Глава 20

Рис дожидался в коридоре того крыла, где размещалась комната Эбби. Он нервно расхаживал туда-сюда, теребил галстук, но не отрывал взгляда от ее двери. Коляска уже ждала его перед домом, и слуги грузили его багаж. Времени оставалось все меньше. Ему нужно было уехать как можно скорее, но он отказывался сделать это, не переговорив с Эбигейл.

Он все утро старался ее увидеть, но безуспешно. Он попытался сесть рядом с ней за завтраком, но она проскользнула слишком быстро и заняла место между двумя уже сидевшими за столом гостями, умышленно избегая встречи.

Нетерпеливо вздохнув, Рис вдруг услышал, как щелкнул замок, и тут в коридор вышла Эбигейл. Он бросился к ней:

– Эбби! – Приближаясь к ней, он заметил, что при виде него глаза ее радостно вспыхнули, но она сразу же опустила ресницы, чтобы скрыть это.

Чертова плутовка затеяла какую-то игру, и он непременно выяснит, в чем тут дело. Бог в том свидетель! Заставила его влюбиться в себя, а потом бессовестно бросила, что задела? Он должен положить этому конец.

– Лорд Трентон! Как пожива… О Господи!

Схватив Эбби за локоть, Рис потащил ее по коридору и вывел на черную лестницу. Остановившись на узкой площадке и взглянув на девушку, он увидел ее слегка приоткрытые губы. Прежде чем Эбби успела запротестовать, Рис прижал ее к себе и поцеловал, властно завладев ее губами. Ощутить ее ответный отклик было для него так же необходимо, как воздух.

Когда она, всхлипнув, тесно прижалась к нему, Рис едва сдержал торжествующий возглас. Ее нежные губы имели вкус свежих сливок и меда, тот самый незатейливый вкус, которому удалось очистить и освежить его пресыщенные чувства и заставить по-новому взглянуть на мир. Он с трудом сумел оторваться от нее, ведь он так истосковался по ней за эту тяжелую, бессонную ночь!

– Ты выйдешь за меня замуж, – сердито сказал он. Эбби вздохнула, не открывая глаз:

– Ну вот, зачем портить такое прекрасное прощание разными глупостями?

– Это не глупости!

– Нет, это чушь, – продолжала настаивать она, потом взглянула на него и покачала головой: – Я все равно не скажу «да», так что, пожалуйста, перестаньте.

– Ты хочешь меня, – упрямо сказал Рис, касаясь пальцем ее пухлой нижней губы.

– Для плотских утех.

– Этого достаточно. – На самом деле он так не думал, но решил, что если сможет получить ее в свое распоряжение, то, может быть, к нему вернется способность соображать. А уж тогда он непременно придумает, как ее завоевать. Грейсон кое-как все же справляется с этой задачей. Ему надо будет просто следовать проторенным путем.

– Нет, недостаточно, – мягко возразила Эбби.

– Ты представляешь себе, сколько пар вообще никогда не испытывают страсти?

– Да. – Она прижала руку к сердцу. – Но я не думаю, что одной лишь страсти будет достаточно, чтобы вынести все, что станут говорить другие, когда вы женитесь на американке.

– К черту их всех! – рявкнул Рис. – Между нами больше чем страсть, Эбби. Мы очень хорошо друг другу подходим. Нам нравится проводить время вместе не только в постели. И мы оба любим сады.

Эбби улыбнулась, и у него подпрыгнуло сердце. Но она тут же разбила его вдребезги.

– Я хочу любви, на меньшее я не согласна.

Рис с трудом проглотил комок, стоявший в горле. И так было ясно, что она не любит его. Но услышать это из ее собственных уст оказалось слишком больно.

– Любовь может возникнуть.

Ее губы дрожали под его пальцами.

– Я не хочу рисковать и столкнуться с тем, что она не появится. Я должна чувствовать ее, Рис, чтобы быть счастливой.

– Эбигейл, – прошептал он, прижавшись к ней щекой. Он сможет завоевать ее сердце, если только она предоставит ему шанс.

К несчастью, прежде чем он успел продолжить, на нижнем этаже отворилась дверь и послышались голоса двух служанок, поднимавшихся по лестнице, разговаривая друг с другом.

– Прощайте, милорд, – прошептала Эбби, затем поднялась на цыпочки и подарила ему сладкий поцелуй, наполнивший его сердце горечью. – Не забудьте, что вы обещали мне танец.

И она ушла, оставив ему ощущение пустоты вокруг, и особенно в его сердце.

Въехав на подъездную аллею перед усадьбой Хэммонда, Изабелла с облегчением увидела черную лакированную карету Риса, готовую к отъезду. После того как она провела последний час в рыданиях над крушением своего брака и разбитыми мечтами, ей очень был нужен брат, чтобы выплакаться на его плече и посоветоваться, как жить дальше.

– Рис! – крикнула она, выбравшись с помощью лакея из коляски и бросаясь к брату.

Он обернулся и хмуро посмотрел на нее. Уперев одну руку в бок, другой он потирал тыльную часть шеи. Высокий и гордый, он стоял перед сестрой, в шляпе, небрежно прикрывавшей его цвета красного дерева волосы, в элегантных узких брюках, обтягивавших его длинные ноги. Для раненого сердца Изабеллы вид ее брата уже сам по себе служил утешением и обещанием покоя.

– Белла? Я думал, ты уехала на весь день. Что случилось? Я вижу, ты плакала.

– Я возвращаюсь с тобой в Лондон, – сказала она хрипло, у нее саднило горло. – Я буду готова через несколько минут.

Взглянув через ее голову, Рис спросил.

– Где Грейсон?

Она яростно затрясла головой в ответ.

– Белла?

– Прошу тебя, – прошептала она, опуская глаза, потому что участие и сострадание во взгляде брата грозило исторгнуть у нее поток слез. – Ты вынудишь меня разрыдаться перед слугами. Я все тебе расскажу, как только немного приведу себя в порядок и заберу свою камеристку.

Рис выругался себе под нос и подтянул галстук.

– Поспеши, – проворчал он, бросая встревоженный взгляд в сторону парадного входа. – Я не хочу показаться грубым или бесчувственным, но поверь, пожалуйста, что я не могу задержаться больше чем на десять минут.

Кивнув, Изабелла поспешно вбежала в дом. Все, что она привезла с собой, нельзя было упаковать за десять минут, поэтому она наскоро плеснула водой себе в лицо, взяла то, что может понадобиться в долгой поездке, и оставила Грейсону записку, чтобы он позаботился об остальных ее вещах.

Каждую минуту она с ужасом ждала, что появится ее муж, и это тревожное ожидание ледяным обручем сжимало ей сердце. Она торопилась, задыхаясь и теряя самообладание, как загнанный зверь. Весь ее мир внезапно обрушился, лишившись опоры, которую она думала, что обрела в Джерарде. Ей следовало бы знать, что, как бы то ни было, нельзя получить все, всегда чего-то будет не хватать. Эта невыносимая боль в груди, выводящая ее из равновесия, – исключительно ее собственная вина. Ведь все было ясно с самого начала: она слишком стара для него. И он не поверил, что ее тело способно выносить для него ребенка. А ведь она твердо знала, что он хотел бы иметь детей. Если бы она была моложе, то вряд ли бы он так беспокоился о ее здоровье.

– Пойдем, – сказала она Мэри, и они двинулись за лакеем который нес саквояж, спускаясь по лестнице к парадным дверям. Рис ждал у входа, нетерпеливо расхаживая рядом с каретой.

– Будь я проклят, если ты не пропадала целую вечность, – проворчал он, указав камеристке на коляску для слуг, стоявшую поодаль. Затем он схватил Изабеллу за руку и потащил к карете. Рывком распахнув дверцу, он почти затолкал ее внутрь.

Изабелла едва удержалась на ногах, и когда подняла голову и огляделась, то поняла причину, заставившую ее брата так спешить. Поверх повязки, туго опоясывающей рот, на нее испуганно смотрели ярко-голубые глаза с золотистыми крапинками.

– Силы небесные, – пробормотала Изабелла, поспешно отступая назад. Оглянувшись, нет ли кого поблизости, она сердито прошептала: – Что ты делаешь здесь, в карете, с мисс Эбигейл, связанной, как рождественская индейка?

Рис возмущенно вздохнул:

– Упрямая чертовка не желает прислушаться к доводам здравого смысла.

– Что? Где же тут здравый смысл? Будущий герцог Сандфорд похищает незамужнюю девушку?

– Что мне оставалось делать? – Протянув сестре руки, он спросил: – Разве я мог просто уехать, когда она отказала мне?

– Значит, ты собираешься принудить девушку к браку, скомпрометировав ее? Разве это прочная основа для продолжительного союза?

Его лицо исказилось мукой.

– Я люблю ее, Белла. Я не могу представить себе свою жизнь без нее. Скажи, что, мне делать?

– О Рис, – прошептала Изабелла, и слезы снова хлынул и из ее глаз. – Разве ты не понимаешь, что если бы я знала, как вызвать любовь, когда ее нет, я бы добилась этого с Пелемом?

Может быть, над ними висело фамильное проклятие такого ужасного свойства?

Изабелла от всего сердца желала Рису найти искренне любящую его спутницу жизни. Ее истерзанное сердце окончательно разбилось, узнав, что брат полюбил женщину, не отвечающую ему взаимностью.

Яростные пинки в стенку кареты привлекли их внимание. Когда Рис направился к дверце, Изабелла заступила ему дорогу:

– Разреши мне. Думаю, ты и так уже достаточно натворил. Подобрав юбки, Изабелла поднялась в карету. Усевшись напротив пленницы, она стянула с рук перчатки и принялась разматывать повязку на ее лице под приглушенные протесты жертвы, еле слышные из-за непрестанных сетований Риса по поводу «невозможных женщин».

– Пожалуйста, не кричите, когда я сниму повязку, – мягко попросила Изабелла, пытаясь развязать узел. – Я понимаю, лорд Трентон обошелся с вами скверно, но он искренне вас любит. Он просто заблуждался. Он бы не…

Как только повязка спала, Эбигейл начала яростно извиваться.

– Руки, миледи! Развяжите мне руки!

– Да, конечно. – Изабелла отерла слезы, катившиеся по щекам Эбигейл, затем потянула за конец мягкой ленты, стягивавшей ее запястья. В тот же момент, как лента ослабла, Эбигейл выдернула руки, выскочила через открытую дверцу из кареты и натолкнулась на Риса. Его мощное тело легко выдержало удар, только шляпа слетела на землю.

– Эбби, прошу тебя, – пробормотал он, когда она принялась колотить кулаками по его груди, впрочем, без всякого результата. – Ты должна быть моей! Прими мое предложение! Я добьюсь, чтобы ты полюбила меня, клянусь!

– Я и так люблю тебя, болван! – рыдая, выкрикнула она. Он отшатнулся, широко раскрыв глаза:

– Что? Ты сказала, что только хочешь… Проклятие! Ты мне солгала?

– Прости меня!

Рис схватил ее в объятия, так что ноги ее повисли над землей.

– Тогда какого дьявола ты отказалась выйти за меня замуж?

– Ты не говорил о своих чувствах ко мне.

Опустив ее на землю, Рис потер ладонью лоб и сердито сказал:

– Почему же еще мужчина может жениться на женщине, которая сводит его с ума, как не по любви?

– Я подумала, что ты решил жениться, потому что нас застали, когда мы целовались.

– Боже милостивый! – Закрыв глаза, Рис снова ее обнял. – Ты сведешь меня в могилу!

Она поцеловала его в подбородок.

– Скажи еще раз.

– Я безумно тебя люблю!

Изабелла отвела взгляд от этой сцены, прижимая носовой платок к глазам.

– Сгрузите его вещи, – сказала она ближайшему лакею, тут же бросившемуся выполнять ее приказание. Она расположилась на сиденье, откинула голову назад и закрыла глаза, из которых непрерывным потоком струились слезы.

Наверное, только над ней тяготеет проклятие.

– Белла!

Открыв глаза, она взглянула на Риса, просунувшего плечи в дверцу кареты.

– Останься, – ласково сказал он, – поговори со мной.

– Но ведь это так раздражает, когда женщины начинают распространяться о своих чувствах, – ответила она, улыбаясь сквозь слезы.

– Не пытайся отшутиться, сейчас тебе нельзя оставаться одной.

– Я хочу побыть одна, Рис. Остаться здесь, притворяясь, что все в порядке, когда это совсем не так, было бы наихудшей из пыток.

– Что, к дьяволу, произошло между тобой и Грейсоном? Он искренне хотел добиться твоей любви. Я знаю, что он говорил правду.

– Ему это удалось. – Наклонившись вперед, она торопливо заговорила: – Ты решил рискнуть ради любви, и она щедро возблагодарит тебя за это. Обещай мне, что всегда будешь ставить любовь превыше всего, как сделал это сегодня. И никогда не позволяй себе недооценивать мисс Эбигейл.

Рис сердито нахмурился:

– Пожалуйста, не говори загадками, Белла. Я мужчина. Женские иносказания мне непонятны.

Изабелла положила ладонь на его пальцы, придерживавшие дверцу кареты.

– Мне нужно уехать, пока Грейсон не вернулся. Мы с тобой сможем поговорить, когда ты возвратишься в Лондон со своей невестой.

Это последнее слово напомнило Рису, что он должен остаться и переговорить с Хэммондами. Он кивнул и отступил назад. Изабелла сумеет выстоять, ей всегда это удавалось.

– Мы непременно поговорим, Белла, – предупредил он.

– Конечно. – Она неуверенно улыбнулась дрожащими губами. – Я так рада за тебя. Я не одобряю твоих методов, – поспешила добавить она, – но я рада, что ты нашел свою единственную женщину. Пожалуйста, извинись за меня, у меня действительно нет времени.

Рис кивнул:

– Я люблю тебя, сестренка!

– Бог мой, да ты наловчился произносить эти слова, не так ли? – Изабелла шмыгнула носом и промокнула платком глаза. – Я тоже тебя люблю. Теперь мне пора ехать.

Рис захлопнул дверцу. Карета тронулась в путь, оставляя позади приют быстротечного счастья, но унося с собой воспоминания.

Изабелла забилась в угол и разрыдалась.

Джерард на всем скаку миновал ворота усадьбы Хэммонда. Осадив коня перед парадным крыльцом, он спрыгнул на землю и, швырнув поводья испуганному конюху, бегом бросился в свои апартаменты, даже не пытаясь соблюдать хотя бы видимость приличий.

Но там он обнаружил только, что его жена уехала, оставив короткую записку с просьбой переслать ей ее вещи. У него перехватило дыхание и сжалось сердце, словно он получил крепкий удар кулаком под дых. Затем он осознал, какую чудовищную боль, должно быть, она испытала.

Джерард опустился в ближайшее кресло, сжимая в кулаке смятую записку Пел. Потрясенный до-глубины души, он никак не мог осмыслить происшедшее, понять, куда девалось счастье, которым они так упивались всего несколько часов назад.

– Что случилось? – послышался голос от двери на главную галерею.

Подняв взгляд, Джерард увидел Трентона, небрежно привалившегося к косяку двери.

– Я сам хотел бы понять! Ты знал, что Изабелла хочет иметь детей?

Трентон на мгновение наморщил лоб.

– Мы никогда не обсуждали с ней этот вопрос, но совершенно очевидно, что хочет. Сестра склонна к романтике, а я не могу представить себе женщину, способную найти что-нибудь более романтичное, чем семья.

– Как же я мог этого не заметить?

– Понятия не имею. И что за проблема – завести ребенка? Наверняка ты тоже этого хочешь. – Трентон, оторвавшись от косяка, вошел в комнату и занял кресло напротив.

– Женщина, которую я когда-то любил, умерла во время родов, – устало произнес Джерард, разглядывая обручальное кольцо на своем пальце.

– Ах да! Леди Синклер.

Джерард поднял на него хмурый взгляд:

– Как Изабелла может требовать от меня, чтобы я вновь пережил этот кошмар? Одна мысль о ее беременности наполняет меня таким ужасом, что я едва могу это вынести. Реальность просто убьет меня.

– А-а-а, понимаю. – Откинувшись в кресле, Трентон положил ступню одной ноги на колено другой и задумчиво хмыкнул: – Прости, что затрагиваю щекотливую тему, но я не слепой. Все время после твоего возвращения я вижу на Изабелле синяки. Иногда следы зубов, царапины. Рискну предположить, что ты не тот мужчина, который склонен умерить свои аппетиты. И в какой-то момент ты вдруг убедился, что она способна выдерживать подобный накал страсти.

– Проклятие! Не думаю, что удобно обсуждать это, – проворчал Джерард.

– Но ведь я не ошибся? – продолжал настаивать Трентон; когда Джерард неохотно кивнул, он сказал: – Если память мне не изменяет, леди Синклер отличалась хрупким телосложением. Действительно, эта дама и Белла так разительно отличаются друг от друга, что невольно возникает вопрос: как ты мог влюбиться так сильно в них обеих?

– В этих двух случаях мной руководили разные побуждения. – Джерард поднялся и медленно побрел по комнате, отыскивая слабые следы запаха экзотических цветов в воздухе. Эм задела его самолюбие. Пел затронула его душу. – Совершенно разные.

– Я тоже так думаю.

Глубоко вздохнув, Джерард склонился над камином и закрыл глаза. Изабелла была настоящей тигрицей. Эм – всего лишь слабым котенком. Яркое сияние солнца на закате и робкие лучи восхода. Две противоположности.

– Обычно женщины благополучно переносят роды, Грейсон. И притом женщины, гораздо менее стойкие и энергичные, чем наша Изабелла.

Все верно, нельзя было этого отрицать. Умом Джерард воспринимал доводы здравого смысла, но разрывающееся от любви сердце не хотело слушаться разума.

– Если я потеряю ее, – произнес Джерард с мукой в голосе, – даже не знаю, что тогда со мной будет.

– Мне кажется, ты уже на пути к тому, чтобы ее потерять. Не лучше ли рискнуть и получить шанс удержать ее, чем не делать ничего и наверняка ее утратить?

Логика этого утверждения была неопровержима. Джерард понимал, что если не покорится неизбежности и не уступит, то действительно потеряет Пел. Ее ярость сегодня ясно доказывала это.

Грей услышал, что Трентон встал, и повернулся к нему: – Прежде чем ты уйдешь, Трентон, могу я попросить разрешения воспользоваться твоей каретой?

– Нет необходимости, в ней уехала Белла.

– Почему? – Мрачное предчувствие стеснило грудь Джерарда. Неужели его опасения вынудили Изабеллу отвергать все, что принадлежит ему?

– Она была уже запряжена и готова к отъезду. Нет, даже не спрашивай! Это долгая история, а ты, возможно, надеешься вернуться в Лондон до восхода солнца.

– А что лорд и леди Хэммонд?

– Пребывают в блаженном неведении, ничего не слышали о вашей размолвке. Тебе не составит труда оставить их в этом заблуждении.

Согласно кивнув, Джерард выпрямился и начал мысленно готовиться к объяснениям с хозяевами, чтобы, не возбуждая подозрений, оправдать свой поспешный отъезд вслед за женой.

– Благодарю тебя, Трентон, – угрюмо произнес он.

– Постарайся уладить ваши разногласия. Я очень хочу, чтобы Белла была счастлива. Лучшей благодарности мне не требуется.