Книга: В когтях тигра
Назад: ГЛАВА 12
Дальше: ГЛАВА 14

ГЛАВА 13

После чая руки отогрелись, а страх ушел. Скребущиеся за стенами вонгви уже пугали не так сильно, и ко мне постепенно начало возвращаться хорошее настроение. Возможно, его навевала уютная атмосфера старого дома. Именно тут я по-настоящему отдыхала и чувствовала себя в безопасности. Наверное, причиной тому служили воспоминания из детства.
На самом деле вся дедова библиотека умещалась на полке одного солидного стеллажа, который находился на втором полумансардном этаже дома и занимал всю внутреннюю часть лобаша.
Стеллаж существовал столько, сколько я себя помню, и воспринимался неотъемлемой частью стены — чем-то вроде еще одних обоев. Весь второй этаж был крохотным. На одной стене дверь и книги от пола до потолка, на другой большое окно. Еще двух стен, по сути, не было, их «съедала» крыша дома, делая небольшую уютную спальню практически треугольной. В центре стояла массивная дубовая кровать, мимо которой пройти можно было только бочком, старинный комод и стул.
— Если что-то и есть, то оно находится где-то тут.
Я указала рукой на стеллаж.
— Не так много, — заметил Ком Хен, которому здесь было явно маловато места. — Думал, библиотека больше. Раз этак… в несколько.
— Возможно, это не все… — нерешительно отозвалась я, отчего-то чувствуя себя виноватой за обманутые надежды. Я сама думала, книг больше. — Но честно сказать, где остальное, не знаю… Наверное, не сохранилось.
Я взяла с верхней полки охапку пухлых томиков и, скинув ботинки, уселась по-турецки в центре кровати. Мне здесь было привычно, уютно, в общем, хорошо, несмотря на холод. Куртку снимать все еще не хотелось, а ноги, чтобы не мерзли, я укутала теплым пледом.
На поверку книги оказались, безусловно, интересными, но бесполезными. Ком Хен сложил стопочкой на кровати то, что ему показалось достойным пристального внимания, и выпросил у меня разрешения забрать к себе домой, чтобы изучить подробнее и использовать в работе. Но того, что мы искали, не обнаружилось. Книги по истории, в том числе Кореи, культуре разных стран и народов, мифологии. Некоторые редкие дореволюционные издания. Художественная литература. Дневники.
— Здесь ничего нет, — печально вздохнула я и отложила в сторону толстую тетрадь, исписанную неровным убористым почерком.
В тетради был дневник, но он не содержал никаких интересующих нас сведений и начинался с 1911 года. В это время дед уже десятилетие прожил в России.
— Нет, — согласился Ком Хен. Он не выглядел удивленным или расстроенным. Он задумчиво изучал стеллаж, проводил пальцем по досочками, что-то выстукивал. — Такие вещи, подозреваю, не хранят в общем доступе, — пояснил он свои действия после того, как поймал мой удивленный взгляд.
— Думаете, где-то в доме есть тайник?
— Вероятность высока. Но вот сумеем ли мы его отыскать? Это уже совсем иной вопрос. И что в нем окажется — неизвестно.
— Если есть тайник, то там обязательно лежит первый дневник прадеда, — уверенно заявила я.
— Почему вы так решили?
— Эта тетрадь — краткая хроника жизни прадеда с 1911 по 1934 год. — Я помахала пожелтевшими листами у него перед носом. — У бабушки, точно помню, хранилась похожая, оставшаяся после смерти прадеда, — последние годы. Значит, дневник — это не старческая блажь. Он вел его всю жизнь. И тут повествование… — я открыла потрепанную корку, — начинается словно с середины: «19 ноября — сегодняшний день был обычен, как и унылая череда дней перед ним, — зачитала я. — Так и не смог полюбить снег, а он сегодня выпал и теперь будет саваном укрывать землю до весны. Не думал, что тоска по родине будет настолько сильной и даже спустя десять лет станет отравлять мое существование…» Согласитесь, снег — это не повод начать вести дневник. Думаю, есть еще и первая часть. Там, наверное, рассказ о том, почему он сбежал из Кореи и как к нему попали пинё.
Ком Хен отошел от стеллажа, присел на кровать и забрал у меня старинный дневник. Я невольно отдернула руку, когда пальцы мужчины немного задели мои. Словно искорка тока проскочила. Такая реакция на невинное касание испугала и огорчила. Я ведь прекрасно знала, что нельзя себя чувствовать подобным образом рядом с преподавателем. Это неправильно и безнадежно. Не хватает еще в него влюбиться!
Взгляд черных глаз обжег, и перехватило дыхание, поэтому я, смутившись, опустила ресницы и уткнулась носом в давно уже рассмотренную книгу по искусству. Тоскливый осенний вечер, старый дом, отсутствие людей и возможности отсюда выбраться — все это попахивало дешевым любовным романом. Обычно героев в такой ситуации ожидала бурная ночь и утро, полное разочарований. Впрочем, мысли завели меня слишком далеко, и так щеки уже пылают.
— Возможно, вы правы, — негромко ответил Ком Хен. Он снова даже не заметил ту бурю чувств, которую у меня вызвало одно-единственное его прикосновение. — Но подозреваю, ваш предок научился писать уже здесь. Сами говорите, его в Россию привезли мальчишкой. Совершенно не обязательно, что он записал обо всем случившемся с ним на родине. Хуже всего будет, если он вообще этого не запомнил или его детские воспоминания исказились. А такое весьма вероятно.
— Вы — пессимист, — заключила я. — Пока не найдем, не узнаем.
— Эти стеллажи старые? — уточнил Ком Хен, не сочтя нужным ответить на мое замечание.
— Как и сам дом. Здесь вообще ничего нового нет.
— Как вы думаете, их поставил прадед?
— Если рассчитываете найти тайник здесь, то это вряд ли, — покачала головой я. — Второй этаж достроили позже, когда бабушка уже была взрослой. Тогда же, насколько я знаю, и сделали стеллажи. Сюда прадед вряд ли поднимался — он был уже очень стар. Бабушка рассказывала, что все время он проводил в кресле-качалке у камина.
— А камин все тот же?
— Да, раньше в доме была еще печь, но ее позже сломали. А камин оставили как деталь интерьера.
— Что же… — Ком Хен заметно повеселел. — Значит, с камина и начнем.
Похоже, идея поиска сокровищ захватила Ком Хена. Он заметно ожил и повеселел. На первом этаже было довольно тепло. Я даже расстегнула куртку. Поленья в камине весело потрескивали, но заметно убыли, и я подкинула еще парочку, меланхолично заметив:
— На всю ночь не хватит, не успеем дом толком протопить, значит, к утру будет зябко.
— Да и сейчас тут не жара, — сварливо заметил Ком Хен и поежился. — Здесь есть горячая вода, почему же нет нормального отопления?
— А потому что газ в это богом забытое место так и не провели, — отозвалась я, остановившись перед кованой каминной решеткой. — Воду греет электрический бойлер, а вот электрокотел, способный протопить дом такой площади, жрет немерено электричества. Все прозаично до невозможности. Поэтому — камин. Ну и наверху есть дополнительный электрический обогреватель.
— Невеселые перспективы.
Ком Хен помрачнел, и я поспешила его утешить:
— Зато у нас много теплых одеял, и на улице еще не зима.
— Хорошо, вы меня успокоили и вселили веру в лучшее. — Во фразе проскользнул неприкрытый скептицизм. Я хотела ответить что-нибудь язвительное, но Ком Хен меня уже не слушал. Он методично осматривал камин.
Сильные длинные пальцы исследовали каждый кирпичик, каминную решетку, пространство над топкой, то место, куда не доходил жар. Мужчина действовал сосредоточенно и уверенно. Вероятно, не первый раз занимался поиском тайника. А я просто стояла в стороне и наблюдала за плавными неторопливыми движениями, сильными руками; разглядывала едва заметные складки на лбу и закушенную губу. Все же смотреть на увлеченного Ком Хена было занимательно.
Наконец под пальцами мужчины что-то щелкнуло, и я кинулась вперед в предвкушении, но оказывается, рано радовалась. Просто Ком Хен задел небольшой декоративный ключик, висящий на каминной решетке. Металл звякнул по камню, издавая характерный звук, особенно громкий в гнетущей тишине. Ключик был от старой музыкальной шкатулки. Шкатулка сама потерялась, а ключик до сих пор висел и, как и прочие вещи в этом доме, не выкидывался.
Я расстроенно вздохнула и отступила в сторону. Стало скучно и грустно, похоже, мы ошиблись и тайник находился не рядом с камином. Вопрос где? Я прошлась по периметру такой знакомой комнаты, стараясь посмотреть на нее новым отстраненным взглядом, но поняла лишь одно — устроить тайник здесь можно было в любом углу, под любой половицей или картиной. Это место являлось нашим семейным Бермудским треугольником. Последние лет пятьдесят сюда свозили все барахло, которое было не нужно дома, но выкинуть жаль. Вещи, одежда, старые альбомы и книги — все оседало в доме и словно растворялось, освобождая место для новых баулов. Я уже отчаялась и смирилась с тем, что найти здесь маленький тайник просто нереально, но у меня за спиной раздался протяжный скрип.
Небольшой тайник, как и предполагал Ком Хен, располагался возле камина, а точнее, под одним из кирпичей в каминной кладке. Сейчас кирпич выдвинулся и отъехал в сторону, а следом за ним с едва заметным, похожим на щупальце дымком в комнату начало выползать нечто.
У меня перехватило дыхание, и я невольно попятилась назад. Ком Хен тоже выглядел ошарашенным. Он не отрываясь смотрел на то, как серый дымный туман медленно превращается в призрачную когтистую конечность, больше всего похожую на человеческую полуистлевшую руку с отросшими загнутыми ногтями. Серая кожа обтягивала тонкие кости и была похожа на измятую пергаментную бумагу для выпечки — такая же слегка прозрачная и хрупкая.
Я даже визжать не могла. Только хватала ртом воздух и подпирала спиной угол дивана, чтобы не упасть. Ноги подкашивались от ужаса, а руки дрожали. Все усилия уходили на то, чтобы не грохнуться в обморок.
— Лика, отходите, — хрипло шепнул Ком Хен и попытался встать между мной и тварью. Как будто это что-то меняло.
— Куда? Мы заперты в этом доме! На улице не лучше!
Губы дрожали, и я не отрываясь смотрела на то, как неведомая тварь медленно вылезает из маленького тайника. Не думала, что прадед оставит своим потомкам такой вот подарочек!
Вслед за рукой появились еще две струйки дыма: вторая рука и обтянутый пергаментной кожей череп с горящими неестественным синим цветом глазами и беззубым ртом с пожелтевшими оскаленными зубами.
Пока тварь не полыхнула в нашу сторону ненавидящим взглядом, я еще надеялась на то, что все происходящее мне пригрезилось. Но сейчас нечто, больше всего похожее на призрачного зомби из какого-то ужастика, практически выбралось из тайника, и стало понятно — мы существу однозначно не нравимся. Материализовавшись полностью, оно зашипело, оскалилось в нашу сторону, и желтые кривоватые зубы мигом превратились в длинные иголки-клыки. Похоже, нас собирались сожрать.
Ком Хен достал огненный кинжал и приготовился к прыжку. А я вжалась в стену, почему-то твердо уверенная, что на этот раз метод, безотказно работающий с вонгви, подведет.
Тварь припала на четвереньки, еще раз внимательно огляделась по сторонам, поворачивая голову по-птичьи на один бок, так, словно не могла рассмотреть окружающую обстановку обоими глазами одновременно. Когтистые то ли руки, то ли лапы нервно скребли пол, оставляя на старом окрашенном дереве довольно глубокие борозды, а светящийся взгляд буравил Ком Хена. И едва мужчина сделал первый шаг, тварь кинулась вперед. Движение было стремительным и выверенным. Мой защитник вскинул руку с кинжалом, но огненное лезвие прошло сквозь призрачную плоть, даже не навредив. Зато тварь, шипение которой стало угрожающим, достигла своей цели и, вцепившись когтями в потрепанную меховую жилетку, откинула Ком Хена в сторону с такой легкостью, словно мужчина не весил вообще ничего. Он пролетел по инерции около метра и врезался спиной в подоконник. Удар был такой силы, что на ногах Ком Хен устоять не смог. Я все же завизжала и обратила на себя внимание.
В синих светящихся глазах мелькнул интерес и нечто, что я могла бы назвать узнаванием. Только вот я не была знакома с монстрами. Такую встречу не забудешь. Ком Хен осторожно поднялся и приготовился прыгнуть на создание сзади, но почему-то медлил. Да и тварь не спешила нападать, она медленно приближалась и разглядывала меня как занимательную игрушку.
— Лика, — с трудом произнес Ком Хен, придерживаясь за стену. Видимо, припечатало его сильно, — попробуйте осторожно протянуть ладонь.
Я изумленно посмотрела на преподавателя, который вдруг неожиданно решил меня угробить, помотала головой и для пущей верности спрятала руки за спину. Совершать необдуманные и явно бредовые поступки не хотелось. «Нет уж, если хочет сожрать, оказывать помощь в этом я не намерена! Пусть сама нападает и давится, а я с места не сдвинусь!»
— Лика, — Ком Хен говорил медленно и тихо, рассчитывая меня убедить. Даже тварь заслушалась, склонив голову набок, — кажется, я знаю, кто это. Если догадки верны, оно не причинит вам вреда…
— А если не верны? — сварливо заметила я и, зажмурившись, протянула дрожащую руку.
Острые зубы впились в запястье, и, кажется, я заорала, в ужасе распахнув глаза. Боль была адской! Зачем я послушалась Ком Хена? Все, я ему совсем не нравлюсь, и проблем от меня слишком много. Вот он и решил больше не мучиться и скормить меня тайниковому монстру.
Тварь присосалась к коже, словно пиявка, и жадно глотала кровь, а место укуса леденело. Ужасающий холод распространялся от ранки по руке выше к плечу. Я упала на колени с воплем боли, попыталась выдернуть руку, но заметила, что с каждым глотком тварь становится меньше и прозрачнее. Она словно истаивала.
Ком Хен подбежал ко мне и, несмотря на недовольное рычание монстра, обхватил за плечи, не давая упасть. Горячие руки немного согрели, но холод становился сильнее, зубы отбивали дробь, и к тому времени, когда тварь исчезла, я чувствовала себя так, будто побывала в морозильнике. Казалось, что на губах и ресницах иней, а ноги замерзли до такой степени, что я почти их не чувствовала.
— Все в порядке, Лика, — шептал мне на ухо Ком Хен, согревая дыханием. — Вы сделали это. Дух-хранитель признал вас. Все хорошо.
Я хотела шепнуть, что далеко не хорошо, но отключилась, обмякнув в теплых и таких желанных объятиях.
Холод был настолько сильным и пронизывающим, что даже выдернул меня из беспамятства. Пробуждение было не из приятных. Хотелось выть от боли в руках и ногах. Я даже не сразу сообразила, что это так тело реагирует на тепло, которое маленькими иголочками возвращает конечности к жизни. Я медленно открыла глаза и обнаружила, что лежу на кровати под ворохом одеял и явно не одна. Обжигающие руки бережно обнимали за плечи, а под ухом гулко бухало чье-то сердце. Ноздри щекотал знакомый, волнующий запах парфюма.
Я встрепенулась, дернулась и посмотрела вверх, прямо в чернильные глаза Ком Хена. Мужчина не выглядел виноватым или взволнованным. На четко очерченных губах обозначилась едва заметная улыбка, а на скулах залегли тени от ресниц. Он был близко, как никогда, и это заставляло забыть обо всем. Даже о неприятностях и ужасном, заморозившем меня монстре.
— Вам очень холодно, — спокойно пояснил Ком Хен, выпуская меня из уютного кольца рук. — Я просто грел…
— Понятно… Мне и сейчас очень холодно. Я бы сказала, чертовски холодно!
Зубы отбивали дробь, без объятий стало еще холоднее, поэтому я прижалась плотнее и обхватила руками Ком Хена, чувствуя рядом горячее и сильное поджарое тело. Жаль только, мужчина был в джинсах и свитере. Зато прижиматься можно безнаказанно. Когда еще представится подобный случай?
— Я тоже только греюсь. — Пояснение вышло почти правдивым, и Ком Хен снова послушно заключил меня в плен рук.
— Руки и ноги восстановили чувствительность? — поинтересовался он.
— Не совсем, — созналась я. — Колет как иголками.
Ком Хен немного сменил позу и отодвинулся, но лишь для того, чтобы взять мою руку. Он осторожно провел пальцами по запястью и начал медленно, круговыми движениями растирать кожу, возвращая ей чувствительность. Это было настолько волнующе и интимно, что я закусила губу. Рука отогревалась, мышцы расслаблялись, и начало клонить в сон. Когда ладонь стала розовой, мужчина перешел к другой руке. И снова — мягкое поглаживание, растирание, обжигающие пальцы и умиротворяющее тепло, которое накатывало волнами, заставляло расслабиться и забыть о плохом. Я даже не хотела интересоваться тем, что произошло внизу. Мне было все равно, нашли мы что-нибудь в тайнике или нет. И куда делся монстр после того, как отведал моей крови.
Хотелось просто лежать и дремать, слушая рядом размеренное мужское дыхание. А еще можно немного помечтать и представить, будто все это не случайность, а обычный романтический вечер. Ком Хен, видимо, подумал, что я задремала, и обнял меня снова, согревая своим телом. Но скоро тепла стало мало, мечты улетучились, и я почувствовала, что снова мерзну под ватными одеялами и в уютном кольце горячих рук. Холод уже не сводил с ума, не обжигал и не сковывал дыхание, он просто был в каждой клеточке тела и не позволял уснуть. Я вертелась, пытаясь устроиться поудобнее. Одолели неуместные сомнения. Ком Хен, находящийся так близко, смущал, и, как я ни пыталась избавиться от мысли, что оказалась в одной кровати с преподавателем, ничего не получалось. Было мучительно сложно тянуться к его теплу, к сильному телу, с замиранием дыхания слушать размеренное биение сердца и в то же время пытаться сохранять дистанцию. Я не представляла, как сохранить дистанцию, если лежишь в обнимку в одной кровати. Разве можно по-прежнему относиться к нему как к Ли-сонсенниму?
— Лика, что произошло? Вы же вроде бы уснули? — шепнул Ком Хен мне в волосы и заставил замереть. По затылку пробежало приятное тепло, даже волосы зашевелились.
— Нет, — недовольно буркнула я, пытаясь скрыть смущение. — Все еще холодно и не спится.
Чтобы отвлечься от разных волнующих мыслей и неотступающего холода, я решила попытать Ком Хена и узнать о том, что же произошло внизу, когда мы попытались открыть тайник.
— Кто это был в гостиной, в тайнике? И почему исчез? Я думала, призрачная тварь нас сожрет.
— Это дух-хранитель, — пояснил Ли-сонсенним. — Не силен в классификации, но рискну предположить, что сонджу. Его еще называют хранителем потолочной балки.
— Типа домового? — уточнила я и повернулась, стараясь сильнее прижаться спиной к груди мужчины. Ком Хен дернулся, но бежать было некуда. У него получилось только немного отодвинуться от меня. В спину сразу же стало дуть, и по плечам под свитером побежали мурашки. Вот жалко ему, что ли?
— Отдаленное сходство есть. — Ком Хен продолжил: — Ну, с поправкой на реалии и менталитет. Сонджу вполне мог стать хранителем тайника. И он способен отличить своих от чужих.
— То есть он попробовал мою кровь, признал меня хозяйкой дома и поэтому исчез?
Это казалось невероятным. Впрочем, вспомнив вонгви и самого сонджу, похожего на труп не первой свежести, я поняла, что способна поверить во что угодно, и поинтересовалась:
— Посчитал, что тайник не нуждается в защите. Так?
— Да. Но сонджу не совсем исчез. Скорее, растворился здесь, в доме. Он слишком долго пробыл в заточении, сейчас вернулся в свои владения и будет поддерживать дом и дальше. Если вы станете относиться к нему с должным почтением.
— Но откуда здесь очередной корейский дух? — возмутилась я, проигнорировав ремарку про почтение. Уточню потом. Сейчас меня больше волновало то, что за окном пасутся вонгви и где-то в доме обитает сонджу. — А как же наши родные лешие и кикиморы с домовыми?
— Есть два варианта…
Я почувствовала, как дрогнули мышцы, когда Ком Хен пожал плечами.
— Либо сонджу сумел призвать ваш прадед, несмотря на то, что находился далеко от родины. Либо более вероятный — привез из Кореи с собой. Возможно, ответ скрыт в тайнике, а может быть, мы так его никогда и не узнаем.
— Возможно, — согласилась я и поежилась, озвучив терзающую меня мысль: — Почему же так холодно?
Вопрос был риторическим. Я не ждала, что Ком Хен на него ответит, но он тихо заговорил:
— Сонджу забрал часть вашей энергии. Считайте это платой за годы заточения в тайнике. Поэтому вам плохо и вы мерзнете, но скоро все придет в норму. Жаль, что у нас нет возможности хорошо поесть, — это один из лучших способов восполнить потери жизненной энергии.
Рука Ком Хена в это время медленно и, вероятнее всего, автоматически поглаживала мое плечо, а я боялась вдохнуть и спугнуть нечаянную нежность. Понимала, как только мужчина осознает, что делает, тут же прекратит и снова отдалится. Я этого не хотела и тяжело переживала неловкие моменты между нами. Проще сделать вид, будто ничего не замечаю. А это нелегко. Слишком волнительно осознавать, что он совсем рядом, под одним одеялом.
— А какой есть еще способ? — спросила я и почувствовала, как рука, нежно поглаживающая мое плечо, напряглась, а равномерное дыхание Ком Хена сбилось, но ответил он мне, как всегда, отстраненно и без эмоций:
— Сон в тепле тоже подойдет.
Я кивнула, но мысль, что Ком Хен недоговаривает, меня так и не покинула. Я знала, он имел в виду что-то другое. Только мне почему-то ничего не сказал. Холод постепенно уходил, и я уже начала засыпать, когда поняла, что не спросила самое главное.
— А что было в тайнике? Вы мне так этого и не сказали.
— Лика, вы сегодня спать вообще не собираетесь? — недовольно пробурчал Ком Хен, которого я, похоже, разбудила.
— Собираюсь.
Я кивнула, устраиваясь поудобнее и снова пытаясь прильнуть спиной к груди.
— Но ведь это же важно? Мы столько сделали, чтобы открыть тайник!
— Не знаю, что там, — недовольно отозвался мужчина. — Не заглядывал.
— Как? — удивилась я, вывернулась из кольца рук и приподнялась на локте, пытаясь развернуться и посмотреть Ком Хену в глаза. Но они были закрыты. В отличие от меня, мужчина уже практически спал. — Неужели вам было не интересно?
— Интересно мне, Лика, интересно!
Он со стоном открыл глаза и ненавидяще уставился на меня. В высокие окна лился холодный лунный свет, я уже привыкла к темноте и поэтому видела сейчас очень хорошо. Могла разглядеть каждую черточку его лица, и мне нравилось то, что я вижу.
— Ну так что? Вам было интересно, но вы так и не посмотрели?
— Все именно так. Вы упали в беспамятстве и замерзали. Я помогал вам, отнес сюда, закутывал одеялами, грел. Мне было не до тайника. А сейчас хочу спать, чего и вам желаю.
— Мы не пойдем сейчас смотреть, что там? — удивилась я. Хотелось подскочить и кинуться вниз, останавливал только холод. Я все еще мерзла и не хотела выбираться из-под одеяла.
— Нет, не пойдем!
Ком Хен потянул меня вниз и снова уложил на подушку рядом с собой.
— Что бы это ни было, оно пролежало в тайнике не одно десятилетие — ночь ничего не изменит. Сонджу хорошо охраняет тайник, думаю, вы в этом убедились. Спите, Лика. Как там у вас говорят… Утро вечера мудренее?
— У нас «тут», а «там» это у вас! — буркнула я, но послушно улеглась и глаза закрыла.
Назад: ГЛАВА 12
Дальше: ГЛАВА 14