Глава 4
К тому времени когда Рен добрался до верхней площадки, намерение обойтись с новоиспеченной женой безжалостно куда-то улетучилось. Он просто не мог этого сделать!
Калли — порядочная девушка, пусть и немного странная. Она явно любит свою семью, хотя Рен уже решил, что сможет счастливо прожить остаток своей короткой жизни без встреч с ее братцем.
Итак, он не собирается брать ее силой. Не лучше ли обольстить? Он воспользуется всеми жемчужинами до последней, чтобы так разжечь в ней страсть, что в какой-то момент жена выполнит условия их безумной сделки в темноте.
Он остановился на площадке, задумавшись о необходимости принять ванну, да и, возможно, ему стоит побриться.
«Идиот. Действительно думаешь, что в ее глазах будешь выглядеть не таким чудовищем?»
В конце концов, Рен выбросил из головы подобные мысли. Его целью было заставить ее желать его, чтобы в последний раз ощутить прикосновение прекрасной женщины, либо он отпугнет ее и снова останется один в своем мрачном чистилище.
За дверью раздался шум, и Калли, затаив дыхание, наблюдала, как поворачивается ручка. В комнате царил полумрак, и ее ослепил свет свечи, которую держал мистер Портер.
Совершенно неосознанно ей захотелось отодвинуться подальше или вообще нырнуть под одеяло. Настала ее брачная ночь. Закутанный в черное, ее муж пришел за ней!
Рен поставил свечу на каминную доску и направился к Калли. Свет, падающий сзади, озарял его, сделав похожим на привидение — создание греха. Калли похолодела и вздрогнула, хотя в комнате было достаточно тепло.
За мгновение в ее голове появилась куча вопросов. Как она оказалась здесь? Как ухитрилась так далеко зайти всего за один день: невероятно далеко. От старой девы, обреченной заботиться о семье, живущей в бедности и строжайшей экономии, до новобрачной, жены зловещего мистера Портера.
«Ну по крайней мере дом мне нравится».
Калли одолело чувство нереальности. Возможно, всему виной капюшон, под которым скрывалось изуродованное лицо мужа. Ее внутренний голос подсказал ей, что в следующие несколько часов чувство юмора не поможет. Глядя на темную фигуру, можно подумать, будто она давала обеты ночному кошмару. И все же… Что такого дурного сделал этот человек? Позволил себе вольность прошлой ночью, но и она разгуливала по дому в одной сорочке! Вряд ли это можно назвать поведением добродетельной женщины! На дуэли, хотя Дейд вручил мистеру Портеру пистолет, тот намеренно выстрелил в землю, а не в ее брата. Пусть Рен закутан в черное и вечно угрюм, все же он не выказывал ни малейшего желания причинить кому-то зло. Так что, если эта ночь не сулит ужаса, то, может, чудо окажется ее исходом?
До вчерашнего дня исполненное жизненных сил молодое тело Калли ни разу не испытало прикосновения мужчины. Она считала, что ей давно пора узнать тайну отношений мужчины и женщины.
При этой мысли ее губы невольно раскрылись в предвкушении.
Мистер Портер остановился. Калли облизнула пересохшие губы.
Калли всегда питала пристрастие к высоким мужчинам. Ей нравилось чувствовать себя крохотной и хрупкой в их присутствии. Рядом с мистером Портером она чувствовала себя песчинкой.
Затем она перевела взгляд на большие, горячие и нежные руки Рена. Пожалуй, неплохо бы снова почувствовать их прикосновение.
Она соскользнула с кровати и шагнула к нему.
«Боже! Какое бесстыдство с моей стороны. Я опять иду к нему!»
Всего два шага — ему достаточно протянуть руки, и она будет в его объятиях.
Но тут смелость покинула ее. Калли замерла. Наверное, он считает ее настоящей распутницей!
«Подумать только, я — распутница!»
Какой-то частью сознания Калли греховно обрадовалась этой мысли.
«А я-то считала себя усохшей старой девой. О, погодите! Я замужняя женщина!»
Волна, казалось, бесконечного желания заставила ее затаить дыхание. Рен не сводил с нее глаз. Она ощущала его взгляд на своей полуобнаженной груди.
«Да, мистер Портер, можете их получить, если хотите!»
Она чувствовала себя смелой, дерзкой и… порочной. Когда он поднял повыше жемчужину, Калли почувствовала себя женщиной дурной репутации, продающейся таинственному незнакомцу. Боже, помоги ей! Но в жилах кипела кровь.
— Открой рот.
Она послушно повиновалась. Снова оглядев Калли, он положил жемчужину ей на язык.
— Не разговаривай, — хриплым голосом велел Рен, — и не глотай.
«О Господи!»
Калли закрыла рот и стала перекатывать жемчужину языком. Безумно дорогой кляп! Что готовит ей этот странный человек?
— Заведи руки за спину.
Калли нерешительно сцепила руки за спиной и переплела пальцы. Теперь она словно связана. Ее покорность была единственным ограничением, в котором он нуждался, чтобы утвердить свою власть над ней. И отсюда ее полное рабство!
От этой мысли у нее затряслись коленки.
«Думаю, мне стоит быть более чем слегка распутной».
Мистер Портер подступил ближе к ней и едва слышно прошептал:
— Закрой глаза!
Ее немедленное подчинение вызвало сильную пульсацию внизу. С закрытым ртом и глазами, она ощутила пьянящую смесь страха и одновременно желания. Восхищение собственной дерзостью росло в ней с каждой минутой.
«В жизни не думала, что способна на это!»
Однако главным вопросом было… откуда знал все это мистер Портер? Об этом определенно стоит подумать позже.
В этот жаркий, головокружительный момент ожидания Калли могла думать только о том мгновении, когда его горячие руки коснутся ее кожи.
Но первое, что она ощутила, — это тепло его дыхания.
— Маленькая мисс Каллиопа Уортингтон, знаете ли вы, кого именно вы выпустили на свободу?
Он не столько спрашивал, сколько разговаривал с собой.
— Портер, — выдохнула она, сунув языком жемчужину за щеку.
— Х-м-м-м… — пробормотал Рен, похоже, не услышав ее.
Калли откашлялась.
— Каллиопа Уортингтон… Портер.
Он застыл. Казалось, молчание продолжалось час, хотя на самом деле прошло не более нескольких мгновений. Но тут низкий шепот овеял ее шею:
— Именно так. А теперь молчи, пока я буду доказывать это тебе.
Властные слова окончательно лишили Калли разума. Она полностью отдала себя этому человеку и теперь стояла перед ним, ощущая себя беспомощной.
Рен не верил себе. Девушка была послушна ему!
Она стояла перед ним с закрытыми глазами, с жемчужиной во рту и добровольно сцепив руки за спиной.
Она выглядела настолько чувственной, что Рен с трудом отвел взгляд. Он снял капюшон и оставил его у двери. Он по-прежнему стоял спиной к свече, на случай, если она будет подсматривать, и наконец приблизился к невесте с открытым лицом.
Неужели эта девушка настолько покорна? А может, где-то внутри она исходит безмолвным воплем, умирая от омерзения…
Рен робко потянулся к ней. Она слегка вздрогнула, когда он погладил ее шею, но не отстранилась. Осмелев, Рен позволил себе мягко провести пальцем по ее горлу, до самой ложбинки. Калли сглотнула, и он это почувствовал, но по-прежнему оставался спокоен.
Сгорая от любопытства, Рен положил ладонь на ее сердце, прикрыв упругий холмик. Сердце билось сильно, возможно, она возбуждена или испугана, но не потрясена и не паникует.
Ее кожа…
Вчера он чувствовал ее жар, мягкую округлость ягодиц, вдавившихся в его чресла, но теперь был очарован совершенством кожи. Рен слегка провел по ее плечу и предплечью. Словно теплый атлас, ее кожа очаровала его. Желание овладеть этой женщиной билось в нем все сильней и сильней, но Рен знал, что не пойдет дальше прикосновений к своей восхитительно покорной жене.
Губы дернулись при мысли о том, что после этой восхитительной ночи, когда между ними, Рен был уверен, ничего не произойдет, кроме ласк, у него останется еще двести двадцать с чем-то…
Если он мудро разыграет карту, то сможет почти год удерживать при себе это дивное создание. Только нужно быть уверенным…
— Милая Каллиопа, сегодня вечером вы выглядели… смирившейся с судьбой. Могу я предположить, что вы готовы…
Калли не потрудилась скрыть дрожь предвкушения. «Готова». Она чувствовала, что тело ее жаждет этого мужчину.
Однажды она подслушала, как братья Дейд и Лизандр жаловались друг другу на долгое отсутствие любовниц. Лизандр признался, что больше года не вступал в отношения с женщиной, и брат был вне себя от жалости.
— Как же ты жил все это время?
Именно это Калли сейчас повторяла про себя. Она проводила день за днем, не позволяя себе думать, что для нее все это длится куда больше года.
Так было всегда. Как она жила все это время?
И теперь она чувствовала, что рвется к мистеру Портеру, как гончая на поводке. Ей так хотелось чувствовать, касаться, ощущать его прикосновения. Она изголодалась по этой любви, и, если Рен не поспешит, она, казалось, была готова просто испариться от ее отсутствия!
Едва он прикоснулся к ее шее, Калли вздрогнула в томительном ожидании. Сегодня она станет женщиной. Свершится наконец то, чего она ждала все эти годы: мужчина будет обладать ею, и она покорно отдаст себя в его руки. Мрачный период ее жизни окончится.
Ни одна мысль не беспокоила ее, Калли чувствовала руки. Руки Рена, как раскаленные клейма, обжигающие ее кожу, заставляли ее дышать чаще и жить.
Широкие и сильные ладони, скользящие вдоль тела, опускались все ниже, дразня и опаляя. Ей казалось, что она попала в водоворот: голова кружилась, но она чувствовала радость и защищенность. Отчего-то Калли знала, что ничего плохого с ней не случится, пока она в этих руках. Рен был не нежен, но осторожен. Он сознавал свою силу и не злоупотреблял ею.
Наверное, мужчина с такими руками касался женщин и раньше. Но сейчас она не хотела думать об этом. Эта ночь становилась для нее главной в жизни, и она ожидала от нее чуда.
Жаркие требовательные руки накрыли ее голые бедра, сжали и слегка притянули к себе, раскачивая в движении, которого она еще не знала.
«Держи меня и не отпускай…»
Но Рен не послушался ее безмолвной мольбы. Руки скользнули вниз, погладили и стиснули ягодицы, приподняли и раздвинули. Она была совершенно беспомощна. И вздрогнула. Потому что, хотя ее глаза были закрыты и она ничего не видела, но видел он!
— Не шевелиться! — скомандовал он.
Она замерла. Вся страсть, которую она хотела почувствовать, звенела в этом голосе. Мучительно болезненном.
Знал ли он, что выдал себя? Мужчина, которого она толком не разглядела. Видит ее… и все же по-прежнему скрыт. Если нельзя видеть лицо, внимательнее прислушиваешься к голосу, более чувствительна к прикосновению… Этот мужчина… Хотя его голос дрожал от вожделения, нужды и вопиющего одиночества, прикосновения этого мужчины ласкали и оберегали.
Он не любил ее. Потому что едва знает. Это может означать для нее кошмар и унижение, и все же он выдал себя, так, словно вышел на яркое солнце.
«Я вижу вас, мистер Портер».
— Сними это.
Он отступил, и исчезли его горячие руки.
Она вздрогнула, внезапно поняв, что мерзнет. И поскольку на ней не было ничего, кроме сорочки, выходило, что она окажется совершенно голой. Перед ним.
Калли колебалась. И все же, какое значение это имеет? Он увидит то, что уже ласкал.
Так и не открывая глаз, она потянулась к подолу сорочки.
По спине прошел озноб. Соски мгновенно затвердели. Все тело покрылось мурашками.
Неожиданно стало теплее. Это он подошел совсем близко. Странно, при своей хромоте он двигается почти бесшумно.
— Боишься?
«Нет. Да».
Несмотря ни на что — нет! Она покачала головой.
— Я не причиню тебе зла.
Калли кивнула.
— Заведи руки за спину еще раз.
Калли повиновалась Он встал сзади. Теплые ладони легли на плечи, скользнули к локтям, потянули, и ей, как и прошлой ночью, пришлось выгнуть спину, так что груди, высокие и полные, выпятились вперед.
Может, она и на этот раз стоит перед зеркалом?
Наверное, так, потому что он остался у нее за спиной. И все же она услышала его участившееся дыхание.
Но тут он отпустил ее. Она позволила себе немного расслабиться. Хотя по-прежнему выпячивала грудь… для его удовольствия.
«Мне нравится, что он хочет смотреть на меня».
Ей было стыдно стоять в таком виде, но что ее смущало? Ведь мужу нравится на нее смотреть, разве не в этом смысл брака? Все, что происходит в спальне, — разрешено. Допустимо.
«Восхитительно!»
«Пока что…»
— Встань на колени.
Калли, растерявшись, замешкалась. Но тут же начала медленно сгибать колени, пока не сумела более-менее грациозно опуститься на пол, насколько это возможно с заведенными за спину руками.
Теперь она оказалась ближе к огню и чувствовала, как тепло волнами овевает ее возбужденную кожу.
Большая ладонь опустилась на голову. Пальцы медленно перебирали волосы. Гладя, расчесывая, захватывая и перебирая золотистые пряди.
— Ты не сопротивляешься.
Калли молчала, не уверенная, ждет ли он ответа. И медленно покачала головой: нет.
— Интересно, как далеко заходит твое послушание?
Калли молчала. Теперь в его голосе звучали любопытство и… угроза? Она вдруг поняла, что ему хочется выяснить пределы ее терпения.
И усмехнулась.
«Хотелось бы мне самой это знать…»
Да, ей интересно понять, что этот мужчина знал о ее теле такого, что неизвестно ей самой? Что он знал о потребностях ее кожи, сосков и горячего мокрого местечка между бедрами? Наверняка больше, чем она.
Поэтому она ждала, пока он удовлетворит ее любопытство. Наверное, она поймет, когда он обнаружит границы «насколько далеко»…
В этот момент она чувствовала себя совершенно свободной и готовой к экспериментам. Освобожденной брачной церемонией и тем фактом, что ее семья сейчас на пути в Лондон. Освобожденной сознанием того, что может делать в этом прекрасном доме, в этой прекрасной комнате, с этим мужчиной все, что заблагорассудится, а в один прекрасный день оставит все и уедет!
