Глава 21

Утром посыльный принес в Рингвуд приглашение полковнику Бедвину и леди Эйдан Бедвин от графини Лафф на прием, который она устраивала в Дидкоут-Парке через два дня.

– Не имею никакого желания туда ехать, – сказала Ева, прочитав за завтраком письмо вслух тете и Эйдану.

– Но ты должна, – с мольбой прижимая руки к груди, возразила тетушка. – Тебя приглашают туда впервые. Серина будет в восторге, ты же знаешь, она поклялась, что не поедет, если не пригласят и тебя, дорогая.

Эйдан вопросительно посмотрел на Еву.

– Это здесь самое важное событие года, – объяснила она. – Бал только для избранных. Моррисы никогда не входили в их число. Разумеется, я теперь Бедвин и вполне респектабельна.

– И ты была представлена королеве, – добавила тетя.

– Да, и это тоже. – Глаза Евы весело блеснули. – В прошлом году я была недостойна приглашения от Лаффов, а в этом удостоилась такой чести. Я не поеду.

– Прошу прощения, – сказал Эйдан. – Разве меня приглашение не касается? А если я захочу его принять?

Ева поморщилась:

– С какой стати ты вдруг захочешь его принять?

– Дело в том, Ева, что ты будешь жить в Рингвуде всю жизнь. Почти все соседи твои друзья, до сих пор исключением были Лафф и его жена. Почему бы тебе не быть и с ними в хороших отношениях, если для этого предоставляется случай?

– Приглашение послано до неприличия поздно, – сказала Ева. – Другие давно уже его получили. После того как ты заезжал в Дидкоут-Парк, да и герцог Бьюкасл появлялся в местной гостинице, я уже больше не пария.

– Ты оскорблена? – спросил он.

– Да нет, что ты, – засмеялась Ева.

– Тогда докажи это. Прими приглашение… за нас обоих. Миссис Причард все еще сидела, умоляюще прижимая руки от груди.

– Прекрасно, полковник. Вы все ей объяснили. Я хочу услышать ваш подробный рассказ, когда вы вернетесь оттуда. Прием в саду – это так романтично: рощицы, деревья и гроты, в которых скрываются гуляющие, парочками, разумеется.

– Нам это ни к чему, – сказала Ева, хотя Эйдан с интересом отметил, что она покраснела.

Эйдан обещал Дэви, если позволит погода, вынести принадлежности для крикета. Погода не подвела. После завтрака он научит мальчика основным правилам игры, чтобы они могли немного поиграть. Затем Эйдан собирался преподать Дэви урок верховой езды: оказалось, что он все еще не умеет ездить верхом. Эйдан извинился и вышел из-за стола.

Он провел беспокойную ночь. Он задержался здесь дольше, чем предполагал. Он помог детям прийти в себя после того, как при содействии констебля их вырвали из дома. Он познакомил их с некоторыми приятными летними играми, дал им почувствовать, что у них есть семья, и укрепил их веру в будущее. Эйдан надеялся, что искупил вину перед Евой за свое грубое поведение в Лондоне, и она, возможно, сохранит добрые воспоминания о нем.

Но он оставался в Рингвуде слишком долго. Он полюбил Еву и знал, что будет очень страдать от разлуки с нею. Но накануне вечером на прогулке она сказала, что после его отъезда она будет вполне счастлива и всегда будет вспоминать о нем с благодарностью.

Благодарность! Это слово ранило его глубже любого грязного оскорбления. Оскорбление хотя бы есть проявление какого-то сильного чувства. Ева же всегда будет вспоминать его с благодарностью.

Ворочаясь на постели после прогулки в безуспешных попытках уснуть, Эйдан решил больше не откладывать свой отъезд. И вот опять он смалодушничал и остается еще на три дня. Несомненно, очень важно, чтобы Еву приняли в здешнем обществе. Но…

Но ему предстояла игра в крикет.

Полковник сказал Еве, что уедет наутро после приема у Лаффов.

Фрея прислала Еве письмо. В нем она со свойственным ей остроумием и наблюдательностью сообщала последние новости о торжествах по случаю победы над Наполеоном, в которых она принимала участие. В своем письме она сообщала также, что намерена покинуть Лондон и вернуться в Линдсей-Холл. Фрея спрашивала, не хочет ли и Ева провести там лето. Ева твердо решила остаться дома, но Эйдан собрался провести остаток отпуска со своими сестрами в их родовом имении.

– Пора мне уйти из твоей жизни, Ева, – сказал он.

– Да, конечно.

– И вернуться в свою.

– Да, разумеется.

Она с трудом отвечала ему, изо всех сил стараясь улыбаться, как она надеялась, в знак согласия и с вежливым сожалением. Да, пришло время. Если Эйдан останется еще на какое-то время, она никогда не сможет отпустить его и опозорит себя, цепляясь за него и умоляя не покидать ее.

Оставалось еще два дня до отъезда Эйдада, но один уже почти прошел за увлекательной игрой в крикет, в которой приняли участие не только Ева и Бекки, но и преподобный Паддл, явившийся под каким-то неубедительным предлогом. Викарий оказался азартным игроком, особенно когда его противником был Эйдан. Тельма, Бенджамин и тетушка Мэри присутствовали в качестве зрителей и с одобрением рукоплескали обеим командам. Так что когда Эйдан сообщил Еве о своем отъезде, оставалось лишь полтора дня до приема у Лаффов. А потом…

Ева старалась как можно полнее воспользоваться оставшимся временем, заполняя его разнообразными развлечениями, какие только могла придумать. Она пыталась жить только настоящим, не заглядывая вперед, в то время, которое неотвратимо приближалось.

Они с Бекки смотрели, как на пастбище Эйдан учил Дэви ездить верхом. Когда мальчик освоил первые навыки, Ева предложила поехать покататься всем вместе. Эйдан посадил Бекки впереди себя в седло и держал в руке длинный повод пони Дэви. Ева ехала рядом. Потом они гуляли по полям, а к вечеру начались игры в прятки среди деревьев и кустов, и каждый раз веселый смех выдавал спрятавшихся детей.

На следующий день они играли в крикет и ездили верхом, а потом устроили пикник и пили чай на поляне с тетей Мэри, Тельмой, викарием и Бенджамином.

Перед чаем, все, кроме тети Мэри, цепочкой друг за другом переходили ручей, Бенджамин сидел на плечах викария, осторожно ступавшего на камни. Даже Маффин решился влезть в воду в надежде схватить рыбку. Когда кто-нибудь оступался и вскрикивал, попав ногой в воду, над ним весело подсмеивались. После чая они пели – в общем хоре выделялось сопрано Евы и бархатное контральто тети Мэри. Эйдан с притворным неудовольствием заметил, что ему следовало бы знать заранее, что две валлийки рано или поздно затянут песню, и присоединил к их голосам вполне приличный баритон. Остальные подпевали в меру своих музыкальных способностей.

В день приема они повезли кататься по окрестностям тетушку Мэри и решили набрать для нее цветов. Ева с детьми набрали целый букет. По словам Эйдана, тетя походила на цветущий куст, у которого выросла голова. Все много болтали и смеялись, особенно Дэви, как с радостью заметила Ева. Он просто расцвел за эту последнюю неделю. Как на нем отразится отъезд Эйдана? Но сегодня она не будет об этом думать. Завтра наступит уже скоро. Завтра к этому времени…

На мгновение Ева почувствовала, что ее сердце готово разорваться.

Собираясь в Дидкоут, Ева невольно волновалась. Она была наслышана об этих приемах в саду. Погода благоприятствовала развлечениям на свежем воздухе. День выдался солнечный и жаркий, и только слабый ветерок обещал желанную прохладу. Ева надела красивое муслиновое платье и украшенную цветами соломенную шляпу. Они были приобретены ею недавно, и Ева в них еще нигде не появлялась. Эйдан прекрасно выглядел, хотя и был в штатском.

Терраса перед домом была уставлена множеством больших ваз с яркими цветами. В тени стояли столы под крахмальиыми белыми скатертями, заставленные кувшинами с лимонадом, крепкими напитками и блюдами с аппетитными деликатесами и сладостями. Ловкие ливрейные лакеи обслуживали гостей. На свежеподстриженных лужайках стояли огромные вазы с цветами, другие, размером поменьше, свешивались с ветвей деревьев. Местами столы и стулья были расставлены в тени деревьев, а кое-где под зонтами, укрывавшими их от солнца. На траве были расстелены яркие пледы для тех, кто желал бы прилечь.

Когда приехали Ева с Эйданом, собралось уже немало гостей. Кто-то сидел, другие прогуливались или стояли, беседуя. На ровном газоне играли в шары. Две пары ракетками перекидывали мяч через сетку. Граф и графиня Лафф на террасе встречали гостей.

С ними был и Джон.

– О нет! – невольно вырвалось у Евы, когда она увидела его из окна кареты.

Эйдан проследил за ее взглядом.

– Думаю, – сказал он, – если ты хочешь поддерживать отношения с обитателями Дидкоут-Парка, тебе не избежать встреч с Денсоном.

– Это ты так решил, – напомнила Ева. – Я не хотела принимать приглашение, Эйдан. Я бы предпочла остаться дома.

– Нельзя вечно убегать и прятаться от жизни. Лучше прямо посмотреть в лицо неизбежному.

Они не успели больше ничего сказать. Карета остановилась, кучер соскочил с козел, чтобы открыть дверцу и опустить ступеньки. В, следующую минуту улыбающаяся Бва была представлена Лаффам и их сыну.

– Должна поздравить вас с замужеством, леди Эйдан, – любезно сказала графиня, – и родством с Бьюкаслом и семьей Бедвин. Вы в длительном отпуске, полковник Бедвин?

– Два месяца отпуска, мадам, но он уже заканчивается.

– Я имел честь присутствовать на балу в Бедвин-Хаусе по случаю представления леди Эйдан, мама, – вставил Джон, улыбаясь Еве. – Надо сказать, что во время ее короткого пребывания в городе она пользовалась большим успехом.

В эту минуту Серина Робсон, издалека увидев Еву, подбежала к ней, протягивая руки.

– Ты приехала! – целуя подругу в щеку, воскликнула она. – Пойдем, посиди со мной и Джеймсом вон там, под буком. И вы тоже, полковник. Я почти не видела вас обоих после возвращения из Лондона. Расскажите же, как все было, со всеми интересными подробностями.

Они просидели под деревом полчаса, пили прохладительное и слушали рассказ Евы о представлении королеве, а Эйдан со своим своеобразным юмором рассказал о черном платье своей жены и о впечатлении, которое оно произвело на его семью. После этого мужчины пошли к площадке для игры в шары. Серина посмотрела им вслед и вздохнула.

– Он некрасив, правда, Ева? – сказала она. – Но у него такой благородный вид, очень благородный. Он необычайно привлекателен. Мы с Джеймсом были рады, что вы все-таки провели время вместе и в Лондоне, и здесь. Он приехал, чтобы помочь тебе спасти несчастных сироток, и ходят слухи, что с тех пор он гуляет и даже играет с ними. Есть ли надежда…

– Он завтра уезжает, – быстро перебила ее Ева. – У него осталось совсем мало времени. Ему еще надо побыть со своими сестрами в Линдсей-Холле.

Серина потянулась через стол и взяла Еву за руку, но их разговор прервали.

– Вы позволите к вам присоединиться, леди? – спросил Джон.

– Разумеется, – ответила Серина, указывая на свободный стул. – Пожалуйста.

– Знаете, ни одно место на свете не может сравниться по красоте с Англией, – сказал он, – особенно с сельскими красотами в теплый летний день. Иногда надо провести год в чужой стране, чтобы оценить это.

– Вы побывали в России, – сказала Серина. – Вы должны рассказать нам о своих впечатлениях о русской знати. Что вы там увидели: элегантность, утонченность, просвещенность?

Ева слушала приятный негромкий голос Джона, смотрела на его красивое, с правильными чертами лицо, белые зубы и легкие морщинки в уголках его глаз, на его тонкие, выразительные, ухоженные руки. Он знал, как угодить и как очаровать женщину. Она заметила, как посматривают на него другие дамы. Его светлые волосы блестели даже в тени дерева.

Ничего удивительного в том, что одинокая и неопытная девочка, какой Ева была совсем недавно, влюбилась в него. Глубоко ли было ее чувство? Видимо, не очень, если она так легко разлюбила Джона и полюбила Эйдана. Или она несправедлива к себе? Чтобы любовь не увядала, а расцветала и росла, ее надо чем-то подпитывать. Джон отсутствовал более года, и ее любовь увяла.

Эйдан уедет завтра. Не разлюбит ли она и его?

К ним подошла какая-то гостья и заговорила с Сериной о церковных делах. Джон встал.

– Леди Эйдан, – обратился он к Еве, – не желаете прогуляться?

Она бросила взгляд в сторону Эйдана. Сняв фрак, он завладел ракеткой.

– Благодарю вас. – Она встала и, словно не заметив предложенной ей руки, спрятала свои руки за спину.

– Ева, – сказал Джон, когда они пересекали лужайку, – дорогая, как вам удается быть еще очаровательнее, чем прежде?

Что она могла ему ответить? Ева даже и не пыталась.

– Я не ожидала сегодня встретить вас здесь, – сказала она. – Я думала, что вы в Лондоне участвуете в торжествах.

Джон пожал плечами:

– Они уже приелись. Я хотел видеть вас. Я полагал, что Бедвин уже покинул здешние края. Он уезжает завтра? Я слышал ваш разговор с миссис Робсон.

– Да, – подтвердила Ева.

– Бедная девочка, – тихо сказал он, увлекая ее к длинной, обсаженной деревьями аллее, в конце которой виднелась затейливая беседка. – Вынуждена выйти замуж по расчету за Бедвина! Это угрюмое, скучное, бесчувственное семейство, не правда ли? Но ничего. Он скоро уедет. А я останусь здесь до конца лета и утешу вас.

– Вы не сможете утешить меня, Джон.

– Ах, Ева, – виконт посмотрел на нее. – Мы всегда были друзьями, не так ли?

– Да, были, – согласилась Ева. С Джоном всегда было легко, он был прекрасным собеседником. Он нравился ей еще до того, как она полюбила его.

– Значит, мы снова станем друзьями, – сказал он. – Мы снова будем встречаться, как всегда встречались, когда я был дома. Все лето мы проведем вместе, как друзья.

– Я так не думаю, Джон, – возразила она. – Когда-то мы стали больше чем друзьями, и я сочла бы невозможным продолжать наши отношения. Пусть все останется в тайне.

Оба улыбнулись, здороваясь с парой, возвращавшейся из беседки. Джон обменялся с ними любезностями.

– Ты сейчас расстроена, Ева, – сказал он, когда они пошли дальше, – тебе пришлось выйти замуж, и ты думаешь, что поэтому между нами все кончено. Но этоховсем не так. Мы опять станем друзьями, ведь мы никогда не переставали ими быть? И мы опять будем любовниками, Ева!

Она пристально посмотрела на Джона. Он ласково ей улыбался.

– Скажи мне, – сказала она. – Я хотела бы знать, хотя я уже знаю ответ. Ты собирался жениться на мне?

– Да, – без колебаний ответил он. – В моих мечтах – да, Ева. Я тебя очень люблю. Пожалуйста, верь мне. И никогда в этом не сомневайся. Я слишком часто думаю о тебе, и это нехорошо. Думаю, я буду любить тебя всегда – всегда, даже после того, как сам женюсь и произведу на свет наследников, как того желает мой отец. Но на самом деле не могло быть и речи о нашем браке. Ты это знала не хуже меня, хотя ты – моя единственная любовь.

Она знала? Неужели любовь заставила ее скрывать правду от себя самой? Нет, она ни о чем не догадывалась. Какой невероятно доверчивой и наивной казалась она себе теперь. Но Ева поняла: дело было в том, что Джон и не думал ее обманывать. Для него это была игра в мечты, и он думал, что Ева знает правила игры и играет вместе с ним. Он не был негодяем. Просто он оказался не тем человеком, за которого она его принимала и которого любила. Но тогда и она не была той женщиной, за которую он ее принимал.

Оба они заблуждались.

– Вымышленная любовь, – сказала Ева. – Ты уже два месяца находился в Англии, когда я случайно узнала об этом. Ты не знал, на ком женился Эйдан, когда явился на бал в Бедвин-Хаус?

– После того как я это узнал, я всю ночь бродил по лондонским улицам, – сказал Джон, – и думал, что потеряю рассудок.

– Но почему? Гы ке все равно не собирался на мне жениться.

– Мне была ненавистна сама мысль о том, что кто-то еще касался тебя. Бедвин касался тебя, Ева? Он твой муж, но это брак по расчету. Пожалуйста, скажи мне…

– Джон! – Ева остановилась, хотя они еще не дошли до беседки. – Мой брак тебя не касается. Это совершенно не твое дело. Как и моя жизнь. Мы были друзьями, были любовниками. В прошлом. Даже наша дружба уже в прошлом. Между нами ничего не может быть. Никогда!

– Ева, он уезжает. – Джон стоял, смотрел на нее, и сердитая гримаса исказила его красивое лицо. – Он через несколько дней тебя забудет. Вероятно, ты больше никогда его не увидишь. Ты передумаешь. Ты…

– Я не передумаю. Я – его жена, Джон. И в радости, и в печали, пока смерть не разлучит нас. Я буду преданной и верной ему всегда.

– Через какое-то время ты изменишь свое решение. Ева, дорогая, вспомни, что было между нами. Вспомни нашу последнюю встречу перед моим отъездом в Россию. Нам было очень-очень хорошо вдвоем.

Нет, не было. Разве что чисто физически. Но сейчас это не имело значения.

– Я вернусь на террасу что-нибудь выпить, – сказала Ева. – И пойду одна. Прощай, Джон. И будь счастлив.

– Буду, – пообещал он, снова улыбаясь. – С тобой, Ева. Даю тебе пару недель на размышления.

К счастью, он не пошел за ней следом. Она же пошла не к террасе. Ева увидела, что Эйдан закончил игру и одевается. Она направилась к нему.

– Ты выиграл? – спросила она.

– Я всегда выигрываю. – Он внимательно посмотрел на нее, – Давай что-нибудь съедим и посидим где-нибудь.

Они сели на чугунную скамью у небольшого пруда.

– Я прогулялась с виконтом Денсоном, – сказала Ева.

– Я знаю.

Она откусила кусочек запеченного омара.

Эйдан молчал.

– Ты не хочешь узнать, – спросила Ева, – о чем мы говорили?

– Похоже, тебе не терпится мне рассказать. Но станет ли тебе от этого легче? Держу пари, что он выразил желание продолжать ваше знакомство. Он жаждет возобновить ваш роман. Он хочет, чтобы ты была его любовницей. Сказал, что всегда тебя любил и будет любить вечно.

Это было так точно, что Еве стало страшно, и она с изумлением посмотрела на Эйдана.

– Я сказала – нет, на все мой ответ был один: «нет».

– Это я тоже мог бы предсказать. Ты порядочная женщина, Ева. Я завтра уеду, и ты больше меня не увидишь, но ты предпочтешь вести целомудренную жизнь, а не станешь изменять мне, правда?

Неожиданно Ева подумала о том, как верно старинное романтическое выражение «разбитое сердце».

– Ты огорчился бы, если будет не так?

Эйдан повернулся и посмотрел на нее. Его глаза казались почти черными и бездонными.

– Все равно меня здесь не будет, и я ничего не узнаю, Ева. Ты должна устроить свою жизнь так, как тебе хочется. Я не буду твоей совестью.

Она поставила тарелку на скамью между ними, есть она все равно не могла. Руки у нее дрожали. Она подняла на Эйдана глаза, но слезы мешали его видеть. Ева была готова разрыдаться. Она не требовала от него любви. Она только хотела увидеть хоть какие-то признаки того, что ему дорога ее верность.

– Извини. – Она резко встала и направилась к одной из ваз с цветами. Там она постояла, делая вид, что рассматривает их, пока не убедилась, что слезы высохли и она может смешаться с гостями.

«Ты больше меня не увидишь…»

«Меня здесь не будет…»

Да, сердца и впрямь разбиваются. Завтра утром будет разбито ее сердце.