Глава 25
Беллами побледнел:
— Какого черта? Что вы несете?
— Я сказал то, что сказал. Эти люди собирались напасть на вас.
Беллами вскочил, и его чашка полетела на пол. Кора в страхе поежилась.
— Полегче, — посоветовал Фаради. — Лорд Эшуорт, у вас очень нервный друг.
Беллами стремительно расхаживал по комнате, ероша волосы. Каждый его шаг отмечался злобным ругательством.
Фаради же, откинувшись на спинку стула, бесстрастно наблюдал за ним. Наконец добавил:
— Признайте, что это вполне логично. Все считали, что в ту ночь Лео будет с вами. А мы с вами очень похожи. Негодяям не нужны были деньги. Только кровь.
Рис нахмурился:
— Все равно вы не можете быть уверены…
— Лео был уверен.
— В чем? — Беллами замер как вкопанный.
— Лео сказал: «…передайте Джулиану», — пояснил Фаради и нервно откашлялся. — Это были его последние слова, и он повторил их дважды. Очень отчетливо: «Передайте Джулиану». Как вы считаете, почему я дал мисс Данн ваш адрес?!
— О Боже! — Медленно опустившись на подоконник, Беллами закрыл лицо руками. — Я так и знал! Знал, что виновен в его смерти. — Его голос сорвался. — Как теперь я покажусь Лили на глаза?!
— Если вам дорога ее безопасность, — посоветовал Фаради, — лучше держаться от нее как можно дальше. Лео никогда не умел выбирать себе друзей и знакомых. Вот что получается, когда хочешь основать клуб и открываешь его двери первому встречному.
Рис пристально посмотрел на хозяина:
— Если все это правда, то почему же вы не дождались возвращения Коры? Почему не поехали с ней в дом Беллами? Почему трусливо сбежали и бросили Лео одного?
— Да, почему? — вставил Беллами.
Фаради потупился:
— Не знаю… Полагаю, я запаниковал.
— Чего же вы боялись?
— Вопросов. Подозрений. Того, что меня найдут рядом с мертвецом.
— Но если ваша история правдива… — начал Рис.
— Да, если, — подчеркнул Беллами.
— Если ваша история правдива, вам нечего бояться расследования, — закончил Рис. — Не говоря уже о том… Интересно, как вы добрались до экипажа со сломанным бедром?
— Я… я полз, — признался Фаради, поморщившись.
Что-то в его словах было не так. Он тащился со сломанным бедром и в вышитом золотом жилете по грязи и пыли Уайтчепела вместо того, чтобы ждать помощи?
Фаради выдержал скептический взгляд Риса.
— Я же сказал, что запаниковал и… — Он медленно выдохнул. — Я знал, что он все равно умрет. И не хотел видеть, как он умирает. Просто не мог.
— И поэтому оставили его умирать в одиночестве, — выдавил Беллами. — В темном грязном переулке, в обществе шлюхи.
Фаради взял чашку и пристально в нее уставился.
— Знаете, я думаю, что на сегодня с меня хватит вашего общества. Мисс Данн, ваше прелестное личико осветило мою унылую комнату. Все это было прекрасно, но я должен просить вас уйти.
— Ты лживый ублюдок! — рявкнул Беллами. — Я с места не двинусь, пока не скажешь правду! Мне нужны ответы!
Фаради дернулся как от укола.
— Я дал вам ответы. Очень много. Могу дать еще. Имена моих родителей — Джейсон и Эммелин Фаради. Где я родился? В Йоркшире. Где получил образование? В Харроу и Кембридже. Я готов до утра давать честные ответы на подобные вопросы. А вы, Беллами?..
— Моя история не имеет со всем этим ничего общего, — пробурчал тот.
— А вот я подозреваю, что имеет. И я заслуживаю того, чтобы услышать правду. Ведь последние месяцы я отлеживался в постели по вашей вине…
В комнате воцарилось напряженное молчание. Беллами тронул Риса за плечо и кивком указал в угол комнаты. Рис понял намек и, встав, отошел вместе с приятелем.
— Что? — спросил он.
— Пора применить грубую силу, — шепнул Беллами.
— Ради всего святого!.. Он уже искалечен!
— Но вы же видите, что он лжет.
— Подозреваю, что он просто не говорит всей правды.
— Называйте это как хотите, но он что-то утаивает. А если ударить его посильнее, то выбьем все секреты.
— Возможно, — холодно ответил Рис. — А если я ударю посильнее вас, то выбью ваши. — Он дал Беллами несколько минут, чтобы осознать сказанное, потом добавил: — Но я не намерен это делать. Я не громила, и мне напомнили об этом недавно.
Напомнила та, о которой он все больше тосковал с каждой прошедшей минутой.
— Черт побери, Эшуорт, но Лео…
— Лео, — перебил Рис, — не хотел бы, чтобы я ударил больного. Я в этом уверен.
— Тогда я это сделаю.
— Не позволю. — Рис положил руку на плечо Беллами и стал медленно сжимать пальцы, пока не удостоверился, что его поняли.
— Мистер Беллами! — окликнул гостя Фаради. Он с трудом поднялся, опираясь на подлокотники. — Уверяю, я помог вам всем, сделал все, что в моих силах. А если хотите найти убийц Лео, то вы должны задать себе один вопрос.
— В самом деле? — отозвался Беллами. — И какой именно?
— Скажите, кто желает вашей смерти?
— Кто желает моей смерти? — пробормотал Беллами, забившись в угол экипажа. — Спросите лучше, кто не хочет моей смерти.
— Я не хочу. — Рис пожал плечами и честно добавил: — Впрочем, я скорее всего равнодушен к вашему существованию. — Он немного помолчал, потом вновь заговорил: — Вы, кажется, были в ту ночь с женщиной. С замужней леди, если я верно припоминаю. И именно по этой причине не пошли на матч. Как ее звали?
— Корнелия. Леди Корнелия Хайтауэр. Но если бы ее муж вознамерился убить всех любовников леди, то мне пришлось бы стоять в конце очень длинной очереди. Нет, это не он. Но есть другие…
— Другие ревнивые мужья? Или другие враги?
— И то и другое. А вам-то какое дело?
— Полагаю, что никакого. Так куда мы сейчас едем?
— Я — в Лондон. Попробую все же кое-что выяснить.
— Как насчет девушки? — спросил Рис. — Больше я не смогу ее опекать.
Он решил, что тоже поедет в Лондон. Встретится с поверенным, отдаст распоряжения относительно поместья и выделит пенсию Джорджу Лейну. А потом подумает, что делать дальше. Возможно, опять армия. Он может выкупить свой патент. И для него всегда найдется работа наемника. Сейчас Англия не воюет, но в мире всегда кому-то нужно уничтожить что-то. И лучше уехать как можно дальше. Если между ним и Мередит окажется океан, эта жгучая боль в груди немного утихнет.
— Прошу вас не говорить обо мне так, словно я нахожусь в другом месте, — заявила Кора, обхватив плечи руками. — И теперь, когда вы нашли мистера Фаради, я вольна делать все, что захочу. А я хочу вернуться в «Три гончие».
— Но почему? — удивился Беллами.
— Мне нравится работать в гостинице. Нравятся жители деревни, и я им нравлюсь. Там я была счастлива.
Экипаж сделал резкий поворот, и все едва не повалились на сиденья.
— Все дело в Гидеоне Майлзе, не так ли? — спросил Беллами.
— Не совсем, — пробормотала девушка, краснея. — Но отчасти вы правы.
— Ничем хорошим это не закончится. Майлз — мелкий контрабандист, — проворчал Рис.
— Но я ему небезразлична, милорд Сент-Мор. В Бакли-ин-зе-Мур и вы, сэр, кое-кому небезразличны. Хотите вернуться?
Рис вздохнул и отвернулся к окну. Экипаж свернул с прибрежной дороги. И он в последний раз увидел величественные корнуэльские утесы.
Когда же экипаж стал медленно подниматься на главную дорогу, Рис пробормотал:
— Дело не в том, хочу ли я вернуться или нет. — Он уперся сапогом в противоположное сиденье, чтобы не потерять равновесие. — Главное — чтобы было лучше для всех.
— Совершенно верно, — согласился Беллами. — Послушай, Кора… Прекрасно, что ты хочешь изменить свою жизнь. Но выбери себе подходящего мужчину. Такой подлец, как Майлз, не принесет тебе ничего, кроме горя. Поверь, я по опыту знаю. Я совершил множество грехов, и теперь кто-то хочет убить меня. А Майлз… Я не хотел бы такого поклонника ни для одной дамы, особенно для той, которую действительно… — Он вдруг умолк.
— Беллами пытается сказать, что если бы Гидеон Майлз действительно любил вас, Кора, то наверняка оставил бы в покое.
— Какая чушь! — фыркнула девушка. — Какой трусливый вздор!!!
— Трусливый?! — хором воскликнули мужчины.
— Возможно, Гидеон сделал что-то дурное. Но почему человек не может измениться? Изменилась же я! Я больше не шлюха. И никогда ей не буду. Хочу вести честную жизнь. Может быть, Гидеон желает того же. А вы, милорд… «Если бы он действительно любил вас, наверняка оставил бы в покое», — передразнила она Риса. — Если он действительно любит меня, наверняка останется со мной. И сделает все, чтобы мы были вместе!
Рис в изумлении уставился на Кору. Неужели это та самая девушка, которая трепетала в его присутствии всего несколько недель назад? Он не был уверен, что Гидеон намерен начать честную жизнь. Но Кора уж точно никогда не вернется к прежнему занятию. Эта девушка узнала себе цену. Что ж, прекрасно! Вероятно, она изменилась благодаря влиянию Мередит. Мерри-то знает, как вернуть людям уверенность в себе.
Возможно, Кора права и он действительно трус. Там, в Девоншире, жила женщина, которая любила его. Любила настолько, что когда-то спасла от верной смерти, а следующие четырнадцать лет одна справлялась с последствиями своего поступка. Заботилась об отце и обо всей деревне. И сделала бы то же самое снова.
Конечно, именно это пугало его. И как не пугать. Ведь трагедия в конюшне связана с ним. Но произошло это потому, что его, Риса, любили. Мередит считала, что спасение его жизни стоит любых жертв. И если он хотел быть с ней, то следовало бы найти в себе мужество согласиться с этим. О Боже! И он ведь искренне считал, что ему крайне трудно принять от нее в подарок бритвенный прибор!
Он никогда не уклонялся от сражений, но от любви бежал так, словно за ним гнались демоны.
Боль в груди усилилась. И он не мог понять, почему любовь женщины может так сильно ранить.
И тут экипаж резко дернулся.
— Что это? — спросила Кора, услышав громкое щелканье кнута.
Рис прислушался.
— Не знаю…
Он услышал, как кричит на лошадей кучер, пытавшийся справиться с упряжкой. А экипаж трясся, как в лихорадке! Их снова тряхнуло — еще сильнее, чем в прошлый раз. Рис едва не упал, когда экипаж вдруг остановился.
— Может, нам лучше прогуляться? — спросил Беллами.
Рис пожал плечами:
— Да, пожалуй…
Но они не успели выйти. Экипаж с тихим зловещим скрипом снова покатился.
Покатился назад.
Второй раз за неделю Мередит проспала до полудня. К счастью, в гостинице не было постояльцев, а местным жителям вряд ли потребовался завтрак. Но если и потребуется… Пусть учатся терпеть.
Когда она наконец собралась с силами, чтобы умыться, одеться и спуститься вниз, к ее изумлению, оказалось, что в таверне полно мужчин. И все они собрались вокруг грифельной доски, прикрепленной к стене, и о чем-то горячо спорили.
Деррил, стоявший на стуле, выглядел так, словно собирался защищать и доску, и собственную жизнь не чем иным, как палочкой мела.
— Итак, джентльмены…
— Выигрыш мой, — настаивал Скиннер, ударяя себя в грудь. — Я ставил на пять недель. Никто не ставил на больший срок.
— Но прошло больше пяти недель, верно? — возразил Хэролд Симонс. — Разве ты выиграл? Не считается! Тьюкс, отменяй пари и считай, что победителей нет.
Мередит не верила своим ушам. После всего, что случилось вчера, они собрались здесь, чтобы спорить из-за какого-то дурацкого пари?
Став за стойку, она сунула в рот два пальца и пронзительно свистнула, призывая к молчанию.
Когда же все головы повернулись в ее сторону, она осведомилась:
— Какого черта? Что вы делаете здесь?
Скиннер пожал плечами:
— Поскольку лорд Эшуорт покинул деревню… нужно уладить вопрос с пари.
Кровь бросилась в лицо Мередит. Дрожащими руками она выхватила из-под стойки мокрую губку и бросила в Деррила. Губка попала ему в плечо, и парень вскрикнул от неожиданности.
— Немедленно вытри доску, — приказала Мерри.
Деррил повиновался. Мужчины молча за ним наблюдали.
— А теперь убирайтесь! «Три гончие» закрыты до моих последующих распоряжений!
Мужчины не подчинились.
— Вон! — завопила Мередит, указывая на дверь. — Немедленно!!!
Бедняги, ворча и толкаясь, потянулись к двери. Но встревоженный голос Деррила перекрыл шум:
— Это временно, джентльмены! Не сбрасывайте со счетов «Трех гончих»! Мы в два счета приведем в порядок это место, я и миссис Мэддокс! И снова будем обслуживать клиентов!
— Не давай за меня обещаний, Деррил, — проворчала Мередит. — Лучше иди на конюшню. Там наверняка потребуется вычистить стойла, если ты в настроении убирать навоз.
— Да-да, миссис Мэддокс. — Деррил заспешил к двери, явно решив не оскорбляться. — Понимаю, что тут все выглядит ужасно, но мы это исправим. В конце концов, все к лучшему. Вы верно сказали: мужчины приходят и уходят, но дорога всегда остается. И гостиница — тоже. У нас всегда останутся «Три гончие». Это наш дом.
— Спасибо, Деррил. — Конечно, намерения Деррила были самыми благими, но его слова не слишком ее утешили. Больше гостиница не казалась ей домом. — А теперь… Если не возражаешь, я хотела бы остаться одна.
— Конечно, миссис Мэддокс. А потом мы разберем стеклянную посуду.
Мередит проводила Деррила взглядом, гадая, не стоит ли указать ему его место. Молодой человек становился слишком уж бесцеремонным.
Оставшись в одиночестве, Мерри села на один из уцелевших стульев и оглядела заведение, в которое было вложено столько труда. Как она гордилась тем, что безупречно управляет гостиницей! Всегда говорила, что вложила в нее свое сердце. И возможно, когда-то так и было. Но не сейчас. Теперь ее сердце с Рисом, а он уехал.
Она наклонилась над столом и уткнулась лицом в ладони. И тут на плечи ей легли чьи-то руки.
— Ну-ну, Мерри… Все будет хорошо.
— О, папа! — Она тут же вытерла глаза. Отец обошел стол и уселся напротив. Ей не хотелось говорить это, но что толку оттягивать неизбежное?! — Он уехал навсегда. Рис уехал…
— Знаю.
— Мне так жаль, папа. Понимаю, как ты расстроен.
— Я? Не тревожься за меня, детка.
Старик взял ее руки в свои, морщинистые и ревматические.
— Рис вернется. Вот увидишь, Мерри.
— Ты действительно в это веришь?
— И не один я. Во дворе уже начали делать ставки. Скиннер принимает пари на то, когда вернется лорд Эшуорт.
— Шайка идиотов, — пробормотала Мередит, покачивая головой. — Чертовы болваны. Зачем ему возвращаться после того, как с ним так обошлись в деревне?
— Ради тебя, Мерри. Все знают, что он вернется ради тебя. — В глазах Мередит засветились теплые искорки. А старик добавил: — И я ставлю на то, что это произойдет завтра.
