Глава 12
Чаепитие в Гэмпшире

Прижавшись лбом к оконному стеклу кареты, Ксантия смотрела на аккуратные домики с побеленными стенами, мимо которых они проезжали. Карету трясло и качало. Тем не менее Ксантия упорно смотрела в окно, стараясь отвлечься от тревожных мыслей.

После страстной ночи, проведенной в постели с Нэшем, она три дня ничего не слышала о нем. И все это время ужасно переживала. Она не могла сосредоточиться на работе, все валилось у нее из рук. Тем не менее ей приходилось вывозить Луизу в свет. Ксантия сопровождала ее на бал, на чаепитие и на музыкальные вечера, но думала она при этом совсем о другом, так что потом даже не помнила, с кем говорила, что надевала и кого видела. Она напряженно ждала следующего шага Нэша – если, конечно, он вообще был намерен продолжать отношения с ней.

И вот наконец Нэш снова дал о себе знать, и теперь она тряслась в карете, направляясь в Гэмпшир. Нэш пригласил ее к себе в поместье, но теперь уже не тайно, а вполне официально, в качестве гостьи. Ксантия ехала на празднование дня рождения мачехи маркиза. Похоже, что на торжество были приглашены только самые близкие и дорогие друзья семьи. Неужели Нэш причислял ее к этому кругу?

Хотя Киран был мало знаком с маркизом, он настоял на том, чтобы они приняли его приглашение и отправились в Брайервуд, родовое поместье Нэша. Поведение брата показалось Ксантии более чем странным. Он сам принял все меры для того, чтобы эта поездка состоялась. Киран написал письмо тете Оливии и вызвал ее в Лондон. Ксантия до сих пор не знала, что было в том послании.

Брат и сестра уже пять часов находились в пути, но до поместья Нэша было еще далеко. Ксантия сидела как на иголках. Радость в ее душе сменялась страхом, а страх – нетерпением. Как Нэш будет вести себя с ней на глазах у родных и гостей? Что за женщина его мачеха? Найдет ли она общий язык с сестрами Нэша? Впрочем, какое это имело значение?..

А вдруг пойдут слухи, что они с Нэшем – в близких отношениях?

У Ксантии упало сердце. Она снова попыталась сосредоточиться на проплывавших за окном пейзажах, чтобы отвлечься от тревожных мыслей. Внезапно она увидела стоявшую в отдалении старую церковь. Ее островерхий силуэт четко вырисовывался на фоне безоблачного неба. Из арочного дверного проема вышла толпа одетых в черные одежды джентльменов и направилась вниз по склону к расположенному у подножия холма кладбищу. Четверо несли гроб. Это была похоронная процессия.

Кучер попридержал лошадей, как того требовал обычай, и карета замедлила ход.

– Ты что-то загрустила, Ксантия, – сказал Киран. В дороге он рассеянно листал журналы, исподволь наблюдая за сестрой. – Надеюсь, я не совершил ошибки, настояв на этой поездке?

Ксантия робко улыбнулась.

– Нет, не беспокойся. Это похороны настроили меня на печальный лад. Видишь вон то кладбище? Там кого-то хоронят.

– Ах вон оно что… – Барон выглянул в окно, пытаясь разглядеть похоронную процессию, но карета уже миновала церковь и кладбище. – Я заметил, что ты ерзаешь на месте, как нетерпеливый ребенок в предвкушении чего-то необычного. Это заставило меня вспомнить те дни в далеком прошлом, когда мы вместе с Люком, принарядившись, отправлялись в воскресенье в Бриджтаун на воскресную службу.

Ксантия вздохнула.

– У меня такое чувство, что мы находимся в пути уже несколько недель, – посетовала она. – Ну почему Англия так велика и безлюдна? Почему путешественнику здесь так холодно, одиноко и неуютно?

Киран отвел глаза от окна и рассмеялся.

– Что ты такое говоришь, Ксантия? Англия – очень небольшая страна. Я понимаю, что ты привыкла к расстояниям и климату Барбадоса, но мне кажется, что ты сейчас чем-то встревожена.

Поплотнее запахнув кашемировую шаль, лежавшую у нее на плечах, Ксантия снова отвернулась к окну, за которым теперь проплывали плодородные поля Гэмпшира. Немного помолчав, она вдруг спросила:

– А что было в том письме, которое ты отправил тетушке Оливии? Почему ты умалчиваешь об этом?

– Я не делаю из этого никакого секрета. Я написал тетушке Оливии, что ей нужно срочно приехать в Лондон и взять под опеку Луизу. К тому же Памеле тоже нужна ее помощь и участие. В конце концов, она носит под сердцем внука тети Оливии, и та должна проявить заботу о ней. Тетушка не умрет, если проведет неделю в Лондоне.

– И ты уверен в том, что тетя Оливия приедет? Мне бы очень не хотелось подводить бедняжку Луизу.

– Она обязательно приедет, можешь не сомневаться в этом, – заверил сестру Киран. Достав из кармана часы, он взглянул на циферблат. – Вероятно, она уже приехала. Тетя Оливия живет не так уж далеко от Лондона.

Ксантия зевнула и пробормотала:

– А мне почему-то кажется, что ты заставил ее приехать с помощью… какого-то шантажа.

– Шантажа? – переспросил барон после некоторого колебания. – Чем же я мог шантажировать ее?

Откинувшись на спинку сиденья, Ксаития внимательно взглянула на брата, сидевшего напротив.

– Понятия не имею, – сказала она. – Но я знаю, что тетушке Оливии нет ни до кого дела, она любит только себя. Чтобы заставить ее приехать в Лондон в разгар светского сезона, нужно сотворить настоящее чудо.

Киран усмехнулся и снова погрузился в чтение журнала. Ксантия же натянула плед, прикрывавший ее ноги, до самого подбородка и, поудобнее устроившись на мягком сиденье с высокой спинкой, закрыла глаза. Карету слегка покачивало, и вскоре она задремала под мерный стук копыт. Ей снился Нэш, он был в том же маскарадном костюме, что и на балу у леди Картселл. И он шел по какому-то длинному темному коридору.

Ксантия проснулась в тот момент, когда карета въезжала в ворота. Это было массивное сооружение из внушительных каменных столбов, увенчанных бронзовыми соколами, сжимавшими в когтях золотые сферы. Киран с интересом разглядывал их, когда карета замедлила ход.

– Представляю, как Нэш взлезает на эти колонны и собственноручно полирует вычурные фигурки на их вершине, – проговорил он с усмешкой.

Ксантия в растерянности взглянула на брата:

– Значит, мы уже приехали?

Барон кивнул:

– Да, приехали. И скоро ты наконец увидишь лорда Нэша, дорогая моя.

Но, увы, он ошибался.

– Мне ужасно жаль, но маркиз задержался в дороге, – бодрым жизнерадостным голосом проговорила леди Нэш, встречавшая гостей у крыльца.

Хозяйка повела их в дом, и Ксантию поразила широкая каменная лестница, ведущая к массивным дверям, а также роскошный холл с мраморными стенами и позолоченным декором.

– Тони до самого последнего момента не знал о том, что Джефферс умер. Вы можете себе представить? – без умолку тараторила леди Нэш.

Киран наморщил лоб.

– А кто такой этот мистер Джефферс, мэм? – спросил он.

Леди Нэш с улыбкой сложила руки в почти молитвенном жесте.

– Это наставник моих сыновей, – снова защебетала она. – Прекрасный, высокообразованный человек. После увольнения он переехал в Бейсингсток и там умер. Я заметила, что такое часто случается.

– Прошу прощения, мэм, – промолвил Киран, не успевавший следить за полетом ее мысли. – Что именно часто случается?

– Я говорю о том, что слуги, много лет прожившие в семье своих господ, уволившись, часто вскоре после этого умирают. – Леди Нэш поджала губы, как будто это обстоятельство являлось для нее личным оскорблением. – Из-за этого странного совпадения возникает множество неприятностей. Приходится устраивать похороны, а порой и участвовать в них… Тони и Стефан, ну, маркиз Нэш… они не могли уклониться от печальной обязанности отдать последний долг своему старому наставнику. Тем более что Бейсингсток находится на пути в Брайервуд. Надеюсь, вы меня понимаете?

– Очень хорошо понимаю, мэм, – ответил барон, хотя это вряд ли от него требовалось (у леди Нэш была привычка задавать вопросы и тут же отвечать на них).

– Ах, вы, наверное, смертельно устали с дороги! – радостно воскликнула хозяйка. – Сейчас я распоряжусь, чтобы вас проводили в ваши комнаты. А потом девочки хотят выпить с вами чаю, мисс Невилл. Ну и с вами, конечно, лорд Ротуэлл!

По холлу сновали слуги, переносившие багаж гостей на второй этаж, хотя никто не просил их об этом. Ксантия видела, как ее дорожный несессер исчез в недрах этого огромного дома. Увидит ли она его когда-нибудь снова? У нее не было однозначного ответа на этот вопрос.

В холле стоял еще чей-то багаж – дорожный сундук и два кожаных саквояжа. Но казалось, что до этих вещей никому не было никакого дела.

– Я вижу, что приехали еще какие-то гости, – заметил Ротуэлл. – Может быть, вы попросите слуг сначала позаботиться об их багаже. Мы с сестрой никуда не спешим.

На лицо леди Нэш набежала тень.

– О, это вещи Дженни, – ответила она. – Они стоят здесь уже несколько часов. Она такая милая, но ужасно нетерпеливая и излишне энергичная. Сейчас Дженни отправилась на конюшню, чтобы проследить, правильно ли поставили ее карету. Она любит, чтобы все было сделано так, как она считает нужным. А слуги всегда все путают, не так ли?

Воспользовавшись тем, что леди Нэш сделала паузу, Ксантия задала наконец мучивший ее вопрос:

– Простите, мэм, но кто такая Дженни?

Хозяйка дома снова оживилась.

– О, это моя дражайшая невестка, – защебетала она. – Настоящая красавица! Вы с ней знакомы? Ах, конечно же, нет! Большую часть года она живет или в Брайервуде, или во Франции. Дженни считает политику, которой занимается Тони, скучнейшим делом. Она обожает Париж. Дженни отчаянная модница, ее появление в Лондоне всегда производит фурор. А вы следите за модой, мисс Невилл? О, я вижу, что следите. Дженни обязательно расскажет вам о том, где можно купить или сшить самые модные наряды.

Показывая Кирану и Ксантии отведенные им комнаты – две спальни, соединенные общей гостиной, – леди Нэш не умолкала ни на минуту. Невиллы узнали, что сейчас в моде была завышенная талия, пышные рукава и обрамленные перьями крохотные шляпки, размером с блюдце. Леди Нэш поинтересовалась, нравятся ли мисс Невилл маленькие шляпки, и тут же высказала предположение, что, наверное, не нравятся, поскольку у Ксантии слишком длинные волосы.

Кивая и любезно улыбаясь, Ксантия обошла элегантно обставленные комнаты, предоставленные хозяйкой дома в их распоряжение. Она заметила, что из окон открывался прекрасный вид. Леди Нэш тем временем продолжала задавать вопросы и отвечать на них. Слуги уже успели перенести весь багаж гостей и теперь готовили им горячие ванны.

И тут леди Нэш, с упоением рассказывавшая о том, как много новых сумочек накупила Дженни во время своей последней поездки на континент, внезапно умолкла на полуслове и начала в растерянности озираться.

– О!.. – воскликнула она с таким видом, как будто потеряла какую-то очень ценную вещицу и никак не может ее найти. – А куда девалась ваша горничная?

Ксантия почувствовала, что краснеет.

– У меня нет горничной, – призналась она. – Обычно мне прислуживает какая-нибудь из наших служанок. Мне, наверное, следовало привезти с собой одну из них?

Глаза леди Нэш округлились, она в изумлении таращилась на гостью.

– О Боже, конечно же, нет! У нас много служанок – десять или двадцать.

– У вас двадцать служанок?.. – переспросила Ксантия. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Чтобы содержать в чистоте и порядке такой огромный дом, требовалось много слуг.

Леди Нэш с улыбкой закивала:

– Да-да, конечно. Я попрошу миссис Гарт прислать вам несколько служанок, и вы выберете ту, которая вам больше понравится. Их всех зовут Полли, и у них ужасно грубые руки, поэтому предупреждаю вас, не позволяйте им прикасаться к чулкам.

– О, пожалуйста, пришлите только одну, этого будет вполне достаточно, – взмолилась Ксантия. – Или вообще никого не присылайте, я прекрасно обойдусь без посторонней помощи.

– Ну хорошо, как хотите. Мы будем сегодня пить чай в Китайском салоне. Эта комната расположена по левую сторону от холла. Надеюсь, вы присоединитесь к нам?

– Спасибо, мы придем, – пообещала Ксантия.

Леди Нэш расплылась в широкой улыбке и наконец, весьма довольная собой, удалилась из апартаментов, отведенных гостям. Напоследок она сказала, что Ксантия может не стесняться и чувствовать себя как дома. Как только дверь за ней закрылась, Киран выбежал на середину гостиной и пробормотал:

– О Боже, мне срочно нужно выпить. Как ты думаешь, в этом буфете есть бренди?

Ксантия рухнула на стул, чувствуя смертельную усталость.

– Не знаю, Киран. Посмотри сам. Я как выжатый лимон, у меня нет никаких сил… Леди Нэш ужасно утомила меня.

– Эта женщина любого может с ума свести, – проворчал барон, направляясь к буфету. – Но по-моему, она совершенно безобидное создание. Ее главный порок – любопытство. Она едва сдерживала себя, чтобы прямо не спросить нас о скандальных подробностях всей этой истории.

Ксантия посмотрела на брата с удивлением:

– Какой еще истории?

Ротуэлл усмехнулся:

– Ей не терпится узнать, что связывает тебя с ее пасынком. Держу пари, что ты первая женщина, которую Нэш пригласил в свое поместье. Возможно, она уже гадает, не станешь ли ты в скором будущем новой леди Нэш.

У Ксантии екнуло сердце.

– Киран, перестань шутить, будь серьезнее.

Но ее брат не унимался:

– Разве ты не заметила, Ксантия, что эта дама пуглива, как мышка? Она явно побаивается тебя.

– У нее нет никаких причин бояться меня, Киран. Не говори глупости. – Сбросив туфли, Ксантия откинулась на спинку стула. Слова брата вызывали у нее недоумение, однако в глубине души она чувствовала, что он прав. – Неужели вопрос о том, кем я прихожусь Нэшу, будет волновать здесь всех – и обитателей, и гостей поместья? – пробормотала она в задумчивости.

– А действительно, кем ты ему приходишься? – Барон внимательно смотрел на сестру.

Ксантия невольно отвела глаза.

– Киран, не собираюсь отвечать на подобные вопросы.

– Что ж, твое дело. – Ротуэлл окинул взглядом комнату, по-видимому, он совсем забыло том, что хотел выпить бренди. – О Боже, впервые вижу такой роскошный дом. Я насчитал шесть фонтанов в саду. Все это напоминает мне один индийский дворец. Это такой причудливый белый мавзолей. Как он называется, не помнишь, Ксантия?

– Ты имеешь в виду Тадж-Махал?

– Да, точно, Тадж-Махал! – Киран задрал голову и посмотрел на украшенный фресками потолок. – Мне кажется, он очень похож на этот особняк.

Ксантия засмеялась.

– Да, но там немного больше минаретов и немного меньше херувимов. – Она тоже стала разглядывать потолок. – Когда мы вернемся домой, ты должен запретить мне есть пудинги, – добавила она с улыбкой. – Я боюсь превратиться вон в то пухлое розовощекое существо в набедренной повязке.

– Что за глупости, Ксантия? Ты стройна, как тростник, и всегда такой будешь.

– Не забывай, Киран, что мне через несколько месяцев исполнится тридцать. Знаешь, я уже чувствую, как жизнь…

Она внезапно умолкла. Брат подошел к ней и тихо спросил:

– Это все из-за Нэша, да? Признайся, дорогая.

Ксантия судорожно сглотнула.

– Да, мне кажется, что из-за него… Знаешь, Киран, на этот раз я по уши влюбилась и не знаю, что мне делать.

На лице барона отразилась тревога.

– Я не знаю, что тебе посоветовать, моя дорогая. Но если это действительно любовь, то ты должна вцепиться в нее обеими руками. Борись за свое счастье, Ксантия, не отступай.

Она подняла на брата глаза и с улыбкой сказала:

– Давай прекратим этот разговор, хорошо? Я буду готова через пятнадцать минут, – добавила она, вставая.

– Для меня нет ничего хуже чаепития в кругу щебечущих дам, – проворчал Киран, переводя разговор на другую тему. – Но я сам виноват. Идея приехать сюда принадлежала мне, не так ли? А это значит, что я должен мужественно нести наказание за свою неосмотрительность.

В этот момент в комнату вошла Полли, одна из служанок леди Нэш. Вообще-то ее звали Роуз, и это была миловидная девушка с руками не менее нежными, чем руки Ксантии. Она быстро распаковала вещи, но вскоре выяснилось, что Полли плохо освоила парикмахерское искусство. Она возилась с волосами гостьи до тех пор, пока Ксантия не попросила ее прекратить тщетные попытки сделать ей прическу. Ксантия привыкла самостоятельно причесываться и на этот раз легко справилась со своими непокорными волосами.

Она вошла в Китайский салон с лучистой улыбкой на устах. На ней было ее лучшее повседневное платье из синей ткани. А Ротуэлл все-таки нашел отговорку, чтобы избежать чаепития в скучной компании. Сквозь стекло высокой двери, выходившей на террасу, Ксантия увидела брата, шагавшего по дорожке в сторону сада в сопровождении слуги, который, очевидно, рассказывал ему о редких растениях, росших на территории поместья.

Леди Нэш поспешила навстречу гостье.

– Оказывается, ваш брат является страстным любителем роз, – защебетала она. – Он решил прогуляться по саду, чтобы вблизи полюбоваться ими.

– Да, Киран больше всего на свете любит розарии, – солгала Ксантия. – Вы по доброте своей потакаете его причудам.

Они подошли к низкому резному столику, за которым сидели две юные леди. На столике стоял старинный серебряный чайный сервиз. Когда леди Нэш начала представлять гостью, девушки встали и сделали реверанс.

Леди Федра Нортгемптон была худенькой и темноволосой. Федра носила очки в золотой оправе, и ей, очевидно, было двадцать с небольшим, но из-за серьезного, сосредоточенного выражения на лице она казалась старше. Ее сестре леди Фебе можно было дать лет пятнадцать-шестнадцать, и это была очень живая и энергичная девушка.

– Я очень рада знакомству с вами, – сказала Ксантия. Они обменялись шутками по поводу путешествия из Лондона в Брайервуд, но очень скоро исчерпали эту тему. Леди Нэш волновало сейчас только одно – предстоящее празднество. Она в свойственной ей манере подробно рассказала о гостях, которые должны были приехать в поместье, а также о тех сплетнях, которые они, как ожидалось, привезут из столицы. Затем она начала описывать предыдущие празднования своего дня рождения. Не умолкая ни на секунду, хозяйка разлила по чашкам чай и предложила гостье пирожные.

– Ну что же, придется нам пить чай без вашего брата, – с веселой улыбкой сказала леди Нэш. – Я считаю, что мужчины в общем-то не любят чай. Что вы думаете по этому поводу, мисс Невилл? Мой покойный муж – отец Стефана – любил повторять, что чай – напиток для женщин, а мужчины предпочитают…

– Сегодня великолепная погода, не правда ли? – перебила ее леди Федра. – А вот завтра, вероятно, пойдет дождь. Вы согласны со мной, мисс Невилл?

Ксантия встрепенулась.

– Вполне возможно…

– Дженни утверждает, что завтра непременно будет дождь, – вступила в разговор леди Феба. – Она говорит, что по второй половине дня все дороги превратятся в сплошное месиво. Именно поэтому она решила сегодня съездить в Сауттемптон.

– Вообще-то она могла бы перед отъездом хотя бы зайти поздороваться с мисс Невилл, – заметила Федра.

– Да, мне очень жаль, что я до сих пор не познакомилась с ней, – сказала Ксантия. – Я уверена, что она очаровательная собеседница.

Феба засмеялась.

– Нашей маме кажется восхитительным каждый, кто готов часами слушать ее болтовню, – заявила она.

Леди Нэш тоже рассмеялась.

– Ах ты, маленькая насмешница! А Дженни действительно очаровательная собеседница. И она скоро вернется. Во всяком случае, Дженни это обещала. – И леди Нэш принялась рассказывать, как ее сын познакомился со своей будущей женой, как он за ней ухаживал и как выглядел свадебный наряд Дженни.

Федре в конце концов надоело слушать описание кружев на подоле свадебного наряда, и она перебила мать.

– Если завтра погода все же вопреки нашим прогнозам не испортится, не хотели бы вы, мисс Невилл, покататься верхом? – спросила она.

– О, с удовольствием, – ответила Ксантия. – А вы, Феба, поедете с нами? Вы хорошо держитесь в седле?

Девушка надула губки.

– Не так хорошо, как Федра, – неохотно призналась она. – И каждый пытается подчеркнуть это.

Федра с упреком посмотрела на сестру:

– Не воспринимай похвалы в мой адрес как личное оскорбление, Феба, только и всего. Могу же я хоть в чем-то преуспеть?

– Ты преуспеваешь во всем, за что ни возьмешься, Федра. И все постоянно твердят об этом.

Леди Нэш нахмурилась.

– Это чаепитие для взрослых, Феба, – строго проговорила она. – И если ты не умеешь вести себя, как взрослая, то вернись в классную комнату и подумай там над своим поведением. Мисс Невилл неприятно слушать, как вы ссоритесь.

Впервые леди Нэш произнесла что-то разумное.

– Я не собираюсь ни с кем ссориться, – заявила Феба, откинувшись на спинку стула. – Но если тебе, мама, не нравится то, что я говорю, я могу помолчать.

– Я вовсе не хочу, чтобы ты молчала, – сказала леди Нэш, – но ты должна…

Тут дверь в салон распахнулась, и на пороге появилась красивая молодая женщина с блестящими рыжими волосами. Она изящной походкой прошла в комнату. На ней было дорожное платье в зеленую полоску, через левую руку был перекинут темно-зеленый плащ, а в правой она держала перчатки того же цвета.

– Это Дженни, – шепнула леди Феба.

Дворецкий последовал за молодой дамой, намереваясь взять ее плащ, но Дженни отмахнулась от него.

– Спасибо, Феддерс, не надо, – сказала она. – Я зашла на минуточку.

– О нет, Дженни, дорогая, ты должна выпить с нами чаю, – защебетала леди Нэш.

Дженни поцеловала ее в щеку.

– Здравствуй, моя милая, – сказала она. Затем повернулась к Ксантии: – А это, должно быть, мисс Невилл? Приятно с вами познакомиться.

Леди Нэш представила их друг другу.

– Я познакомилась с вашим супругом, мистером Хейден-Уэртом, всего несколько недель назад, – сказала Ксантия. – Он произвел на меня самое благоприятное впечатление. На мой взгляд, это замечательный человек.

Глаза Дженни словно остекленели.

– Да, конечно, – кивнула она. – Да, он замечательный.

Дженни присела на край стула, стоявшего рядом с Фебой.

– Вот, возьми, я налила тебе чаю, дорогая, – сказала леди Нэш, передавая Дженни чашку. – Я положила туда побольше сахара, как ты любишь.

– Да-да, спасибо… – пробормотала Дженни.

– Леди Нэш только что рассказала нам о вашем свадебном наряде, – проговорила Ксантия. – Вы, наверное, недавно вышли замуж?

– Недавно? – переспросила миссис Хейден-Уэрт. – Нет, что вы… Мы женаты уже целую вечность.

– В июле будет пять лет, – подсказала леди Нэш и вдруг погрустнела. – Дженни уезжает сегодня во Францию. Ее там ждут.

Миссис Хейден-Уэрт смущенно улыбнулась.

– Да, я давно договорилась о встрече, но потом забыла о своем обещании, – сообщила она, взяв пирожное с блюда. – Это непростительно, не правда ли? Боюсь, моя милая свекровь никогда не простит мне столь внезапный отъезд.

Ксантия попыталась скрыть удивление.

– Вы вернетесь, чтобы поздравить ее? – спросила она.

– Я постараюсь вернуться к началу празднества, – ответила Дженни, глядя на леди Нэш поверх чашки, которую поднесла к губам.

Но даже Ксантия поняла, что Дженни не собиралась в ближайшее время возвращаться в Брайервуд. Впрочем, это было физически невозможно, – если, конечно, у Дженни не было крыльев, чтобы успеть прилететь из Франции на день рождения свекрови.

Леди Нэш нервно кашлянула.

– У Дженни за границей множество друзей, – пояснила она. – Отсюда до Франции рукой подать. Не беспокойся, Дженни, я не буду сердиться на тебя – тем более что ты много времени проводишь со мной.

– Спасибо тебе, дорогая. – Дженни изобразила улыбку. – Ты всегда понимаешь меня и всегда идешь мне навстречу.

Затем дамы в течение четверти часа болтали о пирожных и марках чая. Каждый раз, когда леди Нэш снова начинала тараторить, не давай никому вставить слово, Федра решительно прерывала ее, бросая какую-нибудь расхожую фразу, касающуюся погоды. Леди Нэш тут же умолкала. Вскоре Ксантия поняла, кто держит в узде обитателей Брайервуда. И это, конечно, была не леди Нэш.

Через некоторое время в салон заглянул Киран, чтобы поздороваться с миссис Хейден-Уэрт.

– Ксантия, – обратился он к сестре, и та не узналаего голос, – я только что видел потрясающую галльскую розу, она растет у подножия террасы. Ты непременно должна как-нибудь взглянуть на нее. Правда, я забыл, как называется этот сорт, но роза просто великолепна.

– «Бэль султана», – подсказала леди Федра, подняв на Ротуэлла глаза. – Это гордость старшего садовника. Но я предпочитаю дамасские розы. Какой сорт дамасских роз вам нравится, милорд?

Барон пришел в замешательство.

– Дамасские? – переспросил он. – Знаете, я не очень хорошо разбираюсь в дамасских розах. Но если уж речь зашла о них, то мне нравятся… э… красные. – Он сделал паузу и взглянул в окно. – Я запамятовал, как они называются.

Леди Федра приподняла свои темные красиво изогнутые брови.

– Может быть, «Сельсиана»? – подсказала она.

– Ах да, конечно! Господи, как я мог забыть! – воскликнул Киран. – Конечно, «Сельсиана»!

– Мне было очень приятно посидеть в вашей компании, – промолвила миссис Хейден-Уэрт. – Но к сожалению, пора ехать.

– О, Дженни! Так скоро?! – воскликнула леди Нэш, и, судя по всему, она была очень огорчена. Воспользовавшись удобным моментом, Киран снова исчез. Дженни взяла со столика у стены свои перчатки и начала их надевать.

– Феддерс, карета подана? – спросила она.

– Да, мэм, – ответил дворецкий. – Ваш багаж уже погрузили.

Наклонившись, Дженни поцеловала леди Нэш.

– Желаю вам повеселиться от души, моя дорогая. Если мне не удастся вернуться к началу праздника, я никогда себе этого не прощу.

– Я тоже тебе этого никогда не прощу, – с улыбкой ответила леди Нэш.

– Почему ты так спешишь, Дженни? – спросила леди Федра. – Ты же знаешь, что паром отправится только утром.

Дженни засмеялась.

– Я беспокоюсь за кучера, – ответила она. – Он уже не молод, а от дождя, который скоро начнется, развезет все дороги. Нам надо поторопиться, чтобы успеть добраться до побережья по сухой дороге.

– И все же было бы лучше, если бы ты дождалась Нэша, – заметила Феба, выпятив по привычке нижнюю губу. – Ведь это – его дом. И мы все должны проявлять к нему должное уважение. По-моему, ты ведешь себя вызывающе.

Леди Нэш в смущении откашлялась.

– Помолчи, Феба, – сказала она дочери. – Нэш, конечно, огорчится из-за того, что не застанет Дженни, но он не воспримет ее отъезд как проявление неуважения.

– Он даже не заметит, что я уехала, – заявила Дженни. Простившись со всеми, она покинула комнату.

– Какая милая дама, – промолвила Ксантия, когда дверь за миссис Хейден-Уэрт закрылась. – Судя по акценту, она американка.

– Да, это так, – подтвердила леди Нэш. – А разве Нэш не говорил вам об этом?

– Мы с ним никогда не говорили на эту тему.

Леди Нэш засмеялась.

– Нэшу, конечно же, нет никакого дела до национальности Дженни. Отец моей невестки – богатый промышленник. Он привез ее в Лондон, чтобы выдать замуж за человека с титулом.

– Да, у нее было баснословное приданое, – заметила Феба. – Но потом она встретила Тони и влюбилась в него, правда, мама?

– Ну что я могу об этом сказать? – Леди Нэш пожала плечами. – Мой сын – политик, мисс Невилл. Если он захочет, то может очаровать кого угодно.

– Я в этом не сомневаюсь, – сказала Ксантия. – А каким производством занимается отец миссис Хейден-Уэрт?

– О, никак не могу вспомнить… – пробормотала леди Нэш. – Может быть, производством металла? – Она вопросительно взглянула на Федру.

Та, пожав плечами, ответила:

– Я точно этого не знаю. Известно только одно: он является владельцем нескольких фабрик.

– И они, кажется, находятся в Коннектикуте, – добавила леди Нэш. – Или, может быть, в Массачусетсе?

Ее дочери переглянулись и пожали плечами. Ксантии же стало ясно, что таинственный промышленник не вызывал особого интереса у обитателей Брайервуда.

– И куда же теперь отправится Дженни? – спросила она. – В Кале?

– Не знаю, – ответила леди Нэш. – У нее повсюду друзья.

– Понятно, – кивнула Ксантия. Она потянулась за вторым пирожным, но тут перед ее мысленным взором возникла фигура пухлого розовощекого херувима с росписи на потолке комнаты, и она отдернула руку. Странно, но раньше она никогда не обращала внимания на свою фигуру.

Леди Нэш тем временем продолжала говорить о миссис Хейден-Уэрт и ее друзьях:

– Конечно, хорошо иметь друзей, но некоторые приятели Дженни ведут себя порой несколько вызывающе. Они тратят огромные суммы на одежду и дорогостоящие развлечения.

– Отец избаловал Дженни, она никогда не исправится, – заметила Феба.

Мать бросила на нее строгий взгляд. Ей не нравилось, когда ее дочери сплетничали. Леди Федра, стараясь предупредить конфликт, тут же снова заговорила о погоде.

Вскоре чаепитие подошло к концу.

– О Боже! – воскликнула леди Нэш, вставая из-за стола. – Я совсем забыла сказать повару, чтобы он подал сегодня к обеду спаржу, а не брюссельскую капусту. – Она театрально прижала ладонь ко лбу. – Нэш ненавидит брюссельскую капусту. Он никогда не простит мне, если ее подадут на стол.

– О Господи, он же вышвырнет нас всех за подобный промах на улицу, – с наигранным ужасом проговорила Феба. – Федра, надень свое цыганское платье и возьми тамбурин. Нам придется бродить по деревням и зарабатывать себе на хлеб пением и плясками.

Федра положила руку на плечо матери:

– Не расстраивайся, мама. Сходи на кухню и скажи повару, чтобы он отложил брюссельскую капусту до субботы. Она прекрасно хранится. А во время праздничного ужина на столе будет столько блюд, что Нэш сможет выбрать себе что-нибудь по вкусу.

Леди Нэш энергично закивала:

– Да, ты права. Именно так я и поступлю. Прошу меня извинить, моя дорогая мисс Невилл. Федра проводит вас в вашу комнату, а мне нужно сходить на кухню.

– Можно, я задам вам один вопрос, леди Федра? – спросила Ксантия, поднимаясь вместе со старшей дочерью леди Нэш по лестнице.

– Конечно, – ответила девушка.

– Какого цвета розы сорта «Сельсиана»?

Федра усмехнулась.

– Ах, вы об этом? Мне не хотелось бы ставить под сомнение осведомленность вашего брата в области цветоводства, но должна сообщить вам, что эти розы бывают только одного цвета – бледно-розового.

Ксантия засмеялась и взяла леди Федру под руку.

– Вы слишком жестоки, моя дорогая. Вы, как и ваш брат, любите подтрунивать над людьми.

– Но вы же знаете, что остроумие – самое грозное оружие.

Смеясь и болтая, как старые добрые подруги, они подошли к комнатам, отведенным Ксантии и ее брату. Федра распахнула дверь, ведущую в спальню Ксантии, и тут же поморщилась:

– Фу! Этот отвратительный запах сведет вас с ума! – Девушка подошла к шкафу и начала его обыскивать. – Ага, вот! – воскликнула она с торжествующим видом.

Приблизившись к Федре, Ксантия увидела, что та держит в руках розовую ленточку, к которой был привязан круглый футлярчик с дырочками.

– Что это? – спросила Ксантия. – Ароматический шарик?

– Да, у Дженни много таких. Она привозит их из Парижа и раскладывает по всему дому. Но я их терпеть не могу. И теперь, когда Дженни уехала, я могу со спокойной душой убрать эту гадость.

Федра снова поморщилась и чихнула.

– О Боже, – пробормотала Ксантия, – неужели я заняла комнату миссис Хейден-Уэрт?

Федра немного растерялась.

– Нет-нет, – ответила она. – У Дженни и Тони есть своя комната с большой кроватью, она примыкает к кабинету и находится в восточном крыле дома. Но Дженни часто занимает эту спальню. Она говорит, что ей нравится, вид из окон.

– А может, мне перебраться в другую комнату? – спросила Ксантия.

– Вам не следует этого делать, – сказала девушка, нахмурившись. – Если Дженни не желает спать с мужем, то это не ваши проблемы.

– Я думаю, вы правы, – в смущении пробормотала Ксантия.

– Кроме того, Дженни будет в отъезде по крайней мере неделю, – продолжала Федра. – Она считает друзей мамы очень скучными. А что касается Нэша… Скажем так: они с Дженни – очень сильные личности. Поэтому я не удивлена, что Дженни захотела покинуть Брайервуд накануне его приезда.

Слова Федры только подтвердили то впечатление, которое миссис Хейден-Уэрт произвела на Ксантию. Однако Ксантия предпочла не развивать эту тему и перевела разговор в другое русло.

– Я хочу воспользоваться тем, что вы открыли шкаф, и попросить вас, леди Федра, взглянуть на мой любимый наряд. Никак не могу решить, можно ли надеть его в субботу.

На губах Федры заиграла улыбка.

– О, это просто невероятно! Никто никогда не спрашивал моего мнения по поводу одежды!

В этот момент они услышали стук копыт за окном и звяканье сбруи. Лицо Федры просияло.

– Это Нэш! – воскликнула она радостно. – Давайте спустимся в холл, мисс Невилл!

Ксантия в панике бросилась к туалетному столику, что бы взглянуть на себя в зеркало. Пряди ее пышных непокорных волос, как всегда, выбились из прически, а лицо раскраснелось.

– Пойдемте скорее, – поторопила ее Федра. – Вы прекрасно выглядите. Нэш никогда не пригласил бы вас в свое поместье, если бы это было не так.

Ксантия с упреком посмотрела на девушку:

– Не надо придавать слишком большое значение тому, что маркиз пригласил меня сюда.

.– Я придаю этому факту такое значение, какое он заслуживает.

– Боюсь, я вас не понимаю.

Федра взглянула на гостью так, словно начинала сомневаться в ее умственных способностях.

– Мисс Невилл, вы – единственная незамужняя женщина, которую мой брат пригласил в Брайервуд. А Нэш, как известно, является знатоком женщин.

– О, леди Федра, боюсь, что у вас сложилось ошибочное мнение по поводу этой ситуации. Мы с Нэшем – добрые друзья, вот и все.

Федра усмехнулась:

– Да, конечно. А я – царица Египта. Пойдемте, леди Невилл. Вы же наверняка хотите поздороваться с вашим «добрым другом».