Глава 18
— А вот и Брайербэнк.
Конь Амелии начал нетерпеливо перебирать ногами, когда девушка остановилась и указала рукой на видневшиеся невдалеке постройки. Спенсер натянул поводья и проследил за рукой жены, окинув взглядом скалистый берег, почти отвесно спускавшийся к излучине реки. И вот там, на поросшем лесом берегу стоял старинный каменный дом. Из трубы гостеприимно поднимался дымок, извиваясь над деревьями и плывя над рекой, подобно крошечному облаку.
— Чудесный вид, не правда ли? — Амелия окинула взглядом утопавшую в зелени долину.
И Спенсер не мог с этим поспорить. Сказать, что здесь было чудесно, значило не сказать ничего.
На зеленой равнине, где они остановились, возвышались развалины замка Бьювел. С осыпавшихся башенок открывался прекрасный вид на окрестности. На мили вокруг простирались леса и плодородные земли, для создания которых природа не пожалела красок. Темные мшистые долины поглощали солнечный свет, а поля, покрытые люцерной, переливались и блестели в лучах дневного светила.
— «Опять я вижу живые изгороди, что ползут, подобно ответвленьям леса… — тихо продекламировала Амелия, — мызы, плющом покрытые; и дым витой…» — Улыбка жены поразила Спенсера в самое сердце.
Ну как он мог ее не любить? Он женился на женщине, цитировавшей Вордсворта. Но не для того чтобы поразить окружающих знанием английской поэзии, а потому, что она хранила это стихотворение в сердце. Потому что оно много значило для нее.
Амелия посмотрела на мужа из-под полуопущенных век.
— Ты молчишь. О чем ты думаешь?
Услышав беспокойство в голосе всадницы, мерин Амелии вновь начал перебирать ногами. Для первого урока верховой езды Амелия справлялась весьма неплохо, но еще не обрела достаточную уверенность, чтобы полностью контролировать коня. Пройдет еще несколько недель, прежде чем Спенсер решится выпустить ее на прогулку верхом одну.
Спенсер успокоил мерина, щелкнув несколько раз языком, а потом спрыгнул на землю, чтобы дать Джуно передохнуть. Ему не стоило отправляться в столь далекое путешествие на пожилой лошади, однако он собственными глазами видел, как ухудшался характер Джуно, когда ее оставляли в стойле надолго.
— Очень красиво, — просто сказал он, глядя на долину. И это было правдой. При виде дикой местности, девственного леса и пронзительно-голубого неба над головой у Спенсера перехватило дыхание, а сердце болезненно заныло от желания вновь оказаться в доме своего детства. Дикая природа Канады таила в себе столько привлекательного и неизведанного, что Спенсер частенько сбегал из дома и уезжал на своем коне далеко-далеко в поисках приключений. Теперь он редко позволял себе вспоминать, как сильно скучает по этой первозданной красоте.
— Как долго этот замок стоит в руинах? — спросил он, кивнув головой на нагромождение камней.
— Не так давно, — ответила Амелия. — Отец рассказывал, что несколько поколений назад случился пожар, после которого замок пришел в запустение. Стены еще стоят, а вот крыша обвалилась, и полы прогнили. — Амелия перевела взгляд горящих голубых глаз на вход в замок, где каменная арка соединяла две небольшие круглые башенки. — Только сторожка осталась нетронутой. Именно там мои братья замышляли свои проказы.
— А ты? Ты не проказничала?
— Я была хорошей девочкой. — Амелия вскинула бровь. — И в проказах не участвовала.
Спенсер хитро подмигнул.
— Никогда не поздно начать.
Чтобы дать Джуно отдохнуть еще немного, он взял ее под уздцы и повел вокруг замка. Жаль, что эти развалины унаследовал брат Амелии. Спенсеру очень хотелось восстановить замок и вернуть Амелии дом, которого она заслуживала. Чтобы, просыпаясь по утрам, любоваться этими бесконечными равнинами и восхитительными голубыми глазами жены.
Обогнув замок, Спенсер вернулся к Амелии, которая стояла, устремив взгляд в сторону реки. Он представил, как ее предки стояли вот так же, взирая на принадлежавшие им земли. Поколения, сильных, благородных женщин, помогавших сильным, защищавших слабых, служивших хранительницами домашнего очага, к которому хотелось возвращаться вновь и вновь.
— Дом очень удачно расположен, — заметил Спенсер, проследив за взглядом жены. Вместо родового замка семье Амелии приходилось довольствоваться небольшим коттеджем. — Только он очень мал.
— Верно. И вскоре он наполнится людьми. Я пойму, если время от времени тебе захочется спрятаться ненадолго. — Амелия улыбнулась. — Окрестности так и просят, чтобы их исследовали. Река, лес, многочисленные развалины… В один из дней мы непременно съездим в Тинтерн. Клаудии наверняка понравится это путешествие.
При упоминании имени кузины Спенсер нахмурился и бросил взгляд на стоявший неподалеку экипаж. Руины средневекового аббатства действительно стоит посетить, если только удастся уговорить Клаудию выйти из дома. С момента своего возвращения из Йорка девушка ни разу не села в седло. И Спенсер не знал, что именно послужило причиной этой забастовки — он сам или Амелия.
— Да ладно, — произнесла Амелия, неверно истолковав выражение лица мужа. — Я знаю, что тебе хочется посетить Тинтернское аббатство. «Во тьме, средь обликов многообразных безрадостного дня, — продекламировала Амелия, — когда все в мире возбуждено бесплодной суетой…»
Она выжидательно вскинула бровь.
— «Как часто я к тебе стремился духом…» — тихо закончил Спенсер и оглянулся, словно боясь, что кто-нибудь его услышит.
— Я знала, ты романтик, — улыбнулась Амелия.
— Это наш секрет, помнишь? — В голосе Спенсера прозвучала насмешливая угроза. — Ты не должна говорить об этом ни одной живой душе.
Когда четырьмя днями позже Спенсер сидел в маленькой библиотеке Брайербэнка и присыпал пудрой только что написанное письмо, раздался стук в дверь.
— Войдите, — произнес он.
— Это я. — Амелия вошла в библиотеку, прикрыла за собой дверь и направилась к столу, соблазнительно покачивая бедрами. И весьма многообещающе, если Спенсер верно истолковал намек.
Пребывание здесь пошло ей на пользу. Спенсер заметил изменения, едва только они переступили порог дома. Амелия, окунувшись в свою стихию, излучала уверенность в себе и радость, а Спенсер, в свою очередь, каждую ночь получал щедрое вознаграждение в спальне. И в гардеробной. И в купальной. И даже в гостиной. Только вот до библиотеки еще не добрались, и Спенсер очень надеялся, что сегодня они восполнят этот пробел.
Он запечатал письмо и отложил его в сторону.
— Ну?
— Только что прибыл посыльный из Харклиф-Мэнора. Лили и джентльмены уже в пути. Они прибудут в течение часа или двух.
Спенсер воспринял эту новость с удивившим Амелию выражением нерешительности на лице. Он наслаждался обществом Амелии. Ему не хотелось даже думать, что их медовый месяц когда-нибудь закончится.
Очевидно, Амелия почувствовала то же самое. Она обогнула стол и по-хозяйски устроилась на коленях у мужа.
— Скоро дом наполнится людьми, — произнесла она. — И я буду занята их обустройством. Так что сегодня, пожалуй, это последняя возможность побыть наедине.
Амелия не стала терять времени понапрасну, и ее рука тотчас же коснулась паха Спенсера.
— Уже? — поддразнила она мужа, гладя его сквозь ткань брюк.
— С того самого момента, как ты вошла в библиотеку. — Спенсер привлек жену к себе и накрыл ее губы в игривом и вместе с тем страстном поцелуе. Господи, как же он любил ее губы. Такие сладкие и пьянящие, как и вся она.
Амелия протянула руку и ловко расстегнула брюки мужа. Спенсер же обхватил ладонями ее груди и принялся ласкать тугие соски сквозь тонкий муслин, когда Амелия высвободила его плоть из брюк. Он почувствовал, как ее нежные прохладные пальцы обхватили ее и принялись поглаживать. Спенсер откинулся на стуле, отдавшись восхитительному ощущению. Она быстро училась, его Амелия. И уже знала, какие прикосновения ему нравятся.
Стук в дверь заставил Спенсера подскочить на стуле от неожиданности.
— Сиди, — произнесла Амелия, поднимаясь с его колен. — Наверное, кто-то из слуг. Я сейчас вернусь.
Спенсер повиновался, ибо ему совсем не хотелось приветствовать кого бы то ни было, пребывая в крайнем возбуждении. Он даже не потрудился застегнуть брюки, лишь подвинулся поближе к столу. Амелия тихо поговорила о чем-то со стоявшим за дверью человеком, а потом закрыла дверь и заперла ее на ключ. Если возбуждение Спенсера слегка и ослабло от стука в дверь, то теперь скрежет ключа в замке пробудил его с новой силой.
Когда Амелия поспешила к нему, Спенсер отодвинулся от стола и внимательно посмотрел на нее. Положить Амелию на столешницу? Или просто нагнуть ее над ним?
Но похоже, у Амелии имелось свое мнение на этот счет. Она приблизилась к сидевшему на стуле мужу, взяла его плоть в руку и опустилась на колени.
О дьявол.
Эти сладкие, пьянящие губы сомкнулись вокруг его плоти, и Спенсер подумал, что взорвется сию же секунду.
Сначала она действовала немного неуверенно, но с каждой секундой смелела все больше. Спенсер откинулся на спинку стула и наслаждался действом. Он откинул волосы с лица жены, чтобы лучше видеть происходящее, и Амелия, заметив это, чувственно вздохнула.
— Амелия, — простонал Спенсер.
Ну вот. Он все-таки попытался ее предупредить. Она наверняка услышала звучавшее в его голосе отчаяние. Но Амелия лишь удвоила усилия. Свои восхитительные, ошеломляющие, будоражащие кровь и разбивающие душу усилия.
— О Господи! — Спенсер выгнулся и содрогнулся всем телом.
Потом он рассеянно смотрел на потрескавшуюся штукатурку и грубые балки под потолком. Да, Амелия права. Этот крошечный домик — действительно рай на земле.
Амелия поднялась с пола и уселась на стол лицом к Спенсеру. На ее лице играла дьявольская улыбка. Она явно была очень довольна собой.
Плутовка. Он покажет, что такое удовлетворенность. Как только восстановит дыхание. Протянув вперед ставшую тяжелой и непослушной руку, Спенсер принялся чувственно поглаживать бедро жены.
— А теперь ты.
Амелия покачала головой.
— Нет. Не хочу выглядеть растрепанной. Гости прибудут с минуты на минуту. Постели готовы, но я хотела еще нарвать свежих цветов для каждой спальни. — Лоб Амелии прорезала складка. — И овощи еще не готовы. Как ты относишься к пастернаку?
— К пастернаку я совершенно равнодушен, — ответил Спенсер, рука которого скользнула вверх по бедру жены. — Зато не прочь попробовать на вкус тебя.
Амелия со смехом отодвинулась.
— Не сейчас. Мне еще столько нужно сделать.
— Ну а если не успеешь, что с того? Амелия, ты всегда ставишь интересы других людей выше своих собственных.
Амелия пожала плечами и бросила взгляд на колени мужа.
— Ты хочешь сказать, что мне не стоило…
— О, конечно, нет. С ума сошла? — Спенсер широко улыбнулся, потом застегнул брюки и заговорил более серьезно. — Но я тут размышлял кое о чем. Тогда у Грантемов ты вся светилась. Была обворожительна. Привлекала всеобщее внимание. Если бы ты вела так себя в городе, я непременно заметил бы тебя. Как случилось, что я никогда не видел в Лондоне такую Амелию?
Амелия закусила губу.
— Я себе задавала такой же вопрос. Очевидно, ты заставил меня поверить в себя. Любая женщина перестает быть незаметной, когда рядом с ней такой красавец герцог. — Амелия пощекотала колено мужа пальцами ноги. — Но прежде чем я встретила тебя… Кажется, я рассказывала о мистере Посте. Сквайре, с которым я была помолвлена?
Спенсер кивнул.
— Мой отец задолжал ему крупную сумму денег и дал мне понять, что мистер Пост простит этот долг в обмен на… меня. — Голос Амелии зазвучал тише. — Он положил на меня глаз уже давно. Когда я была совсем ребенком. Видишь ли, я развивалась быстрее других девочек, и даже когда мне было двенадцать, я ловила на себе его похотливые взгляды. Из-за них я чувствовала себя грязной.
Спенсеру захотелось разбить что-нибудь.
— Он трогал тебя?
— Ущипнул несколько раз. Не более того. Однако я не знала, что делать с подобным вниманием с его стороны, и никогда не рассказывала об этом родителям. Я боялась, что они не позволят мне выйти за него замуж, а мне так хотелось помочь. Но я все равно не решилась на этот брак. Я повела себя очень эгоистично. Хотела романтики, ухаживаний. Много лет прошло после расторжения помолвки, прежде чем я смогла чувствовать на себе взгляды мужчин и не испытывать при этом желания исчезнуть, стать невидимкой.
Черт. Ничто не заставляет мужчину чувствовать себя более бесполезным, чем рассказ о полученной в детстве ране, на исцеление которой потребовались годы.
— Меня никто не замечал потому, что я, наверное, сама этого хотела. А может быть, я просто не чувствовала, что заслуживаю внимания. — Амелия грустно улыбнулась. — Знаешь, Пост умер почти сразу после того, как наша помолвка была расторгнута. Сумев продержаться всего год, я оградила бы свою семью от многих проблем. И теперь была бы богатой вдовой.
— Но ты же не чувствуешь себя виноватой?
Амелия пожала плечами, и Спенсер понял, что она до сих пор винит себя за принятое решение.
Бедная, запутавшаяся девочка. Все эти долгие годы она несла на своих плечах бремя вины за финансовые проблемы родителей. И все это лишь потому, что она отказалась выйти замуж за похотливого старика? По крайней мере теперь стало понятно, почему она с готовностью забывала о себе, чтобы помочь братьям.
Спенсер взял руку жены в свою и сжал.
— Я рад, что ты не вышла за него.
Спенсер ждал. Он надеялся, что Амелия скажет, как она счастлива, что жизнь повернулась именно так. Что статус богатой вдовы не сравнится с титулом герцогини Морленд и что она не бросит его даже ради того, чтобы вернуть долги отца.
Но Амелия этого не сказала.
— Я люблю тебя, — произнесла она вместо этого.
Сердце Спенсера сжалось от разочарования. Он знал, что эти слова шли от сердца. Только вот проблема состояла в том, что Амелия искренне любила очень многих людей. А он никогда не чувствовал себя спокойно в толпе.
Желая отвлечься от грустных мыслей, Спенсер посмотрел на разложенные на столе бумаги.
— Кто приходил?
— Клаудия. Я сказала, что ты выйдешь к ней через пару минут.
Спенсер любовно похлопал жену по ягодицам, когда она спрыгнула со стола.
— Да, и еще одно, — произнесла Амелия, берясь за ручку двери. — Когда гости приедут, отведи их на рыбалку. Я рассчитываю на свежего лосося к ужину.
— Еще одна. — Быстрым движением руки Эшуорт вытащил из воды извивающуюся рыбу.
Поздравив Эшуорта, Спенсер вновь закинул удочку и в который раз похвалил жену за дальновидность. Он запланировал приезд в Брайербэнк прежде всего для того, чтобы раз и навсегда решить вопрос с клубом Лео и положить конец его существованию. Но для удачного осуществления этого плана ему необходимо было поговорить с Эшуортом наедине. Амелия подсказала ему прекрасную идею. Ловля рыбы всегда была лучшим развлечением джентльменов. Как выходец из благородной семьи, ребенком проводивший лето в загородном имении, Рис любил удить рыбу, так же как и Спенсер.
А вот что касается Джулиана Беллами… Ха! Кроме Темзы, он не видел в своей жизни ни одной реки. Чем ближе Спенсер узнавал этого человека, тем больше убеждался в том, что он родился и вырос в трущобах Лондона. Его шутки и модная одежда могли обеспечить ему радушный прием в городе, но только не здесь, в Глостершире. Здесь он выделялся подобно белой вороне в стае черных. Ему едва не стало дурно при упоминании о рыбалке, и он промямлил, что предпочтет поиграть на пианино. Весьма жалкое оправдание.
Интересно, как много Лео знал об этом человеке? Ведь бытовало мнение, будто они лучшие друзья.
— Мне нужны деньги, — произнес Эшуорт, первым прерывая молчание. — Поэтому я здесь. Когда все вопросы будут решены, я отправлюсь прямо в Девоншир. Хочу посмотреть, что сталось с моим сгоревшим домом. На это потребуются деньги.
— У меня они есть, — бесстрастно произнес Спенсер.
— А у меня есть жетон. Я бы предложил обмен, но…
— Но Беллами и слышать об этом не захочет. Знаю, — насмешливо протянул Спенсер. — Боже нас упаси от нарушения устава клуба.
Оба посмеялись. Но недолго, ибо это была шутка Лео, а Лео покинул этот мир.
— Тогда давайте сыграем, — предложил Спенсер. Поплавок его удочки заплясал на поверхности воды, но когда он попытался вытащить рыбу, та сорвалась с крючка. — Попробуем уговорить Беллами сесть за карточный стол. Много времени нам не потребуется. Только позвольте мне возглавить игру. Я знаю, как разыграть нужную комбинацию. Проиграю вам десять тысяч фунтов в первом кону, а в следующем вы проиграете мне свой жетон.
— Мне нужно двадцать тысяч.
— Пятнадцать. Больше не дам.
— Но ведь Лили вы предложили двадцать.
— У нее горе. К тому же она красива. А вы уродливы и неприятны.
Эшуорт пожал плечами:
— По крайней мере это честно.
Они вновь замолчали.
— Раз уж мы здесь с вами одни… Вам не кажется, что нам давно пора поговорить? — Спенсер принялся тщательно нанизывать на крючок наживку. — О том, что случилось в Итоне. В тот день я дрался не совсем с вами. — Спенсер был как никогда близок к тому, чтобы принести извинения. В конце концов, не он затеял драку.
Мимо, треща крыльями, пролетела стрекоза. Спенсер забросил удочку.
— Я тоже дрался не с вами, — наконец прервал молчание Эшуорт.
— Нет нужды обсуждать это дальше.
Они разоткровенничались совершенно случайно, и Спенсер начал подумывать о том, что Амелия послала их на речку именно для этого. Маленькая плутовка.
— Если вы дрались не со мной, — произнес Эшуорт, — то с кем?
Спенсер вздохнул. Все оказалось не так уж просто. Если бы сейчас клюнула рыба, этот разговор можно было бы прекратить. Но рыба не клевала.
— Не знаю, — ответил наконец Спенсер. — С судьбой.
В Итоне он чувствовал себя очень несчастным. В свои семнадцать лет он был старше всех, но так сильно отставал от остальных, что даже ученики второго класса говорили на латыни лучше его. Кроме того, ему мешала жить его маленькая проблема. Каждый раз, оказываясь в переполненном помещении, он неизменно обливался холодным потом. Единственным, кто мог посоперничать с ним в угрюмости, был Рис Сент-Мор — младше Спенсера на год, но вдвое сильнее. Эти двое негласно соревновались за звание самого плохого ученика школы. Спенсер не знал, почему Рис причиняет учителям столько хлопот. Сам он хулиганил намеренно. Лишь бы дядя отправил его назад в Канаду.
В тот злополучный день Спенсер получил письмо. Февральский день выдался хоть и солнечным, но ужасно холодным. Когда Спенсера вызвали с урока греческого языка, он поначалу обрадовался возможности прогулять. Но потом ему вручили послание, в котором говорилось, что его отец умер в Канаде месяц назад. Спенсер был сиротой вот уже целый месяц и даже не знал об этом. Теперь не имело смысла хулиганить. Дорога домой ему была заказана. Потому что и дома-то больше не было.
Спенсер чувствовал опустошение. Он злился на себя, на отца, на дядю, на Бога.
А Рис Сент-Мор выбрал этот ужасный день для ссоры.
— Дрались с судьбой? — переспросил Рис. — Я считал вас умнее. Человеку не дано выиграть в этом сражении.
— Наверное, вы правы, — ответил Спенсер. — В конце концов, я не могу сказать, что сожалею о проигрыше.
Если Амелия и хранила в душе какие-то сожаления или чувство вины, то Спенсер ничего подобного не испытывал. Он теперь был герцогом, лишенным материальных проблем, обладавшим процветающей коневодческой фермой, женатым на умной, желанной женщине, которая к тому же стала его лучшим другом. Ему ничего не хотелось менять в своей жизни. Оставалось лишь желать, чтобы Амелия чувствовала то же самое.
Какой же он жадный негодяй! Несколько недель назад Спенсер удовольствовался бы признанием Амелии в такой же нежной любви к нему, какую она испытывала к своим братьям. И он услышал это признание. Только ему было мало. Спенсер хотел быть в ее жизни первым. Первым, последним и единственным.
Рис вытащил из воды еще одного лосося.
— Теперь три.
— Отлично, — произнес Спенсер, сматывая свою удочку. — Теперь можем вернуться домой, Амелия будет довольна.
— Расскажете ей, что всех трех поймал я?
— Конечно, нет. И вы тоже будете молчать, если хотите пятнадцать тысяч. — Спенсер открыл ящик со снастями. — Пятнадцать тысяч — довольно большая сумма денег. Достаточная для того, чтобы жениться.
— Жениться? — Рис сдвинул брови, помогая Спенсеру убрать снасти. — Лучше играйте в карты. Потому что ничего хуже этого совета я еще не слышал.
— Почему? Потому что тогда вам придется научиться улыбаться? — Спенсер закрыл наконец упрямый замок ящика. — Беллами, конечно, осел, но в одном он прав: замужество Лили не помешает. Ей нужен защитник.
Спенсер очень сожалел о своей грубости, с которой отказался жениться на сестре Лео. Но в тот момент он ответил отказом инстинктивно, еще не понимая, почему ему так не понравилась эта идея. Никто — в том числе и сам Спенсер — не видел, что он уже наполовину влюбился в Амелию.
Рис фыркнул.
— О, у Лили есть защитник. Сегодняшняя поездка в их компании была просто ужасна. Никогда не видел мужчины, который бы так тщательно пытался скрыть свой интерес и настолько не преуспел в этом.
Стало быть, Спенсер оказался прав. Между Беллами и Лили Чатуик что-то было.
В глазах Риса вспыхнул дьявольский огонь.
— А может, мне все же стоит объявить о своем намерении жениться на ней. Хотя бы для того, чтобы увидеть реакцию Беллами.
О, это будет действительно весело.
— Окажите мне услугу, — произнес Спенсер, беря удочки в одну руку и ящик со снастями в другую. — Прежде чем дразнить Беллами, убедитесь, что я рядом. Не хочется пропустить веселье.
