идти и куда? В этот момент необходим мастер.

Одно из важнейших дел, что совершил в своей жизни Мехер Баба – он жил рядом с Пуной и был одним из величайших мастеров – и что никто до него не делал: он многие годы путешествовал по Индии, просто устанавливая контакт с такими сумасшедшими людьми. Ничего не делал, кроме одного: перемещаясь от одной деревни к другой, общался с такими сумасшедшими людьми – они находятся в лучшем положении, чем вы, но нуждаются в некоторой помощи, просто в толчке. Нужен толчок, чтобы реки снова стали реками, горы – горами, они получают новое отождествление.

Старое отождествлялось с формой, новое будет отождествляться с бесформенным. Старое отождествлялось с именем, новое будет – с отсутствием имени. Старое отождествлялось с этим миром, новое будет – с тем миром. Но между ними двумя можно долго висеть, если нет школы, нет мастера, который помог бы вам и вытащил оттуда. Можно войти в эту дикую местность, но самостоятельно выйти будет трудно. Иногда кто-нибудь выходит случайно, но не в этом суть – как правило, практически невозможно выйти оттуда.

Я видел много сумасшедших людей. Каждый раз, когда кто-то подходит ко мне и говорит, что хочет все сделать сам, я сильно переживаю, потому что он не знает, о чем говорит. Это создает проблему. Я не могу принуждать к чему-либо, потому что чем больше заставляешь, тем сильнее люди удаляются. Я могу лишь сказать: «Хорошо, делай что хочешь», – но я сильно переживаю, потому что знаю, куда он, сам того не ведая, движется. Бог – это энергия, и если вы не готовы, она может быть разрушительной. Бог – такая роковая, беспредельная энергия, что, если ваш механизм не готов, вы попросту сломаетесь. Поэтому вопрос не только в том, чтобы познать Бога. Более глубокий вопрос – как подготовиться, прежде чем говорить «Теперь приди», прежде чем вы сможете пригласить его, потому что вы так малы, а он так безграничен. Это похоже на каплю воды, которая призывает океан. Океан может прийти в любой момент, но что тогда случится с каплей? Капля должна достичь такого качества, такой поглощающей способности, что океан попадает в каплю и растворяется в ней, а она остается невредимой. Это – величайшее искусство, это искусство – религия, йога, тантра, можно назвать его как угодно.

Не смотрите на Бога исходя из своих теорий: иудейских, христианских, индуистских. Отбросьте их! Это – цепляние за периферию, за знание. Вы цепляетесь за все, чему вас научили, но научить Богу невозможно, никто не может научить ему. Конечно, его можно как-то обозначить, показать тонкими, символическими способами, но научить ему нельзя. Все, что вы знаете о Боге, – неверно, и я говорю «все» – без исключений. Все, что вы знаете, – неверно, потому что эти знания исходят из учений. Кто-то научил вас какой-то концепции, теории, а Бог – не концепция и не теория, Бог – это гипотеза. Нет ничего похожего, он – очень своеобразен.

Отбросьте все теории, и только тогда вы будете готовы сделать первый шаг. К Нему вы идете обнаженными, безо всяких взглядов – без одежды. Вы идете к Нему свободными, не имея никаких представлений о Нем. Вы идете к Нему пустыми, потому что это – единственно возможный способ: будучи пустыми, вы становитесь дверью, в которую Он может войти. Требуется только восприимчивость, без идей, философий или доктрин – вот о чем говорит Гераклит. Эти слова прекрасны.

Послушайте:

 

Бог – это день и ночь, зима и лето,

война и мир, удовлетворенность и желание.

 

Никогда никто не произносил таких удивительных слов ни до, ни после него.

 

Бог – это день и ночь, зима и лето,

война и мир, удовлетворенность и желание.

 

Многие говорили о Боге, но никто не сравнится с Гераклитом. Были люди, которые говорили: «Бог есть свет», – но что тогда делать с темнотой? Тогда вам необходимо объяснять, откуда берется темнота. Многие говорили: «Бог – это день», «Бог – это солнце, свет, источник света», – но откуда тогда приходит ночь? Откуда берутся темнота, дьявол, грех? Откуда? И почему люди говорили о Боге как о свете?

Здесь дело в психологии. Человек боится темноты и хорошо себя чувствует, когда светло. Это – часть вашего страха. Почему вы называете Бога светом? Коран говорит, что Бог – это свет, Упанишады говорят, что Бог – это свет, Библия говорит, что Бог – это свет. Была только одна маленькая школа, в которой обучался и готовился к принятию божественного Иисус, это была школа ессеев. Только в этой школе говорили, что Бог есть тьма, ночь. Но они никогда не говорили, что Бог – это свет, они двигались к другой крайности. При этом ессеи – прекрасные люди.

Попытайтесь понять этот символ: свет – и – тьма. Вы не боитесь света, потому что можете видеть. Никто не может на вас напасть. Вы можете защититься или сбежать, можете побороться за себя или спастись бегством. Вы можете что-либо делать, все известно. Свет – символ известного, с известным вы не испытываете страха.

Темнота – неизведаннное. В сердце зарождается страх, вы не знаете, что происходит вокруг. Все возможно, а вы – беззащитны. Свет – безопасность, темнота небезопасна. Свет напоминает жизнь, а темнота – смерть. Вам страшно, вы боитесь – не только психологически, но также и биологически, потому что на протяжении тысячелетий человек жил в темноте, в ночи, в дикой природе – лесах, пещерах, и ночь была проблемой, потому что нападали дикие животные, а человек был беззащитен. Именно поэтому, когда был открыт огонь, он стал первым богом. Он стал защитой, безопасностью. Днем все в порядке, но ночью вы не знаете, где вы, ночью все исчезает.

Поэтому человек склонен отождествлять Бога со светом. Свет обладает некоторыми прекрасными свойствами. Он теплый, он – источник энергии, жизнь невозможна без солнца, ничто не может существовать без солнца. Вся жизнь, глубоко внутри, – это солнечная энергия, энергия, исходящая от солнца. Вы едите ее, пьете ее, живете ей. Если Солнце просто исчезнет, остынет, в течение десяти минут с лица Земли исчезнет вся жизнь – в течение десяти минут, потому что лучам необходимо десять минут, чтобы дойти до нас. Если солнце умрет, то в течение десяти минут старые лучи еще будут приходить, но вскоре, когда новые лучи перестанут приходить, и все просто умрет. Мы даже не успеем осознать, что происходит, никто не узнает, что мы умерли. Вся планета умрет – деревья, звери, птицы, человек – все! Жизнь существует благодаря Солнцу, оно теплое, приветливое.

У темноты есть своя красота. Темнота – бесконечна. У света всегда есть предел. Темнота не имеет границ. Свет, глубоко внутри, – возбуждение, он волнует вас, темнота совершенно не вызывает в вас возбуждения. Свет – теплый, темнота – холодная, холодная, как смерть, таинственная. Свет приходит и уходит, темнота остается. Вот почему ессеи называли Бога темнотой, ночью, потому что свет приходит и уходит, а темнота остается, темнота – вечна. Свет – эпизод, он проходит. Вы можете получить свет, но не можете получить темноту, она вне вашей власти. Вы можете включить и выключить свет, но невозможно включить и выключить темноту. Она вне вашей власти, так и есть! Светом можно управлять. Если темно, вы можете внести свет, но вы не можете внести темноту, не можете управлять темнотой, она вне вашего контроля. Вы включаете свет, но знаете, что свет не вечен. Когда источник энергии иссякнет, то свет уйдет, а темнота – вечна, она существует всегда. Она существует безо всякой причины, беспричинно. Она всегда была и всегда будет. Поэтому ессеи выбрали темноту в качестве символа Бога, и лишь один Гераклит выбирает и то, и другое.

Выбор одной крайности по-прежнему остается логичным, рациональным, в этом есть здравый смысл. Выбирать и то, и другое – иррационально, это сбивает ум с толку. Бог – это день и ночь, вместе, без выбора – зима и лето, война и мир. Таким людям, как Лев Толстой, Махатма Ганди, Бертран Рассел, будет трудно, если Бог – это и война, и мир. Они думают, Бог – мир, война создается людьми. Война уродлива, ее мог выдумать только Дьявол, Бог – это мир. Толстой не согласится, Ганди не согласится, что Бог – это и война тоже. Гитлер не согласится с тем, что Бог – это еще и мир, для него Бог – война. Ницше тоже не согласится, что Бог – это также и мир, для него Бог – это война.

Есть те, кто выбирает. Гераклит не принадлежит к их числу, он – сознание без выбора. Он – не для того, чтобы выбирать, он – для того, чтобы просто говорить то, что есть. Он не привносит в это свою собственную мораль, свой ум, он просто отражает, он – зеркало. Ганди, Толстой, Раскин – те, кто выбирает. У них есть свои собственные представления, которые они приписывают Богу. Они навязывают идею мира, что Бог – это мир. Тогда получается, что война – от Дьявола. Но это невозможно.

Что такое мир без войны? Возможен ли мир без войны? Не будет ли мир без войны просто мертвым? Просто подумайте: войны нет, только мир – что это будет за мир? Он будет холодным, он будет темной ночью, мертвым. Война придает насыщенность, яркость, остроту, жизнь. Но если есть только война, без мира, тогда тоже придет смерть. Если вы выбираете одну противоположность из двух, если выбираете один полюс, все будет мертво, потому что жизнь существует только между полюсами – как война и мир, оба; избыток и нужда; удовлетворение и неудовлетворенность, оба. Голод, нужда, желание, страсть, мир, избыток, удовлетворение… Цель и средство – оба. Это трудно постичь, но это – истина.

Это Бог в вас желает, и он же отрицает в вас любые желания. Это – полное принятие. Бог – страсть в вас, Бог же становится вашим просветлением. Бог – ваша злость, он же – ваше сострадание. Нечего выбирать! Но взгляните на этот факт: если нечего выбирать, и все есть Бог, ваше эго просто исчезает, потому что оно существует в выборе. Если выбирать нечего и все есть так, как оно есть, тогда Бог – и то и другое. Вместе с выбирающим, с выбором исчезает эго. Тогда вы принимаете, тогда вы просто принимаете! И когда вы голодны, и когда вы сыты – это одинаково прекрасно.

Это трудно для ума. Ум спотыкается, чувствует себя сбитым с толку, теряет устойчивость, голова кружится – как будто вы стоите на краю пропасти. Почему такое случается? Потому что уму нужен четкий выбор: либо одно, либо другое. А Гераклит говорит: «Не то и не это – оба». Спросите Махавиру, спросите Будду, они скажут: «Желание? Оставьте желание! Станьте лишенными желаний! Выбирайте! Станьте удовлетворенными, глубоко удовлетворенными; оставьте неудовлетворенность!» Гераклит проникает еще глубже. Он говорит: «Бог – и то, и другое!» Если вы можете почувствовать, что Бог – это и одно, и второе, то все благословенно, все становится святым. Тогда и в голоде тоже появляется удовлетворенность. В желании тоже есть отсутствие желаний. Тогда в гневе тоже есть сострадание. Если же вы не познали гнев, в котором есть сострадание, который есть сострадание, вы совсем не узнали и жизнь. Если вы не познали тьму, которая также является светом, прохладу, которая также – тепло, если вы не познали всего этого, вы упустили высочайший пик наслаждения.

Там, где встречаются противоположности, случается экстаз, предельный, предельное слияние со Вселенной – где встречаются противоположности. Бог – это одновременно мужчина и женщина, война и мир.

А человек оказался в затруднении, потому что он все время выбирает. Общество всегда остается однобоким, все общества и цивилизации были однобокими, потому что в них все держится на выборе. Мы создали общество, ориентированное на мужчину, на войну. Женщину вычеркнули: она не может ничего дать, она – темнота, она – мир, она – тишина, она – пассивность, сострадание, не война. Женщина – это удовлетворенность, не желание. Мужчина – это желание, возбуждение, приключение, война. Он все время куда-то идет, всегда чего-то достигает, что-то ищет, находит, исследует. Мужчина – это бродяга, женщина – домашний очаг. Но когда они оба встречаются – бродяга встречает очаг, – встречаются изобилие и нужда, активность и пассивность – возникает величайшая гармония, скрытая гармония.

Мы создали общество, ориентированное на мужчину, отсюда – войны, а мир – фальшивый. Наш мир – лишь промежуток между двумя войнами, он – ненастоящий, он – лишь подготовка к другой войне. Обратитесь к истории: первая мировая война и вторая мировая война, промежуток между ними – не мир. Это лишь интервал для подготовки к следующей войне. Это не настоящий мир, это просто подготовка. А если мир не настоящий, то и война тоже не будет настоящей.

В прошлом война была прекрасна, теперь же она уродлива, потому что у нее нет противоположности. В прошлом воины были прекрасными людьми, теперь воины просто уродливы. Война ничего вам не дает, наоборот, она – приключение, она ведет вас к вершине существования, вы полностью вкладываетесь в нее. Воины были прекрасны: они встречали смерть лицом к лицу, они шли на фронт навстречу смерти. Теперь воинов нигде и не увидишь, они прячутся в танках, бросают бомбы, не зная, кого уничтожат. Можно ли назвать человека, сбросившего атомную бомбу на Хиросиму, воином? Что это за воин? Он бросает атомную бомбу, в один миг убивает тысячи людей, не зная, кого убивает, кто его враг… убивает маленьких детей…

Я видел одно изображение, которое мне прислали из Японии. Маленький ребенок поднимался по лестнице в свою комнату, где он собирался сделать уроки и лечь спать. Очень маленький ребенок – он нес сумку с учебниками, думал о домашней работе, собирался сделать уроки и затем лечь спать. Он поднимался по ступенькам, когда упала бомба. Его тело полностью сгорело, он превратился просто в пятно на стене, вместе с учебниками, с сумкой… размышления о домашней работе, о следующем дне, завтрашнем утре – все сгорело. А тот, кто сбрасывал бомбу, не осознавал, кто погибнет. Потом он отправился домой и хорошо выспался. Он справился со своей работой, спрятавшись при этом сам. Что это за война? Она стала уродливой. В старые времена стать воином было одним из лучших вариантов для максимального развития своих способностей. Но теперь это – ничто, простая механическая функция: нажимаешь кнопку, бомба падает и убивает – вы никому лично не противостоите. Война без настоящего мира тоже становится фальшивой. А когда война фальшива, как может быть настоящим мир?

Мы все время выбирали. Мы создавали общество по мужскому образцу. Мужчина стал центром, женщина была выброшена из центра. Это – однобокость. Теперь появились женщины, которые думают о создании общества по женской модели, в котором мужчина будет выброшен из центра. Это тоже будет однобоко. Бог – сочетание мужского и женского, не нужно выбирать. Мужское и женское противоположны: темнота и свет, жизнь и смерть. В этом есть противоположности. Необходимо искать скрытую гармонию. Те, кто познал скрытую гармонию, постигли истину.

 

Бог – это день и ночь, зима и лето,

война и мир, удовлетворенность и желание.

Морская вода одновременно и чиста, и грязна:

рыбам – пригодна для питья и целительна,

человеку же непригодна для питья

и губительна.

 

Все хорошо и все плохо – это зависит от обстоятельств. Иногда война – это хорошо, иногда мир – это плохо, все зависит от обстоятельств. Иногда мир – не что иное, как проявление бессилия, тогда в нем нет ничего хорошего. Это мир, но он не хорош. Иногда война – не что иное, как безумие, тогда война не хороша. Необходимо наблюдать и видеть, без предубеждений. Не всякая война плоха, и не всякий мир хорош, и нельзя предпочитать одно другому. Для Ницше любая война хороша, для Ганди хорош любой мир. Оба они впадают в крайности. А Бог – и то, и другое.

Гераклит говорит:

 

Морская вода одновременно и чиста, и грязна…

 

Для рыб она – жизнь, для вас же может стать смертью. Поэтому не создавайте абсолютных идей, оставайтесь гибкими. И помните: что-то может быть хорошо для вас сегодня, а завтра может не быть хорошо, потому что жизнь постоянно меняется, нельзя войти в одну и ту же реку дважды. Даже если вы войдете в нее, вы те же и не те. Все движется, это поток, так что не оставайтесь неподвижными. Это одно из заболеваний человеческого ума: вы становитесь неподвижными, вы теряете гибкость, а гибкость – это жизнь.

Посмотрите на ребенка: он гибок, посмотрите на старика: он стал негибким. Чем более вы гибки, тем более живы, свежи и молоды. Становясь все более негибкими… вы умираете. А что значит гибкость? Гибкость – это когда вы откликаетесь на каждый момент без какого-либо заранее подготовленного решения, откликаетесь на каждый момент не через заранее составленное мнение, а сразу, мгновенно. Мгновенность и есть гибкость. Вы смотрите на ситуацию, осознаете ситуацию, чувствуете ситуацию – и после этого действуете. Действие рождается из встречи ситуации и вас, а не из устаревшего понимания.

 

Природа дня и ночи одна.

 

Война и мир – единое целое; желание и отсутствие желаний – едины. Это одно и то же явление: мир – это неактивная война, война – активный мир. Природа мужчины и женщины одна: женщина – неактивный, пассивный мужчина, мужчина – это активная женщина. Вот почему они привлекают друг друга: если взять их по отдельности, они – половинки. Если они становятся одним, тогда создается целое, половинки встречаются и становятся одним целым. Это единство и есть поиск.

Если их разделить, как это делали в прошлом все религии – католики, джайны, буддисты, все они полностью разъединяли мужчин и женщин, – то все эти религии так и останутся половинчатыми, они не могут быть всеобъемлющими, не могут принять целое. Их круг – это половина, а половина круга – вовсе не круг, потому что круг, чтобы быть кругом, должен быть целым, а полкруга – далеко не круг. Вот почему все христианство оказалось уродливым, джайнизм оказался уродливым, буддизм оказался уродливым. Вы не должны разделять, вы должны принять все в совокупности.

Красота – в единении, уродство – в разрозненности. Единство прекрасно, в нем завершенность – круг стал целым.

 

Природа дня и ночи одна.

 

День сам по себе становится ночью, ночь превращается в день. Можно ли разделить, где день, а где ночь? Можно ли провести разделительную линию? Разделительной линии нет – день постепенно превращается в ночь, ночь постепенно превращается в день. Это как колесо. Если вы сможете увидеть все противоположности в виде колеса, вы выйдете за пределы. Тогда вы больше не будете мужчиной, больше не будете женщиной, потому что вы превращаетесь в женщину, а женщина превращается в мужчину, и это происходит много раз. Если вы понаблюдаете за собой в течение двадцати четырех часов, то сможете отследить, в какие моменты вы были женщиной, а в какие – мужчиной, вы сможете увидеть, когда вы пассивны, а когда – активны. Когда вы пассивны, вы – женщина, когда активны – мужчина. Оба они скрыты внутри вас.

Теперь психология признает, что человек бисексуален: каждый мужчина одновременно является женщиной, каждая женщина одновременно является мужчиной. Различие носит лишь количественный характер, не качественный, различается степень присутствия. Если вы – мужчина, это означает, что вы, возможно, на пятьдесят один процент мужчина и на сорок девять процентов женщина – вот и все различие. Вот почему возможно поменять пол – различие лишь в степени. Лишь небольшое гормональное изменение, и ваш пол поменяется. Нет необходимости даже менять гормоны: изменения произойдут, если вы просто перестроите свою психологию. Это случилось с Рамакришной. Чтобы достичь божественного, он испробовал все пути. Даже когда он достиг, он все равно продолжал исследовать каждый из путей, чтобы просто проверить, каждый ли путь приведет его к божественному.

В Индии существует один поистине прекрасный путь. Этот путь принимает Бога как единственного мужчину, а вы становитесь женщиной, его возлюбленной. Неважно, кто вы – мужчина или женщина, – это не имеет значения: Бог – мужчина, а вы – женщина, Бог – Кришна, а все – его возлюбленные. Поэтому те, кто следует этому пути, начинают вести себя, как женщины. Они не могут использовать мужскую одежду, они вынуждены одеваться, как женщины. Они спят вместе с изваянием Кришны. Они полностью забывают, мужского они пола или женского, как бы то ни было, они становятся женственными. Каждые четыре недели в течение пяти дней они ведут себя так, будто у них менструация. Поначалу это лишь игра, но постепенно начинают происходить изменения.

С Рамакришной случилось так, что он полностью превратился в женщину. Это остается загадкой. Как такое возможно? Месячные действительно начались! Каждый месяц три или четыре дня у него текла кровь. Его грудь стала женственной, она увеличилась, его голос изменился, он стал женственным; он начал ходить, как женщина. Он следовал этому пути в течение шести месяцев и полностью превратился в женщину. Это остается загадкой, доктора – свидетели того, что у него шла кровь, появились менструации. Ум целиком изменил тело. Он достиг, двигаясь по этому пути, и потом оставил его, начал что-то другое, но даже после этого в течение года его тело оставалось неизменным. Потребовался год, чтобы вернуться, снова стать мужчиной.

Внутри вас присутствуют оба, все зависит от того, как расставить акценты. Гераклит пришел к осознанию этого:

 

Природа дня и ночи одна.

Путь вниз и путь наверх —

один и тот же.

 

Рай и ад – едины, Бог и Дьявол – едины, потому что так должно быть: два полюса одного и того же явления.

 

Даже спящие – действующие и содействующие

участники происходящего во Вселенной.

 

Даже спящие ответственны. Что этим хочет сказать Гераклит? Он говорит, что ответственность – не индивидуальна, карма – не индивидуальна, она – общая.

 

Даже спящие – действующие и содействующие

участники происходящего во Вселенной.

 

Это – редкое понимание сути вещей. Я полностью согласен с Гераклитом. Это – редкое понимание, потому что в Индии всегда верили, что карма индивидуальна, но это – тоже цепляние за эго. Почему? Когда эго нет, а вы настаиваете, что никакого эго нет, отчего тогда карма будет индивидуальной? Если карма индивидуальна, тогда вы не можете оставить эго. Тогда оно будет искусно цепляться, потому что я должен следовать своей карме, ты – своей, где же мы встретимся? Я стану просветленным, а ты останешься невежественным – где мы встретимся?

Если осознать прозрение Гераклита, то становится понятно, что индивидуальностей нет, нет островов; человек – не остров, мы – часть единого целого. Тогда даже карма не является индивидуальной. В таком случае здесь сокрыто множество смыслов, тогда открывается многозначное измерение. Это означает, что если кто-то где-то совершит убийство, то в этом есть и мое участие. Даже если я сплю – я спал и ничего не знаю об этом человеке, никогда о нем не услышу, но кто-то где-то в Гималаях совершил убийство, и если мы не индивидуальны, то я становлюсь соучастником, я тоже несу ответственность. Тогда не так-то легко снять с себя ответственность: «Я не совершаю убийство, я – святой».

Ни один святой не является святым, потому что в нем сокрыт грешник. Глупо заявлять: «Я святой, потому что я не совершаю убийств, ограблений, не грешу». Но в мире есть грешники, и если мы – одно целое, один большой континент, не острова, но связаны между собой, тогда как вы можете совершить грех без меня? Нет, это невозможно. И как я могу стать просветленным без вас? Это означает, что всякий раз, когда совершается грех, в это вовлечены все. И когда бы ни случалось просветление, в это вовлечены все.

Вот почему каждый раз, когда кто-то становится просветленным, многие сразу же следуют за его пробуждением, становятся просветленными, потому что он создает возможность для целого. Это выглядит примерно так: если у меня болит голова, то больна не только голова, заболевает весь мой организм – мои ноги тоже это чувствуют, мое сердце тоже это чувствует, как и моя рука, потому что я одно целое. Боль может быть сконцентрирована в голове, да, но все тело ощущает эту боль. Будда становится просветленным, это просто место концентрации, вот и все, потому что нет никакой индивидуальности. Это просто фокусировка, но будет вибрировать все целиком. Существование подобно паутине. Если тронуть паутину в любом месте, то он завибрируета целиком. Есть место, на котором сфокусировано прикосновение, это так, но вибрирует целое. Такова суть, и вы должны ее понять. Каждый раз, делая что-то, не только вы вовлечены в это – целое участвует в этом. Ваша ответственность огромна. Не только вашей собственной кармой вы должны быть ограничены, вся история мира – ваша биография.

Даже во сне я сотрудничаю, содействую, поэтому каждый шаг должен быть очень, очень ответственным и бдительным. Если вы совершаете грех, вы втягиваете в этот грех целое, не только себя, потому что вы не отдельны. Если вы медитируете, если становитесь осознанными, чувствуете блаженство, то вы ведете к вершине целое. В фокусе можете находиться вы, но всегда вовлечено целое.

Помните: что бы вы ни делали, Бог делает это; кем бы вы ни были, Бог является этим; и кем бы вы ни стали, Бог будет становиться этим. Вы не одни, вы – судьба целого.

 

Даже спящие – действующие и содействующие

участники происходящего во Вселенной.

У круга начало и конец едины.

 

Если нарисовать круг, конец и начало встретятся – только тогда круг завершен. Если вы станете кругом, целым, полным, в вас встретятся начало и конец. Вы будете подлинно истоком и наивысшей точкой мира. Вы будете альфой и омегой. И пока вы не станете ими, будет некоторая незавершенность, а пока что-то не завершено, вы остаетесь несчастными. Единственное несчастье, которое я когда-либо знал, – это быть незавершенным. Все существо стремится быть завершенным, ему необходима завершенность, и незавершенность становится мучением. Незавершенность – единственная проблема. А когда вы становитесь завершенными, конец и начало встречаются в вас. Бог как источник и Бог как высшее цветение встречаются в вас.

Поразмышляйте над этими небольшими фрагментами. Каждый фрагмент может стать безграничным созерцанием, каждый фрагмент может дать вам понимание себя и реальности. И это – не философские утверждения, это – прозрения Гераклита, он знает, он пришел к пониманию. Он не теоретизирует, он прикоснулся к реальности, проник в ее суть. Каждый фрагмент является завершенным, здесь нет системы. Эти фрагменты – как драгоценные камни, каждый со своей огранкой, в каждом камне – своя завершенность. Вы просто проникаете в один из фрагментов и, пройдя через него, можете стать совершенно другим, один такой фрагмент может стать дверью в бесконечность.

Помедитируйте, поразмышляйте над Гераклитом, что он говорит. Он может оказать на вас колоссальное воздействие. Он может стать вашим преображением.

Достаточно на сегодня.

 

Глава 5

Так глубоко ее значение

Давайте не делать случайных предположений

о величайших материях.

Многознание не учит пониманию.

Ищущие золото

много земли перекапывают,

а находят мало.

По какой бы дороге вы ни пошли,

границ души отыскать невозможно,

так глубоко ее значение.

* * *

Вся философия – не что иное, как случайные предположения.

Если вы хотите избежать настоящего знания, если вы хотите избежать экзистенциального, то нет ничего лучше философии. Спасайтесь в философии, и вы сможете избежать всего, всего того, что создает проблемы. Философия – дешевое решение. Без проникновения, без встречи с реальностью лицом к лицу вы просто теоретизируете, а теории – это не более чем просто слова. Аргументы, логические обоснования, объяснения – не более чем уловки. Ничто не решается, потому что вы остаетесь неизменными.

Философы – наиболее заблуждающиеся люди в мире, потому что они думают, что знают все, совсем ничего не зная. Гераклит смеялся над Пифагором, одним из величайших философов, известных когда-либо миру. Много раз Гераклит говорил: «Если бы, философствуя, кто-то мог стать знающим, Пифагор был бы первым знающим в мире», – потому что Пифагор путешествовал по всему миру, по всему известному в то время миру. Он даже побывал в Индии, жил в Египте, объездил мир вдоль и поперек. Он накопил много знаний.

Пифагор был современником Гераклита, и он более известен, чем Гераклит. Пифагор – целая веха в истории философии. Он многое знал, ничего при этом не зная. Чем он занимался? С помощью писаний, учителей, школ, ашрамов, секретных обществ он накапливал знания. Когда вы приобретаете знания, они становятся частью вашей памяти, но вы остаетесь нетронутыми. Они не затрагивают вашего сердца, ваше существо даже не осознает, что вы собрали в своей памяти. До тех пор, пока не было затронуто и не преобразилось ваше существо, знание – невежество, притом более опасное, чем обычное невежество, потому что обычный невежда знает, что он невежествен, а философ думает, что обладает знаниями. И однажды, когда вы станете рабом знаний, вы начнете думать, что ваши знания наделяют вас Знанием. Конечно, вы знаете очень много, но глубоко внутри не было познано ничего, ничто не изменилось, вы не поднялись на более высокий план бытия.

Истинное же знание состоит в постижении более высоких уровней бытия, более высоких планов бытия – не больше знания, но больше бытия. Быть больше, а не знать больше – вот истинный путь. Знать больше, но не быть больше – ложный путь. Философы говорят о вещах. У них нет ни малейшего представления о Боге, мокше, освобождении, других мирах, рае и аде. Они не просто говорят, они говорят с большой уверенностью, но не способны убедить в этом. Они не обманывают никого, кроме самих себя.

* * *

Говорят, что однажды, прогуливаясь по кладбищу, Мулла Насреддин наткнулся на одну могилу. Это была могила городского философа, который умер всего несколько дней назад. На могиле было написано: «Я сплю, я не мертв».

Мулла громко засмеялся и сказал:

– Ты обманываешь только себя и больше никого!

* * *

Но философ постоянно обманывает самого себя. Вместо знания он полагается на информацию. Только знание, постигнутое экзистенциально, подлинно. Например: вы можете собрать много информации о любви, ни разу не испытав влюбленности. Целые библиотеки заполнены такого рода знаниями, вы можете пойти и собрать все, что было сказано о любви, но «о любви» не значит «любовь», «о Боге» не значит «Бог». «О любви» значит, что вы все ходите и ходите кругами, никогда не проникая в центр. Любить – это совершенно иное.

Вы можете теоретизировать по поводу того, что есть любовь, можете сделать выводы относительно природы любви, но если вы никогда не любили, какая польза от этого знания? Что из него можно извлечь? Что с его помощью можно найти? Можно обмануть себя. Зная о любви, вы можете начать верить, что знаете любовь, а если такое случится, это будет означать, что вы закрыли двери для влюбленности. Полюбить – опасно. Знать о любви – очень умно и хитро. Полюбить – значит изменить себя, полюбить – значит столкнуться с миллионом трудностей, потому что взаимодействовать с живым человеком значит двигаться в неизвестность. Никто не знает, что произойдет в следующий момент. Вы оказываетесь выброшенными из своего укрытия, вы – под открытым небом, каждый момент будет нужно решать новые проблемы, преодолевать новые трудности. Так должно быть, потому что проблемы и трудности – это шаги. Делая эти шаги, вы растете. Если вам становится страшно и вы убегаете, то остаетесь незрелыми.

Любовь – это возможность расти, но рост всегда болезнен, потому что что-то должно быть разрушено, прежде чем вы сможете что-то создать. Прошлое нужно разрушить, прежде чем родится будущее. Рост – каждый раз как боль, через которую проходит мать, давая рождение ребенку. Рост каждый раз означает, что вы постоянно даете рождение самому себе, каждое мгновение рождается ребенок. Этот процесс не прекращается, он бесконечен, у него нет остановок. Вы можете немного отдохнуть, но путешествие бесконечно. Вы должны постоянно давать рождение себе самому, и каждый момент будет приносить боль. Но если вы видите, что из боли рождается новая жизнь, если вы принимаете ее, и не просто принимаете, а приветствуете ее, это – прекрасно, потому что так человек растет. Нет другого пути для роста.

Любовь принесет вам боль, любовь заставит вас страдать, потому что через любовь человек растет. Никогда не было никакого роста без страдания. Таково значение креста: Иисус страдает, тотально страдает. Когда он страдает тотально, он и возрождается тотально, воскресает. И тогда он – больше не человек, он становится богом. Он так глубоко любил человечество, что любовь к человечеству превратилась в крест.

Вы боитесь любить отдельного человека. Как вы будете расти? Вы можете обмануть свой ум – отправиться в библиотеки, собрать информацию о любви и о любящих и можете многое знать, не зная при этом абсолютно ничего. Это случается во всех сферах жизни. Каждый раз, когда заходит речь о великих материях, вы впадаете в заблуждение. Молиться – трудно, стать священником – легко. Священник – человек, собравший всю информацию о молитвах, но молиться трудно. Это как смерть, потому что пока вы не умрете, как вы сможете пригласить божественное войти в вас? Пока вы не станете пустыми, как оно сможет прийти в вас?

Серен Кьеркегор сказал: «Сначала, когда я стал молиться, я много говорил с Богом. Затем постепенно я пришел к пониманию всей глупости того, что делал. Я говорил, но как речь может быть молитвой? Молитва может быть только глубоким слушанием, не говорением. Вы должны молчать, чтобы услышать Бога. Ваше молчание должно быть таким глубоким, чтобы тихое, безмолвное слово Бога смогло проникнуть в вас. Только в молчании может открыться божественное». Молитва – это не говорение, это слушание: сознательное, пассивное, открытое, готовое – готовое, как чрево. Молитва женственна, а священник – явление мужское. Священник агрессивен: он что-то делает. Молитва – это вовсе не делание, это просто восприимчивость, открытость. Дверь открыта, и вы ждете. Это бесконечное терпение и ожидание. Священник агрессивен. Этому можно научиться: быть священником – искусство, этому можно обучиться. Молитва – не искусство, вы никоим образом не можете ей научиться. Вы можете научиться ей только в жизни. Не существует школ, университетов, которые могли бы научить вас молитве – только жизнь.

Вы идете по жизни, вы много страдаете, растете и постепенно чувствуете свою полную беспомощность. Постепенно вы чувствуете, что все эгоистические притязания глупы, потому что – кто вы? Вас бросает из стороны в сторону, оттуда – сюда, вы просто дрейфуете, дрейфующий на море кусок дерева… кто вы? Когда вы чувствуете: «Я – никто», – это первое семя молитвы упало в вас. Когда вы чувствуете: «Я беспомощен, я не могу ничего сделать, потому что я так долго что-то делал, делал, но, кроме страданий, ничего не происходит, ничего не получается в результате моих усилий», – вы становитесь бессильным. В этот момент беспомощности молитва делает второй шаг. Не потому что в своей беспомощности вы начинаете требовать от Бога: «Сделай это для меня, потому что я не могу этого сделать», – нет! Если вы по-настоящему беспомощны, вы не можете даже требовать и желать, потому что вы приходите к пониманию: «Что бы я ни сказал, будет неправильно. Что бы я ни спросил, будет неправильно. Я сам неправильный, значит все, что проходит через меня, пойдет не так», – поэтому вы говорите: «Да исполнится воля твоя… не слушай меня, просто делай то, что ты хочешь, и я готов следовать за тобой». Это – молитва, но не священничество. Вас могут обучить быть священником, есть учебные заведения, которые готовят священников. Обучают каждому жесту молитвы: как сидеть, как кланяться, какие слова использовать, какие – нет.

* * *

Лев Толстой написал небольшую притчу…

Случилось так, что к архиерею пришел один человек и сказал:

– Я знаю трех святых старцев. Они живут на острове, и они постигли Бога.

Архиерей возразил:

– Как так? И я ничего об этом не знаю? Я поеду и встречусь с ними.

Он взял лодку и добрался до маленького острова. Островок был настолько мал, что на нем росло только одно дерево, оно было покрыто красивой листвой, и все три старца сидели под этим деревом.

Едва увидев их, архиерей понял: «Это абсолютно необразованные крестьяне – и кто распустил все эти слухи? Как же наивны люди, раз поклоняются им!» Когда он вышел из лодки, все три крестьянина припали к его ногам. Архиерей был очень счастлив. Он спросил:

– Вы и есть те трое святых, о которых говорит вся округа?

– Мы не знаем, – ответили крестьяне. – Люди приходят к нам, мы не можем препятствовать этому. Мы знаем только то, что мы полностью довольны жизнью. Мы знаем только то, что нет больше желаний, нет больше амбиций. Жизнь – это просто бесконечное блаженство, и мы наслаждаемся ею. Больше мы ничего не знаем. Мы простые необразованные крестьяне…

Архиерей был счастлив! Он спросил:

– Какую молитву вы произносите?

Трое святых стали смущенно переглядываться. Наконец один из них ответил, что у них нет специальной молитвы:

– Мы сами придумали молитву. Мы не знаем молитвы, признанной церковью. Но мы расскажем, как мы молимся… Раз Бог триедин, и нас тоже трое, то молимся мы так: «Трое вас, трое нас, помилуй нас!» Больше ничего мы не знаем.

Архиерей был очень разгневан:

– Христианам не пристало так поступать! Как вы посмели придумать такую глупую молитву? Я расскажу вам правильную молитву, одобренную церковью.

– Мы будем тебе очень признательны, но пусть она будет покороче, потому что мы необразованные и не сможем запомнить что-то длинное.

– Вы должны будете запомнить ее!

– Мы постараемся…

Архиерей произнес всю молитву целиком. Она была действительно длинная, и, когда он закончил, один из святых сказал:

– Тебе придется повторить молитву хотя бы три раза, потому что нас трое. Будь добр, сжалься над нами, чтобы мы могли запомнить ее.

Архиерей повторил молитву три раза; крестьяне молча слушали. Архиерей был очень доволен. Старцы снова припали к его ногам, и он сказал:

– Вы хорошие люди, но запомните эту молитву, которой я вас научил.

И затем архиерей сел в лодку и уплыл. Когда же он был на середине озера, он увидел что-то похожее на облако, стремительно приближающееся к лодке. Он не мог понять, что это такое. Потом разобрался – это трое святых бежали к нему по воде. Они кричали:

– Подожди! Мы забыли молитву, поэтому подумали, что было бы хорошо догнать тебя. Сжалься над нами, повтори ее еще хотя бы три раза…

Но, увидев, как старцы ходят по воде, архиерей подумал: «Наверное, я зря потревожил этих прекрасных людей».

Он ответил:

– Простите, что я вмешался. Продолжайте свою старую молитву, ибо она была услышана. А моя молитва – пока нет. Моя молитва – это умственный разговор с воображаемым Богом, а ваша молитва исходит из самого сердца. Ваша молитва – это не просьба о чем-то, ваша молитва – это просто благодарность за то, что вы чувствуете себя такими довольными. У вас ничего нет, но вы чрезвычайно удовлетворены. Ваше блаженство всеобъемлюще. Поэтому вы можете как угодно выражать свою благодарность. Вам не нужно учить никакой одобренной церковью молитвы. Наоборот… Я чувствую себя несчастным; я потратил всю свою жизнь на чтение, изучение священных писаний, накопление знаний. Но я не могу ходить по воде. А ваша простая молитва была услышана.

* * *

Молитве нельзя научиться. Вы должны идти по жизни с открытыми глазами, с понимающим сердцем, тогда вы придете к молитве. Это будет ваша молитва. Она будет исходить из вашего сердца, изливаться из вашего сердца. Слова мало что значат, главное – сердце, которое стоит за ними. Но вы можете многому научиться с помощью ума: вы можете полностью забыть сердце, потому что сердце растет благодаря опыту, а ум растет благодаря мышлению. Но мышление не растет, оно мертво. В уме вы можете продолжать ходить по кругу. Ум – лишь компьютер, биологический компьютер, он накапливает информацию. Это же может сделать обычный компьютер, и он справится с этим даже лучше, чем ваш ум. Но сердце – не компьютер. Сердце кардинально отличается от ума: оно не накапливает, у него нет памяти, оно просто живет от момента к моменту, оно откликается на каждый момент.

* * *

Я был знаком с одним человеком, это был мой коллега в университете. Он все время болел, с ним все время что-то было не так. Я сказал ему:

– Почему ты не сходишь к врачу? Почему не проконсультируешься с ним по поводу своего здоровья? Ты все время жалуешься то на одно, то на другое.

И он пошел. На следующий день он пришел ко мне и сказал:

– Врач говорит, что мне придется наполовину отказаться от сексуальной жизни.

Я удивился и спросил:

– И что ты решил?

Он ответил:

– Да, мне придется последовать его совету.

И тогда я спросил:

– От какой половины: от мыслей или разговоров? Я знал этого человека: у него не было никакой сексуальной жизни, но он говорил и думал о сексе.

* * *

Есть люди, у которых нет религиозной жизни. Они говорят о ней, думают о ней, но религиозной жизни у них нет. Послушав их разговоры, вам может показаться, что они религиозны. Религия никак не связана с мыслями и разговорами, религия – это нечто, связанное с жизнью. Либо вы живете ею, либо не живете. Это образ жизни – не философия, не теории о высоких материях, но глубокое родство с тем, что являет собой жизнь.

Просто понаблюдайте за своим умом, как он использует возможности, которые могли привести вас к религиозности. Вы видите цветок и начинаете думать о нем, говорить о нем – вы не проживаете этот момент. Цветок здесь, раскрывает свои лепестки – необычайно прекрасное явление, чудо.

Ученые говорят, что жизнь – это чудо. Нет никакой причины для того, чтобы она была. Из многих миллионов планет и звезд только на этой крохотной Земле, и то всего несколько тысяч лет, существует жизнь. Никто не знает, почему, никто не знает, как долго она просуществует, никто не знает ее цели, ее предназначения, ее источника. Самое большее, что могут сказать ученые, – что это просто чудо, возможно – случайность. Нечего сказать. Цветок – это чудо, потому что он живой. В этой мертвой вселенной – миллионы планет, миллионы звезд, просто камни, камни, камни, бесконечные камни, и – маленькое семя превратилось в растение, и растение празднует. Появился цветок, а вы начинаете просто думать, говорить о нем. Вы говорите: «Как красиво!» – и упускаете всю красоту, потому что если это действительно прекрасно, то вы станете молчаливыми. Каждый раз при встрече с чем-то необыкновенным вы пребываете в таком непостижимом изумлении, в таком удивлении… как вы можете говорить? Говорение все оскверняет. В этот момент говорить просто глупо, вы упускаете.

Вы просто остаетесь в молчании, вы пьете, вы вкушаете этот момент. Вы позволяете цветку прорасти в вас. Неуловимо дуальность субъекта и объекта утрачивается. Вы – более не субъект, а цветок – более не объект, границы встречаются и сливаются. Внезапно цветок оказывается внутри вас, а вы – внутри цветка, потому что жизнь едина. Вы – тоже цветок, сознание – это цветение. Вот почему в индуизме его символизирует лотос: цветение цветка. А цветок – тоже сознание, живое. Встретив цветок, не начинайте говорить и думать. Тогда вы узнаете, что такое цветок. Вы можете не суметь сказать, что вы знаете, можете не суметь создать на основе своего знания теории. Это трудно: когда вы знаете, трудно создать вокруг этого теорию. Знание необъятно, опыт так огромен – и теории кажутся такими узкими. Вы можете быть не способны философствовать, но не это главное. Вы знаете, это – главное.

Эта точка – перекресток, на котором расходятся философы и религиозные люди. Философы продолжают говорить и думать, а религиозные люди продолжают углублять свой опыт. Наступает момент, когда они полностью растворяются. Философ в конечном итоге становится чистым эго, а религиозный человек просто теряется. Невозможно найти, где он.

Если вы это понимаете, тогда эти фрагменты станут для вас очень и очень значимыми, какими они и являются.

 

Давайте не делать случайных предположений

о величайших материях.

 

Что может сделать ваш ум? Такой маленький, крошечный.

* * *

Говорят, однажды Аристотель прогуливался по берегу моря и увидел человека, который чайной ложкой зачерпывал воду из моря и выливал ее в маленькую ямку, сделанную в песке на берегу. Аристотель был погружен в свои собственные проблемы. Он не заинтересовался – один, два раза он проходил мимо и видел этого человека, но тот был так поглощен своим делом, что Аристотелю в конце концов стало любопытно – что он делает? Он не мог больше сдерживаться, а тот человек был так увлечен: он подходил к морю, наполнял ложку, выливал воду в ямку, снова шел… Наконец Аристотель сказал:

– Постойте! Я не хочу вас беспокоить, но что вы делаете? Мне ужасно интересно…

Тот человек ответил:

– Я собираюсь перелить в эту ямку весь океан.

Аристотель – даже Аристотель – засмеялся и сказал:

– Вы занимаетесь глупостями! Этого не случится. Вы просто лишились рассудка и впустую тратите свою жизнь! Только посмотрите на безбрежность океана и на свою маленькую ямку. И вы хотите чайной ложкой перелить в нее океан? Да вы сумасшедший! Идите домой и отдохните.

Человек засмеялся еще громче, чем Аристотель, и сказал:

– Да, я так и сделаю, потому что моя работа выполнена.

Аристотель воскликнул:

– Что вы имеете в виду?

Человек ответил:

– То, что вы заняты тем же самым делом, и даже еще более глупым. Посмотрите на свою голову: она еще меньше, чем моя ямка. И посмотрите на божественное, на существование: оно безбрежнее, чем этот океан. Посмотрите на свои мысли – они больше моей ложки?

Человек ушел, громко смеясь. Аристотеля это потрясло. Никто не знает, произошло это на самом деле или нет, потому что Аристотель не изменился. Возможно, эту историю придумал Гераклит, я так подозреваю. Или даже возможно, что сам Гераклит и был этим человеком, это тоже мое предположение.

* * *

На что способен ум? Если подумать, то это кажется абсурдным. Как можно понять такую безграничность с помощью головы? Все усилия кажутся тщетными. Отбросьте голову и просто посмотрите! Не смотрите с помощью ума, и тогда вы тоже безбрежны. Только оттого, что вы смотрите с помощью ума, вы стали такими маленькими. Только из-за узости вашей головы, вы тоже стали узкими. Отбросьте голову! – и просто смотрите на существование без головы! Это означает: не думая, будучи абсолютно бдительными, но без единой мысли в голове. Не теоретизируя, но проживая.

 

Давайте не делать случайных предположений…

 

Все наши предположения случайны. Что вы можете сказать? Кто-то спрашивает: «Есть ли Бог?» Что вы ответите? Если сказать «да» – это тоже предположение: разве вы познали? Если сказать «нет» – это тоже предположение: разве вы познали? Как вы можете что-то сказать? Если вы скажете «да», то окажетесь неправы. Если скажете «нет», окажетесь неправы.

Вот почему будды пребывают в молчании. Если вы спросите Будду о Боге, он ничего не скажет. Он просто останется в молчании, как будто вы ни о чем и не спрашивали. О Боге он никогда не скажет ни единого слова. Он понимает, что вопрос глуп. Он также знает, что, ответив на глупый вопрос, вы сами окажетесь глупцом. Он остается в полном молчании, не говоря ни «да», ни «нет», потому что и то, и другое – предположения. Что можно сказать? Христианские теологи глупо выглядят перед Буддой. Они даже пытаются доказать, пытаются предоставить доказательства существования Бога. Они предоставляют логические обоснования существования Бога. Но разве Бог нуждается в логической поддержке с вашей стороны? Разве целому нужны от вас какие-либо доказательства? Разве вы – судья? Что вы можете доказать? Все, что вы докажете, можно опровергнуть тем же самым умом, потому что логика – обоюдоострый меч: вы можете доказывать, а можете опровергать. Логика – не возлюбленная. Логика – проститутка. Кто платит, для того она и работает.

Я знал одного человека – юриста. Это был выдающийся, известный, всемирно известный авторитет в юриспруденции, но он также был очень забывчивым, рассеянным человеком. Однажды он выступал в суде Тайного совета Лондона в защиту одного индийского махараджи. Это было большое дело. Он забылся и в течение целого часа выступал против собственного клиента. Даже судья забеспокоился. Адвокат его оппонента не мог поверить в происходящее: «Что он будет делать?» – потому что он заготовил те же аргументы, которые теперь использовал его противник. Все перевернулось с ног на голову, весь суд не мог поверить в происходящее. И никто не смел прервать речь настолько авторитетного человека – только его собственный ассистент неоднократно пытался тянуть его за рукав и объяснять, что тот творил. Когда он закончил, ассистент прошептал ему на ухо: «Что вы наделали? Вы испортили все дело. Мы не против этого человека, мы за него!»

Юрист обратился к судье со словами: «Ваша честь, эти аргументы могли бы быть использованы против моего клиента. Теперь я их опровергну». Он начал их опровергать и выиграл дело.

Логика – проститутка. Вы можете привести аргументы в доказательство существования Бога и использовать те же аргументы, чтобы доказать, что его нет. Например, все мировые религии, все священники, епископы, папы, теологи – все они использовали в качестве основного доказательства, первого доказательства существования Бога то, что всему требуется создатель: «Вы видите мебель и знаете, что какой-то плотник сделал ее. Если вы посмотрите на картину, то подумаете, что неизбежно должен был быть какой-то художник. Как картина может существовать без художника? И такому огромному творению, работающему так четко, существующему в таком порядке, требуется создатель. Творение подразумевает наличие создателя».

Теперь послушайте атеиста. Он говорит: «Если это верно, тогда кто создал создателя? Потому что если у всех вещей должен быть создатель, если картина не может существовать без художника, тогда кто создал художника? Если же вы скажете, что художник никем не создан, тогда вы – глупец. Потому что уж если такая маленькая вещь, как картина, не может существовать без создателя, тогда как может не быть создателя у художника?»

Ваша логика работает против вас. Если же вы скажете: «Да, Бог создан другим Богом», – тогда это бесконечное возвращение к началу, снова и снова… Бог В создал Бога А; Бог С создал Бога В, и так до бесконечности. В конце концов, вопрос останется тем же, ответа не будет. Кто создал Бога Z? Вопрос остается. Логика ни на что не дает ответов. Один и тот же аргумент может работать как за, так и против.

Гераклит говорит:

 

Давайте не делать случайных предположений…

 

Не делайте никаких предположений, все теории – предположения.

 

…о величайших материях.

 

Лучше не делать никаких предположений.

 

Многознание не учит пониманию.

 

Вы можете многое узнать об этих предположениях, каждое из которых является случайным, и стать великим пандитом, вы можете стать великим знатоком. Во-первых, все это предположения, во-вторых, вы накапливаете весь этот мусор и становитесь великим ученым, люди будут вас уважать и думать, что вы знаете, но знаете ли вы? Говоря о Боге, приводя аргументы за и против, приходите ли вы к какому-либо заключению? Теисты, атеисты – все в одной лодке.

* * *

Говорят, что Мулла Насреддин когда-то работал паромщиком – управлял паромом. Как-то раз один священник переправлялся на другой берег. Когда они были на середине реки, священник спросил Насреддина:

– Ты когда-нибудь чему-нибудь учился, Насреддин?

– Нет, – ответил Насреддин. – Я ничего не знаю. Я никогда не ходил в школу.

– Тогда можно сказать, что половина твоей жизни прошла даром, потому что как можно человеку жить без учения?

Насреддин ничего не ответил. Потом поднялся шторм, и паром пошел ко дну. Тогда Насреддин спросил:

– О великий ученый муж, вы когда-нибудь учились плавать?

– Нет, я никогда не учился плавать… – ответил священник.

– Значит, вся ваша жизнь прошла даром, потому что я уплываю!

* * *

Учение не может стать плаванием, существованию нужен опыт. Процесс обучения не может стать познанием. Познание – это что-то, что вы испытали на собственном опыте, к чему пришли. Познание всегда подлинно, учение всегда заимствованно. Другие могли знать, могли не знать, вы не можете решать – вы просто принимаете это на веру. Помните: вера не поможет, она – часть учения. Доверие – совсем другое. Вы что-то попробовали на вкус, и отсюда возникло доверие. Если вы не пробовали, то доверия нет, есть лишь поверхностная, искусственно вызванная вера. Вы принимаете на веру, но эта вера заимствованна, мертва. И чем больше вы будете принимать на веру, тем более мертвыми будете становиться. Доверие – совершенно иное. Это – не вера и не неверие. Оно никак не связано с верой или неверием, и вообще с умом. Люди говорят: «Мы верим в Бога», – и есть люди, которые говорят: «Мы не верим».

* * *

Однажды к Шри Ауробиндо пришел человек и спросил:

– Вы верите в Бога?

Шри Ауробиндо ответил:

– Нет.

Этот человек не мог поверить своим ушам, потому что он пришел из очень-очень далекой страны, чтобы задать свой вопрос, и полагал, что Шри Ауробиндо должен верить в Бога, но тот ответил: «Нет».

Тогда он воскликнул:

– Что вы такое говорите? Я не верю своим ушам. Я пришел издалека, чтобы послушать того, кто знает.

Ауробиндо ответил:

– Но я ничего не сказал о знании. Я не верю, я знаю.

* * *

Вера – дешевый заменитель познания, а на самом деле, даже и не заменитель. Вы не верите в солнце – вы знаете. Я здесь – вы не верите в меня, вы знаете. Вы сидите там – вы не верите, что сидите, вы знаете. Вы верите в Бога, вы не знаете.

Невежество может превратиться либо в веру, либо в неверие, но невежество остается невежеством. Необходимо познание. Вы должны знать одно очень тонкое отличие: я не использую слово «знание», я использую слово «познание», потому что познание – это процесс, а знание уже завершено. Знание подобно вещи, оно закончено. Им можно обладать, оно в ваших руках, вы можете использовать его, оно завершено. Познание – это процесс, река. Оно движется, движется без остановки. Им нельзя обладать, о нем нельзя сказать, что оно закончено. Существование – нескончаемо, как познание может быть завершено? Можно ли прийти к точке, где вы сможете сказать: «Теперь я все познал»? Никогда такой момент не наступит.

Чем больше вы узнаете, тем больше дверей открывается. Чем дальше вы течете, тем больше тайн готово вам открыться. Чем больше вы узнаете, тем больше становитесь способными познавать, и этому нет конца. Вот почему я использую слово «познание», а не «знание». Знание мертво, оно – в прошлом, уже лежит в могиле. Познание – всегда в настоящем. Оно продолжается, оно подобно реке. Гераклит согласится со мной. С познанием он согласится, а со знанием – нет.

Знание – приготовленный продукт, познание – сырой. Оно все время в процессе приготовления, все время в становлении. Оно постоянно меняется, течет, принимает новые формы, новые очертания, и невозможно закончить его, потому что вы – его часть. Кто может завершить его? Вы можете стать познавающим, но никогда не можете стать знающим.

То же самое верно о любви, то же самое верно о молитве, о медитации, обо всех важнейших материях. По сути, использовать слово «любовь» – тоже нехорошо, так как в нем не отражается процесс любви. Использовать слово «молитва» – нехорошо, молитва мертва, а «моление» дает ощущение потока, движения, «живости». Использовать слов «опыт» – нехорошо, потому что это слово статично, а опыт – это процесс. Медитация – нехорошо… Язык все время дает ощущение мертвых вещей, а жизнь не мертва. Даже если вы подойдете к реке и скажете: «Река есть», – это нехорошщо: даже о реке вы говорите «есть». Река никогда не «есть», она все время движется, преображается.

Ничто не есть, все течет, все обретает новые формы и имена, все перетекает из одного в другое. Проживание опыта, познание, переживание любви, моление, медитирование – помните: жизнь – это процесс, а не вещь. Это движение из одной вечности в другую. Она всегда в середине, всегда в середине, и вы всегда в середине. У нее нет конца, это живое движение.

Учение может обеспечить вас лишенными жизни продуктами, но только жизнь даст вам процессы. Вы ничем не можете обладать в жизни, вы не можете обладать даже собой. Если же ваш ум стремится к обладанию, то вы становитесь знатоком. Поэтому я и настаиваю на отсутствии чувства собственничества, настаиваю на уме без чувства собственничества. Не считайте ничто своим. Не считайте своим даже вашего ребенка, он – не вещь. Не считайте своей вашу возлюбленную, она – не вещь. Ничем не обладайте – вы не можете! Если же вы будете обладать, вы убьете, разрушите. То же происходит и с процессом обучения: мы хотим обладать.

Люди приходят ко мне и говорят: «Мы бы хотели познать Бога». Но зачем? Почему вы хотели бы познать Бога? Вы хотите стать знающим. Вы и им хотите обладать. Его вы тоже хотите выставить на обозрение, чтобы показать, что вы обладаете не только мебелью, машиной и домом, но и Богом: «Он здесь, вы можете прийти и посмотреть. Я поймал его». Вы бы хотели и Бога тоже превратить в товар, и вы это уже сделали.

Нет, вы не можете обладать. Познанием невозможно обладать. Учением можно обладать. Познанию невозможно научить, вы должны прорасти в него. И это небезопасно, потому что какая может быть безопасность в процессе? Только в мертвых вещах есть безопасность. Это всегда опасно, потому что вы все время движетесь от известного к неизвестному, от света к темноте, от дня к ночи. Вы все время движетесь от жизни к смерти. И если вы сможете найти тайную скрытую гармонию, которая выходит за пределы обеих, движется внутри обеих и при этом выходит за пределы и той, и другой, тогда вы придете к пониманию истины.

Именно это имеет в виду Гераклит, говоря о важнейших материях:

 

Многознание не учит пониманию.

 

Вы видели людей, которые очень много знают, но ведут себя очень глупо? Это происходит почти всегда: тот, кто слишком много знает, становится все менее и менее осознанным. Он действует, исходя из своего знания, а не из реальной ситуации. Он становится нелепым, ведет себя глупо, потому что для мудрого поведения нужен отклик, а он все время действует из мертвого прошлого. Он все время действует из готовности, подготовленности. Он никогда не бывает неподготовлен.

* * *

Я слышал об одном выдающемся профессоре философии. Он что-то изучал в своем кабинете, когда в сильном возбуждении зашла его жена и сказала:

– Что ты делаешь? Разве ты не видел эту газету? Тут говорится, что ты умер!

Профессор, даже не взглянув ни жену, ни на газету, ответил:

– Тогда позаботься о том, чтобы мы не забыли послать цветы – потому что каждый раз, когда кто-то умирает, нужно посылать цветы.

* * *

Он даже не слушал. Человека знаний невозможно удивить, нет. Он уже знает. Его нельзя поразить, он утратил способность удивляться. Он больше не ребенок: он знает, знает все.

* * *

Я слышал – не могу ручаться за это, потому что я об этом только слышал, – один приятель рассказал мне, что однажды он сидел с Муллой Насреддином, и они воодушевленно беседовали обо всем, как вдруг собака Муллы Насреддина подошла и сказала:

– Кто-нибудь видел сегодняшнюю газету?

Приятель был в шоке, он не мог в это поверить!

Мулла дал собаке газету, и, когда она ушла, этот приятель пришел в себя и спросил:

– Какое чудо – эта собака читает?

Мулла возразил:

– Не будь глупцом, она всего лишь рассматривает картинки.

* * *

Есть люди, в которых полностью отсутствует чувство чудесного и таинственного. Их невозможно поразить, невозможно удивить. Что с ними? Они всегда готовы. Они знают, а когда вы знаете, как вы можете удивляться? Ребенок удивляется, это имеет в виду Иисус, говоря: «Пока вы не станете подобными детям, вы не войдете в царство Божье». Почему? Потому что удивление – это дверь, а удивляться может только невинное сердце. Если вы способны иметь невинное сердце, вы удивляетесь, все становится для вас чудом. Простая бабочка – и та такое таинство!..

Чжуан-цзы сидел под деревом, и две или три бабочки порхали друг за другом. Он написал небольшое стихотворение и сказал: «Мне кажется, что эти бабочки – цветы. Те цветы, что когда-то упали на землю, вернулись, теперь они вернулись назад, на дерево». Цветы падают на землю и после исчезают. Чжуан-цзы говорит: «Теперь они бабочками вернулись назад на дерево». Такой человек войдет в царство Божье, но не вы. Если кто-то спросит что-нибудь о бабочках, вы тут же откроете книгу и сможете рассказать о бабочках все, что написано в книге. Вы думаете, все, что можно выразить словами, охватывает целое? Все, что было сказано, – было ли этим сказано все? Нет ли чего-то, что осталось недосказанным и что все время остается недосказанным, что никто никогда не сможет сказать? Если вы думаете, что ничто не остается недосказанным, тогда как вы можете чему-то удивляться? Вы утратили ощущение чуда.

Этому столетию известно больше, чем любому другому, и это столетие находится дальше от Бога, чем какое-либо из предыдущих – горы знаний, библиотеки разрастаются все больше и больше, люди столько всего знают. Даже маленькие дети: мы принуждаем их знать – не двигаться к познанию, не развивать их удивление, чтобы они становились все более и более непостижимыми, чтобы они все глубже проникали в таинство, чтобы их могли волновать цветы, бабочки и камни. Нет. Мы забиваем их умы знаниями, и Гераклит говорит:

 

Ищущие золото

много земли перекапывают,

а находят мало.

 

Эти знатоки, пандиты, перекапывают много земли, но мало находят. Они сносят целую гору и находят мышку. Чего они добиваются? Они подобны золотоискателям: слишком много усилий, но все, что они получают, лишь кажется ценным. Вот почему он использует слово «золото» – потому что какой ценностью обладает золото? По сути, что это за ценность? Ценность, которой вы его наделяете, – лишь условность. Это мы наделяем золото ценностью, в самом золоте нет подлинной ценности. Если бы не человек, думаете, золото имело бы какую-то ценность? Животным все равно, птицы не думают о нем. Если перед собакой положить золото и кость, она выберет кость: ей безразлично ваше золото. Какая в нем ценность? Есть в нем какая-либо подлинная ценность? Нет никакой ценности, лишь социальная проекция. Если вы думаете, что оно ценно, оно становится ценным. Если вы думаете о чем-то, что оно имеет ценность, оно становится ценным. Золотоискатели перекапывают много земли и мало чего находят. Это то, что происходит с теми, кто ищет знаний, а не опыта, ищет истину, а не жизнь… но жизнь и есть истина! Все истины, которые вы можете выкопать из теорий и знаний, – мертвы.

 

По какой бы дороге вы ни пошли,

границ души отыскать невозможно,

так глубоко ее значение.

 

Постарайтесь понять три слова: первое слово – «известное», то есть то, что мы уже знаем; второе слово – «неизвестное», то есть то, чего мы еще не знаем, но существует возможность, что узнаем в будущем. Наука делит существование на эти два слова: «известное» и «неизвестное». Известное мы познали, неизвестное познаем, нужно лишь время. Религия делит мир на три слова, не два: известное, неизвестное и непознаваемое.

Непознаваемое неисчерпаемо. Неизвестное станет известным, тогда известное снова может стать неизвестным. Такое случалось много раз. Многие вещи были известны, а потом становились неизвестными, потому что общество теряло к ним интерес. Это случалось много раз. Если вы отправитесь назад и расспросите людей, которые изучают глубокое прошлое, они скажут, что практически все, что мы знаем, уже было когда-то раньше известно, а затем забыто.

Колумб не был первым человеком, открывшим Америку, многие открывали ее до него, а затем Америку снова теряли. В Махабхарате, одном из древнейших индийских писаний – ему как минимум пять тысяч лет, а возможно и больше, – есть упоминание Мексики: Арджуна имел много жен, одна из них была мексиканкой. Америка упоминается во многих других писаниях мира. Колумб не был первооткрывателем, он заново открыл ее. Во многих писаниях мира содержится упоминание самолета: мы не впервые изобрели самолет. Он был изобретен, но мы потеряли к нему интерес, открытие было утрачено. Я еще не встречал ничего, что было бы открыто впервые. Все уже было когда-то открыто и утеряно. Это зависит от общества: если в обществе есть интерес – хорошо, в противном случае открытие теряется.

Известное станет неизвестным, неизвестное станет известным. Но есть и третье измерение: непознаваемое. Наука не верит в непознаваемое. Она говорит: «Непознаваемое – не что иное, как неизвестное». А религия говорит, что это – абсолютно иное измерение: оно всегда будет оставаться непознанным, потому что внутренняя природа такова, что ум не может охватить ее. Безграничное, вечное, безначальное, бесконечное, целое. Целое никак нельзя постичь через часть, потому что как часть может постичь целое? Как может ум постичь то, откуда он возникает? Как может ум познать то, куда он уходит? Это невозможно! Это просто невозможно. Как мы можем познать то, откуда мы приходим? Мы подобным волнам – как волна может постичь целый океан? Она может утверждать, что постигла, потому что океан никогда ничего не опровергает – он просто смеется. Это как ребенок, что-то доказывающий родителям, а они смеются.

Существует непостижимое – непознаваемое.

Гераклит говорит:

 

По какой бы дороге вы ни пошли,

границ души отыскать невозможно,

так глубоко ее значение.

 

Как вы можете познать себя? Каждая религия говорит: «Познай себя!» Но как вы можете по-настоящему познать себя? Тогда кто будет познавающим, а кто будет познаваемым? Потому что знания держатся на разделении. Я могу знать вас, вы можете знать меня, потому что я становлюсь объектом, а вы становитесь познавающим – но как вы можете познать себя? Если же вы попытаетесь познать, то объект, который вы познаете, не будет вами. Познающий будет все время отдаляться. Знания всегда будут классифицироваться как объект, а вы – как субъект.

Например, вы можете познать свое тело. Поэтому все знающие всегда говорили, что вы – не тело, потому что его можно познать. Вы можете познать ум. Вот почему те, кто знает, говорят, что вы – не ум, потому что ум становится объектом, а вы познающим. Вы отступаете, продолжаете отодвигаться назад, вы – едва уловимое состояние. Вы тут же выходите за пределы всего, что познаете. Как только что-то стало известным, вы отдаляетесь от него. Если вы говорите: «Я познал себя», – что вы имеете в виду? Кто познал кого? Познанное вами – вы сами? Или тот, кто познал, – вы сами? Если вы – тот, кто познал, значит, вы по-прежнему остаетесь неизвестным. Самопознание невозможно.

Но почему все время говорят: «Познай себя»? Люди так говорят, потому что только через усилие познать себя вы придете к измерению непознаваемого. На этом настаивают: «Познай себя», – не потому, что вы можете познать, не обманывайтесь. Никто никогда не познал, никто никогда не познает. Все те, кто познал, познали и то, что великое, безграничное, предельное остается непознаваемым.

Все настойчиво говорят: «Познай себя!» Я тоже настаиваю: познайте себя! Просто чтобы привести вас к той точке, когда вы внезапно осознаете, что это – двери в непознаваемое. Только совершая усилия для самопознания, вы узнаете непознаваемое. Я не имею в виду того, что, когда вы узнаете непознаваемое, вы будете его знать. Нет! Вы войдете в него. Это никогда не знание, это – прыжок. Вы прыгаете в море и теряетесь в нем. Не потому, что вы знаете, – вы становитесь им. Конечно, в какой-то очень, очень слабой степени вы знаете, но в то же самое время вы не знаете.

Поэтому Гераклит выглядит парадоксальным, он выглядит неполноценным, слегка сумасшедшим. Но такова природа вещей, такова глубина вещей, таково глубинное значение вещей – и ничего нельзя поделать. Из-за этого и получается, что, когда вы движетесь в непознаваемое, не будучи готовыми принять его, вы можете сойти с ума. Это такой парадокс, что вы не можете ни в чем разобраться. Это такая глубина, что вы никогда не достигнете ее дна. Это такая бесконечность, что чем больше вы в нее погружаетесь, тем больше теряетесь. Вы никогда не сможете обладать ею, обладать могут только вами.

Богом невозможно обладать, вы лишь можете позволить ему владеть вами. Это все, что можно сделать. Вот почему это – подчинение. Вы позволяете ему обладать, вы готовы к тому, чтобы вами владели. Для этой готовности вы должны быть готовы потерять свой рационализм, разум, потому что это – чистое безумие. Ничто не ясно, все становится запутанным и размытым. Все выглядит размытым и запутанным, потому что вы пытались прояснить ситуацию. Это невозможно. Жизнь содержит в себе все парадоксальное.

 

По какой бы дороге вы ни пошли,

границ души отыскать невозможно,

так глубоко ее значение.

 

Вы можете пройти все дороги, но никогда не достигнете цели. Все пути смешиваются между собой, и вы никогда не достигнете цели. Почему? Потому что у жизни нет цели. Она – празднование. У нее нет цели, она никуда не идет. Она просто наслаждается движением, никуда не двигаясь. Это забава, игра. Не нужно принимать ее всерьез, иначе вы упустите ее. Будьте искренними, но не серьезными. Искренность – это одно, серьезность – нечто другое. Если вы серьезны, то вы мыслите категориями задач, средств и целей, путей и достижений, вы амбициозны. Серьезность – это амбиция, это болезнь. Возможно, вы переместили свое внимание с этого мира, но ваш амбициозный ум теперь думает о другом. Серьезность не религиозна. Серьезный человек автоматически станет философом, он начнет думать. Серьезность идет из головы. Вот почему у серьезного человека, у мыслителя, лицо становится вытянутым. Он даже не может смеяться, не может улыбаться, не может веселиться, потому что все время думает: «Чего с помощью этого можно добиться?» Он превращает жизнь в средство, а жизнь сама по себе есть цель.

Искренний человек совершенно иной. Искренность исходит из сердца. Он правдив, но не серьезен. Он ищет, но у него нет цели. Он ищет так же, как что-то ищет ребенок: если находит – хорошо, не находит – тоже хорошо. Ребенок бежит за собакой и на середине пути находит бабочку, он меняет направление. Он начинает бежать за бабочкой, а потом где-то по пути встречается цветок. Ребенок забывает про бабочку, цветок полностью завладевает его вниманием. Он не серьезен, но очень искренен. Каждый раз, когда что-то завладевает его сознанием, он полностью погружается в это – это и есть искренность. Теперь он забыл и бабочку, и собаку, цветок для него – все. Когда вы можете обратить на что-то все свое внимание – это искренность. А когда вы применяете свое внимание только в качестве средства, значит вы хитрите. На самом деле вы хотите достичь цели, и это только средство. Вы эксплуатируете. Вы используете путь, чтобы достичь цели. Для ребенка путь – цель. Для религиозного человека тоже путь – это цель.

Где бы я ни был – это и есть цель.

Кем бы я ни был – это и есть цель.

В этот момент вся моя жизнь сливается воедино надо мной, больше некуда двигаться. Нужно просто праздновать целостность этого момента.

Вот что значит религиозное существо – необеспокоенное, никуда не идущее, только если на утреннюю прогулку. Это другое. Вы проходите один и тот же путь, идя на работу, а потом отправляетесь на утреннюю прогулку. Путь тот же, дом тот же, все то же самое, вы те же, ноги те же, но когда вы отправляетесь на утреннюю прогулку, все по-другому. Религиозный человек просто идет на утреннюю прогулку, нерелигиозный человек идет куда-то: в офис, в магазин – идет к цели. Мирской человек ориентирован на цель, какова бы она ни была, даже если это Бог, мирской человек ориентирован на цель. Не-мирской человек не ориентирован на цель. Не-мирской человек живет здесь и сейчас, все сходится для него здесь и сейчас. И это здесь и сейчас становится бесконечностью. Вы идете к ней всеми возможными путями, но она по-прежнему остается недостижимой. В этом также есть красота. Если бы мы могли достичь, все было бы потеряно. Если бы могли познать себя, что тогда? Тогда вы бы просто сами себе наскучили. Нет, такая скука никогда не возникает, потому что это непрерывный процесс, бесконечный, от одной бесконечности к другой.

Запомните эти слова – не умом, позвольте им проникнуть глубже и поселиться в вашем сердце:

 

Давайте не делать случайных предположений

о величайших материях.

Многознание не учит пониманию.

Ищущие золото

много земли перекапывают,

а находят мало.

По какой бы дороге вы ни пошли,

границ души отыскать невозможно,

так глубоко ее значение.

 

Достаточно на сегодня.