Глава 20
Рионна едва не валилась с ног, к тому времени как Кэлен пришел в спальню. Она, зевая, сидела у огня в ожидании его появления.
Кэлен очень удивился, увидев ее, и даже слегка нахмурился:
— Тебе не стоило ждать меня. Уже поздно, и тебе нужно отдохнуть.
Он мог бы показаться заботливым, если бы не нахмуренные брови.
Не обратив внимания на его ворчливость, она поднялась и начала помогать ему раздеваться. Он замер, когда она расшнуровала кожаные завязки его штанов и, кажется, даже перестал дышать.
Когда ее пальцы коснулись его упругого живота, он поморщился. Ее так и подмывало провести ладонью вверх до шеи, но сначала нужно поухаживать за ним.
Рионна подвела мужа к стулу у очага и заставила сесть. Полузакрыв глаза, он наблюдал, как она стаскивает с него тунику, обнажая широкую, поросшую волосами грудь.
Она затаила дыхание. Кэлен прекрасен. Он не знает себе равных.
Она потрогала шрам на правом плече и еще один, застарелый, почти плоский, на левом боку.
— Это ножевая рана, — задумчиво пробормотала она. — Кто-то ударил тебя сзади.
Она встала на колени, чтобы рассмотреть шрам поближе.
Он снова молниеносно оцепенел. Профиль казался высеченным из камня.
— Верно.
Она выжидала. Но он ничего больше не пояснил.
— Кто это сделал?
— Не важно.
Она подалась вперед и поцеловала шрам. Он удивленно повернулся и стал гладить ее по волосам.
Провел пальцем по челюсти, сжал подбородок, приподняв ее лицо так, чтобы заглянуть в глаза. Его взгляд искрился весельем.
— Я едва узнаю женщину, стоящую передо мной. Она ведет себя почти как жена. Что стряслось с моим свирепым воином? Я прекрасно поужинал. Хозяйка дома гостеприимно приняла моих родственников и позаботилась о невестке. И словно этого было недостаточно, дождалась меня в спальне и ублажает нежной ручкой и мягкими губками.
Она гневно воззрилась на него:
— Верно говорят о мужчинах!
— Что именно? — вскинул брови Кэлен.
— Что они никак не умеют держать рот на замке.
Он ухмыльнулся и провел большим пальцем по ее нижней губе. Коснулся ее поцелуем.
— Я гордился тобой сегодня. Ты утверждаешь, что не воспитывалась как леди и все же показала себя настоящей хозяйкой дома.
— Я не опозорю тебя перед родственниками, — прошептала она.
Он снова поцеловал ее и, отстранившись, стал снимать сапоги. Оставшись босым, он продолжал сидеть. Завязки на талии распутаны, туника сброшена, кожа поблескивает в огне камина. Настоящее пиршество для ее глаз. И она была полна решимости сегодня ночью насладиться этим пиршеством.
Ее взгляд уперся в красноречивый бугор между его бедрами. Еще немного — и Кэлен освободится от штанов.
— Я тут подумала…
Он лениво посмотрел на нее, не теряя веселости:
— Всякому известно, что, когда женщина говорит нечто подобное, мужчине следует держать ухо востро.
Она встала между его ног и провела рукой по бедру.
— Я подумала, что, поскольку повредила твою любимую часть тела, придется как-то загладить вину. Но если ты настороже и чего-то опасаешься…
— Нет! — поспешил заверить Кэлен. — Не настороже. Вовсе нет.
Он снова сжал ее подбородок, провел большим пальцем по поблекшему синяку.
— Уверена, что хочешь этого, девочка?
В голосе было столько участия, что у нее сжалось сердце. Со времени нападения он обращался с ней особенно бережно. И дотрагивался, только чтобы утешить или убедиться, что все в порядке. Он словно боялся испугать ее или напомнить о тех, кто так жестоко с ней обошелся.
— Хочу, чтобы сегодня ночью все было по-моему.
— По-твоему? Я готов на все. Лишь бы это было каждую ночь.
Она сунула руку в его штаны и стала ласкать длинную отвердевшую плоть. Он выдохнул сквозь зубы, сжал ее плечи обеими руками и, резко встав, сорвал ненавистные штаны и швырнул их через всю комнату.
Ее взгляд скользнул по его телу, освещенному пламенем. Идеально вылепленному телу. Телу воина. Не мальчишки. Мускулистому. Покрытому шрамами. С шероховатой кожей.
Его мужское достоинство вставало из островка черных волос. Толстое и тяжелое.
— Зрелище, предназначенное для обольщения мужчин, — выдохнул Кэлен, глядя на склонившуюся у его ног жену.
— Тебе нравится, когда женщина у твоих ног? — улыбнулась она.
— Я не настолько глуп. Признать это все равно что отрезать себе яйца.
Она медленно встала, гладя его бедра.
— Но тебе это нравится.
Он застонал, когда она чуть сжала тяжелый мешочек и взвесила в кулачке.
— Да, и очень. Нет более сладкого зрелища, чем ты на коленях, между моих ног, готовая ублажить меня.
Она осторожно сжала его плоть другой рукой, стала ласкать.
Да, она решилась обольщать его, но понятия не имела, что делать дальше. Кили недостаточно подробно все описала. Только то, что делать вначале.
Кэлену понравилось, когда она встала на колени. Ясно, что ему по душе покорная жена. И возможно, лучше всего, если она предоставит ему действовать дальше. И ей не придется признаваться, насколько она невежественна в подобных делах.
— Научи меня, муж, — попросила она грудным нежным голосом. — Покажи своей девочке, что делать.
Вспышка в его глазах должна была встревожить ее. Хищный, почти свирепый взгляд, пославший озноб по ее спине. Его пальцы запутались в ее волосах, и он отодвинулся ровно настолько, чтобы ее голова откинулась, а шея выгнулась.
— Я хочу видеть тебя обнаженной. Знать, что каждый дюйм этой красоты принадлежит мне.
— Можно мне подняться, чтобы выполнить твой приказ, муженек?
Желание тлело в его взгляде, подобно углям, и она поняла, что кокетливая игра нравится мужу. Прихотливые повороты мужского мышления никогда не переставали поражать ее.
Не дожидаясь его ответа, совершенно бесполезного, она медленно встала и отодвинулась, чтобы тепло огня омывало ее кожу.
Скрывая улыбку, она повернулась к нему спиной и стала развязывать на талии кушак. Оглянувшись, она увидела, что он зачарованно наблюдает за ней.
— Мне нужна твоя помощь, муженек.
Дрожащими руками он развязал ее платье. Когда оно поползло вниз, она переступила через складки ткани и осталась в одной сорочке.
Снова повернувшись к нему, она медленно стянула бретельки рубашки с плеч. Вырез застрял на груди. И пришлось легонько потянуть его вниз, пока и рубашка не оказалась на полу.
— Теперь я могу позаботиться о тебе, муж?
— О да, жена. О да.
Она снова встала на колени, проводя руками по его бедрам. Запоминая каждый изгиб, каждую мышцу, неровные бороздки шрамов, старых и недавних.
— Покажи, что тебе нравится, — прошептала она.
— Зубы Господни, какая ты красавица, девочка! Глаза сияют ярче тысячи солнц. И твои губы такие сладкие. Я не в силах ждать и минуты, чтобы ощутить сладость этих губок вокруг моей плоти.
Он сжал свое достоинство одной рукой и положил другую на ее затылок, чтобы подвести ее губы. Такая интимная ласка ошеломила ее, хотя почему, казалось бы? Ведь любил же он ее своими губами и языком, пока она не обезумела от наслаждения.
И тут мысль о том, что она может так же свести его с ума, взволновала ее. Она нервно облизнула губы.
— Откройся для меня, девочка. Окутай меня своим теплом.
Его хриплый шепот возбудил ее еще сильнее. Перед глазами возникли соблазнительные картины. Она нервничала и одновременно волновалась. И не находила себе места. Хотелось тереться об него всем телом и довольно мурлыкать, как кошка, которую гладят.
Рионна раздвинула губы и осторожно коснулась его языком. Он нетерпеливо вцепился ей в волосы. Ободренная его реакцией, она взяла его в рот. Ничего подобного она до сих пор не испытывала. Она дрожала с головы до ног, напряженное тело ныло от желания.
Подчиняясь инстинктам, она стала легонько сосать и лизать его. Вкус был совершенно мужской, и в ноздрях оставался легкий запах мускуса.
Из его горла вырвался мучительный звук. Пальцы еще крепче сжались в ее волосах. Он отнял руку от своей плоти, сжал ее лицо и скользнул глубже ей в рот.
— Никогда до этой минуты не знал такого огня и сладости, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ты настоящая искусительница. Жена. И хотя сейчас стоишь у моих ног, на самом деле это я распростерся у твоих.
В этот момент к жизни пробудилась ее женская сила. Она всегда считала, что женственность делает ее слабой, но никогда еще не чувствовала себя столь могущественной, как в этот момент.
Вот он, мужчина, закаленный воин, который сейчас целиком и полностью в ее власти. В ее руках — его наслаждение, боль, удовлетворение.
Она сжала пальцы и стала двигать ими сверху вниз, одновременно лаская его губами и языком.
Он провел ладонями по ее голове, сжимая и сжимая пальцы, словно от невыразимой муки. Его лицо словно вмиг осунулось, голова была откинута назад, глаза закрыты.
Теплая жидкость сочилась на ее язык, когда хриплый стон расколол воздух.
— Ты убиваешь меня, жена. Прекрати эту пытку, я больше не могу.
— Не пойму, о чем ты, муженек, — невинно пропела она. — Это ты должен показывать мне, что делать.
Он сжал руки Рионны, поднял и нашел ее губы в жарком нетерпеливом поцелуе, лишавшем возможности дышать. Плавившем кости.
Она обвила руками его шею, отвечая на поцелуй с таким же пылом.
Кэлен подхватил ее и, не прерывая поцелуя, понес к кровати.
— Вот что я больше всего люблю в тебе, девочка. Ты щедра в любви. Такая страстная и неукротимая…
Она с глухим стуком приземлилась на постель. Он придавил ее к матрацу всем телом.
— А я думала, что больше всего тебе нравится моя покорность, — поддела она.
— Все вместе. Ты можешь быть дьявольской кокеткой и одновременно такой милой невинностью, что сводишь меня с ума от желания, — выдохнул он, целуя ее шею, особенно то место, где бился пульс. — Ты совсем не эгоистична. И готова сделать все, чтобы угодить мне. Никогда не видел женщину, которая прежде всего заботилась бы сначала о моем удовольствии. Не о своем.
Она ударила его кулачком в грудь и нахмурилась:
— Теперь не время говорить о других женщинах, даже если при этом ты хвалишь меня.
Он усмехнулся и припал губами к ее груди. Настала ее очередь стонать, пока он сосал сосок, обводя языком снова и снова, легонько прикусывая.
Наконец она стала извиваться и умолять его прекратить эту пытку.
— Я придумал новый способ, каким ты можешь меня ублажить.
Она подозрительно воззрилась на него.
Он играл с ее грудями, касаясь пухлых холмиков и обводя пальцем соски.
— У тебя изумительные груди, никогда не видел более совершенных.
— Опять сравнения, — проворчала она. — Похоже, ты обречен лишиться той части тела, к которой так привязан.
Он ухмыльнулся и перекатился на спину, так что теперь она лежала на нем. Золотистые волосы разметались по его груди.
— Я пытаюсь воздать должное твоей красоте.
— Пожалуй, проще сказать, что я прекрасна, что мои груди несравненны и лицо достойно баллады барда. Ни к чему упоминать других женщин.
— Ты прекрасна. Твои груди несравненны. Воистину несравненны…
Она снова стукнула его в грудь и расхохоталась:
— Довольно. Расскажи, как ублажить тебя.
— Все это достаточно просто, — пробормотал он, сжимая ее бедра, и поднял Рионну так, что его плоть едва не уперлась во вход ее лона. Она широко раскрыла глаза, поняв его намерение. — Ты просто садишься вниз… на меня… — выдохнул он, скользнув в нее. — И скачешь верхом…
Она оперлась ладонями о его плечи, приспосабливаясь к незнакомой позиции.
— Такого просто не бывает, — прошептала она, глядя в его затуманенные наслаждением глаза.
— Мне все равно, что бы ни говорили. Здесь такое бывает.
— Но многие посчитают это развратом, — чопорно заметила она.
Он застонал и закрыл глаза, когда она опустилась на его «петушок».
— Мне все равно, что думают другие. Главное — то, что думаю я. А я думаю, что когда ты сидишь на мне — это самое лучшее, что может со мной случиться.
— О, так и быть, — пробормотала она, подавшись вперед. — Видишь? Ты ничего не испортишь, сказав, что я оседлала тебя лучше, чем другие женщины, делавшие то же самое…
Он затрясся от смеха и взял ее за талию, чтобы насадить на себя.
— А если я поклянусь, что ты единственная женщина, которая держала меня между своих коленей?
— Тогда я постараюсь сделать это событие запоминающимся.
— Буду очень признателен.
— Я намереваюсь довести тебя до умопомрачения, — предупредила она, целуя его в губы, так что их языки сплелись.
— Девочка, еще немного — и я превращусь в слюнявого идиота.
Подражая ему, она прикусила его шею, проложила дорожку из поцелуев до уха. Он еще сильнее отвердел, растянув ее так, что невыносимо тугое лоно обтянуло его, как перчатка. Такое восхитительное трение.
Рионна слегка шевельнулась, и оба вздохнули, когда она стала двигаться.
Его руки так сильно сжимали ее. Она чувствовала себя в полной безопасности. Защищенной. Любимой и лелеемой.
Такое чудесное ощущение. Хоть бы оно никогда не кончалась.
Сейчас, оседлав своего воина, она казалась себе маленькой и незначительной. Но выражение его глаз, напряженное тело говорили о том, что он наслаждается бесстыдным обольщением. И сейчас это было все, чего она хотела. Дать ему наслаждение. Заставить желать ее больше, чем он когда-либо желал другую женщину. И если ей это удастся, он больше в жизни не посмотрит ни на кого из женщин. Забудет ту, которую любил. Которая предала его. Рионна докажет Кэлену, что она верна и преданна и никогда от него не отступится.
Он полюбит ее.
Она поклялась себе в этом.
Она даст ему все причины любить ее. Станет драться рядом с ним, чтобы сделать их клан сильным, и одновременно будет настоящей женой, особенно в уединении их спальни. Мало того, постарается стать примерной хозяйкой дома, если он хочет более покорную жену.
— Насколько ты близка к наслаждению, жена?
— Это не важно, — прошептала она ему в губы. — Сегодня ночью важнее всего твое наслаждение.
— Твое наслаждение — мое наслаждение.
О, Кэлен точно знал, как пронзить женское сердце.
— В таком случае я совсем близко и чувствую, что вот-вот покачусь по крутому склону.
— Тогда дай себе волю, девочка, потому что я одной ногой стою над пропастью.
Она прильнула губами к его губам. Он крепче стиснул руки. Она качнулась вперед, потом назад и застонала, когда блаженство наполнило ее вены, теплое и шепчущее о более глубоких, таинственных наслаждениях, ожидающих впереди.
Он сжал ее бедра. Пальцы впились в ягодицы. Завтра на них останутся синяки, но это только усиливало ее возбуждение.
Он снова насадил ее на себя и вонзился в лоно, жаркое и скользкое. В комнате раздался резкий шлепок плоти о плоть. Их тихие стоны и вздохи вырывались в одном ритме с пляской языков огня в очаге.
На этот раз он вошел так глубоко, как никогда раньше, лаская и сжимая округлые полушария.
Не в силах лежать спокойно, она выгибалась и извивалась, не зная, что делать дальше.
А когда Рионна обрела сознание, оказалось, что она безвольно лежит на груди мужа, с разметавшимися по лицу и груди волосами, а он нежно, успокаивающе гладит ее по спине.
Они были по-прежнему соединены. И он по-прежнему был тверд в ней, хотя, судя по липкой жидкости, склеившей завитки ее волос, тоже нашел разрядку.
Кэлен поцеловал ее макушку и осторожно откинул назад волосы.
— Я нахожу, жена, что покорная сторона твоего характера нравится мне куда больше. Приятно, когда ты подчиняешься любому моему приказу, — весело заметил он.
Рионна фыркнула, но она слишком устала и все еще была полна отголосками пережитого наслаждения, чтобы двигаться.
— А из тебя выйдет прекрасная подушка, муж мой. Я собираюсь спать на ней сегодня.
Он крепче сжал руки, и его плоть снова запульсировала в ней.
— Слышать это очень приятно, потому что я не желаю, чтобы ты и пальцем пошевелила, — хищно улыбнулся он.
