Глава 8
На следующее утро Тернер проснулся с мучительной головной болью, которая была вызвана вовсе не выпитым накануне спиртным.
Лучше бы причина заключалась в бренди.
Миранда…
О чем, черт возьми, он думал?
Ни о чем. Очевидно, у него в голове вообще не было никаких мыслей.
Он целовал ее. Черт, Он ведь почти совершил над ней насилие. Трудно вообразить, что где-то в Британии есть молодая женщина, менее подходящая для того, чтобы стать объектом его страсти, чем Миранда.
Гореть ему за это в аду.
Будь он не таким конченым человеком, как сейчас, то женился бы на ней. Репутация молодой особы может быть загублена и по менее значительному поводу. Но вредный голосок в мозгу подсказывал: «Никто этого не видел». Никто не знает… кроме них двоих. Миранда ничего не скажет. Она не такая.
А он утратил свое благородство. Об этом позаботилась Летиция — она убила в нем все хорошее и доброе. Но что-то все же, видимо, осталось. И он ни в коем случае больше не приблизится к Миранде. Одной ошибки ему показалось недостаточно, и он совершил вторую. А может дать маху и в третий раз.
Господи, о чем он думает?
Ему необходимо держаться от девушки подальше. Если он не станет к ней приближаться, то избежит искушения, а она в конце концов забудет об их предосудительной встрече и найдет себе достойного мужа. Но Тернеру почему-то стало не по себе, когда он представил, как Миранду обнимает другой мужчина. Откуда эти мысли? Наверное, из-за того, что он очень рано проснулся, а вчера сильно устал. К тому же прошло всего шесть — иди около того — часов с тех пор, как он целовал Миранду. Его ужасное состояние можно объяснить сотней самых разных причин, и не стоит в них углубляться.
А пока что надо избегать ее. Может быть, ему лучше уехать из города? Убраться куда-нибудь подальше. Например, в деревню, тем более что он и не собирался надолго задерживаться в Лондоне.
Тернер со стоном открыл глаза. Господи, неужели он начисто утратил остатки самообладания? Миранда — неопытная двадцатилетняя девушка. Она не похожа на Летицию, изобретательную кокетку.
Хотя подруга сестры привлекает его, он не должен поддаться искушению, у него хватит на это силы воли. Но жить с ней в одном доме он больше не сможет. А пока что не помешает заняться дамами высшего света. Наверняка и в этом сезоне найдется несколько скучающих молодых вдовушек, а он слишком долго жил без женского общества.
И если что-то поможет ему забыть одну женщину, так это увлечение другой.
Тернер, очевидно, устал от нашего общества.
— Что? — Миранда ставила цветы в фарфоровую вазу, и только благодаря ловким рукам, а также везению бесценная антикварная ваза не упала и не разбилась.
— Вообще-то он уже уехал, — равнодушно пожав плечами, сказала Оливия. — Его камердинер как раз сейчас упаковывает вещи.
Миранда дрожащими руками поставила вазу на стол.
Надо успокоиться. Она сделала несколько медленных и глубоких вдохов и выдохов. Наконец обрела способность говорить.
— Он уезжает из города?
— Нет, не думаю. — Оливия, зевая, устроилась на кушетке. — Тернер ведь не собирался оставаться в Лондоне надолго, поэтому скорее всего снимет квартиру.
Как это понимать? Сердце болезненно сжалось. Он найдет себе другое жилье, лишь бы не видеться с ней. Это печально и унизительно. А может, и то и другое.
— Уехал, и хорошо, — продолжала Оливия, не замечая, что подруга расстроена. — Братец заявил, что никогда больше не женится…
— Он так сказал?
Миранда застыла. Тернер и впрямь заговаривал, что не ищет жену, но не имел же он в виду, что это навсегда.
— Да, — ответила Оливия. — Он не раз высказался по этому поводу. И весьма решительно. Мама чуть в обморок не упала.
— Даже так?
Миранда с трудом могла представить себе такую картину.
— Ну, она устояла на ногах, конечно, но если бы у нее не были такие крепкие нервы, то вполне могла бы потерять сознание.
Обычно Миранду забавляла бессвязная болтовня подруги, но сейчас ей захотелось ее придушить.
— Во всяком случае, — вздохнув, сказала Оливия, откинувшись на кушетке, — хотя брат и заявил, что больше никогда не женится, я уверена, что он передумает. Просто Тернер должен пережить свое горе. — Она бросила быстрый взгляд на подругу и уточнила: — Или насладиться обретенной свободой.
Миранда натянуто улыбнулась, хотя ей хотелось заплакать.
— Что бы он ни говорил, — задумчиво продолжала Оливия, прикрыв глаза и поудобнее устраиваясь, — брат точно не найдет себе невесту, пока живет здесь. Господи, как можно за кем-то ухаживать в окружении матери, отца и двух младших сестер?
— Почему двух?
— Ну, одной, хотя тебя вполне можно считать второй. Твое присутствие наверняка будет его стеснять.
Миранда не знала — смеяться ей или плакать.
— Но даже если он в ближайшем будущем и не подыщет себе подходящую партию, — добавила Оливия, — он должен завести любовницу. Тогда брат забудет Летицию. Наверняка!
Ох и язычок у подруги! Миранда промолчала.
— В нашем обществе он обречен скучать. — Подруга открыла глаза и, подперев голову ладонями, посмотрела на Миранду. — Так что все к лучшему. Ведь так?
Та согласно кивнула. Что еще ей остается? У нее не было сил даже заплакать.
19 июня 1819 года
Его нет уже целую неделю, и я сама не своя.
Если бы он просто куда-то уехал, это я могла бы поднять. Но он не вернулся! И не зашел ко мне. Не прислал письма. До меня доходят слухи о том, что он появляется в обществе, но я его ни разу не видела. Его нет там, где бываю я. Один раз мне показалось, что я увидела его в конце комнаты, но не было уверена, что это Тернер.
Не знаю, что мне делать. Я не могу поехать к нему — это было бы верхом неприличия. Леди Радленд запретила даже Оливии наносить ему визиты. Он обосновался в Олбани, а там живут исключительно холостые джентльмены, никаких семей или вдов.
— Что ты собираешься надеть на бал к Уортингтонам? — поинтересовалась Оливия, положив в чай три ложки сахара.
— Разве бал уже сегодня?
Миранда судорожно стиснула пальцами ручку чашки. Тернер когда-то обещал ей, что будет там и потанцует с ней. Он не нарушит своего обещания.
А если он там не появится?
Она должна удостовериться, что он сдержит слово, и увидеть его.
— Я надену зеленое шелковое платье, — сказала подруга. — Если только ты не захочешь надеть такое же. Вообще-то тебе очень идет этот цвет.
— Ты так думаешь?
Миранда вдруг поняла, что для нее крайне важно этим вечером выглядеть привлекательной.
— Мм… Но мы обе не можем нарядиться в платья одинакового цвета, так что решай скорее:
— А что ты посоветуешь? — нерешительно спросила Миранда.
У нее был неплохой вкус, но с Оливией ей не соперничать.
Склонив голову набок, та придирчиво рассматривала подругу.
— К твоим волосам подошло бы что-нибудь поярче, но мама считает, что дебютанткам это не положено. Может быть… — Оливия вскочила, подхватила серовато-зеленую подушку с кресла и приложила Миранде к подбородку. — Подержи вот так, — велела она и отошла назад.
При этом зацепилась за ножку стола и едва не упала, но успела схватиться за подлокотник дивана. Это не отвлекло ее от главной цели.
— Превосходно!
— Я что, буду носить подушку? — осведомилась Миранда.
— Нет, ты наденешь мое зеленое шелковое платье. Оно точно такого же оттенка. Попросим Энни подогнать его по твоей фигуре.
— Но что наденешь ты?
— О, да что угодно! — отмахнулась Оливия. — Скорее всего что-нибудь розовое. Джентльмены с ума сходят по этому цвету. Говорят, что в нем я похожа на конфетку.
— Тебе это нравится?
Миранда наверняка бы обиделась, если бы кто-нибудь сделал ей такой комплимент.
— Мне все равно, — сказала Оливия. — Зато я верчу мужчинами, как хочу. Если тебя недооценивают, это может даже сыграть на руку. Но ты… — она покачала головой, — тебе нужен кто-то более проницательный и тонкий.
Миранда допила чай и встала, аккуратно расправив складки на дневном муслиновом платье.
— Я тотчас примерю твое платье, чтобы у Эмми хватило времени на переделку, — сказала она.
И еще ей необходимо заняться корреспонденцией.
Ловко завязывая галстук, Тернер думал о том, что его запас бранных слов намного шире, чем он предполагал. С тех пор как он получил днем эту дурацкую записку от Миранды, находил сотни поводов для недовольства. Но больше всего он ругал себя и свое так называемое чувство чести, которого он так и не лишился до сих пор. Нечто вроде рудимента.
Ехать на бал к Уортингтонам…
Неслыханная глупость! Но, черт его подери, он не нарушит обещания, данного этой девчонке. Хотя лучше бы сделать это ради ее же блага.
Силы небесные! Только эго го ему сейчас не хватало.
Он еще раз бросил взгляд на записку, в которой Миранда напоминала ему об обещании станцевать с ней, если у нее не будет партнеров. Что ж, это нетрудно устроить. Она получит их столько, что не будет знать, как от них отвязаться. И станет королевой бала.
Тернер полагал, что раз уж он должен посетить это сборище — будь оно трижды неладно! — то может позволить себе знакомство с молодыми вдовушками. И если ему повезет, то до Миранды дойдут слухи о том, кому он дарит свое внимание, и та поймет, что он не для нее.
Тернер поморщился. Ему претило огорчать ее. Черт, ему нравится эта девочка. Всегда нравилась.
Он тряхнул головой. Надо постараться не обидеть ее. Во всяком случае, хотя бы не огорчить. И к тому же он сделает ее королевой бала.
Какие прекрасные слова! Тернер твердил их, садясь в карету. Ему предстоит весьма утомительный вечер. Но надо постараться взять себя в руки.
Оливия сразу заметила Тернера, как только тот вошел в зал.
— Ой, посмотри! — Она ткнула Миранду локтем в бок. — Мой брат появился.
— Да?
У Миранды перехватило дух.
Подруга сдвинула брови.
— Я его сто лет не видела. Как и ты, впрочем.
Миранда, почти не слыша ее, вытянула шею, пытаясь разглядеть Тернера.
— Он разговаривает с Дунканом Эбботом, — сказала Оливия. — Интересно, о чем? Этот господин — политик.
— Разве?
— Да. Мне бы тоже хотелось с ним побеседовать, но ему, вероятно, неинтересно обсуждать такие вещи с женщиной. А жаль…
Миранда не успела с ней согласиться, как Оливия недовольно заметила:
— А теперь он болтает с лордом Уэстхолмом.
— Оливия, человек волен разговаривать с кем угодно, — сказала Миранда, но ее тоже сердило, что Тернер не подходит к ним.
— Я это прекрасно понимаю, — ответила ей подруга, — но он обязан прежде всего поздороваться с нами. Мы же члены его семьи.
— По крайней мере ты.
— Не говори ерунды! Ты тоже член нашей семья, Миранда. — Тут Оливия возмущенно охнула: — Посмотри-ка! Он направился совсем в другую сторону.
— А к кому это он подошел? Я не узнаю этого джентльмена.
— Это герцог Эшборн. Дьявольски красив, правда? Я думала, что он сейчас за границей. Путешествует со своей женой. Они очень привязаны друг к другу.
Миранда подумала о том, что хотя бы один великосветский брак оказался счастливым. А ее руки Тернер уж точно не будет просить, поскольку он даже не соизволил сделать несколько шагов ей навстречу и хотя бы поздороваться. Она нахмурилась.
— Прошу прощения, леди Оливия. Кажется, это мой танец.
Девушки подняли глаза на красивого молодого человека, чье имя ни одна из них никак не могла вспомнить.
— Да, конечно, — поспешно сказала ее подруга. — Как непростительно, что я забыла!
— Я хочу выпить лимонада, — улыбнулась Миранда, зная, что Оливия всегда чувствует неловкость, если ее приглашают танцевать, а Миранду нет.
Оливия упорхнула танцевать, а она направилась к буфету. Ее танцевальная карточка, по обыкновению, была заполнена лишь наполовину. Но где же все-таки Тернер, обещавший танцевать с ней, если у нее не будет партнеров?
Ужасный, ужасный человек!
Он упал в ее глазах, хотя не верилось, что он такой уж невоспитанный.
Миранда не успела сделать глоток лимонада, как ощутила у себя на локте твердую мужскую руку. Тернер? Она обернулась и с разочарованием обнаружила, что около нее стоит джентльмен, чье лицо ей было лишь смутно знакомо.
— Мисс Чивер?
Та кивнула.
— Могу ли я рассчитывать на удовольствие потанцевать с вами?
— Почему нет? Хотя извините, но я не помню, чтобы мы были представлены друг другу.
— О, прошу меня простить. Я — Уэстхолм.
Вот как? Уж не тот ли это джентльмен, с которым разговаривал Тернер всего несколько минут назад? Миранда улыбнулась ему, но насторожилась, так как никогда не верила в такие совпадения.
Лорд Уэстхолм оказался превосходным партнером, и они легко кружились в танце. Когда музыка смолкла, он галантно поклонился и проводил ее через зал.
— Благодарю вас за чудесный танец, — вежливо произнесла Миранда.
— Это я должен вас поблагодарить, мисс Чивер. Надеюсь, мы сможем вскоре повторить это удовольствие.
Миранда соврала Оливии, когда сказала, что хочет выпить лимонада. Вот сейчас у нее на самом деле пересохло в горле. Но утолить жажду ей не удалось. Она не сделала и двух шагов в сторону лакея, держащего поднос с бокалами прохладительного напитка, как перед ней оказался другой элегантный и весьма привлекательный молодой человек. Его она узнала сразу. Это был мистер Эббот, джентльмен, интересующийся политикой, с которым Тернер также успел побеседовать:
И Миранда опять вернулась в зал. Это ее начинало злить.
Дело не в ее кавалерах. Если Тернер счел необходимым подговорить этих джентльменов, чтобы они потанцевали с ней, то — надо отдать ему должное — выбрал самых красивых и галантных. Но когда мистер Эббот вел ее после танца через зал, а она увидела поспешно пробирающегося к ней герцога Эшборна, то тут же скрылась от него в толпе гостей.
Неужели Тернер полагает, что у нее совсем нет гордости? И что она оценит его старания привлечь своих друзей оказывать ей знаки внимания? Но хуже всего то, что он уговорил их танцевать с ней, потому что сам не собирался этого делать. На глаза навернулись слезы, и она испугалась, что расплачется на виду у всех. Миранда в ужасе кинулась в пустой коридор и прислонилась к стене. Она набрала полную грудь воздуха, чтобы побороть рыдания. Поведение Тернера не просто укололо ее. Обида пронзила сердце, и ей, захотелось поскорее отправиться домой.
Произошедшее между ними недавно не было похоже на прежние общения, когда он смотрел на нее как на ребенка и не особенно задумывался о своих словах. А сейчас Тернер прекрасно все понимал. Но ему безразличны ее чувства.
Миранда не могла скрываться в коридоре весь вечер, но и возвращаться обратно не было сил, поэтому она решила выйти на воздух. Сад был небольшой, всего лишь пятачок зелени, но со вкусом ухожен. Девушка села на каменную скамью в уголке. Сквозь высокие стеклянные двери был виден бальный зал, и Миранда наблюдала за танцующими парами. Она шмыгнула носом и со вздохом произнесла:
— Полцарства за платок.
Пришлось стянуть одну из перчаток, чтобы вытереть нос ладонью.
Может, ей притвориться больной, и тогда поспешный отъезд не вызовет кривотолков. Она попробовала покашлять, чтобы проверить, не простудилась ли на самом деле. Какой смысл оставаться на балу? Быть общительной и милой ей сегодня вряд ли удастся.
Вдруг она увидела, как неподалеку промелькнуло что-то знакомое.
Это Тернер! Конечно, он. Вышел из стеклянных дверей, ведущих в сад.
Но… рядом с ним какая-то дама. В горле перекатился ком. Что ей остается? Смеяться или плакать? Задыхаясь, Миранда пересела в тень на край скамейки, чтобы ее не было заметно.
Кто же это? Она видела ее раньше. Леди… В общем, не важно, как ее зовут. Она вдова и, кажется, очень богатая. Держится гордо. Сказать по правде, эта особа не выгладит намного старше ее самой. Мысленно попросив извинения — хотя непонятно у кого, — Миранда прислушалась к разговору, но до нее долетали лишь случайные обрывки фраз, потому что ветер дул не в ее сторону. Наконец, после слов дамы, прозвучавших как «Я не уверена», Тернер наклонился к ней и поцеловал.
У девушки сжалось сердце. Леди произнесла что-то неразборчивое и вернулась в дом, а Тернер остался в саду. Он стоял, упершись руками в бедра, и смотрел на луну.
Миранде хотелось крикнуть: «Уходи!» Пока он здесь, она в ловушке, а ей необходимо поскорее вернуться домой и свернуться калачиком у себя на кровати. И там остаться навсегда.
Но такой возможности, судя по всему, у нее нет, поэтому Миранда подвинулась еще дальше в угол скамьи, где было больше тени.
Вдруг Тернер резко повернулся в ее сторону, услыхав шорох. Проклятие!
Он скосил глаза и шагнул к ней.
— Господи, Миранда, — вздохнул он, — пожалуйста, скажи, что это не ты…
А вечер до сих пор проходил весьма гладко: ему удалось избежать встречи с Мирандой, и его представили очаровательной двадцатипятилетней вдове — миссис Бидуэлл. Да и шампанское оказалось недурным.
Но боги, очевидно, не были к нему благосклонны. Перед ним в саду оказалась Миранда. Сидит на скамье и не сводит с него глаз. Скорее всего она видела, как он целовал вдовушку.
Господи!..
— Господи, Миранда, — со вздохом повторил он, — пожалуйста, скажи, что это не ты.
— Это не я.
Она пыталась придать голосу твердость, но этого не получилось, и он это заметил. Тернер на секунду закрыл глаза. Черт! Она не должна быть здесь. Почему в его жизни столько сложностей, почему ничего не происходит просто и легко?
— Почему ты здесь?
Девушка слегка повела плечом.
— Захотелось подышать свежим воздухом.
Он шагнул к ней и тоже оказался в тени.
— Ты за мной следила?
— У вас, должно быть, слишком высокое мнение о себе. Как у королевской особы.
— И все-таки?
— Нет, конечно! — возмущенно вскинув подбородок, ответила Миранда. — Я не унижусь до этого. А вам не помешает перед следующим свиданием более тщательно обследовать сад.
Тернер скрестил руки на груди.
— Трудно поверить, что твое появление здесь никак не связано с моим.
— Тогда объясните: если бы я вас преследовала, то как могла пройти сюда и сесть на скамью, чтобы вы меня не заметили?
Он ей не ответил… потому что Миранда была права. Тернер запустил руку в волосы и изо всех сил дернул за пряди, чтобы обуздать свой гнев.
— И вам не жалко ваших роскошных кудрей? — с язвительностью спросила она.
Он сделал глубокий вдох и разжал пальцы.
— Миранда, что все это значит?
— Что именно? — повторила она, вставая. — И вы еще смеете спрашивать? Только следующее. Вы нарочно избегали меня целую неделю. Вы считаете, что у меня настолько мало гордости, что я оценю ваши старания уговорить друзей, чтобы они пригласили меня на танец. Вы проявили эгоизм и неспособность понять чувства других…
Тернер зажал ей рот ладонью.
— Ради Бога, говори тише. То, что произошло на прошлой неделе, было ошибкой, Миранда. А ты поступила глупо, настояв на моем обещании и заставив меня прийти сегодня на бал.
— Но вы же здесь, — прошептала она.
— Да, это так, — зло прошипел он, — потому что я ищу любовницу, а не жену.
Миранда отшатнулась и пристально уставилась на него. Ему казалось, что ее глаза прожгли его насквозь. Затем спокойным голосом она сказала:
— Сейчас вы мне совсем не нравитесь, Тернер.
Господи, сколько презрения на его голову!
Миранда постаралась взять себя в руки.
— Простите, но мне нужно вернуться на бал. Благодаря вам у меня появилось много партнеров, и мне не хотелось бы никого из них обидеть.
Он смотрел, как она уходит с высоко поднятой головой.
20 июня 1819 года
Я снова увидела эту вдову, когда вернулась в бальный зал. И спросила Оливию, кто это. Она ответила, что ее имя Кэтрин Бидуэлл и что она — графиня Пемблтон. Она вышла замуж за лорда Пемблтона, когда тому было почти шестьдесят лет, и тут же родила сына. Ее муж вскоре умер, и теперь она полноправная владелица его состояния, пока сын не достиг совершеннолетия. Ловкая дама. И независимая. Она, вероятно, не захочет в ближайшем будущем выходить замуж, что, я уверена, вполне устраивает Тернера.
Мне пришлось станцевать с ним один танец. На этом настояла леди Радленд. А потом — словно весь вечер и без того не был ужасным — она отвела меня в уголок, чтобы, отметить мою внезапную популярность. Герцог Эшборн танцевал со мной! (Она ахнула от восхищения.) Он женат, конечно, и очень счастлив, и обычно не уделяет внимание юным дебютанткам, едва вышедшим из классной комнаты. Леди Р. была потрясена и очень горда мной. Я чуть не пустила слезу.
Сейчас я дома и полна решимости придумать какое-нибудь недомогание, чтобы не выезжать несколько дней. А лучше месяц, если повезет.
Вообще-то что меня больше всего волнует? То, что леди Пемблтон не так уж и красива. О, она не дурнушка, но и не бриллиант чистой воды. Волосы у нее обыкновенные, каштановые, да и глаза ничем не примечательные.
Все, как у меня.
