Глава 18
Хотя сплетни о чересчур поспешной свадьбе лорда и леди Бриджертон, урожденной мисс Кэтрин Шеффилд, по-прежнему не утихают, автор придерживается твердого мнения, что это брак по любви. И хотя виконт Бриджертон далеко не во всех случаях сопровождает жену, – да и какой муж это делает? – стоит им оказаться рядом, нельзя не заметить, что он вечно нашептывает что-то на ушко леди, и это что-то неизменно заставляет ее краснеть и улыбаться.
Более того, он всегда танцует с ней чаще, чем позволяют приличия. Учитывая тот факт, сколько мужей терпеть не могут танцевать с женами, согласитесь, это весьма романтично.
«Светская хроника леди Уистлдаун». 10 июня 1814 года
Следующие несколько недель пролетели в лихорадочной суматохе. После короткого путешествия в деревню новобрачные вернулись в Лондон, где сезон был в полном разгаре.
Кейт надеялась возобновить уроки игры на флейте, но быстро обнаружила, что пользуется огромным успехом. Отныне ее дни были заполнены визитами, поездками по магазинам с родными и редкими прогулками в парке. Вечера превратились в водоворот балов и приемов.
Зато ночи принадлежали только Энтони.
Кейт решила, что их брак ничто не может омрачить. Правда, она виделась с Энтони реже, чем хотелось бы, но понимала и смирилась с тем, что он очень занятой человек. Обязанности, как в парламенте, так и в многочисленных поместьях, отнимали большую часть его времени. Но по ночам, возвращаясь домой и ложась рядом с ней в постель (никаких отдельных спален для лорда и леди Бриджертон!), он был неизменно внимателен: спрашивал, как прошел день, рассказывал о своих делах и любил ее едва не до рассвета.
Он даже выкроил полчаса, чтобы послушать ее упражнения на флейте. Она все-таки умудрилась нанять учителя и договориться об уроках два раза в неделю по утрам.
Жизнь Кейт была прекрасной, гораздо лучше, чем у большинства женщин ее положения. Если муж и не любил ее, если даже никогда не полюбит, то делал по крайней мере все, чтобы она чувствовала себя счастливой и желанной.
И если днем он казался каким-то отстраненным, то по ночам их близость была безраздельной.
Однако все общество, и особенно Эдвина, вбило себе, в головы, что лорд и леди Бриджертон поженились по любви. Эдвина привыкла навещать ее каждый день, и сегодняшний не был исключением. Сестры сидели в гостиной, наслаждаясь чаем с печеньем и редкими моментами уединения, тем более что Кейт уже успела распрощаться с ежедневным потоком визитеров. Казалось, все непременно хотели узнать, как поживает новая виконтесса.
Ньютон прыгнул на диван рядом с Эдвиной. Лениво поглаживая его густой мех, она объявила:
– Все только о тебе и говорят!
Кейт спокойно поднесла чашку к губам.
– Похоже, больше им делать нечего, – пожала она плечами. – Ничего, скоро найдут другую тему.
– Вряд ли, пока твой муж будет смотреть на тебя такими глазами, как вчера вечером.
Кейт почувствовала, как стало жарко щекам.
– Он не сделал ничего сверхъестественного.
– Кейт, он положительно пылал!
Ньютон перевернулся на спину и заскулил, давая понять, что следовало бы почесать ему брюшко.
– Я сама видела, как он оттолкнул лорда Хавериджа, спеша поскорее добраться до тебя.
– Мы приехали порознь, – спокойно пояснила Кейт, хотя в сердце росла и ширилась тайная и скорее всего глупая радость. – Ему наверняка что-то нужно было мне сказать.
– И он сказал? – с сомнением пробормотала Эдвина.
– Что именно?
– Сказал тебе что-то? – с деланной вежливостью поинтересовалась сестра. – Ты только что пояснила, что ему нужно было что-то тебе сказать. Если так, неужели он промолчал? Тогда откуда тебе известны столь интересные подробности?
Кейт моргнула и схватилась за лоб:
– Эдвина, у меня голова кружится от твоих расспросов.
– Ты ужасно скрытная! Не хочешь ни в чем признаваться! – расстроилась Эдвина.
– Эдвина, мне не в чем признаваться, – рассердилась Кейт, хватая с блюда печенье и откусывая сразу половину, чтобы не отвечать с набитым ртом. Да и какую тайну она должна открыть сестре? Что еще до брака муж хладнокровно и прямо заявил, что никогда ее не полюбит?!
Ничего не скажешь, самая очаровательная тема для беседы за чаем с печеньем.
– Собственно говоря, – объявила Эдвина, дождавшись, пока Кейт прожует, – у меня другая причина для приезда сюда. Мне нужно что-то тебе сказать.
Кейт облегченно вздохнула.
– Правда?
Эдвина кивнула и залилась краской.
– Что с тобой? – удивилась Кейт, глотнув чая. Во рту ужасно пересохло после жирного печенья.
– Кажется, я влюбилась.
Кейт поперхнулась чаем:
– В кого?
– В мистера Бэгуэлла.
Кейт долго ломала голову, безуспешно пытаясь припомнить, кто такой мистер Бэгуэлл.
– Он ученый, – мечтательно вздохнула Эдвина. – Мы познакомились на вечеринке в сельском доме леди Бриджертон.
– По-моему, мы с ним не встречались, – задумчиво протянула Кейт.
– Ты была слишком занята, – с иронической улыбкой напомнила Эдвина. – Романом с виконтом, помолвкой и всем остальным.
Кейт состроила сестре ужасающую гримасу.
– Лучше расскажи о мистере Бэгуэлле.
Глаза Эдвины загорелись.
– Боюсь, он всего лишь второй сын, так что больших доходов ждать не приходится. Но поскольку ты так удачно вышла замуж, нет нужды беспокоиться по этому поводу.
Глаза Кейт неожиданно наполнились слезами. До этой минуты она не представляла, под каким давлением жила Эдвина все последние месяцы. Конечно, и Кейт, и Мэри старались заверить ее, что она должна выйти замуж по своему выбору, но все трое прекрасно знали, каково состояние их финансов. И разумеется, недаром подшучивали насчет того, как легко влюбиться в богатого мужчину. Почти так же легко, как в бедного!
Стоило взглянуть на Эдвину, чтобы понять, какая неимоверная тяжесть свалилась с ее плеч.
– Я рада, что ты нашла свою любовь, – пробормотала Кейт.
– О, он прекрасный человек! Знаю, что у нас не слишком много денег, но, честно говоря, не нуждаюсь в шелках и драгоценностях! – выпалила она и, случайно взглянув на бриллиант, сверкавший на руке Кейт, побагровела, как свекла. – Конечно, и ты тоже, – поспешила заверить она. – Просто…
– Просто теперь все устроилось, и больше не нужно мучиться мыслями о том, как помочь матери и сестре, – мягко перебила Кейт.
– Верно! – с громким вздохом подтвердила Эдвина. Кейт дотянулась до руки сестры:
– Теперь тебе нечего тревожиться за меня, и я уверена, что мы с Энтони всегда поддержим Мэри, если ей понадобится наша помощь.
Губы Эдвины дрогнули в несмелой улыбке.
– А ты должна хоть раз в жизни подумать о себе, – продолжала Кейт. – И принимать решения, основываясь на собственных желаниях, а не на том, чего хотят родные.
Эдвина отняла руку, чтобы смахнуть слезу со щеки.
– Но я действительно люблю его, – прошептала она.
– Мне не терпится познакомиться с ним, – заявила Кейт. – Можно устроить званый ужин в узком кругу и пригласить его в качестве почетного гостя.
– Прекрасная мысль.
– И возможно, нам удастся поехать на прогулку в парк, чтобы лучше познакомиться. Теперь я, как почтенная замужняя леди, вполне могу считаться настоящей дуэньей. Ну разве не забавно? – засмеялась она.
– Ну разве не забавно? – повторил веселый мужской голос.
– Энтони! – воскликнула Кейт, удивленная появлением мужа в неурочный час. Бесчисленные встречи и совещания вечно удерживали его вдали от дома. – Как я рада тебя видеть!
Слегка улыбнувшись, он кивнул Эдвине.
– Как ни странно, но сегодня у меня выдалось свободное время.
– Будешь пить чай?
– Я посижу с вами, – решил он, взявшись за хрустальный стакан, стоявший на пристенном столике красного дерева, – но вместо чая выпью бренди.
Кейт молча наблюдала, как он наливает себе бренди, как рассеянно вертит стакан в руках. В такие минуты ей было очень трудно не выдать своих чувств. Сегодня он был особенно красив.
– Итак, – спросил Энтони, пригубив бренди, – что вы обсуждали, пока меня не было?
Кейт вопросительно посмотрела на сестру и, дождавшись кивка, объяснила:
– Эдвина встретила джентльмена, который пришелся ей по душе.
– В самом деле? – заинтересованно осведомился Энтони. В этот момент он самым странным образом напоминал заботливого отца. – Я хотел бы познакомиться с ним.
– Правда? – ахнула Эдвина. – Вы действительно этого хотите?
– Конечно. Мало того, настаиваю на этом.
Не дождавшись ответа, он слегка нахмурился и добавил:
– Как-никак, а я глава семьи, и это мой прямой долг.
Эдвина изумленно приоткрыла рот:
– Я… я не понимала, что вы считаете себя обязанным опекать меня.
Энтони уставился на девушку с таким видом, словно та внезапно рехнулась.
– Вы сестра Кейт, – бросил он, словно это все объясняло.
Еще несколько секунд Эдвина продолжала непонимающе смотреть на него, прежде чем расплыться в сияющей улыбке.
– Мне всегда хотелось иметь старшего брата, – призналась она.
– Надеюсь, я прошел испытание, – буркнул Энтони, несколько смущенный столь внезапным проявлением эмоций.
Эдвина буквально расцвела.
– Прошли, и блестяще! Честно говоря, не понимаю, почему Элоиза вечно жалуется.
– Видишь ли, Энтони, – вмешалась Кейт, – со времени нашей свадьбы Эдвина и твоя сестра стали лучшими подругами.
– Помоги нам Боже, – пробормотал он. – И на что, спрашивается, может жаловаться Элоиза?
Эдвина невинно улыбнулась:
– В общем, ни на что в особенности. Просто иногда вы чересчур ревностно оберегаете своих родных.
– Вздор! – фыркнул он.
Кейт поперхнулась чаем в полной уверенности, что к тому времени, когда их дочерей придет пора выдавать замуж, он перейдет в католическую религию только для того, чтобы иметь право запереть их в монастырь с двенадцатифутовыми стенами!
Энтони зловеще прищурился:
– Интересно, над чем ты смеешься?
Кейт поспешно прижала к губам салфетку.
– Ни над чем, – заверила она под прикрытием белоснежной ткани.
– Пфффф!
– Элоиза утверждает, что вы были настоящим злобным медведем, когда Саймон ухаживал за Дафной, – выпалила Эдвина.
– Вот как?
Эдвина кивнула:
– Она даже рассказывала, что вы дрались на дуэли!
– Элоиза слишком много болтает, – буркнул Энтони.
– Представляете, она знает все! Все и обо всех! Даже больше леди Уистлдаун!
Энтони повернулся к жене с полуиронической-полурассерженной миной:
– Напомни мне купить намордник для моей сестрицы, – шутливо заметил он. – И для твоей тоже.
Эдвина мелодично рассмеялась:
– В жизни не думала, что подтрунивать над братом так же забавно, как над сестрой! Я так рада, Кейт, что ты решила выйти за него!
– Можно подумать, у меня был выбор! – сухо усмехнулась Кейт. – Но я довольна, что все так обернулось!
Эдвина встала, разбудив при этом Ньютона, спавшего блаженным сном рядом с ней. Тот оскорбленно заскулил и перебрался на пол, где немедленно свернулся под столом. Эдвина, проследив за псом, усмехнулась и покачала головой.
– Мне пора. Нет, не провожайте, – добавила она, когда Кейт и Энтони встали, чтобы проводить ее до двери. – Я сама найду дорогу.
– Чепуха, – отмахнулась Кейт, беря Эдвину под руку. – Энтони, я сейчас вернусь.
– Я буду считать секунды, – пробормотал он. Дамы покинули комнату в сопровождении Ньютона, который на этот раз оживленно залаял, вероятно, полагая, что его собираются вывести на прогулку.
После ухода сестер Энтони немедленно устроился в уютном кресле, где только что сидела Кейт. Сиденье все еще было теплым, и ему показалось, что ткань обивки впитала ее запах. Потянув носом, он определил, что на этот раз мылом пахло сильнее, чем лилиями. Возможно, лилии – это духи, которые она добавляет в воду по вечерам.
Энтони сам не совсем понимал, почему решил вернуться домой: еще утром у него вовсе не было подобных намерений. Вопреки тому что он наговорил Кейт, многочисленные обязанности вовсе не требовали каждодневного отсутствия: немало встреч можно было провести и дома. И хотя он действительно был человек занятой, не терпевший праздной жизни, которой предавались почти все члены высшего общества, все же последнее время часто часами просиживал в «Уайтс», читая газеты и играя в карты с друзьями.
Он считал это наилучшим выходом. По его мнению, было крайне важно держаться на определенном расстоянии от жены. Жизнь, по крайней мере его жизнь, следовало разделить по разным категориям, а жена очень хорошо вписывалась в разделы, которые он мысленно определил как «личные дела» и «постель».
Но сегодня, когда он приехал в «Уайтс», там не оказалось никого, с кем бы ему особенно хотелось побеседовать. Он пролистал газету, но и там не нашлось ничего интересного. Сидя у окна и пытаясь наслаждаться собственным обществом, которое находил невероятно скучным, Энтони вдруг был поражен неодолимым и совершенно абсурдным желанием поскорее отправиться домой и посмотреть, чем занята Кейт.
И что тут дурного? Всего один день! Вряд ли он влюбится в собственную жену, проведя вместе с ней один день!
Энтони тут же напомнил себе, что никакой опасности влюбиться вообще не существует. Он женат почти месяц и до сего времени сумел уберечься от слишком пылкой привязанности к Кейт. И нет причин считать, будто он и дальше не сумеет сохранить нынешнее положение вещей.
Весьма довольный собой, он глотнул бренди. И поднял глаза, заслышав шаги жены.
– По-моему, Эдвина влюбилась, – сообщила она с ослепительной улыбкой. Энтони ощутил, как напряглось все тело. До чего же он странно реагирует на ее улыбки, причем это происходит постоянно и чертовски досаждает!
Не всегда, конечно. Он вовсе не возражал против подобного состояния при условии, что за ним следовало немедленное путешествие в спальню.
Но мысли Кейт, очевидно, приняли совершенно иное, чем у него, направление, поскольку она предпочла сидеть напротив мужа, хотя в кресле было достаточно места для двоих, если, конечно, эти двое обожали сидеть в обнимку. Даже стул, стоявший наискосок от его кресла, и то был бы удобнее: по крайней мере тогда Энтони мог бы сдернуть с него Кейт и усадить себе на колени. Если же он попытается проделать этот маневр, когда она сидит по другую сторону стола, придется протащить ее по чайному сервизу.
Энтони чуть прищурился, оценивая ситуацию, пытаясь определить, сколько чая прольется на пол, в какую сумму обойдется замена ковра и действительно ли его заботят столь незначительные расходы…
– Энтони! Ты меня слышал?
Он поднял голову.
Кейт сложила руки на коленях и подалась вперед, с видом сосредоточенным и слегка раздраженным.
– Ты меня слышал? – повторила она. Он моргнул.
– Прости, нет.
Кейт подняла глаза к небу, но воздержалась от упреков.
– Я говорила, что нам следует как-нибудь пригласить к ужину Эдвину и ее молодого человека. Посмотреть, подходят ли они друг другу. Я еще не видела, чтобы она так интересовалась мужчиной.
Энтони потянулся к печенью. Он был голоден и почти отказался от мысли усадить жену на колени. С другой стороны, если убрать с середины стола чашки и блюдца, последствия будут не столь печальны…
Он незаметно отодвинул в сторону поднос с сервизом.
– Хммм? – промычал он, жуя печенье. – Ах да, конечно, Эдвина достойна быть счастливой.
Кейт с подозрением поглядывала на мужа.
– Может, налить тебе чаю? Я не слишком большая поклонница бренди, да и песочное печенье вкуснее с чаем.
Собственно говоря, Энтони считал, что бренди прекрасно сочетается с песочным печеньем, но неплохо бы опустошить чайник, на случай если он опрокинется.
– Прекрасная мысль, – согласился он. – Чай – именно то, что мне нужно. Понять не могу, почему сам об этом не подумал.
– Я тоже не понимаю, – язвительно пробормотала Кейт. Энтони ответил жизнерадостной улыбкой и взял чашку из ее рук.
– Спасибо, – поблагодарил он, проверяя, добавила ли она молока. Оказалось, что добавила. Впрочем, он не удивился: Кейт прекрасно запоминала подобные мелочи.
– Чай еще не остыл? – вежливо спросила Кейт.
Энтони осушил чашку.
– Ни в коем случае, – довольно выдохнул он. – Нельзя ли попросить тебя налить еще?
– Похоже, ты вдруг полюбил чай, – сухо обронила она.
Энтони оглядел чайник, прикидывая, сколько чая в нем еще осталось и можно ли допить все до конца, не ощутив настоятельной потребности облегчиться.
– Почему бы не присоединиться ко мне? – предложил он. – По-моему, тебя мучает жажда.
– Разве? – удивилась Кейт. Энтони кивнул:
– Мне так показалось.
– Разумеется.
– Не осталось ли чая еще на одну чашечку? – спросил он как можно более небрежно.
– Если и не осталось, я всегда могу попросить кухарку заварить новый.
– О нет, это совершенно ни к чему! – воскликнул он, возможно, немного громче, чем надо. – Хватит и того, что есть.
Кейт наклоняла чайник, пока в чашку не вылились последние капли. Добавила немного молока и молча подала мужу, хотя вскинутые брови выражали ее мысли красноречивее всяких слов.
Пока он нехотя пил чай – живот уже был слишком полон, чтобы глотать его залпом, – Кейт откашлялась и спросила:
– Ты знаешь поклонника Эдвины?
– Понятия не имею, кто он.
– Прости. Должно быть, я забыла упомянуть его фамилию. Это некий мистер Бэгуэлл. Имени его я не знаю, но, по словам Эдвины, он второй сын. Возможно, это как-то поможет? Она встретилась с ним на вечеринке у твоей матери.
– Никогда о нем не слышал, – покачал головой Энтони. – Скорее всего один из тех бедняг, которых пригласила матушка, чтобы сравнять количество дам и джентльменов. Она вообще наприглашала чертову пропасть женщин. Как всегда. Надеется, что кто-то из нас вдруг влюбится. При этом ей приходится терпеть присутствие ничем не примечательных мужчин. По ее мнению, у каждой дамы должен быть кавалер, и никак иначе.
– Ничем не примечательных? – повторила Кейт.
– Да, чтобы женщины влюблялись не в них, а в нас, – ухмыльнулся Энтони.
– Похоже, ей отчаянно не терпится пристроить всех своих детей, не находишь?
– Видишь ли, – пожал плечами Энтони, – в этот раз матушка пригласила столько хорошеньких незамужних девушек, что была вынуждена идти к викарию и просить его шестнадцатилетнего сына прийти на ужин.
– По-моему, я его видела, – поморщилась Кейт.
– Да, несчастный юноша болезненно застенчив. Викарий сказал, что его целую неделю мучила крапивница, после того как за ужином ему пришлось сидеть рядом с Крессидой Купер.
– Ну, от такого соседства у кого угодно появится крапивница!
– Ну вот, я лишний раз убедился, что в тебе злости хоть отбавляй, – хмыкнул Энтони.
– Вовсе нет, – запротестовала Кейт, хотя ее выдавала ехидная улыбка. – Я сказала правду!
– Можешь не оправдываться, – отмахнулся Энтони, допивая настоявшийся чай. Хорошо, что хоть молоко немного смягчало горечь. – Здоровая злость – одно из качеств, которые мне больше всего в тебе нравятся.
– Господи, – покачала головой Кейт, – страшно подумать о тех качествах, которые нравятся тебе меньше всего.
– Сейчас речь идет не об этом. Возвращаясь к твоей сестре и ее мистеру Багуэллу…
– Бэгуэллу.
– Как жаль!
– Энтони!
Он проигнорировал восклицание.
– Я тут подумывал, что следовало бы дать Эдвине приданое.
Ирония этого поступка не ускользнула от Энтони. Когда-то он намеревался жениться на Эдвине и снабдить приданым Кейт.
Он осторожно взглянул на жену, пытаясь понять, о чем та думает.
Разумеется, предложение было сделано не только для того, чтобы заслужить ее благодарность. И все же он был не так благороден, чтобы не признаться себе, что надеялся на нечто большее, чем потрясенное молчание Кейт.
Но тут Энтони вдруг понял, что она вот-вот заплачет.
– Кейт? – нерешительно окликнул он, не зная, радоваться ему или волноваться.
Она совершенно по-детски вытерла нос обратной стороной ладони и всхлипнула:
– Такого благородного поступка я в жизни своей не ожидала.
– Собственно говоря, я сделал это для Эдвины, – промямлил виконт, не выносивший женских слез. Но сам немедленно возгордился. Сейчас ему казалось, что он мгновенно вырос футов до восьми.
– О Энтони! – расплакалась Кейт и, к его невероятному изумлению, вскочила, едва не перевернув стол, и бросилась в его объятия. При этом она уронила на пол три чашки, два блюдца и ложечку. – Ты такой милый, – выдохнула она, вытирая глаза и с размаха садясь к нему на колени. – Лучший мужчина в Лондоне.
– Об этом мне ничего не известно, – возразил он, обнимая ее за талию. – Самый опасный – возможно… или самый красивый…
– Лучший, – решительно сказала Кейт. – Определенно лучший.
– Ну… если ты так настаиваешь, – согласился Энтони, вовсе не расстроенный таким поворотом событий.
– Хорошо, что мы допили чай, – блаженно вздохнула Кейт, оглядывая валявшуюся на полу посуду. – Представляю, во что превратился бы ковер.
– Действительно, – улыбнулся Энтони, прижимая к себе жену. Они идеально друг другу подходили.
И вообще она создана для него.
– Ты так добр ко мне, – прошептала Кейт.
Энтони вспомнил о том, сколько дней он намеренно проводил вне дома, оставляя Кейт одну, но постарался отделаться от угрызений совести. Если он и старался соблюдать дистанцию, то лишь для ее блага. Он не хотел, чтобы она влюбилась в него. Тогда ей придется куда труднее, когда он умрет.
А если он влюбится в нее…
Он даже думать не хотел о том, как тяжело придется ему.
– У нас есть планы на вечер? – осведомился он.
Кейт кивнула. Волосы слегка пощекотали ему щеку.
– Бал. У леди Моттрам.
Энтони не мог устоять против мягкой шелковистости ее волос и, пропустив их сквозь пальцы, намотал на запястье.
– Знаешь, о чем я думаю? – продолжал он. И почувствовал, как Кейт улыбнулась:
– О чем?
– Послушай, я не так уж симпатизирую леди Моттрам. И знаешь, о чем еще я думаю?
На этот раз он услышал смешок:
– О чем же?
– Думаю, нам следует подняться наверх.
– Ты действительно так считаешь? – с деланно-непонимающим видом переспросила Кейт.
– Действительно. Подняться прямо сейчас и не медлить.
Плутовка поерзала попкой, дабы убедиться в том, в самом ли деле у него возникла неотложная потребность подняться наверх.
– Вижу, – серьезно заключила она. Он слегка ущипнул ее за бедро.
– А мне показалось, что ты скорее почувствовала.
– И это тоже, – призналась Кейт. – Доказательство довольно веское.
– О, в этом я уверен, – кивнул Энтони и с коварной улыбкой приподнял ее подбородок, пока они не оказались нос к носу. – Знаешь, о чем еще я думаю? – хрипло выговорил он.
Кейт широко раскрыла глаза:
– И представить не могу.
– Думаю… – Одна рука прокралась под ее платье и поползла по ноге. – …что если мы немедленно не поднимемся наверх, я вполне согласен остаться прямо здесь.
– Здесь? – взвизгнула Кейт. Пальцы нашли край чулка.
– Здесь, – подтвердил Энтони.
– Сейчас?
Пальцы пощекотали треугольник мягких волос, раздвинули нежные складки лона и проникли внутрь. Она была нежной и влажной, и Энтони мгновенно взлетел на седьмое небо.
– Определенно сейчас. В эту же секунду.
– Здесь?
Энтони стал покусывать ее губы:
– Разве я уже не ответил?
И даже если у Кейт были еще вопросы, весь следующий час она предпочла их не задавать.
А может, он просто из кожи вон лез, чтобы лишить ее дара речи.
И если мужчина может судить по женским вскрикам и стонам, работа была проделана на редкость усердно.
